Читать книгу Король «Ледяного взрыва» - Роман Глушков - Страница 7

Отрадно, что некоторые вещи в нашем изменчивом мире все же остаются неизменными. Вот и трактир «Летающий тэнки», где я побывал в последний раз, дайте Боги памяти, года три назад, с тех пор ни капельки не изменился; разве что владелец малость подновил ему облупленный фасад. Это придорожное заведение стояло в отдалении от главных магистралей империи, но тем не менее было хорошо известно среди нелегальных погонщиков. Вопреки коммерчески невыгодному месторасположению трактира его владелец – старый мнительный тэнки Кэгун – не только сводил концы с концами, но даже умудрялся иметь хороший доход. Само собой, основной его поток бежал в карман трактирщика не от проезжих погонщиков, коих в этой глуши раскатывало куда меньше, чем на оживленных магистралях, а из иных источников.

В действительности «Летающий тэнки» являлся своего рода диспетчерской – этаким информационным центром чуть ли не половины всего имперского криминалитета. Сюда стекались новости теневого мира со всех материков. Здесь нелегалы всех мастей, в том числе и такие, как я, могли получить работу либо нанять себе подельников. Ассасин приходил в этот трактир купить оружие; вор – свой специфический инструмент, вплоть до его магических разновидностей; угонщик – спихнуть краденого мутазверя либо подвергнуть его переделке в местной биомастерской. У Кэгуна можно было по сходной цене приобрести любые наркотики и прочую контрабанду, в том числе экзотическую, наподобие маринованных драконьих языков и семенных желез калтакейского крэйга – редчайшие деликатесы, за которые богатые гурманы-сумасброды порой отваливали продавцу целое состояние. Вдобавок с каждой заключенной в этих стенах сделки Кэгун взимал обязательный процент, за счет чего позволял себе безбедную жизнь вдали от шумного Истадала.

Дорога, у которой стоял трактир, пролегала по безлюдной скалистой долине – идеальное перевалочное местечко для тех, кто не любит лишний раз сталкиваться с полицией. А поскольку здесь почти ежедневно проводились те или иные нелегальные сделки и сходки членов теневых гильдий, на подъездах к трактиру всегда выставлялись замаскированные дозорные. Они извещали о внезапном приближении полиции тех, кто находился в трактире, путем особых сигналов. Я не сомневался, что о нашем с Гробуром появлении тоже будет доложено, кому следует, и те посетители, кого встревожит известие о мчащемся в эту сторону полицейском турбошмеле, либо успеют смыться, либо надежно припрячут концы своих незаконных делишек.

Короче говоря, мы с компаньоном прибыли в правильное заведение, вполне достойное таких отщепенцев, как мы.

Облетев вокруг трактира и не обнаружив возле него припаркованного полицейского транспорта, мы загнали Злюку в свободный крытый вольер и заперли за собой ворота. После чего без колебаний направились прямиком в трактир, дабы наблюдающие за нами соглядатаи – кто бы в этом сомневался! – не заподозрили нас в подготовке какой-нибудь каверзы.

– Этот тэнки, он что, действительно умеет летать? – спросил Гробур, кивнув на вывеску, украшенную портретом Кэгуна – таким, каков старик был в свои лучшие годы, задолго до рождения моих родителей.

– Нет, конечно, – ответил я. – Просто у него слишком богатое воображение. Говорят, поначалу Кэгун назвал свой трактир «Мудрый тэнки». Но те, кто хорошо знал этого «мудреца», стали над ним насмехаться, и ему пришлось переписать первую половину вывески. А летает он не лучше любого из своих сородичей с атрофированными крыльями. То есть либо во сне, либо от хорошего пинка под зад.

Еще один непременный живой атрибут трактира, можно даже сказать, его талисман – спившийся неудачник-сид Эрумах, – с незапамятных времен служил при Кэгуне вышибалой. Выгнанный с позором из Истадальского университета лет триста назад, маг успел овладеть лишь парочкой нелетальных боевых заклинаний, за счет которых и получил эту работу. Всех без исключения дебоширов Эрумах сбивал с ног слабым телекинетическим ударом, а затем вышвыривал за дверь при помощи маленького смерча. За что и считался неоценимым специалистом – какой еще вышибала способен работать исключительно за выпивку, каждый день напиваться в стельку и при этом ни на йоту не терять профессиональную хватку?

Я кивком поприветствовал вышибалу, стоящего при входе, скрестив руки на груди. На этом же самом месте он встречал меня и три года назад, и в тот самый день, когда я впервые посетил «Летающего тэнки». И выпивкой от Эрумаха разило, как всегда, за метр. И на мое приветствие маг опять-таки не ответил. Все как в старые добрые времена… Вот только хорошо это или плохо, пока неизвестно.

Народу в трактире было немного – обычная, впрочем, для этого заведения посещаемость. Несколько случайных погонщиков-грузовозов, одетых в форму своих компаний-нанимателей, и десятка полтора неприветливых личностей, кучкующихся по углам либо пьющих в гордом одиночестве. Первых тут по традиции не обижали, а если и грабили, то вдали от здешних мест – лишнее внимание полиции Кэгуну и его постоянным клиентам было ни к чему. Вторая и третья категории посетителей явно очутились в «Летающем тэнки» не проездом, а прибыли сюда для ведения конкретных дел. Тех самых дел, за посредничество в разрешении коих трактирщик-тэнки и получал свою долю.

Кто здесь собрался и зачем, меня совершенно не интересовало. Главное, что при нашем появлении ни один из посетителей не вскочил с места и не побежал к нам с приветливыми или, наоборот, злобными (и такое не исключено) криками. Безусловно, я бы обрадовался встрече с кем-нибудь из старых знакомых. Но только не сегодня, когда у меня элементарно не было времени посидеть с ними за бутылочкой вина и поболтать о прошлом.

Кэгун, неизменно торчащий за трактирной стойкой, как и Эрумах – у двери, при виде нас с Гробуром нисколько не удивился. Что было довольно странно: ладно брайхорнец, чью морду в этом заведении могли и не знать, но о судьбе Торки Бикса Кэгун наверняка был осведомлен. И тем не менее не опешил, когда Молниеносный вот так, запросто, снова переступил порог «Летающего тэнки».

– А вот и ты, не раньше, не позже, – прокаркал птицеподобный трактирщик, когда мы с компаньоном подошли к стойке. – Быстро объявился. Полчаса назад одна залетная душа рассказала, что утром над Рионаном законники ловили какого-то угонщика турбошмеля. А спустя еще двадцать минут пришла весть, что с севера в нашу сторону двигается одинокий перехватчик. Вот стою, гадаю, кто бы это мог быть, а тут ко мне врывается – какое совпадение! – сам Молниеносный! Ящер – он с тобой или ты просто решил по пути бродягу-иноземца подбросить?

– Я – Гробур Двадцатый, герцог Баргдорских древоплантаций и острова Рамбар, – с достоинством представился компаньон, давая понять трактирщику, чтобы тот не переступал рамок приличия.

– А, ну да, Гробур Двадцатый, – равнодушно кивнул Кэгун. – Кое-что нам о тебе и впрямь известно – сюда доходят новости из-за моря. Поговаривают, тебя и твоего владыку арестовали на наших землях и что при вашем аресте полегло много законников. И с тех пор якобы вашей гильдии несладко живется. Сочувствую… Значит, вы слиняли с каторги? Лихо. Мне об этом пока никто не рассказывал. Честно признаться, обожаю получать сногсшибательные новости из первых рук. Итак, друзья мои, могу я вам чем-то помочь?

– Мне необходимо увидеть Алек-Пета, – выложил я цель нашего визита. – Срочное дело на пару-тройку часов. Ты еще арендуешь ему подвал под мастерскую или все-таки выгнал этого сумасшедшего «потрошителя»?

– Если я выгоню Алек-Пета, твои друзья, Бикс, меня попросту не поймут, – ответил Кэгун. – Они перестанут сюда наведываться и скажут другим своим друзьям, чтобы те объезжали это место стороной. А каждый из них передаст эту информацию дальше, и скоро свободные погонщики Атрейи вообще перестанут посещать наши края. Скажешь, это плохо? Неверно, мой друг – это будет настоящая катастрофа! Тэнки Кэгун умрет с голоду, потому что останется один посреди пустоши, без друзей и даймов. И что в этом хорошего? Абсолютно ничего. Так почему же, Бикс, я должен выгонять Алек-Пета из своего подвала?

– Ладно, прекрати паясничать, старый болтун, – махнул я рукой. – Это был всего-навсего риторический вопрос.

– Это был глупый вопрос, а не риторический, – покачал головой пернатый трактирщик. – Прискорбно, что даже каторга не научила тебя видеть разницу между подобными вещами.

– Вообще-то, старик, на каторге мне было не до постижения философских тонкостей, – поморщился я. Кэгун всегда славился своей велеречивостью, но сегодня болтать с ним у меня отсутствовало всякое желание. – И сейчас моя голова забита совсем другими проблемами, уж извини… Так ты сведешь меня с аррауном или нет?

– Потрошить полицейского турбошмеля в моем подвале – не слишком ли я рискую, Бикс?

– Как будто до сей поры там не бывало угнанных перехватчиков! – заметил я.

– Бывали, разумеется, и не однажды… – Кэгун часто-часто пощелкал клювом, что у тэнки обычно означало глубокую озадаченность. – Но вот в чем загвоздка: их никогда не пригоняли сюда беглые каторжники. Завтра ко мне придут законники и спросят, не заезжал ли в трактир случайно Молниеносный Бикс. Я, конечно, скажу «нет», но где гарантии, что кто-нибудь из этих парней… – он обвел рукой зал, – не сболтнет законникам обратное? И еще добавит, что ты проторчал в моем трактире полночи, когда, по всем приметам, должен был нестись, как угорелый, в сторону Санадарии. Очень нехорошо трактирщикам обманывать полицию, мой друг. От этого законники начинают беситься и в отместку закрывать наши заведения – цитирую уголовное право: «до выяснения всех обстоятельств дела». А дела в Империи, бывало, разбираются по многу лет. Какие из этого следуют выводы?

– Сколько? – Для извлечения выводов Гробур применил немудреную, но безотказную логическую схему.

– Помилуйте! – Тэнки капитулирующее поднял ладони. – Я в биотехнических вопросах не разбираюсь. Насчет этого спросите лучше Алек-Пета – он назовет вам точную цену. Я же возьму с вас лишь страховку за риск и больше ничего. Чисто символически, Бикс. Исключительно по старой дружбе. Двадцать даймов.

– Хорош друг! – возмутился я. – Да это грабеж! К тому же нет в Империи такого законника, у которого хватит полномочий закрыть твое заведение! С твоими-то связями!.. Четыре дайма – вот реальная цена твоей страховки!

– Ты отстал от жизни, Бикс. За эти даймы сегодня и патрульного мобильника не подмажешь, не говоря о законниках повыше… Ладно, уболтал: шестнадцать «золотых».

– А где же моя обычная скидка, Кэгун? Торки Бикс так много в свое время для тебя сделал, а когда его самого нужда подперла, ты отказываешься помочь ему, даже за хорошую оплату в… восемь камней!

– За то, что ты для нас сделал, мы сполна рассчитались, разве не так?.. А право на новую скидку надо заработать. Но, к сожалению, сейчас у меня нет работы для беглого каторжника. Вот поэтому и… четырнадцать даймов.

– Двенадцать! И это мое последнее слово. Не забывай, старик, что тебе еще от Алек-Пета обычный ломоть перепадет. А сегодня это будет очень щедрый ломоть, будь уверен. Могу поклясться, такой прибыльной работенки аррауну давно никто не предлагал.

В ответ на это – долгое щелканье клювом и частое моргание маленьких птичьих глазок.

– Ладно, получи свою скидку, Бикс: двенадцать камней, так уж и быть! Разоритель! – Кэгун раздраженно хлопнул ладонью по стойке. Для проформы, разумеется: если бы сделка и впрямь была невыгодной, трактирщик не сдался бы так легко.

Я кивнул Гробуру, и тот отсчитал для тэнки нужное количество камушков. Кэгун рассмотрел каждый из них на свет и долбанул по ним клювом, проверяя, не крошатся ли, как это часто бывает с низкопробными подделками. После чего, довольный результатом, сунул наш страховочный взнос в карман фартука.

– Алек-Пет у себя, – буркнул трактирщик, все еще разыгрывая перед нами оскорбленную честность. – Пароль на этой неделе: «Солнце встало над Хайраном». И поторопитесь: дружба дружбой, но сегодня вам лучше не злоупотреблять моим гостеприимством…

Погонщик, который не был знаком со здешними обычаями, мог не попасть в мастерскую Алек-Пета, даже зная пароль; такое случалось, если вдруг Кэгун забывал объяснить новичку все подробности того, как надо входить в подвал. На стук и призывные крики арраун-«потрошитель» не отреагировал бы, барабань я в запертые ворота хоть до посинения. Обычно так поступали законники, которых Алек-Пет на дух не переносил. Они периодически заявлялись сюда с проверками, взламывали ворота, переворачивали мастерскую вверх дном, ища краденые запчасти, и этим всегда выводили из себя местного биомеханика, любившего уединение, порядок и чистоту. Поэтому арраун распахивал двери своего обиталища только друзьям и никому больше. А они, в свою очередь, зная маниакальную нелюбовь четверорукого «потрошителя» ко всему, что его раздражало, неукоснительно соблюдали придуманные им правила.

Торки Бикс также не намеревался от них отступать. Наклонившись к вентиляционной трубе, торчащей из стены возле ворот, я шепотом – только так, а не иначе! – проговорил в нее кодовую фразу и стал дожидаться ответной реакции обитателя трактирного подземелья. Несомненно, он расслышал пароль: слух у подслеповатых арраунов превосходный, не чета человеческому. Сопровождающий меня ящер хотел что-то сказать, но я приложил палец к губам, велев компаньону повременить с разговорами. Чужой голос за воротами мастерской мог вызвать у Алек-Пета подозрения даже к хорошему другу. Каким он когда-то меня считал.

И, к счастью, продолжал считать до сих пор. Ворота распахнулись быстрее, чем я ожидал. А значит, арраун даже не стал прислушиваться к тому, что происходит снаружи, и, едва услыхал мой голос, сразу же бросился отпирать подвал.

Алек-Пет являл собой уникальную личность, каких среди арраунов, кроме него, наверняка больше не было. Земли этой многочисленной расы четвероруких, покрытых хитином человеконасекомых и Истинную Империю разделяла широкая бесплодная пустыня Хайран. У себя на родине – Южном Берегу – аррауны селились большими сплоченными общинами – так называемыми роями, в которых безраздельно правили царицы-матки. Сложившийся с незапамятных времен уклад жизни этих существ и по сей день не претерпел особых изменений. Каждая община, помимо множества распространенных в ней ремесел, непременно занималась двумя традиционными: выращиванием транспортных животных и резервариев. Последние представляли из себя особую разновидность деревьев, возведенных арраунами в культ из-за того, что эти растения накапливали в себе огромное количество воды – ценнейшего сырья в засушливых южных краях.

В юности Алек-Пет увлекся первым традиционным ремеслом своего племени и на всю жизнь связал себя с биомеханикой. Однако за какие-то тяжкие провинности – мой друг об этом не любил распространяться, – рой отправил Алек-Пета в изгнание. Что для аррауна было тяжким наказанием: их генетическая привязка к ройной жизни и специфической воде резервариев (являющейся по сути обычным наркотиком, на который представители расы Четвертых из Семи крепко подсаживались с младых когтей) не оставляла никакой надежды на выживание изгоя вне его сплоченного, как монолит, общества.

Но Алек-Пет выжил, и это было воистину чудом. По мне, гораздо легче вообразить, что тэнки вновь когда-нибудь научатся летать на своих чахлых крылышках, нежели аррауна-отшельника. Однако факт оставался фактом: жажда жизни была у четверорукого изгоя так велика, что он не только не умер, но умудрился пересечь безводный Хайран и благодаря своим талантам биомеханика обосновался в Истинной Империи при трактире тэнки Кэгуна.

Вот уж не ожидал Торки Бикс, что Алек-Пет окажется так рад его видеть! Арраун прямо с порога заключил меня в свои двойные объятия, а радость его была настолько искренней, что после года каторжной брани и побоев я даже растрогался.

– Хороший человек Бикс пришел! – провозгласил «потрошитель», хлопая меня по спине и плечам сразу четырьмя ладонями. Голос аррауна являл собой почти непрерывное многотональное жужжание, сквозь которое пробивалась вполне внятная речь. Ничего странного, и вы бы разговаривали столь же полифонично, будь у вас во рту тоже два языка. – Заходи, хороший человек! Давно ты у нас не был. Кэгун поговаривал, что тебя на каторгу упекли. Но я всегда знал, что это не так! Разве есть на свете ловкач, который способен поймать Молниеносного Бикса?

– Должен тебя огорчить: такой человек нашелся, – с сожалением признался я и уточнил: – Старый тэнки тебе не врал, Алек-Пет: мы с Гробуром действительно сбежали с каторги.

– Кто тот мерзавец, что тебя опозорил? – Огромные фасеточные глаза аррауна уставились на меня с изумлением (как я уже упоминал, это парадоксально, но взгляды человеконасекомых действительно способны выражать чувства. Надо лишь иметь кое-какой опыт общения с арраунами, чтобы научиться замечать подобное).

– Разве Кэгун об этом не упоминал? – в свою очередь удивился я. Уж такие-то подробности в «Летающем тэнки» явно мусолились на языках не один день.

– Ну… если честно, то упоминал… – замялся Алек-Пет. – Да я и сам мог бы догадаться – та молодая человеческая самка, с которой ты в последний раз к нам заезжал, с тех пор часто сюда наведывается. Но ты ведь меня знаешь: я никогда не поверю в то, во что не хочу верить.

– Кайлина Лэнс к вам заезжает? – опешил я. – Зачем?

– А Алек-Пет думал, что он здесь один такой недогадливый! – рассмеялся арраун. Его второй жужжащий голос при этом перешел на высокую тональность, крайне неприятную для человеческого уха. – Зачем вообще в «Летающий тэнки» приезжают законники? Сходку «теневиков» накрыть, краденое мутазверье искать, а то и просто Кэгуну напомнить, чтобы не зарывался. Эта твоя… Кайлина, она ведь сегодня уже не работает под прикрытием, а служит в отделе угонов старшим оперативником. Все, как положено: форма, майорские нашивки, напарник-цверг…

– Повысили, значит, – мрачно заметил я. – Неудивительно, за такие-то заслуги. И когда в последний раз капитан… тьфу ты – майор Лэнс вас навещала?

– Месяца три назад, – ответил «потрошитель». – Гоняла какого-то очередного проныру вроде тебя. Когда твое лицо становится известно всем нелегалам Атрейи, старые уловки с переодеванием больше не срабатывают. Вот и приходится теперь Кайлине охотиться на вас обычными грубыми методами.

– И не говори, хлопотное это занятие – бегать по Империи за нашим братом, – тяжко вздохнул я. «Чего огорчился, спрашивается? Неужто из-за того, что узнал новости о Кайлине и о ее успешной, идущей в гору карьере? Тоже мне, откровение! Как будто я об этом раньше не догадывался!»

В биомастерской подслеповатого Алек-Пета горело несколько десятков мощных светокристаллов, отчего с непривычки я зажмурился, а вертикальные зрачки Гробура превратились в едва заметные щелки. Обилие света предназначалось не только для теплолюбивого человеконасекомого, но и для карликовых резервариев, рассаженных им повсюду в больших горшках. В подвале имелась целая маленькая рощица этих бочкообразных мелколистных деревьев. Алек-Пет старательно ухаживал за ними и поливал, перегоняя через них обычную воду в излюбленный напиток арраунов. Прожить вдали от родного роя четверорукий отшельник мог, но без привычной воды ему в изгнании было очень тоскливо.

Увидев наш трофей, который я подогнал к мастерской по земле, не поднимая турбошмеля в воздух, биомеханик одобрительно зажужжал и признался, что «хороший человек Бикс» тем и импонирует ему, что никогда не изменяет собственным привычкам.

– Я бы сильно в тебе разочаровался, прилети ты ко мне на какой-нибудь ерунде типа саранчоппера, стелс-махаона или стрекоптера, – сказал Алек-Пет, поглаживая Злюку по обтекателю. – Но турбошмель – это высший класс! Не спрашиваю, как вы его раздобыли и куда направляетесь, однако не помню, чтобы прежде ты разъезжал на перехватчике со снятым ограничителем где-то еще, кроме хайранского каньона Шрам Самилданаха.