Читать книгу Ясно вижу - Роман Грачёв, Роман Грачев - Страница 5

– Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста.

– Добрый день. Михаил… кхм… Михаил Некрасов. Двадцать пять лет. Преподаю историю в педагогическом университете. Не женат, детей не имею, спортом не увлекаюсь.

– Все понятно. Итак, Михаил, что вы?…

– Всё.

– Что, простите?

– Я умею все.

– В смысле?

– В прямом. Читайте по губам: я-умею-все.

– Давайте тогда от слов перейдем к делу. Попробуем что-нибудь показать?

– Давайте. Что вы хотите?

Они сидели в очень маленькой комнате без окон, обтянутой черной материей. Из мебели – стол с двумя стульями, из освещения – мощная настольная лампа и два прожектора под самым потолком. По другую сторону стола – молодая девушка, ассистент режиссера и телекамера.

Это кастинг реалити-шоу «Ясновидящий».

Девушка положила на стол три конверта из плотной бумаги. В одном из них по условиям конкурса пряталась фотография известной артистки эстрады. Михаил размышлял не больше десяти секунд. Он указал на конверт, в котором действительно лежала фотография. В качестве «известной звезды эстрады» фигурировала какая-то девочка не то с «Фабрики звезд», не то из «Минуты славы».

– Кто это? – спросил Миша.

– Вы не знаете?

– Нет.

– Ничего страшного. Идем дальше?

– Давайте.

Девушка-экзаменатор выложила на стол брелок с двумя ключами – от машины и, очевидно, гаража.

– Можете сказать, кому они принадлежат? Что это за человек? Каковы его привычки, склонности?

Михаил уставился на ключи, склонив голову в бок, как собака. Затем приложил пальцы к левому виску, начал плавные круговые движения. Задание было чуть посложнее, чем с фотографией, но он и не таких быков в банку загонял. После жуткой истории с видеокамерой журналиста Виктора Вавилова1 ему вообще казалось, что в карьере экстрасенса он уже миновал стадию цирковой обезьянки. Однако девчонка, что сидела сейчас перед ним, упорно навязывала ему эту роль. Впрочем, ей простительно: за минувшие полгода она пропустила через себя пару тысяч «обезьянок». Впору сойти с ума.

– Итак, Михаил?

– Ну, что я могу сказать, – начал тот неуверенно, как будто процесс «сканирования» все еще продолжался. На самом деле он уже получил всю необходимую информацию и размышлял теперь о другом: стоит ли озвучивать то, что он увидел?

– Все, что можете, – великодушно подбодрила девушка.

– Уверены, что хотите это слышать?

– Почему бы и нет? Это вы пробуетесь на шоу, а не я.

– Как хотите. – Миша взял ключи в правую руку. – Это женщина. Хозяйка ключей живет одна. И спит одна, к ее великому сожалению. Возраст – от двадцати пяти до тридцати лет. Машина новая, куплена в кредит, выплачивать который с каждым месяцем все сложнее. Причину сложностей точно не вижу, но это не из-за зарплаты. Заработная плата у девушки как раз сохраняется на прежнем уровне и даже немного подросла за последние… последние пять-шесть месяцев, так скажем. Видимо, проблема в том, что появились неожиданные траты, которые хозяйку ключей очень расстраивают. Деньги уходят не туда, куда ей хотелось бы их направить. Мне продолжать?

– Кхм… попробуйте. – Девушка отодвинулась от стола и спряталась в тень. Михаил теперь не мог видеть выражение ее лица.

– Я не буду пробовать, я буду рассказывать, а вы меня остановите, когда сочтете нужным. Итак, как я уже говорил, девушка живет одна. Она была замужем. Муж… – Миша сделал паузу, чтобы изобразить хоть какое-то усилие и не вызвать подозрений в шарлатанстве. – Так, мужа нет в живых, но не могу сказать, что он умер в браке. Они развелись из-за его проблем с алкоголем, а чуть позже он скончался… или погиб. В любом случае, причина смерти заключается в его пагубном пристрастии. Он мог замерзнуть где-нибудь после ресторана, не суть важно. Идем дальше. У девушки очень большие амбиции, но для их реализации чего-то постоянно не хватает. Скорее всего, дело в ее нерешительности и в неверии в собственные силы. Зарплату ей, конечно, поднимают, но, как говорится, на одну зарплату не проживешь, нужно еще получать моральное удовлетворение. А вот с удовлетворением у хозяйки ключей как раз не очень-то получается. Но могу сказать, что рано или поздно все наладится.

– Вы думаете?

– Да. И это я говорю не как ясновидящий. Нужно уметь ждать. И еще девушке не стоит обвинять в своих неудачах ни коллег, ни родных, ни друзей с подругами. Во-первых, это неразумно, а во-вторых, отнимает много сил и отвлекает от сути. Достаточно?

– Вы не сказали главного, – произнесла экзаменаторша. Она по-прежнему пряталась в тени.

– Разве? Что же это?

– Марка машины.

Михаил улыбнулся. Он убедился в правильности своих выводов и понял, что перед ним сидел человек, привыкший обижаться на зеркало.

– С машиной все просто, – сказал он, поднимаясь из-за стола. – Это что-то вроде «Матиза», но не так банально. Думаю, «Витз» или «Спарк»… нежно голубого цвета. Еще есть вопросы?

– Нет, спасибо. Вам позвонят.

– Не стоит благодарностей. Всего доброго.

Когда Михаил вышел из комнаты, задернув за собой портьеру, девушка шустро смела ключи со стола.

– Эй, вы! – крикнула она в сторону. – Все, что он сказал, вранье! Понятно вам? Все, кроме марки машины!

– Да мы уже поняли! – рассмеялся кто-то у нее за спиной.

Михаил был разочарован. Покидая здание телекомпании «Неон-ТВ», он думал, что, возможно, погорячился, принимая решение участвовать в шоу. Дело ограничится бегом по манежу, и серьезной работы ему здесь не видать. Может, поймает пару насильников, а дальше?

Он был уверен на сто процентов, что ему позвонят, и он уже решил, что отклонит предложение.

Муж 28-летней Ирины Королевой действительно отдал богу душу, и все было почти так, как и рассказал этот выскочка-экстрасенс! Он закладывал за воротник регулярно, едва появлялись лишние деньги, а «лишними» он считал все, что удавалось утаить от домашней жандармерии. Кто-то тратит такие деньги на голубей, кто-то на женщин, а этот почти бесполезный для общества субъект предпочитал уничтожать свою печень. В чем и преуспел. В конце концов, она подала на развод, а он не стал возражать. После того, как неудавшийся свободный художник, самым высоким достижением которого было оформление рекламы городской сети супермаркетов, наконец покинул ее квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки, она его больше и не видела. Спустя два года она узнала, что бывший муж уснул пьяный с сигаретой в зубах и спалил свой садовый домик вместе с собой и собутыльником. На пожарище обнаружили лишь его неведомо как уцелевшие ботинки сорок второго размера и граненый стакан. Ни надгробной плиты, ни эпитафии, ни булочек с блинчиками на поминках – суровый финал забытого обществом российского алкоголика.

Она поплакала, как и подобает типичной русской женщине, готовой жалеть всякую зверушку, а потом подумала, что совесть ее все-таки чиста, ибо она сделала все, что могла. Надо было продолжать жить – и жить, по возможности, хорошо и даже припеваючи. Ведь она молода и симпатична!

В телекомпании заметили ее рвение, подкинули новую работу – она стала ассистентом на проекте «Ясновидящий». Вот уже третий сезон она работала с участниками реалити-шоу: выслушивала ругань нервных продюсеров, в частности, этой нимфоманки Маришки Садовской, гоняла гримеров, костюмеров, осветителей. Попивала коньячок с режиссером после тяжелого дня. Купила машину – это действительно был голубой «Спарк» – обставила квартиру, стала приглядываться к неженатым мужчинам. Словом, жизнь как-то стала налаживаться, и Ирина уже подзабыла, с чего все начиналось (а начиналось все, увы, с дешевых колготок, хот-догов и зубрежки учебников в самой маленькой комнате бабушкиной квартиры – точнее, в кладовке, замаскированной под комнату).

И вдруг этот суровый приговор от незнакомого человека.

Но об этом не хочется думать. Да и некогда – надо работать.

Ирина перекурила, выпила кофе, поболтала с операторами. Потом вернулась в маленькую черную комнату.

– Сколько у нас еще народу? – спросила она в темноту.

– Человек тридцать, – донеслось сверху.

– Господи, дай мне сил.

– Не дам.

– Да пошел ты…

Прошел час. Пошел второй. Лица, руки, голоса, уверения, требования, мольбы, обещания и даже угрозы. Ирина думала, что этот сезон будет у нее последним, потому что она больше не выдержит. Каждый из претендентов на место в шоу пытался что-то с ней проделать – снять головную боль или венец безбрачия, заговорить от несчастий, наколдовать на богатую жизнь – и каждый уверял, что ему мешают предыдущие посетители черной комнаты. Они, дескать, оставили здесь много своих следов, стерли всю информацию, поэтому ничего нельзя сделать. Только трое из двадцати с лишним человек сумели найти фотографию в одном из трех конвертов и только пятеро сумели рассказать хоть часть правды о владельцах предложенных предметов (свой собственный брелок с ключами Ирина на стол больше не выкладывала).

Когда в коридоре осталась только одна женщина, группа кастинга была уже на последнем издыхании.

Ирина посмотрела на часы.

– Ребят, уже три минуты пятого! Может, ее отправить и сказать, что она не успела!

– Да прими уже, не ленись. Может, Садовская премию выпишет.

– Ага, держи карман шире! – Ирина вышла из-за стола, покрутила головой, разминая затекшую шею, потрясла руками, немного поприседала, подтянув джинсы на коленях.

– Старость не радость. Ладно, зовите.

В комнату, медленно и с аристократическим изяществом отогнув полог, вошла дама. Вместе с ней вошло Нечто… Ирина не поняла сразу, что это, но она почувствовала это Нечто даже не обонянием – поджилками.

«Надо было закончить кастинг десять минут назад!», – подумала она, пытаясь улыбнуться.

На вид вошедшей даме, одетой в элегантное черное платье до колен, было лет сорок – сорок пять, но, похоже, возраст вообще не являлся для нее сколько-нибудь определяющим фактором. Очевидно, что и в 50—60 она будет выглядеть точно так же. Лицо ее было свежо и приветливо, как у прибежавшей с мороза Снегурочки, в глазах прыгали озорные чертики, губы словно готовы были растянуться в благодушной улыбке, но ни у кого, кто видел сейчас эту даму живьем или в мониторах за стенами комнаты, не возникло сомнений, что в комнату вошла абсолютная и безоговорочная победительница очередного сезона реалити-шоу «Ясновидящий»… который еще даже не начался!

Не дождавшись приглашения, дама присела за стол, положила на край перчатки, размяла холеные пальчики и с ожиданием уставилась на экзаменаторшу.

– Здравствуйте, – выдавила Ирина, пытаясь собраться.

– Добрый вечер, – сказала женщина. Голос был приятный, глубокий, как у школьного педагога.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Людмила Кремер. Мне сорок три года, я юрист, консультант в кадровом агентстве. Закончила политехнический институт, как он тогда назывался, имею…

Пока она излагала свою краткую биографию, Ирина Королева, едва не зажмурившись, читала по памяти стихи про громко плачущую Таню и ее мячик – совет, который ей дал психолог проекта Владимир Пивоваров. Если не читать стихи, можно войти в транс. Конечно, вряд ли кто-то из претендентов рискнет уже на стадии кастинга использовать гипноз или другие штучки-дрючки, но от «иных наших собратьев, девочка моя, надо все равно стараться держаться подальше или хотя бы учиться загораживаться от их негативного влияния». Так ей сказал Пивоваров, а он знал толк в «штучках-дрючках».

Увлекшись Агнией Барто, Ирина не сразу заметила, что Людмила уже закончила презентацию и ждет дальнейших вопросов.

– Спасибо. – Ирина забыла, какое задание хотела предложить. Неужели этот смех со спрятанной фотографией? Да оно ей на один укус, как этому парню, Некрасову!

Аналогии с Михаилом, который покинул студию пару часов назад, напрашивались сами собой. Ирина была уверена, что эти двое займут центральное место в шоу. Конечно, окончательное решение будет принимать Садовская, но от очевидного та не сможет отмахнуться.

Пауза затягивалась. Людмила терпеливо улыбалась.

– Людмила, перед вами… перед вами брелок с ключами от машины. Кому они принадлежат? Что это за человек? Каковы его привычки и пристрастия? Что вы вообще можете сказать?

Ирина ничего не могла с собой поделать. Играть так играть.

– Что ж, – сказала черная дама, перебирая связку. – Я попробую. Но заранее прошу у вас прощения за все, что вы услышите.

– Конечно. Расскажите все, что видите.

– Я все вижу.

– Хорошо.

– Вы уверены, что хотите это услышать?

Людмила Кремер почти в точности повторила Михаила Некрасова. Их монологи расходились лишь в деталях.

Отснятый материал смотрели на следующий день. На длинном кожаном диване в комнате отдыха сидели продюсеры Маришка Садовская и Петр Калинин, режиссер проекта Евгений Ксенофонтов, его ассистентка Ирина Королева. В персональном кресле покоилось тучное тело генерального директора канала Семена Соколовского, человека, далекого от сантиментов, но способного считать дивиденды от этих сантиментов. Он на дух не переносил «всю эту мистическую шаурму» вокруг колдунов, считал ее проявлением человеческой глупости. Однако он не мог не видеть, что люди это смотрят каждое воскресенье, как зомбированные, создавая вкусные цифры для рейтингов, а стало быть, это можно и продавать рекламодателям. Он мог бы и не присутствовать на просмотре отснятого материала, но Семен Соколовский имел одну нехорошую особенность: он не до конца доверял своим молодым сотрудникам, особенно тем, чья карьера стремительно неслась вверх. Продюсеры Калинин и Садовская, поднявшие реалити-шоу «Ясновидящий» практически с нуля, могли слишком быстро поверить в свою непогрешимость.

Перед аудиторией стояли большой плазменный телевизор с плеером и стеклянный столик с фруктами, соками и большой хрустальной пепельницей. Садовская, не сводя глаз с экрана, делала пометки в блокноте, Ирина Королева, в свою очередь, не сводила глаз с Садовской. Женя Ксенофонтов, все еще мыслями остававшийся на берегу Байкала, где он две недели рыбачил с друзьями отца, смотрел на потенциальных «ясновидящих» с изрядной долей скепсиса. Перед началом просмотра он уже высказал мысль, что с каждым новым сезоном экстрасенсы все больше напоминают беженцев из Средней Азии, окопавшихся на Казанском вокзале, и теперь всем своим видом пытался показать, что был прав.

О чем думал Большой Босс, куривший дорогие сигареты и стряхивавший пепел на ворсистый ковер, не смогли бы угадать и сами экстрасенсы.

Через полчаса Садовская остановила запись, бросила на стол авторучку и потянулась.

– Так, братья и сестры, что мы имеем? Куча кретинов, которые не пройдут даже через первое отборочное испытание. Даже если кто-то и проскользнет, во втором туре отвалятся как родинки после жидкого азота. Королева, там свет в конце тоннеля вообще есть?

Ирина демонстративно сморщилась. Ей не нравилось, когда ее окликали по фамилии, и Садовская, курва, это знала.

– Там есть два потрясающих кадра. Молодой парень и женщина. Они вдвоем сделают это шоу, остальные пойдут статистами.

Садовская не успела ответить. За нее это сделал генеральный директор.

– Барышни, – многообещающе начал он, и кожа кресла под его задом громко возмутилась, – я, конечно, сделаю вид, что ничего не слышал об этих ваших статистах и прочей шаурме, но если мне мои друзья в бане скажут, что «Ясновидящий» сдулся, я вам этого никогда не прощу. Размеры моего непрощения вам лучше не представлять. Как минимум всех сошлю в Законодательное собрание на освещение нацпроектов.

– Не надо, – сказала Садовская.

– Сам не хочу. Ладно, давайте крутите свое кино дальше. И побольше оптимизма!

Садовская сняла плеер с паузы.

Смотрели еще полчаса. Оптимизма в кадре больше не стало, но перспектива протирать зады в фойе местного парламента вынуждала смотреть на мир более радужно. Даже Петр Калинин, имевший привычку поднимать на смех любые начинания своей напарницы Садовской, на этот раз воздержался от комментариев.

Пришло время Михаила Некрасова. Ирина приосанилась.

– Вот этот парень, о котором я говорила.

Испытание Михаила смотрели в гробовой тишине. Даже Соколовский перестал ерзать. Петр Калинин так и просидел несколько минут со вскинутой вверх левой бровью, а Женя Ксенофонтов оставил свои мазохистские воспоминания о Байкале. Экстрасенс Михаил (а в том, что это настоящий экстрасенс, никто не сомневался) без труда держал внимание аудитории.

Когда он ушел из черной комнаты, Садовская снова остановила запись. Она сделала пометку в своем толстом, похожем на строительный кирпич, блокноте, и оглядела окружающих с таким торжеством, словно именно ей принадлежала честь открыть новую звезду для рынка телевизионных фриков.

– Ну, что прищурились! Выше нос, все у нас получится. Королева, там еще есть что?

– Я уже говорила.

– Повтори, если тебе не трудно.

– Мне не трудно. – Ирина приклеила к губам фальшиво-подобострастную улыбку, а сама подумала, что как только закончатся съемки третьего сезона, она положит на стол генерального директора заявление об уходе. А потом, когда Соколовский его подпишет, она вытащит из жестяной вазы в курилке пожухлые прошлогодние цветы и опустит эту вазу на голову Садовской.

– Перемотай на полтора-два часа вперед. В самый конец.

Садовская нажала кнопку на пульте. На экране, как в кинохронике позапрошлого века, забегали смешные люди. Они размахивали руками, прыгали, делали какие-то странные пасы, и даже при такой скорости перемотки было понятно, что больше ничего интересного во время кастинга действительно не произошло.

Запись добежала до конца.

– Стоп! – крикнула Ирина.

На экране Черная Дама Людмила Кремер как раз приступила к рассказу о главных вехах своего жизненного пути.

Соколовский сказал «О!».

Ирина Королева сначала отвернулась, а потом просто зажмурилась, втянув голову в плечи.

Женя Ксенофонтов замер с раскрытым ртом.

Петя Калинин закрыл глаза.

А Садовская выключила телевизор.

– Ффу, – выдохнула она, протягивая руку за сигаретой. – Не надо ее на проекте, я вас умоляю. Мы все свалимся с мигренью уже после первой программы. Как думаете, Семен Семеныч?

Все обратили свои взоры к Соколовскому. Коллективный разум съемочной группы «Ясновидящего» безмолвно протестовал против пропуска загадочной дамы через сито отборочного тура, но у Соколовского было право вето на любое коллективное решение.

– Семен Семеныч!

Соколовский молчал. Одной рукой он тарабанил пальцем по подлокотнику кресла, а другой почесывал щеку. На скулах уже пробивалась трехдневная рыжеватая щетинка, и даже сидевшему в отдалении Петру Калинину казалось, что он слышит, как она скрипит под ногтями.

– Поделитесь соображениями? – осторожно предложила Садовская. – Лично я считаю, что здоровье дороже рейтингов. Рейтинги завтра забудутся, а профессионалы на улице не валяются.

– Бывает, что и валяются, особенно после праздников, – буркнула Ирина Королева, но ее шутку никто не оценил.

Соколовский глядел куда-то в окно на качающиеся ветви березы. Пауза уже выглядела – вернее, звучала – довольно глупо. Когда всем показалось, что имеет смысл ущипнуть босса за ляжку или поводить перед его носом флаконом нашатырного спирта, тот, наконец, подал голос.

– Она останется.

Интонация Соколовского не допускала возражений.

– Она останется и дойдет до финала, – добавил босс, поднимаясь с кресла. – Обеспечьте ей финал любой ценой. Можете считать это приказом, невыполнение которого влечет автоматическое увольнение.

Он рассеянно оглядел собравшихся, словно капитан Смит, отдавший последнее распоряжение радистам «Титаника», и вышел.

Ребята переглянулись.

– О как! – сказала Садовская. – Уже можно делать «ку»?