Читать книгу Радужная вдова - Роман Канушкин - Страница 9

– Я ничего сначала не понял. Первое, что в голову пришло, – может, газ взорвался? – Рыжий водитель, который несколько дней назад привез Ворона на свадьбу, держал сигарету между пальцами, покуривал и сплевывал на землю. В каком-то смысле он считал себя героем. Он пережил бурю, катастрофу и не сплоховал, не струсил. Конечно, пользы-то от него никакой не было, но в самую опасную минуту он спешил на помощь.

Лютый и Ворон даже пару раз улыбнулись, слушая его, хотя боль утраты еще не прошла. Совсем не прошла.

– А потом выглянул в окно и как увидел эту полосу огня, так все и понял. Какой на хрен газ? Ну все, думаю, Лютый… И сразу вниз побежал, как палить начали. Как же они нас так? – Он несколько беспомощно оглядел своих собеседников. – Никто это еще не прокумекал, а они уже половину наших завалили.

Лютый тяжело вздохнул.

– Внезапность, – тихо проговорил он.

– Что?

– Внезапность. Именно так они нас сделали…

– Да, Глуня-покойник, Коля Глущенко, он же отвечал за все, – начал было водитель.

– Он за все заплатил сполна, – прервал его Игнат, – и не его вина, что так все вышло. Это были профи. Настоящие профессионалы; стоило бы выяснить, кто мог нанять таких. Ладно, давай не отвлекаться больше.

Игнат полулежал, опираясь на спинку кровати, на коленях он держал папку с листом бумаги, на котором был начерчен план загородного дома Лютого с участком, свадебные столы, рассадка гостей, точки, где стояли охранники, ограда, стрелками – маршрут убийц, двойными стрелками – встречное движение ОМОНа; жирными крестами он отмечал местонахождение людей, которые потенциально могли нанять таких профессионалов. Если, конечно, те находились среди гостей. По мнению рыжего водителя – находились. Ворон слушал его внимательно, но с выводами не спешил.

– Так, и что у нас с Монгольцем? – спросил он.

– Вот я и говорю: как палить начали, сразу после взрыва вниз побежал…

– Подожди, где ты стоял?

– Вот здесь, в библиотеке, меня Лютый отправил добазариться с Севастьяновым, чтоб он убрал ОМОН.

Лютый тяжело вздохнул:

– Так и было. В любом случае помешать бы они ничему не смогли.

Игнат сделал еще одну пометку.

– Может быть. А может, они тебе жизнь спасли, – тихо произнес он.

– Я находился в библиотеке, только пробился к Севастьянову, как тут и грохнуло.

– И когда ты увидел Монгольца?

– Когда ехал вниз. Он по телефону говорил в большом зале. И мне еще чего-то вдогонку крикнул. Я обернулся – он уже складывал телефон и вроде как шагнул к окну. Не до него мне было. Думаю, только б Лютый был цел… Как вас под столами увидел, сразу от сердца отлегло…

– Под столами?

– Да. А эти палили вовсю.

– Значит, бежал за меня вступаться, дурень? – Лютый обнял рыжего водителя, прижав его голову к груди. – Без оружия, с голыми руками?

– Так я…

– Подожди, – прервал их Игнат. – Уточним этот момент. Ты выскочил – мы еще находились под столами?

– Да.

– Значит, прошло не больше минуты.

– Да. Выбегаю, гляжу – этот, основной, по тебе палит. А потом – как ты его лежа ножом снял. Я даже понять ничего не успел – не видел такого никогда… А как понял – у меня все похолодело внутри, хотя у дома было очень жарко…

– Верно. Было жарко. Где находился в этот момент Монголец?

– В доме. Совершенно точно. Этот момент я специально уточнил, как вы и просили.

– У кого? С кем разговаривал?

– Ну во-первых, его ОМОН из дома вывел. Потом кой с кем из наших перетер…

– Им тогда было явно не до Монгольца, – сказал Игнат. – Ладно, пока предположим, что он оставался в доме.

– Знаете, – рыжий водитель развел руками, – давайте прикинем…

– Не надо ничего прикидывать, – прервал его Лютый, – я сам Игнату скажу. Рыжий, – он кивнул на водителя, – уверен, что все это организовал Монголец.

– Еще возможно, что Вика, – вставил рыжий водитель.

– Подожди, рыжий. Так, выходит, Игнат, что это могло быть прежде всего надо Монгольцу и Вике. Так по моим делам выходит. Больше никому от этого выгоды нет.

– Вика? Это та – дела сердечные? Та, что не приехала?

Лютый кивнул:

– Да. Она вместо себя прислала своего заместителя, Колю Зайцева.

– Он не пострадал?

– Он стоял рядом с Щедриным. Хуже его досталось только моему Андрюхе. – Лютый мрачно вздохнул. – Игнат, ты… Вика, она абсолютно нормальная баба, только в последнее время что-то… Но она никогда бы этого не сделала – это моя точка зрения. Ты знаешь, редкая баба. Она могла держать базар. Но ты спросил обо всех возможных вариантах. И если предположить все, то, конечно, объективно в этом больше всего могут быть заинтересованы два человека. Это Вика, ее наше братание с Щедриным здорово грузило, и, конечно, Монголец. Но еще раз повторяю: если это Вика, тогда я ни хрена не понимаю в людях. Вообще – ни хрена!

– Потом ее зам – Коля Зайцев… – вставил рыжий водитель.

– Им могли и пожертвовать, – холодно возразил Ворон.

– Могли, – согласился рыжий.

– Хорошо, давай дальше, – Игнат снова вернулся к схемам, начерченным на бумаге, – с того момента, как…

– Помню. Как ты убрал ножом основного, этого церемонера… церемониймейстера, – произнес рыжий водитель не без почтения в голосе.

– Основной был не он, – сказал Игнат.

– А кто? – удивился рыжий.

– Наверное, тот, кто Шуру-Сулеймана? Так? – предположил Лютый.

– Думаю, что так. – Игнат кивнул, глядя на схемы.

– Почему?

– Пока получается, что вся операция была закручена вокруг него. Но это не важно. Дальше.

– Дальше ОМОН, как я уже говорил. Монголец так из дома носа и не высунул. Я со всеми нашими переговорил, хотя им тогда действительно было не до Монгольца.

– Смотри, Ворон, даже вон в газетах пишут, что из всех криминальных авторитетов, – Лютый невесело усмехнулся, – в живых остались лишь Монголец да я.

– Мы еще вернемся к этому. А сейчас – детали. Часть два – ОМОН.

– Ну вот, – произнес рыжий, – когда киллеры начали уходить через дальнюю ограду, появился ОМОН. Там ведь, в ограде, есть небольшая калиточка, видать, они про нее знали. Там они киллеров и встретили. Огонь открыли без предупреждения, только первая пуля сразу же досталась тебе, – он кивнул на Игната, – ты ведь стоял с огромной волыной в руке.

– Все говорят, что пуля была шальная, – добавил Лютый.

– Две шальные пули подряд? – спросил Игнат. – Одна по руке, вторая… Вероятность такого ничтожно мала.

– Но по тебе били точно менты, – рыжий водитель сделал еще одну глубокую затяжку, – это сто процентов. Они только появились – сразу же открыли огонь. Ты оказался на линии огня. Это подтвердили многие. Тут уже ошибки быть не может. Знаешь, если с Монгольцем наверняка не ясно, не до того было, то ты прикрывал Лютого. Охрана сразу же бросилась к вам. И все подтвердили, что ты схлопотал ментовскую пулю. И что скорее всего – шальную. Били очередью.

– То есть они появились и сразу же открыли огонь без предупреждения?

– Да, дали очередь. С ними были снайперы – вот они били по киллерам. Тебя зацепило из обычного «калаша».

– Допустим.

– Игнат, – промолвил Лютый, – я действительно перетер со многими. Ты был как на ладони. Никто из киллеров и никто другой по тебе не стрелял. Это был омоновец в маске. Ты получил первую же пулю, но били они по киллерам. Шальная…

– Хорошо, выходит, я очень неудачно стоял. – Игнат поставил на своей схеме еще какие-то обозначения. – Значит, потом киллеры бросились обратно?

– Да.

Игнат провел еще одну стрелку.

– Они уничтожили шестерых?

– Да, менты завалили шестерых киллеров. Один ушел. Сорвал с себя маску и кинулся в толпу. Народ, как появился ОМОН, вообще со страху очумел. Метались под пулями туда-сюда. Киллеры оделись, как ты знаешь, официантами…

– Знаю.

– Вот последний и смешался с толпой. А менты сдуру открыли огонь и по официантам. Двоих или троих завалили, а киллер ушел.

– Что ж, – еле слышно отозвался Игнат, – значит, не все потеряно.

– Что? – не понял рыжий водитель.

– Будет кого искать. Это все?

– Да вроде все.

– Может, еще чего вспомнишь, какие детали? – спросил Лютый.

– Да нет, вроде все. – Рыжий водитель затянулся еще раз, затем стрельнул окурком в пепельницу. Попадание оказалось точным.

– Во как, прямо Стилет, – попытался пошутить Лютый. И тут же тяжело вздохнул. Никто из окружения Лютого не знал этого имени. Никто, кроме младшего брата. Но его больше не было. Ворон никак не прореагировал на эту реплику.

– Прямо чего? – удивленно спросил водитель.

– Ладно, рыжий, спасибо.

– Я всем говорю – это Монголец. Он ушел в дом за минуту до взрыва и потом просидел там. А на свадьбу приехал для отвода глаз.

– Все возможно, – задумчиво произнес Ворон.

Он глядел на свою схему – получающаяся картина нравилась Игнату все меньше.

Все, что Игнат услышал, лишь прибавило вопросов. Он лежал с закрытыми глазами, и перед его мысленным взором находилась нарисованная им карта, схема того рокового события. Игнат был все еще слаб, он пытался сконцентрироваться, но мысли снова ускользали от него, и дополнительные усилия давали прямо противоположный результат: его тянуло в сон, похожий на забытье. На каком дерьме они его держат, что за лекарства вводят?

ОМОН открыл огонь без предупреждения.

Был взрыв, потом стрельба – основания более чем достаточные, чтобы ОМОН начал немедленно действовать. Но огонь без предупреждения? Там были высокопоставленные гости – вести огонь на поражение по киллерам, находящимся в толпе людей? Ладно, предположим, такое можно списать на начавшуюся неразбериху – стреляли по тем, кто стрелял. В крайнем случае – на действия неопытного командира… стрелочник всегда найдется…

Почему с ними были снайперы?

Вот этот вопрос гораздо важнее. Они, конечно, могут заявить все, что угодно, и выдать какую-нибудь правдоподобную версию, но снайперы были там с самого начала.

Как они успели так быстро сориентироваться?

ОМОН встретил киллеров именно в момент их отхода и не где-нибудь, а на маршруте их отхода. И немедленно открыл по ним огонь. Возможно, у них имелась какая-то оперативная информация, которой они не захотели делиться?

Ворон вспомнил, что за несколько часов до событий подразделение ОМОНа уже выдвигалось к дому Лютого и несколько человек даже приходили к Лютому для каких-то переговоров, но тот сделал все, чтобы убрать отряд. Как говорится, сам, собственными руками. Лютый отказался от их помощи. Правда, потом они все равно вернулись. И вполне можно предположить, что они все же имели какую-то оперативную информацию. Но после того как все повернулось столь неудачно, от них уже ничего не добиться. Даже если информация была, они попытаются это скрыть. Выйди все по-другому – они были бы героями, теперь же им не простят, что, располагая информацией, они ею не воспользовались. Слишком много жертв. Но… и здесь не все было ясно. Что-то не давало Ворону покоя. Из-за этих лекарств, из-за слабости и невозможности сконцентрироваться он не мог понять, что же в этой картине так ему не нравилось, какие концы этих ниточек не сходились…

Дальше. Самое простое предположение – и вся братва Лютого в этом убеждена, – что основных претендентов на роль заказчика объективно всего двое – Миша Монголец и эта загадочная Вика, о которой Ворону еще предстоит узнать. Вики на свадьбе не было. Группа «Континент» – одно из самых респектабельных объединений, не замешанное ни в одном грязном деле, ни в одном скандале, может быть, самая цивилизованная группа, действующая на российском рынке. И возможно, «Континент» не пошел на альянс с Лютым и Щедриным именно из-за боязни испортить свою репутацию. И хотя объективно ему было невыгодно возвышение связки Лютый – Щедрин, тот же Лютый и все его окружение уверены, что «Континент» никогда бы на такое не пошел. Это совершенно не те люди. И хоть Ворон был уверен, что на сто процентов исключать ничего нельзя, все же версия «Континента» скорее всего отпадала.

Оставался Миша Монголец.

Или кто-то совсем другой.

Версия Монгольца была как на ладони. И если уход Миши в дом был сигналом киллерам, то, конечно, он играл по-крупному. Одним ударом он уничтожил несколько глав крупных семей, и, погибни сейчас Лютый, Монголец превратился бы в фигуру номер один. Миша Монголец, резкий и безжалостный, уже имел с Лютым несколько конфликтов, чуть не закончившихся кровью, а однажды даже посягнул на святое – похитил у Лютого дочь, но… И Лютый, и Монголец вроде бы вовремя поняли, что эта война сожрет их обоих, началось постепенное примирение, и сейчас их отношения переходили от нейтралитета к некоторому сближению. Оба чувствовали друг за другом силу и договорились о взаимоуважении. Мог ли Монголец сделать столь резкий ход? Конечно, мог, а почему нет? Но… Если бы не одно «но». Лютый остался жив.

Монгольца боялись и поэтому уважали. Лютого боялись тоже, но он умел договариваться. Лютого уважали еще и за это.

Лютый остался жив. И если все организовал Миша Монголец, то, видя, как он выполняет свои обещания, очень много людей захотят помочь Лютому достать его. Хотя бы затем, чтобы не стать следующим. Монголец превратился в взбесившегося зверя, которого надо уничтожить. Из всех могущественных беспредельщиков оставались лишь Шура-Сулейман и Миша Монголец. Из всех, кто действительно имел вес, но продолжал играть в старые игры. Шуры-Сулеймана больше нет. Следовательно, если вина Монгольца будет доказана, он не доживет даже до утра. Взбесившегося зверя надо загнать и убить, пока он не покусал всех остальных. Уничтожить и избавиться от заразы. Монголец не доживет до утра. Поэтому и оставалось это «но».

Мог ли Миша не просчитать этот вариант, когда Лютый остается жив? Монголец уже в годах и вроде бы имеет счастливую семью – как ни странно, но это так. Имеет авторитет. И деньги, очень большие деньги. У старого матерого волка еще очень крепкие зубы, чтобы защитить все это. И может быть, даже посягать на чужое. Но вот посягать на все – лета уже не те. Поставить на столь рискованную игру, когда в случае поражения теряешь все? По молодости такое возможно. Но в годах и положении Миши Монгольца остаться один на один со всем криминальным миром, где по всем понятиям выходило, что его надо валить… Валить подлеца, растерявшего все понятия, все удачные мысли. Превратить себя в изгоя, затравленного пса? Монголец был дерзким и безжалостным человеком. Но он был и умным человеком. Либо он растерял свои удачные мысли, решив, что он круче всех, и тогда речь сейчас идет об идиоте, либо он этого не делал.

Однако чужая душа – потемки.

Можно предположить, что Монголец заручился чьей-то тайной поддержкой, и тогда все эти рассуждения лишены смысла.

Поэтому версий так и осталось три. Вика. Миша Монголец. Кто-то совершенно другой.

И единственное, что оставалось общим во всех трех версиях, – были наняты профессионалы. Или действовали профессионалы. И это очень хорошо. Потому что Ворон узнал их почерк. Только профессионалы убеждены в собственной непогрешимости. Поэтому иногда в самых нелепых и неожиданных местах могут торчать, как из капусты, заячьи уши. Есть старый анекдот, как ЦРУ десять лет готовило резидента, чтобы заслать его на Украину. Заслали суперпрофессионала. Знал «Тараса Бульбу» наизусть, по-хохляцки говорил, пил горилку, закусывал цибулей. И вот идет суперпрофессионал мимо белых хат, у одной старый дед сидит, лет сто. Цэрэушник ему говорит:

– Здорово, диду.

А тот:

– Здорово, амэриканьский развидчик.

«Ну, – суперпрофессионал думает, – совсем дед из ума выжил».

– Какой же я американский разведчик? – спрашивает. – Я парубок с соседнего хутора.

– Нэ, – отвечает дед, – у нас на сусиднем хуторе негров нэма.

Вот, собственно, и все.

И сейчас Ворон думал о том, что он узнал почерк. И что-то очень сильно не давало ему покоя. Кто бы это ни был, они наняли профессионалов. У которых потом что-то пошло не так. Заячьи уши, торчащие из капусты. У нас на соседнем хуторе негров нэма.

В начерченном им плане, во всех этих версиях что-то было не так. Что-то, до чего оставался лишь шаг – совсем рядом, протяни руку – и поймешь. Но он не знал, куда протягивать руку.

И, уже засыпая, Ворон вдруг подумал: часы! Он не успел ни понять, ни удивиться этой мысли. Он провалился в сон, похожий на забытье. Но перед этим услышал, как Лютый негромко сказал рыжему водителю:

– Если я пойму, что это Монголец, он не доживет до утра.