Читать книгу Битвы магов – II. Книга Тьмы - Роман Гринь - Страница 4

Дождь лил, как из ведра. Я посмотрел вверх, свинцовые тучи заволокли почти все небо, которое лишь местами было светло-серым. Дождь – это как слезы небес, скорбь и очищение, катарсис природы. Как актуально, ведь уже через несколько минут мне придется погрузиться в настоящую грязь, в нечто, что действительно способно испачкать, испачкать душу, а не тело – и это самое грустное. Ведь от душевной грязи отмыться куда сложнее. Небо скорбит! Почему у меня такое предчувствие, что мне скоро придется скорбить вместе с ним?

– Не грусти, пацан, сейчас повеселимся! – Сказал мне один из магов.

– Ага, скучать не придется! – добавил второй.

Третий мужчина, самый старший из них, лишь молча осматривал поместье. Возраст уже оставил отпечаток на его серьезном лице, отпечаток в виде нескольких не слишком глубоких морщин. Колдуну его уровня было бы не сложно поддерживать молодость чуть ли не вечно. Но, видимо, его не интересовали такие пустяки. Следователь Бюро Быстрого Реагирования – настоящий профессионал своего дела. Следователи находились под юрисдикцией полиции, а не армии. Но было бы ошибочно полагать, что как боевые маги, они уступают последним. В нашем отряде состояли два младших следователя и даже один старший, а ведь это два высших ранга в Бюро. Круче этих ребят только Жнецы. Даже боевые маги из спецотряда уступают им в силе, а в умении, опыте, дедукции, аналитическом мышлении и интуиции и подавно. Следователь – есть следователь. Так что, исход операции должен быть в нашу пользу. И все же… Наш враг – тоже птичка не из простых – старый матерый упырь. Еще и самка. Такая упырица иногда может дать фору даже высшему вампиру. Ребятам придется выложиться на всю.

Кстати, а что же на такой сложной и опасной операции делаю я, студент второго курса академии Хаоса? Хороший вопрос. Грех было не задать такой хороший вопрос моему учителю, главе фракции Хаоса, Великому Мастеру, когда он определил меня на эту миссию, что я, собственно и сделал. «Это для того, чтобы ты стал прочнее, – услышал я в ответ». Да-да, он так и сказал. Не сильнее, не опытнее, и даже не крепче, а именно прочнее.

Я внимательно осмотрел старое поместье. Оно выглядело заброшенным и безлюдным. Тут давно уже никто не жил. Или, кто-то просто хотел, чтобы мы так думали. Даже не знаю, чем ловля упырици поможет мне стать прочнее, особенно если учесть, что мне строго настрого запретили принимать любое активное участие в операции и мешать следователям. Но, Мастеру виднее. Моя задача лишь наблюдать и не путаться под ногами.

– Ворон, а упыри были когда-то людьми? – вопрос, который я задал, был неожиданным даже для меня самого.

Младший следователь с удивлением посмотрел на меня. Его длинные черные волосы, цвета вороньего крыла, спадавшие на плечи, уже изрядно намокли. Ни высокий воротник серого плаща, ни шляпа с достаточно широкими полями не могли защитить их от проливного дождя. В этих странных нарядах следователи были похожи на детективов из старых нуарных фильмов. Сам же я был одет в форму академии и водонепроницаемый плащ с капюшоном. Поэтому я выделялся среди следователей не только возрастом, но и внешним видом. Да и телосложение мое было куда более хлюповатым, чем у этих широкоплечих колдунов.

– Нет! – ответил Ворон. – Наша цель никогда не была человеком, в отличии от некоторых мелких сошек из ее свиты.

– Тогда откуда она взялась?

– Да хрен его знает, – встрял в разговор Рыбак, – его глаза горели каким-то безумным огнем, из этих троих он мне нравился меньше всего. – От-туда же, откуда и демоны, да и прочая нечисть. Где-то однажды открылась инфернальна воронка, и это дерьмо привалило в наш мир, внезапно и без предупреждений. Что не учили в академии, как это бывает? А нам вот теперь все это разгребать. Кстати, может мы уже перестанем трепаться и мокнуть под дождем, и наконец-то начнем? А, босс? У меня уже руки чешутся покрошить эту падаль.

– Не торопись! – спокойно ответил Филин. Старший следователь еще раз обвел взглядом старое поместье, после чего шумно вдохнул воздух. – Чую этих тварей! Много, сильные! – тихо произнес колдун. – Не забывайте, что это старая и матерая упырица. Появилась впервые еще в 1860-том, ох и шороху она тогда навела в деревушке около Лондона. Сожрала две фермерские семьи. Притом она уже тогда была дамой с фантазией и разборчивым вкусом, съела только глаза, сердца и печени. Так же была виновницей трех известных трагедий: «марсельской резни», «алого пира во Флоренции» и «парижского безумия». Возможно, причастна к «упыриному ужину» в Порто. Она же главная подозреваемая по делу о пропаже пяти детей-сирот из одного из берлинских приютов в 1954-том. Все дети, кстати, «голубых кровей», потомки дворянства, что попало наша гурманка не ест. Также упырица замешана более чем в дюжине менее известных дел, а уж одиночных ее жертв и не счесть. Эта информция, кстати, для тебя, Сранник! – Филин внимательно посмотрел мне в глаза. – Мои ребята ее досье и так на память знают!

– Понял! – кивнул я и сглотнул тяжелый ком. С каким же монстром мы там столкнемся?

– Что ты понял? – давящий взгляд Филина было трудно вынести.

– Эээ… быть тише воды и ниже травы, ну и… эээ… не путаться под ногами? – спросил я, отведя взгляд.

– А так же не геройствовать, не высовываться, и все время быть рядом! Я не хочу получать втык от начальства за твою смерть, еще и кучу объяснительных писать. А поскольку ты у нас ученик самого, то вообще головой за тебя отвечаю.

– Понял!

– Надеюсь на это! – со скепсисом ответил старший следователь. – Ну что, господа, начнем?

– По тихому, или как всегда? – Рыбак улыбался во все тридцать два зуба.

– По-тихому нет смысла, она уже знает, что мы здесь, она не дурра!

– Уже знает? Тогда почему не пытается сбежать? – Удивился я.

– Потому, что не дурра! Я же сказал уже! Знает, что от нас не убежишь. А внутри своего убежища у нее огромное тактическое преимущество.

– А не стоит ли дождаться подкрепления? – предложил я.

– Хах, ну ты даешь, пацан. – Засмеялся Рыбак. – Какого подкрепления? Круче нас только Жнецы, а они таким не занимаются. Грязная работа это по нашей части. И если не справимся мы, то тут никто не справится. Да и какое в этом веселье, ждать подкрепления?

– Эй, босс, можно? – спросил Рыбак у Филина.

– Начинай!

– Ехууу! Понеслась! – закричал младший следователь. – Он мгновенно сплел сложное энергетическое плетение и ударил кулаком по липкой грязи. Под землей что-то загрохотало, как будто огромный змей на глубине нескольких метров устремился в сторону поместья. Через миг тяжелые деревянные двери разлетелись в щепки.

– Ну, ловись рыбка, большая и маленькая! – чуть ли не пропел Рыбак. В его руках сверкнуло странное стальное приспособление. Уже через миг, большой крюк, закрепленный на массивной цепи, стремительно влетел в пустующий дверной проем. Из поместья послышался стон. Колдун дернул за натянутую, как струна, цепь, и крюк со свистом полетел назад, вот только теперь он торчал из живота какого-то существа со скрюченными вывернутыми конечностями и острыми зубами. Существо пищало, брыкалось и пыталось подобрать выпадающие из брюха внутренности. Младший следователь с довольной улыбкой ловко извлек из-под плаща нож и воткнул его раненой твари в глазницу, по самую рукоять. Тварь взвыла, вздрогнула в предсмертной судороге, и обмякла на крюке.

– Есть первенький! – с нежностью произнес Рыбак. – Неплохой экземплярчик! Думаю, сегодня будет хороший клев, мои маленькие плотоядные твари. Больше! Больше улова!

– Позер! – Процедил сквозь зубы Ворон.

– Сейчас начнется! – предупредил всех Филин, хотя, скорее уж меня, следователи были ко всему готовы. А вот для меня все происходящее дальше казалось диким безумием.

– Начнется? – спросил я.

– Ты бы уши прикрыл! – посоветовал мне Ворон.

– Чего?

Зря я начал задавать глупые вопросы вместо того, чтобы последовать совету.

На крышу поместья вскарабкалось еще одно странное существо с такими же вывернутыми конечностями, как и у убитого Рыбаком. Только вот у этого вместо глаз были пустые глазницы с засохшей кровью. Существо окрыло рот и издало такой мощный душераздирающий вой, что я с силой сжал уши, упал на колени и закричал. Наверно, закричал, ведь я не слышал собственного голоса. Неужели лишился слуха? Я лишь растерянно наблюдал за происходящим.

В руке у старшего следователя возник маленький арбалет, он нацелил его на орущего монстра, и через миг тот покатился по крыше с торчащим из морды арбалетным болтом.

Дальше события развивались так динамично, что я едва мог понять – что происходит. Из окон и дверного проема начали выпрыгивать упыри. Они лязгали своими острыми клыками, рычали, стонали, выли и даже кричали. Вся эта компания чудищ устремилась в нашу сторону, ловко и быстро перемещаясь на четырех конечностях. Я все еще продолжал стоять на коленях в грязи, с силой сжимая уши. Тот чудовищный крик полностью деморализовал меня, странно, что при этом он совсем не подействовал на следователей. Кстати о них. Следователи мгновенно заняли боевые стойки. У Рыбака помимо крюков, в правой руке также оказалось оружие на подобии копья, только вместо обычного колющего наконечника, там располагался еще один внушительный крюк. Тело его обвивали лески, что двигались сами, словно змеи. Когда один из упырей почти достал следователя, лески взметнулись и оплели тело чудовища. Тварь взвыла от боли, пытаясь вырваться, но странные живые лески лишь сильнее сжимали ее тело, пока сотни маленьких кусков упыриной плоти не рухнули на землю кровавым месивом.

Ворон орудовал не менее странным оружием, чем Рыбак. Это было что-то вроде стальных крыльев, которые следователь использовал и как броню, и как клинки одновременно. Он крутился среди упырей в смертельном танце, ловко блокируя их атаки своими «крыльями» и разрезая чудищ на куски их острыми, как бритва, краями.

Оружие, что держал в руках Филин, было чем-то вроде двухконечного меча с рукоятью посередине, между двумя клинками. Старший следователь орудовал этой штуковиной с такой скоростью, что создавалось впечатление, будто это крутится какая-то адская мельница, лишь успевай смотреть, как куски упыриной плоти разлетаются в стороны кровавыми ошметками.

Не прошло и минуты, как все было окончено. Весь двор перед поместьем покрывал ковер упыриных трупов. Я заметил, что на длинных серых плащах следователей не было ни капли крови. Ну и ну! Настоящие профессионалы. Но как же эти ребята меня пугают.

– Ну, вот и размялись немного! – засмеялся Рыбак. – Пора и хозяйку навестить?!

– Эй, ты! Странник! Так же тебя зовут?! – Рыбак смотрела на меня с любопытным прищуром, наклонив голову набок. – Ну как тебе знакомство с упырями?

– Волнующе! – все, что я смог ответить.

– Ничего! Так всегда бывает в первый раз! – Следователь подал мне руку, я ухватился за нее и поднялся на ноги.

Но когда я оказался на ногах, он и не думал отпускать меня. Мгновенье – и следователь уже был возле меня. Он приблизил губы к моему уху и прошептал:

– Кролик или мангуст?! Кто ты?! Реши хотя бы для себя, ведь мы собираемся зайти в гости к очень опасной кобре!

– Пошли! – скомандовал Филин, и следователи направились к пустому дверному проему. Мне не оставалось ничего другого, кроме как следовать за ними. Кролик или мангуст?! Хороший вопрос! Но вряд ли я буду знать ответ, пока не повстречаю кобру, пока не загляну в глаза своему страху. Вот тогда-то и выясниться – кто я на самом деле.

Мы зашли в темный проем и оказались в парадной. Какой же мерзкий здесь запах, даже не один, а целый букет: тлен, гниль и свежая кровь. Здесь пахнет муками и страданиями бесчисленных жертв одного чудовища, что слишком засиделось в нашем мире.

– План таков! – сказал Филин. – Разделяемся на две группы. Я и студент берем левое крыло, Ворон и Рыбак – правое. Начинаем зачистку с первого этажа и поднимаемся дальше наверх. Уничтожать все что движется, врагов за спиной не оставлять! Пленных не берем, вопросов не задаем, полная ликвидация всех врагов! Если вдруг наткнетесь на выживших жертв упырици, что мало вероятно, можете попытаться оказать им помощь, но только если это не будет мешать ходу операции. Главная цель – ликвидация упырици! Поняли?

– Да! – хором отчеканили младшие следователи.

– Выполнять!

Мы с Филином осмотрели уже половину коридора и с десяток больших и маленьких комнат. Никаких врагов, жертв или останков, все чисто.

– Они ведь справятся, да? – спросил я у старшего следователя. – Младшие следователи?

– Они еще молоды и не так опытны, но почти не уступают мне в силе. – Ответил Филин. – У них есть потенциал дослужиться до старших следователей, если не помрут раньше времени. К тому же, не стоит так беспокоиться о них. Ведь главный враг – упырица, а ее свита и прихлебалы не так сильны. А ведь хозяйка дома – на нашей стороне поместья, так что тебе стоит больше беспокоиться о нас.

– На нашей стороне? Вы серьезно? Но, но откуда вы знаете?

– Интуиция, мое чутье! Не относись к такому со скепсисом! Да, холодный ум и аналитические способности крайне важны для следователя, да и для любого мага, но интуицию тоже не стоит недооценивать. Когда ты год за годом выслеживаешь самых диких, кровожадных и хитрых зверей, ты сам в чем-то становишься как они. Ты их можешь учуять!

Филин шумно вдохнул воздух. Его глаза блеснули злобой. И в них было кое-что еще: жажда крови, жажда сражения, жажда охоты. Я даже вздрогнул, один монстр выслеживает другого. Здесь лишь мое присутствие неуместно. Но иметь такого союзника, как старший следователь – это то, что придает смелости. Проще быть мангустом, когда в твоей команде еще и свирепая сова, захотевшая пообедать коброй.

– Это тебе! – следователь протянул мне фляжку с зельем и небольшой клинок, который он достал из-под плаща. – На всякий случай!

Во фляжке было уже знакомое мне зелье – «ловкость мангуста», которое я тут же выпил залпом. Теперь ловкость и реакция должны улучшиться, да и прилив энергии меня взбодрит. Что же касается клинка, меня ждал сюрприз – это был мой старый знакомый – «разбивающий оковы разящий в ночи меч семи ветров». Меньше года назад он уже спас мне жизнь во время ничуть не более простой миссии. Вот только, тогда со мной был мой учитель Керамбит. Стало очень грустно! Но я напомнил себе, что сейчас не время для скорби по погибшему наставнику, нужно сосредоточиться на миссии и на выживании.

– Все время держаться у меня за спиной! – скомандовал Филин. – Все приказы выполнять беспрекословно и без промедлений! Скажу пригнуться или лечь на пол – выполнишь, скажу выпрыгнуть в окно – выпрыгнешь, даже если это будет четвертый этаж. Может, сломаешь ногу, но сбережешь жизнь. Помни – одно мгновение может решить все!

– Понял! – Ответил я.

– Надеюсь, что действительно понял! И не геройствовать, всю грязную работу выполняю я, ты – наблюдатель, запомни!

– Слушаюсь!

– Пошли!

Мы медленно и аккуратно продвигались по темному узкому коридору, поочередно заглядывая в каждую комнату. Ничего необычного увидеть не удалость. Старая мебель и убранство комнат говорили о том, что здесь уже давно никто не жил. Если бы не напавшие на нас упыри, я бы и сам в это поверил. Так мы прошли весь этаж, и, не встретив никого, поднялись на второй.

Как только мы вошли в коридор, я тут же услышал тихое чавканье. Филин подал знак вести себя тихо и двинулся в сторону звука. Мы подкрадывались все ближе, пока не увидели в полумраке странную фигуру, сгорбленную над чьим-то телом. Существо противно чавкало, и, кажется, даже не замечало нас. Мы сделали еще несколько шагов, и я рассмотрел упыря, который поедал чью-то плоть. Вот же мерзость. Кажется, упырь тоже нас заметил, но слишком поздно. Болт, выпущенный из арбалета старшего следователя, прилетел ему ровно между глаз, навеки успокоив тварь.

Мы направились дальше. Я бросил лишь один взгляд на жертву упыря, но увидев растерзанное окровавленное тело с внутренностями наружу, тут же посмотрел в другую сторону. Как-то не готов еще ко всему этому. Сдержав приступ тошноты, направился за старшим следователем, стараясь забыть все, что здесь видел. Вот только, это было не так просто.

Мы все еще шли по коридору. Я внимательно смотрел по сторонам: гобелены, картины, рыцарские доспехи и даже статуи попадались здесь повсеместно. Вдруг, мое внимание привлекли самурайские доспехи. Хоть я и не был специалистом, но все же мог отличить обмундирование средневекового японского воина. Эти доспехи сразу завладели моим вниманием – такие начищенные, отполированные – за ними явно хорошо ухаживали.

Разглядывая доспехи, заметил маленький кусок бумаги, сжатый в стальной перчатке. Не особо задумываясь, потянул его на себя. Раздался скрип какого-то механизма.

– Нет! – крикнул Филин, но было уже поздно. Стена обрушилась прямо с потолка и разделила коридор на две части. И конечно, мы со старшим следователем оказались в разных частях. Тут же раздался пронзительный свист, словно это была охранная сигнализация. С обеих сторон коридора послышался топот.

– Это свита упырици. Беги! Спрячься в какой-то из комнат и пережди, пока я истреблю их и разрушу стену. Поскольку она пропитана Силой, это будет не так просто! Беги и прячься!

Мне дважды говорить не нужно. Я тут же нырнул в одну из комнат. Где-то позади послышался лязг металла и звуки драки – Филин уже столкнулся с врагом. А они времени зря не теряют. Черт, все почти точь-в-точь, как год назад, и я снова один. Я, не задерживаясь в комнате, нырнул в следующую, а увидев еще один проход, побежал туда. Нужно было как можно дальше убежать от стены, куда скоро сбегутся все прислужники упырици. И что меня дернуло потянуть тот листок бумаги. Я на ходу развернул этот кусочек альбомного листа, там аккуратным почерком было выведено «Поиграем?». Чертыхнулся и отбросил лист всторону.

Вдруг, до меня донеслось еле слышимое мычание, оно словно исходило из соседней комнаты. Зашел в дверь. На полу лежала связанная девушка. На ней совсем не было одежды, а рот ее был заклеен клейкой лентой. Увидев меня, она замычала еще сильнее, глаза ее округлились от страха, и она попыталась отползти в дальний угол.

– Тебе не нужно меня бояться! – Тихо сказал я ей. – Я пришел тебя спасти! Просто веди себя тихо, и все будет хорошо.

Девушка испугано кивнула. Я подошел к ней и разрезал мечом все веревки, а так же освободил ее губы от клейкой ленты.

– Спасибо! – Тихо прошептала девушка. – Нужно бежать! Упырица, она рядом, она всегда рядом! – Со слезами в глазах произнесла девушка. – Бежим! Я немного знаю это поместье!

Я снял с себя плащ и накинул его на девушку. Сквозь слезы и дрожь в голосе она поблагодарила меня, и уже через миг мы тихо и осторожно пробирались через разнообразные комнаты.

– Сюда! – скомандовала девушка.

Мы оказались в большой ванной. Зрелище, что предстало моему взгляду, вызвало у меня смесь самых разных отрицательных эмоций: страх, злобу, отвращение, ненависть. На полу, перед ванной лежало растерзанное обескровленное тело женщины. Все ее внутренности были удалены, повидимому, съедены, а ее кровь заполняла ванную. Недалеко от трупа женщины сидела связанная девочка лет тринадцати. Ее веки были прикреплены ко лбу клейкой лентой так, чтобы она не могла закрыть глаза. А сами глаза были полны слез, они расширились от ужаса при одном только взгляде в нашу сторону. Девочка громко замычала, ведь говорить и кричать она не могла, так как ее рот так же был заклеен.

– Тихо! Не бойся, я не причиню тебе вреда! – я пытался успокоить ребенка, но та в истерике лишь пыталась уползти от нас в дальний угол и вжаться в стену.

– А кто тебе сказал, что она боится тебя? – послышался голос позади меня.

Я обернулся. Спасенная мною девушка улыбалась. Она одним резким движением закрыла дверь в ванную, задвинула засов и сбросила с себя плащ, оголив свое совершенное тело.

– Ну что поиграем? – девушка внимательно посмотрела на меня. – А то мне так скучно томиться в этом доме, и я так изголодала.

– Что? Ты о чем? – я все еще не понимал, что происходит.

– Какой глупенький колдун попался! – ответила девушка. – Надеюсь, хоть вкусный.

– Ты? Ты упырица? – Я начал быстро плести заклинание. Но девушка тут же выполнила чудовищный нечеловеческий прыжок в мою сторону, преодолев за раз около пяти метров. Она повалила меня на пол и схватила за руки. Я попытался вырваться, но не тут-то было, сила упырици на много превосходила мою. Женщина с силой сжала мои руки в области кисти. Раздался неприятный хруст, и я заскрежетал зубами от боли. Обе мои руки были сломаны.

– Вот так! – улыбнулась упырица. – Чтобы не колдовал тут всякие гадости. Ты же в гостях, а в гостях нужно вести себя прилично!

Упырица наклонилась к моему лицу, из ее рта вывалился длинный заостренный на конце язык, что был минимум втрое длиннее человеческого. Она провела им по моим губам. Какая мерзость!

– А ты вкусный! Тебе больно? – Упырица сделала такое удивленное личико. – А так? – Она с силой нажала на места переломов, у меня невольно вырвался стон. – А знаешь, почему тебе больно? – она нежно провела рукой по моим волосам. – Потому что ты слаб! Слабым всегда больно! Их всегда топчут, подчиняют и… пожирают.

Она провела языком по моей шее, я почувствовал как ее острые как бритва, клыки остановились возле моей сонной артерии. Я ощущал, как мой пульс резко участился, как страх сковывал меня.

– Не так быстро! – Сказал упырица и слезла с меня. – Тебе ведь рассказывали, что я люблю поиграть? Хороший ужин должен сопровождаться интересным представлением.

– Заткнизь, тварь! – выпалил я, пытаясь встать. Мне кое-как удалось сесть, боль в руках была невыносимой. Этот монстр знал, как сделать по-настоящему больно.

– Фе, как не вежливо. Без приглашения проник в мой дом с кучкой головорезов, поубивал моих прислужников, хотел отпустить мой ужин, еще и обзывается! Тебя совсем манерам не учили?

– Какие могут быть манеры, когда общаешься с чудовищем?!

– Чудовище? – упырица удивленно приподняла брови. Все-таки она была так похожа на обычную человеческую девушку, что сразу и не различишь.

– И что же во мне такого чудовищного? То, что я питаюсь? Тогда и ты чудовище, разве ты не ешь коров, свиней, курей? Ведь так? А вот это, – упырица указала рукой на связанную девушку, – мои коровы и свиньи. Я всего лишь занимаю более высокую ступень пищевой цепочки. Так что чудовищного в том, чтобы кормиться? Знаешь, вы ведь большие чудовища, чем мы. Вы можете питаться лишь овощами и фруктами, и жить не убивая. Но многие ли из вас вегетарианцы? Что же касается моей упыриной природы – мой желудок переваривает только человечину. У меня нет выбора, как у вас. Или есть, или умереть с голоду.

– Могла бы есть трупы, чтобы не убивать! – меня этот разговор начинал бесить.

– Да? А ты часто, ешь животных, которые умерли своей смертью?! Лицемер! – упырица, казалось, действительно разозлилась.

– Мы не убиваем ради наслаждения.

– Расскажи это человеческим охотникам и рыбакам, для которых убийство стало хобби, а не средством для выживания. Люди – такие лицемеры. Я делаю лишь то, что делаете вы сами с другими животными.

– Я не человек! – возразил я.

Упырица одним прыжком оказалась рядом и, схватив меня за горло, прижала к стенке.

– А кто ты? – спросила она с улыбкой. – Маг? Колдун? Более развитый вид? Тогда почему ты такой же слабак и лицемер, как и люди? Почему ты смердишь человечиной? Нет! В этой комнате есть только одно существо, что находится на ступень выше в эволюции? И это я. Я – ницшианский сверхчеловек! Я, и такие как я, унаследуем землю, когда Господин явится в наш мир и построит наше царство. А вы все, люди, маги, не важно, вы все – просто скот. Мы будем растить вас на фермах, и отправлять на убой. Это наше право сильного над слабым! И никто нас не остановит!

– Нет! Это мы истребим вас всех! – то ли от страха смерти, то ли от всего этого перенапряжения мой инстинк самосохранения совсем отказал. – Мы, люди, далеко не самые сильные, но мы всегда выживаем. Даже если гибнем сотнями, тысячами, миллионами, даже если вы истребите девяносто девять процентов нашей популяции, даже если снова сведете все к первоначальным Адаму и Еве, мы выживем, мы возродимся. Потому что мы слабые и несовершенные! А вы сильные и безупречные – исчезнете, вымрете как динозавры. Они тоже были могучими, и где они теперь?!

Упырица засмеялась.

– Какой пафосный мальчик! Знаешь, а в тебе что-то есть! – Она с силой сжала мое горло. Я почувствовал, как сдавило дыхание. Сейчас я потеряю сознание от невыносимой боли в руках и нехватки кислорода. Но в последний момент упырица отпустила мою шею, и я начал жадно глотать воздух.

– Ну, хотя бы в одном мы с тобой должны прийти к взаимопониманию. Любому из видов нужно сражаться за свою жизнь! Я бы это немного перефразировала – жри или будешь сожран! А как ты собираешься сражаться? Руки я тебе сломала, сломаю и ноги, если попытаешься пинаться. У тебя есть лишь один шанс, всего один!

Девушка навалилась на меня всем своим весом, прижав оголенным горячим телом к самой стене.

– Вот твое оружие, – она проникла пальцем между моих губ и прикоснулась к зубам. – Последнее оружие, которое я тебе оставляю. Ничего другого у тебя нет! И друзья тебя не спасут, они уже мертвы!

Нет! Она ведь врет?! А если нет? Она просто играет с моей психикой.

– Чего же ты ждешь? Ты же хочешь спасти девчонку? Хочешь спасти себя? Хочешь остановить меня и предотвратить дальнейшие смерти? Так сделай это! Выход всего один! И он у тебя под носом! Буквально! – упырица засмеялась, она приподнялась на носочках и, еще сильнее прижавшись ко мне всем телом, подставила свою оголенную шею. – Ну же! Не томи! – Она терлась о меня грудью, я чувствовал как возбуждено ее тело, такое красивое, совершенное тело.

Страх, ненависть, возбуждение, желание, отвращение к себе, к ней, к миру, к Великому Мастеру, что заставил меня проходить через это, стыд, чувство вины, запретное желание – сколько всего, оказывается, можно испытать за раз.

– Ты же знаешь, другого шанса не представиться! Неужели ты так слаб? Неужели ты сдохнешь, даже не попытавшись спастись?

Нет! Как же я хотел убить ее. Она монстр, играющий на моих чувствах, как на струнах. Но я не могу, не могу вот так просто загрызть ее! Я человек. Ну, или маг! Не велика разница! Но ведь я не монстр!

– Я знаю, о чем ты думаешь! – тихо прошептала упырица, нежно поглаживая меня по волосам. – Я ведь не такой! Я не чудовище! Но, может, хватит врать себе? Сколько раз твои зубы вонзались в плоть, сколько раз они кромсали ее ради чувства сытости, ради наслаждения. Всегда с вами людьми так, думаете, если жуете прожаренный стейк, то к убийству коровы вы не причастны? Ведь ее крови нет на ваших руках, вы просто принесли мясо из супермаркета. Это мерзко! Это делает вас хуже и хищников, и травоядных. Вы падальщики, играющие в святош! Жри, колдун! Признай свою природу, перестань лгать себе. Ты чудовище не меньше чем я! Жри!

И она с силой нажала на мои руки! Я застонал от невыносимой боли! Из глаз потекли слезы! Какой же я слабак, как же я ненавижу себя.

– Ах, ты правда предпочтешь умереть человеком, нежели жить монстром? Какое скучное решение этой дилеммы. Ну хорошо, с тобой все понятно, а как же девчонка? – Упырица кивнула в сторону связанной девочки. – О ней ты подумал? Кто ее спасет, если не ты? Ты ее последний шанс. Но только если станешь сильнее, безжалостнее! Слабые никого не могут спасти, они могут только терять.

Прочь! Прочь! Мерзкая тварь! Следователи, где вас черти носят? Мне тут помощь очень нужна!

– Наверное, ждешь своих дружков! – Упырица читала меня, словно открытую книгу. – Они не придут на помощь! Никто тебя не спасет! Только ты сам можешь спасти себя, себя и ту девчонку. Знаешь, почему я приклеила ее веки так, чтобы она не могла закрыть глаза. Просто когда потрошила ее мать, я хотела чтобы она не пропустила ни мгновения из этой сцены. Чтобы она видела, как я аккуратно вынимаю каждый орган из брюха ее любимой мамочки.

Я заскрежетал зубами. Как же я хочу растерзать эту тварь. Девочка замычала еще громче, безуспешно пытаясь освободиться. Из ее глаз текли слезы.

– А теперь, теперь я собираюсь съесть и саму девчонку. Но я не буду есть ее сырой, как ее мать. Лучше приготовлю. Мне тут один знакомый гурман-упырь дал хороший рецептик. Чтобы мясо было вкуснее, а вкус утонченнее – нужно прожаривать его на вертеле. Но, во время готовки жертва должна быть еще живой. Эх, придется так ее насадить на вертель, что бы она не сдохла слишком быстро, или же вся технология пойдет коту под хвост. Может, я и ей дам попробовать кусочек ее самой…

Я зарычал и повалил упырицу на пол, прижимая ее всем своим весом. Тут же с силой впился зубами в ее шею. Упырица застонала, я пытался рвать ее горло на куски. Ее соленная горячая кровь отдавала металлическим привкусом, а ее мясо – горечью. У меня мало времени, пока она не сбросит меня. Я пытался нанести как можно больше повреждений, впиваясь в горло упырици как можно глубже.

И все же я не успел. Упырица скинула меня и с силой ударила кулаком в живот так, что я согнулся от боли, после этого она поднялась и, шатаясь, побрела к трупу женщины, зажимая одной рукой прокушенное горло, из которого струилась кровь. Упырица присела на корточки и начала быстро есть человеческое мясо. Рана на ее шее затягивалась, и когда исчезла полностью, упырица прекратила трапезу.

– А ты не такой рохля, как я вначале думала, – сказала она, вытерев кровь и жир с губ тыльной стороной руки. – Весело! Ах, как же с тобой весело! Вид собственной крови, возбуждает меня ничуть не меньше, чем чужой! Ох, как я завелась! Может, займемся любовью в ванне из крови этой женщины, прямо на глазах у ее дочурки, вот была бы потеха! – Упырица растерла по своей возбужденной груди смесь собственной крови и крови ее жертвы. – Это приводит меня в экстаз! А что насчет тебя? Ты принял свою природу?

Я засмеялся. Психическое перенапряжение слишком подействовал на меня. Думаю, мой громкий хохот было слышно во всем поместье.

– Принял свою природу, говоришь? А я никогда от нее и не бежал! Да, я, как и ты, пожираю плоть! Причем, не только ради выживания, а и просто чтобы стать сильнее или ради удовольствия. Я делал так всегда и в дальнейшем не собираюсь превращаться в травоядное парнокопытное. Но разница между нами лишь в том, что я не наслаждаюсь убийствами и не купаюсь в крови, устраивая маленькие шоу с едой. Но это последнее – и есть то, что отличает простого хищника от чудовища. А сейчас, я сожру тебя!

Теперь захохотала упырица.

– Ты все-таки чересчур пафосный мальчик. Знаешь, с этим нужно что-то делать! Тут не дают «оскары» за эпичные монологи, тут, – и упырица одним прыжком оказалась возле меня, – пожирают.

– А теперь последняя игра, милый, – упырица снова с силой схватила меня за горло и прижала к полу, – и ставка в ней очень высока – твоя жизнь. Игра называется «охотник или жертва». Правила игры крайне просты. Ты должен разделить со мной ужин! У тебя даже есть выбор – разделить его в качестве едока, или в качестве второго блюда, на закуску после той девочки. Все просто – ты должен помочь мне приготовить человеческого ребенка и отведать потом несколько аппетитных кусочков ее плоти, или же – будешь жариться на соседнем с ней вертеле. Как видишь, ничего сложного. Ни девчонку, ни своих товарищей, которых сейчас поедает моя свита, тебе уже не спасти. Но, ты можешь спасти самого себя. И вкусить запретный плод древа познания добра и зла, открыть для себя вкус человеческого мяса. Каннибализм это немного сакрально, это голос древности, в этом есть что-то таинственное, могучее и… кх…

С шеи упырици вылезло острие меча, и ее горячая кровь хлынула мне прямо в рот, прежде чем Филин стащил ее с меня.

– Как… кххх… не вовремя, – прохрипела упырица, – всех сожру, я вас всех сожру!

– Падаль! – тихо произнес Филин и разрубил ее пополам.

Упырица в последний раз посмотрела на меня:

– А ты… ты своими руками впустишь Господина в наш мир… такая честь… я… даже завидую… – и огонь жизни на всегда угас в ее глазах.

Последнее что она увидела, это мою хищную улыбку и как я проглотил ее мерзкую кровь. Все-таки я тебя сожрал, а не ты меня!

В коридоре послышался топот. Два младших следователя, запыхавшиеся, испачканные кровью и немного помятые, ворвались в комнату.

– Закончили так быстро, как смогли, – отрапортовал Рыбак.

– Враг оказался намного сильнее, чем мы могли предположить, – добавил Ворон.

– Но вы хоть справились? – поинтересовался Филин. – Никого не упустили?

– Да от нас разве сбежишь, – улыбнулся Рыбак, – зачистили всех тварей.

– А эта? – Ворон кивнул на мертвую упырицу.

– А эту можно записать студенту, – улыбнулся Филин. – Отвлек ее, задержал, мастерски тянул время еще и пытался сражаться с этой опасной тварью. Если бы она не отвлеклась на него, пришлось бы мне здорово с ней попотеть.

– Хорошее начало, пацан, – улыбнулся мне Рыбак, – он подошел ближе и помог мне встать, а когда увидел кровь на моих губах и подбородке, тихо добавил, – вкус у них мерзкий. Но мы живы лишь по тому, что мы еще опаснее, чем эти твари.

Рыбак улыбнулся мне и только сейчас я заметил, что часть его зубов, а именно клыки, сделаны из стали, которая была хорошо заточена. Хоть меня колотило от озноба, мысли путались, а руки и живот жутко болели, я только сейчас подумал, через что пришлось пройти всем этим следователям за всю их карьеру постоянной борьбы с такими вот тварями. Работка – не позавидуешь.

Ворон освободил связанную девочку. Та тут же сорвалась на ноги. И, шатаясь, чуть несколько раз не упав, подбежала к небольшому столику возле ванны, схватила разделочный нож и с криком кинулась на тело мертвой упырицы. Плача и крича, она наносила удар за ударом, превращая тело мертвой твари в кровавое месиво. Филин направил на нее руку, тихо произнес какое-то заклятье, и девочка тут же обмякла. Ворон ловко подхватил ее на руки.

– Пусть поспит. То, через что она прошла – злейшему врагу не пожелаешь.

– Я чую в ней Хаос, – обратился я к Филину, – он теперь течет в ней так мощно. Но до этой трагедии с ее матерью, его, как будто, не было. Только теперь – после ужасной смерти женщины, он в ней проявился, только теперь она стала будущим адептом Хаоса. Если бы мы успели раньше…

– То спасли бы ее мать, но потеряли бы столь ценного для фракции будущего адепта. Ты это хочешь сказать? – спросил старший следователь.

– Да, – честно признался я.

– Нет, Странник, все это цепь случайностей, даже я не настолько безжалостен и расчетлив, чтобы заставить девочку пройти через все это лишь для того, чтобы она обернулась к Хаосу.

– Хотелось бы в это верить!

В последний момент, когда уже покидал эту чертову комнату, заметил маленький еле заметный символ на стене возле ванной – красный дракон внутри круга из кусающей себя за хвост змеи. А вокруг круга надпись – «Новое царствие! Новый порядок!». Что это? О каком Господине говорила упырица? И что-то о том, что я впущу его в мир? Наверное, предсмертный бред ее воспаленного безумного разума. Сейчас я об этом не хотел думать, да, наверное, и не смог бы.

Когда мы все стояли перед пылающим поместьем, которое все единогласно решили предать огню, я посмотрел на свои поломанные руки, которые теперь будут сращивать целители академии, на измученную спящую девочку, вспомнил все, через что мы прошли сегодня, и задумался, стал ли я прочнее, как и хотел Мастер? Если все это цена прочности – то ну ее к черту, такую прочность. И почему мне, хоть и лишь на миг, но показалось, что однажды я захочу попробовать, какова же на вкус кровь Великого Мастера?