Читать книгу Демон в маске - Роман Гусев - Страница 1

Ужасное чувство горечи одолевает, когда начинаешь осознавать, кто твои родители на самом деле, и почему твоя семья не пользуется популярностью у соседей и вообще у других людей. Как определить, что твоя семья нестандартная? Всё очень даже просто. На тебя смотрят, как на чужачку, но только если всё-таки решаются взглянуть. Если ты пытаешься подружиться с чьим-то ребёнком на детской площадке, то вполне можешь рассчитывать на удар взрослого человека, который ещё и моментально оттащит от тебя своё чадо, осмотрит, и спросит, всё ли с ним в порядке.

Конечно, она уже привыкла к подобному, но вопросы возникали без перерыва, особенно поначалу. Видите ли, «немного» обидно, когда у тебя нет ни одного друга, из тебя делают изгоя, а ты не понимаешь, что вообще, чёрт побери, происходит.

– Даймон, зачем ты постоянно задаёшь одни и те же вопросы? – раздражённо нахмурилась в очередной раз мать.

– Ну, мам…

– Мам?

– Простите, госпожа… Что со мной не так? Почему со мной никто не хочет даже говорить? Меня все ненавидят!

– Это всё неважно, ведь твоя миссия совсем в другом. Ты думаешь, что была рождена для дружбы и какой-то обычной жизни?

– Но тогда для чего? Все же живут спокойно, радуются, смеются, но только не я…

– Тебя подобное не должно заботить, совсем немного осталось. Ещё год, и тогда можно будет осуществлять долгожданный призыв в этот мир.

– Призыв?

– Тебе этого не нужно знать! – рявкнула женщина. – Иди в свою комнату, и не появляйся до тех пор, пока я не позову!

– Опять… – пробурчала девочка.

– Иди же!

Нехотя Даймон развернулась, и, переступая через нарисованные на полу линии, пошла в свою комнату. Сейчас её совершенно не беспокоил тот хаос, что творился в доме. Она полностью привыкла к тусклому свету свечей, не смотря на то, что с электричеством не было никаких проблем. К разбросанным куриным лапкам, чьим-то копытам и висящим головам животных на стенах. Разрисованный красными линиями пол Даймон помнила всю свою жизнь, и девочка как-то не интересовалась, сколько фломастеров и красок мать потратила на эти рисунки. Постоянный дым тлеющих трав и тонких веточек деревьев наполнял дом до такой степени, что перед глазами всегда была серая пелена, а дышать было не так уж просто. Но и к этому привыкаешь. По крайней мере, Даймон уж точно приспособилась к подобному.

– Привет, пап… – тихо прошептала она, проходя мимо застывшей в сидячей позе фигуры.

– Угу… – пробубнил мужчина себе под нос.

Этот человек с трудом мог бы называться её отцом, в силу того, что за восемь лет жизни с ним общение было примерно на таком уровне, как и сейчас. Всё, что девочка о нём знала, это то, что он вечно сидел и медитировал в центре одной из комнат. Так называемый отец всегда сидел в начерченном круге и никуда не уходил. Иногда мать орала на него за то, что он не всегда встаёт, чтобы сходить в туалет, и из-за этого приходится за ним прибирать отходы. Конечно, это отвратительно, и Даймон порой не понимала, почему мать его до сих пор терпит. Казалось, что он ей для чего-то нужен…

Время шло, а перемены так и не наступали. Единственной отрадой девочки было то, что неделя состояла из двух выходных и целых пяти учебных! Вот это её действительно радовало, так как целую половину дня она могла спокойно проводить в школе с другими людьми. Пусть это время было болезненным, ведь её постоянно либо избегали, либо обзывали, и если всё-таки подходили, то начинали издеваться, но и этого ей было достаточно для счастья. Здесь она понимала, что хоть кому-то и хотя бы для чего-то нужна. Даже если эта надобность заключается в обычном издевательстве над ней…

– Ты чертовка и замухрышка! – крикнул ей в очередной раз Колин.

– Почему? – не понимая, почему её снова обзывают и пытаются задеть.

– Потому, что у тебя родители странные! Мне отец говорит, что скоро сожжёт ваш дом, если не прекратите страдать хренью. Вот так!

– Не надо сжигать… – пробубнила Даймон. – Там мама и папа, и если не будет дома, то нам даже жить негде будет.

– И тогда, может быть, ты, наконец-то уйдёшь из школы, дура! – крикнул он, после чего развернулся и побежал галопом прочь.

– Дурак…– унимая дрожащий подбородок, прошептала девочка.

День за днём, месяц за месяцем существование Даймон продолжалось в подобном ключе. Почему «существование»? Всё просто. Подобное невозможно назвать жизнью. Неужели мир может быть настолько суров к ребёнку, который даже не понимает, что толком происходит вокруг.

***

Прошёл целый год, и случилось то, что, возможно, повлияло на её существование, и впоследствии, на целый мир.

– «Призыв демонов»… – прочитала она на обложке, заляпанной в чём-то липком и вязком, книги. – Что это такое… – настороженно задумалась она.

– Что ты там делаешь? – внезапно раздался мужской голос.

– Ничего, пап! Думала, что мама есть в комнате, а её тут нет.

– Выходи живо оттуда! – заорал он диким голосом.

Сердце бешено забилось, и руки, задрожав, случайно выпустили книгу. Сильный грохот разнёсся по дому, и это будто окончательно взбесило мужчину, который неожиданно начал пытаться встать из своей медитационной позы. Ноги, судя по всему, затекли и онемели. Сейчас какие-либо движения были неподсильны ему. Даймон сорвалась с места, и быстро перебирая ногами, направилась в свою комнату, не замечая при этом, что наступила на две линии странного круга.

– Ах ты, паршивка! – продолжил орать отец, стараясь встать на ноги, но лишь в очередной раз упал на пол. – Я встану, и тогда тебе не поздоровится, маленькая дрянь!

– Да, что я сделала-то? – дрожащим голосом крикнула девочка, пробегая мимо него, стараясь не попасть под его руку.

– Кто тебе разрешил входить в комнату госпожи, и устраивать там беспорядок? Как ты вообще посме-е-ела!

Мысли проносились одна за другой в голове Даймон, но при этом не было ни одной хорошей. Она сейчас была в шоковом состоянии, а паника не давала ей даже нормально ориентироваться в доме. Сейчас даже серая пелена дыма, которая перекрывала обзор, стала намного гуще. Тело ослабло настолько, что в самый ответственный момент, когда было нужно лишь немного приподнять ногу, дабы подняться на ступеньку лестницы, она не послушалась. Как итог, Даймон споткнулась и полетела вперёд, ударяясь о лестницу головой и, вместе с этим, ушибив правую руку.

– Ай! – раздался её крик боли.

Скорчившись, Даймон пролежала ещё пару секунд, после чего заметила, как отец с горем пополам всё-таки встаёт на трясущиеся ноги и начинает ковылять к ней, будто мертвец. Эта картина заставила забыть о ноющей боли в голове и руке, и тут уже ей самой пришлось опереться о ступеньки, поднять своё маленькое, хрупкое тельце и бежать прочь. Можно было, конечно, выбежать на улицу и улепётывать отсюда, как можно дальше, но выбор всё-таки пал на комнату. Это маленькое и по-своему уютное помещение было для неё словно убежище, в котором она всё время скрывалась от матери и отца, от суровой реальности и своих вечных страхов. И сейчас ей, видимо, показалось, что стремительно захлопнувшаяся деревянная дверь сможет защитить её от всего на свете, в том числе, и от обезумевшего мужчины.

Оказавшись за дверью, и подперев её стулом, она села на кровать с чёрным постельным бельём, и обхватила колени. Взгляд был направлен на единственную преграду от ожесточённого мира, дверь. Тишина была такой давящей, что в ушах начало звенеть и пищать, биение неокрепшего сердца учащалось всё сильнее с каждой секундой. Послышалось противное, затяжное шарканье. Оно становилось ближе, с каждым мгновением становясь громче.

– Я ничего не сделала… – уже в истерике беспомощно закричала Даймон.

– Открой дверь! – пока что отдалённо послышалось кряхтение отца.

– Нет!

Сейчас её красные щёки нещадно бороздили нескончаемые потоки слёз. Она не знала, чего можно ожидать дальше, ведь с отцом она никогда не имела контакта, кроме пары фраз в день. С матерью часто бывали моменты с рукоприкладством, когда Даймон окончательно надоедала ей, и несколько пощёчин или пинков ногами по беззащитной девочке, могли успокоить женщину. К подобному Даймон уже относилась вполне спокойно, и могла даже определить, в какой момент это может произойти, но то, что происходило сейчас… Это было совсем нестандартной ситуацией, которая пугала, как ничто другое до этого.

«Бах!», – прозвучал сильный удар в дверь.

«…Бах!», – сразу же последовал второй.

– Отрывай дверь! – заорал он, прильнув лицом к спасительному ограждению Даймон.

Сейчас её спасало как раз то, что ноги у отца ещё не пришли в норму, и он с трудом мог даже ходить, а уж выбить дверь было совсем непосильной задачей для него.

– Мама придёт, я ей всё расскажу! – вдруг крикнула девочка, надеясь, что хоть это может повлиять на него.

– Мама? МАМА?! – срывая голос, завизжал он. – Какая она тебе МАМА? Она для тебя госпожа, ясно тебе, чертовка?!

«Бах!»

«…Бах!»

Пока что дверь стоически выносила каждый удар, и даже не собиралась пропускать безумное тело к своей подзащитной. К сожалению, Даймон даже понятия не имела, где может быть мать, куда она ушла, и как скоро вернётся. Хотя, и то, что она вернётся, не давало гарантии на её спасение, поэтому глаза суматошно начали осматривать комнату, чтобы найти какой-нибудь путь к спасению на случай, если дверь не выдержит. Просто сидеть и ждать, когда отец ворвётся в комнату, ей совсем не хотелось. Так или иначе, девочка понимала, что дверь не выдержит его ударов.

«Спрятаться в шкаф? Нет, найдёт, ты что, дурочка? Под кровать? Ещё легче! Подвинуть стол к двери, чтобы он не мог открыть её? Можно попробовать…».

Даймон спрыгнула с кровати, и направилась к своему столу, за которым всегда сидела, делая свои домашние задания со школы. Поднатужившись, и потянув его изо всех сил, девочка осознала собственное бессилие. Стол предательски сдвинулся максимум на сантиметр, не смотря на то, что она приложила все свои усилия. Попробовав ещё раз, Даймон поняла, что затея бессмысленная. Слишком уж мало у неё силёнок для этого.

«Бах!»

«…Бах!»

Её голова резко обернулась в сторону двери, где внезапно упал стул, подставленный под дверную ручку.

«Надо подставить его обратно!»

Даймон побежала к стулу, и только приподняв его, услышала…

«Бах!»

Этот удар стал решающим в противостоянии отца и преграды в виде двери. Верхняя петля слетела, и дверь накренилась. Уродливо-безумное лицо отца воссияло, заглядывая внутрь комнаты, ища свою жертву.

«Бах!»

Это стало последней каплей, и тогда дверь с грохотом рухнула на пол. За мгновение до этого, Даймон бросила стул, и принялась бежать прочь от отца вглубь комнаты.

– Не подходи! – кричала она, оглядывая комнату.

Он что-то говорил, но девочка этого совсем не слышала, так как барабанные перепонки поглотил звук бешено бьющегося сердца. Оборачиваться назад не было времени. Взгляд наткнулся на тёмные шторы, за которыми спряталось окно. Это единственный выход. В голове девочки пронеслась единственная мысль, что даже падение с высоты будет не таким ужасным, как встреча лицом к лицу с обезумевшим отцом. Ноги её несли прямо к намеченной цели. Позади раздался глухой удар, а затем звук от падения чего-то тяжёлого, но оглядываться совершенно не хотелось. Окно оказалось закрытым на защёлку, которую нужно было всего-то поднять вверх. Но ржавая железка заела…

Глаза Даймон настолько сильно наполнились слезами, что уже ничего не было видно, она лишь чувствовала нежными пальцами эту чёртову защёлку. Какой-то небольшой кусочек металла разделял её от пути к спасению. Голова машинально повернулась в сторону, где должен был находиться сейчас её отец, и девочка не ошиблась. Он действительно был там, но слёзы покрыли всё вокруг расплывчатой пеленой, поэтому мужчина превратился в тёмный нечёткий силуэт. Безумец лежал на полу, так как споткнулся о брошенный девочкой стул, и теперь вновь пытался встать на ноги, кряхтя и проклиная всё на свете, особенно Даймон.

Сильные рывки понемногу, со скрипом двигали защёлку вверх. Наконец, одно резкое движение решило проблему. С победным стуком, от которого завибрировало стекло, кусок металла поднялся вверх, и открыл доступ к выходу из этой проклятой ловушки. Потянув холодную железную ручку, она открыла окно, и на Даймон хлынул поток свежего, холодного воздуха. Удар ветра смахнул с её глаз часть слёз, и теперь хоть что-то было видно, пусть и до сих пор расплывчато. Маленькие ступни стояли на подоконнике, а взгляд устремился вниз.

«Страшно…»

Позади послышалось это ужасное, доводящее до мурашек, шарканье. Времени оставалось всё меньше и меньше, но разум и боязнь упасть не позволяли спрыгнуть вниз. Даймон решила ещё раз обернуться, чтобы снова увидеть этого безумного человека, и окончательно понять, что отец в сотни раз ужаснее, а прыжок – единственный выход

«Он намного страшнее…», – увидев его обезображенное злостью лицо.

Мужчина кусал потрескавшиеся губы, на которых быстро появлялись капли крови и нещадно слизывал их, не оставляя и следа.

– Только попробуй прыгнуть! Я спущусь, и тогда точно прикончу тебя!

«Я ему не попадусь!»

Левая нога уже направилась к выходу, и как только оказалась за пределами окна, почувствовала уличный холод. Поняв, что если она просто рухнет на землю, будет намного хуже, нежели попытается спрыгнуть. Глаза зажмурились, и с душераздирающим визгом Даймон спрыгнула вниз. Всё бы хорошо, но грубая мужская ладонь обхватила её правую щиколотку, из-за чего она полетела не вниз, на потрёпанный газон, а плашмя ударилась о стену дома и безвольно повисла. Маленькое детское тело обмякло, сил, будто, вовсе не осталось на сопротивление. Мозг затуманился, не желая приходить в себя. Вокруг всё гудело, а большинство звуков превратились в нарастающий шум. Из разбитого носа текла струйка крови, капая на один из небольших клочков зелени.

– Вы что там творите? – послышался встревоженный женский крик.

Даймон почувствовала, как её потянули назад, в комнату.

– Н..н..нет… – пробубнила она.

Осознание сложившейся ситуации ещё не пришло, поэтому девочка просто лежала на холодном полу и смотрела в потолок. В голове будто вовсе не осталось мыслей, они остались на стене дома. Хрупкая грудная клетка сильно горела, ежесекундно причиняя сильную боль. Её рёбра тяжело вздымались вверх, после чего медленно опускались. Прерывистое дыхание с еле слышным хрипом было скорее не от полученных травм, а от обуявшего страха, который не давал расслабиться ни на мгновение.

Взгляд неспешно соскочил с потолка на расплывчатые рядом фигуры. Их было две, и даже в таком состоянии Даймон понимала, кто они такие, и кто среди них кто. Это было понятно исходя из того, что один силуэт стоял на коленях, и нещадно отхватывал удары от другой фигуры. Звонкие и хлёсткие шлепки по лицу отчётливо разносились по комнате, но для девочки они были лишь отдалённым, неразборчивым шумом. Отец сейчас что-то бубнил себе под нос, видимо, стараясь извиниться перед своей госпожой за проступок, и при этом обвинить во всём нерадивую девчонку. Оправдания ему явно не помогали ослабить натиск разъярённой женщины. В конце концов, стоящий на коленях силуэт упал на пол, и сжался в позе эмбриона, а вот госпожа прекратила избиение. Казалось, что она просто стоит на месте и с наслаждением смотрит за страданиями мужчины. Пара секунд тишины и неподвижности закончились, и теперь женщина повернулась к Даймон, которая смотрела прямо на неё, хоть и видела не совсем чётко. Госпожа совершенно точно что-то говорила ей, но вот разобрать, что именно, в нынешнем состоянии не представлялось возможным. Женщина подошла к девочке вплотную, после чего присела на корточки. Глаза с отвращением смотрели на лежащего ребёнка. Это выражение лица, сколько его помнила Даймон, выражало лишь злость, ненависть, уныние и мрак. Глубокие морщины испещряли кожу, состаривая не такое уж и пожилое лицо. Матери Даймон было не больше сорока лет, но выглядела госпожа минимум на шестьдесят. Бледное, будто уже омертвевшее. Глаза впали глубоко внутрь, и казалось, будто её взгляд из самой преисподней. Губы вечно сухие и стянутые, словно никогда не чувствовали любви. Худоба отражалась в чётко видных очертаниях черепа, будто кожу просто натянули на него. Ужасный внешний вид, к которому уже привыкла Даймон, не так сильно пугал, как периодически искажающееся выражение лица. С ним невозможно свыкнуться. Оно иссушает изнутри, убивает всякую надежду на спасение от этой мрачной и тухлой жизни.

Взгляд девочки пристально наблюдал за госпожой, улавливая каждое движение, но кроме как следить за происходящим, Даймон ничего не могла делать. Практически всё тело не слушалось, оно обессилило. И только лишь шея позволяла двигать головой и смотреть за происходящим. Вдруг ладонь женщины поднялась вверх, к потолку. Предчувствие говорило одно…сейчас будет больно, но это не так пугало, как обезумевший отец, от которого она не знала чего ожидать. Обычные удары матери уже были довольно привычными, поэтому с ними свыкнуться и принять намного легче. Ладонь резко начала своё движение вниз, но для Даймон это мгновение растянулось на множество секунд. Девочка лишь успела прикрыть веки, после чего получила увесистый удар по лицу. Оглушающий хлопок раздался в черепной коробке, создавая шум, словно от боевого горна, который с каждым мигом только усиливался. Теперь сил не хватало даже на контроль шейных мышц. Даймон окончательно обмякла. Голову будто прибило к полу, и теперь она не видела лицо матери. Перед глазами были лишь ступни. Уродливые и неухоженные. Излишняя волосатость вызывала отвращение, а нестриженные, грязные ногти провоцировали рвотный рефлекс. Ужасная вонь…но сейчас было не до этого, веки безвольно закрывались, отправляя сознание в глубокий сон, где, наконец-то, она могла расслабиться.

***

Даймон потребовалось несколько часов на то, чтобы прийти в себя. Кое-как девочка начала двигаться, и уже через пару секунд вставала на ноги. Голова сильно кружилась, а тошнота выворачивала буквально наизнанку. Вокруг лишь кромешная тьма и только тусклый оранжевый свет от мелких огоньков свечей на первом этаже, указывал на месторасположение дверного проёма, где уже не было двери. День сменила ночь. Её комнату никто не посещал последние часы, пока она лежала без сознания, так как свечи в комнате не были зажжены. Даймон тихонько направилась к выходу, но сделав два шага, поняла, что не в состоянии контролировать себя в полной мере. Девочку швыряло из стороны в сторону, поэтому ни о каком подглядывании за тем, чем сейчас занимаются отец с матерью, не могло возникать и мысли. Она лишь кое-как добрела до своей кровати, откинула одеяло и аккуратно легла так, чтобы не заскрипел матрас. Накрывшись с головой, ей в голову почему-то пришла мысль о той самой книге, с которой начался весь «сыр-бор». Казалось бы, ей сейчас явно должно быть не до этого, но странное, всепоглощающее любопытство заполонило не до конца пришедший в себя разум.

«Призыв демонов, значит…», – подумала про себя Даймон.

Детское любопытство говорило лишь одно: «Мне нужна эта книга!».