Читать книгу Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг. - Роман Ключник - Страница 12

Первая революция в России произошла гораздо раньше, чем считала историческая наука в СССР. Датой её начала следует считать активные массовые силовые антиправительственные действия, а они начались в 1901 году и закончились только в 1906 г. Поэтому умышленно ложно названная «первая русская революция» – во-первых, она никакая не русская, а во-вторых, – никакая не первая, и в-третьих, – эта вторая террористическая война в России произошла не в 1905-1906 гг., а в 1901-1906 годы. С 1917 года и по сегодняшний момент историки и идеологи называли эти события «первой русской революцией» – это в корне неверно. Можно ещё назвать – «первой российской революцией», потому что теракты 1880-х 19-века ещё нельзя назвать революцией, это была только попытка зажечь революцию. Но самое верное название – «вторая террористическая война в России», а ещё точнее – «вторая еврейская террористическая война в России», хотя начата она русским террористом П. Карповичем. А политический теракт – убийство министра образования Н. П. Боголепова в 1901 году следует считать началом второй террористической войны в России.

Чтобы ни один Рабинович меня не упрекал, что я незнаком с работами С. М. Дубнова, – повторю очередной раз описание ситуации в начале 20-го века этим знаменитым еврейским историком:

«Уже в Гомеле (в 1901 г.) я очутился в шумном кругу родственников, друзей и сионистских агитаторов, под каскадом слов, вопросов, споров. Метался доктор Г. Я. Брук, начальник местной сионистской армии, шумели его адъютанты и наиболее ретивые из передовых…

Рост национального движения в русском еврействе дошёл до той точки, где открытое его столкновение с (русским) ассимиляторством было неизбежно».

Это были уже зримые результаты работы Бунда и других террористических еврейских организаций в России. Недавнее фатальное пророчество Достоевского роковым образом начало осуществляться.

Российские власти понимали надвигающуюся угрозу и пытались активно обороняться, причем довольно мудро, хитро и с упреждением: с целью уменьшить влияние Бунда в еврейской и рабочей среде власти организовали в 1901 г., там же в Минске, альтернативную партию – «Независимую еврейскую рабочую партию». Но в отличие от Бунда, который развернул активную деятельность на всём Северо-Западе России, эта партия имела небольшой успех только в Минске.

«До кануна событий 1905 г. Бунд был самой сильной социал-демократической организацией в России в смысле налаженности своего аппарата, дисциплинированности, спаянности, гибкости и умелой конспирации», – откровенно признает Краткая Еврейская Энциклопедия. В этом смысле РСДРП была очень далеко до Бунда, и Ленин сыграл во второй террористической войне мизерную роль. Ленин-Бланк в этот период не принимал активного участия в этой террористической войне, а «искал своё место» на Западе в антироссийских организациях. После «освобождения» из курортного Шушенского он тут же уехал на Запад «под крыло» еврейского террориста и финансового авантюриста Гельфанда-Парвуса. В 1901 году Ленин-Бланк и Крупская-Фишман сняли отдельную квартиру в элитном пригороде Мюнхена – в Швабинге, рядом с домом Парвуса-Гельфанда. Но сотрудничество двух «выдающихся» умов на этом этапе не получилось, – оба были лидерами, а Парвус ещё и богатым лидером и попытался «направить» Ленина-Бланка в нужное русло, а у Ленина были свои идеи и от Парвуса он ожидал только денег и оргпомощи. В общем, разругались идеологические соседи до такой степени, что Ленин с Крупской и её мамой в апреле 1902 года переехал в Лондон – этот антироссийский центр ещё со времен Герцена, где Ленину долго пришлось находить общий язык с марксистами Плеханова и лидерами Бунда.

Перед началом боевых действий у Бунда была большая проблема – ведь не могли одни евреи начать войну в России против её правительства, это, конечно, было обречено на поражение и, соответственно, на ответные антиеврейские меры. А найти или создать внутри страны союзника-помощника никак не получалось – агитация крестьян провалилась, с рабочими также пока ничего не получалось, агитация давала на этом этапе очень слабый эффект. Поляки были по-прежнему настроены агрессивно против российских властей, но эту агрессивность невозможно было использовать, – они принципиально чурались евреев и не вступали с ними в союзы. И как показали последующие события – если во всех предыдущих террористических актах периода 1866-1881 гг. поляки часто охотно и отчаянно участвовали вместе с русскими террористами, то даже ради своей святой цели – они отказывались участвовать в каких-либо мероприятиях вместе с евреями, хотя единичные случаи были. В такой ситуации трудно было прикрыться афишей борьбы за освобождение русского народа от эксплуататоров-кровососов, имея в виду исключительно только русские обеспеченные слои населения, или помощью полякам в их освободительном движении.

В мучительных поисках и раздумьях еврейские лидеры ничего не могли придумать, – оставалось только уповать на «помощь» старого верного, проверенного глупого союзника – малочисленную, но агрессивную часть населения – студенчество. Именно студентов, которые, казалось бы, были намного более образованными, чем крестьянство и рабочие, чаще всего использовали до этого в качестве пушечного мяса, в виде бомбометателей и стрелков. Именно они – не способные к полному самостоятельному мышлению, были заражены модой западничества, и в этом ракурсе евреи были для них самым «цивилизованным» народом – говорящим об эмансипации, всеобщем братстве, равенстве, освобождении…

Убийство министра образования И. П. Боголепова и развёрнутая усиленная агитация среди студенчества не дали быстрого эффекта первой спички – широкого пламени. Поэтому через год пришлось взяться за дело самим. В 1902 г. в центре организации Бунда – в городе Вильно член этой организации(фамилия которого мне неизвестна) пытался убить из огнестрельного оружия виленского губернатора. На этом организация не остановилась – вторую попытку убить это же должностное лицо предпринял Мендель Дейч. Еврейский исследователь Дименштейн отмечает, что этот «выстрел означал уже апогей движения еврейских масс». Этот «апогей» означает не что иное, как начало организованными «еврейскими массами» террористической войны против российского правительства.

После того, как участника этого покушения, террориста Г. Леккерта, власти поймали и казнили через повешение, Бунд в 1902 г. срочно собрался на конференции в Бердичеве и принял решение об «организованной мести» – то есть о широкомасштабном политическом терроре в России. Это решение звучит издевательски, ибо Бунд уже начал террористическую войну, и притом начал насилие над жизнью первый, но ему необходимо было объяснение и оправдание всех последующих кровавых действий. В этом же 1902 г. в Минске состоялся съезд российских сионистов.

Тогда же начали свою кровавую жатву прибывшие из «цивилизованной» Европы террористические группы под руководством знаменитого еврейского террориста, известного как Г. А. Гершуни, настоящая ФИО которого – Герш Исаак Цукович (1870–1909), о котором до сих пор «почему-то» ложно везде пишут – «русский террорист», хотя он был – еврейский террорист, а поскольку был гражданином России, то правильно его называть – российский террорист еврейской национальности, но поганить русский народ этим кровавым монстром нет никакого основания.

Хорошо, что в то время ещё не было бактериологического оружия массового поражения, а этот бактериолог по специальности мог вполне его применить. Исаак Герш был родом из украинских евреев, и в 1896 году уже пытался организовать протестное студенческое движение в Киеве, за что и был арестован. Затем переехал в Литву, а потом в Кронштадте и Петербурге работал в национальном бизнесе – аптекарем, после в 1897 году уже работал в Москве в Институте экспериментальной медицины и как еврейский националист организовал школу для еврейских детей и курсы для взрослых, но в 1898 году он был уже в «родном» для «общества» Минске, где организовал бактериологическую лабораторию и типографию по производству фальшивых паспортов, а также отвечал за безопасность переправки подрывной агитационной литературы из Европы в Россию через Белоруссию.

В 1901 году Исаак Герш опять был арестован и отпущен, после чего он уехал «на повышение квалификации» террориста в Европу, откуда уже вернулся сформированным убийцей полным решимости убивать российских чиновников чтобы «внести страх и дезорганизацию в правящие сферы», – как он позже писал в своих «героических» мемуарах «Из недавнего прошлого».

Террористической группой Исаака Герша был убит в 1902 году министр внутренних дел Д. С. Сипягин. Затем во время похорон убитого министра планировался ещё один крупномасштабный теракт – убийство обер-прокурора Синода К. Победоносцева и генерал-губернатора Петербурга И. Клейельса, но это убийство сорвалось по вине исполнителей.

Стоит заметить, что в подборе исполнителей Исаак Герш руководствовался старым принципом, озвученным Фигнер (а мною в предыдущей книге), – привлекать в исполнители только русских по национальности дабы не возбуждать «национальный вопрос».

В этом же 1902 году было осуществлено покушение на губернатора И. М. Оболенского в Харькове; затем в 1903 году был убит губернатор Уфы H. М. Богданович. Это был опять уличный терроризм новоявленных «сикириев» в России (если кто помнит террор евреев в греческих городах).

Кровавый еврейский террорист Гершуни был не просто террорист, а как утверждает историк из Израиля Я. Рабинович – он был политический террорист и член партии кадетов (эсеров): «Григорий Гершуни был первым руководителем Боевой организации эсеров». Поэтому иногда смешно и горько слышать о «мирных» кадетах в истории России, и о возрождении этой партии в современной России.

Более того, Исаак Гершуни решил размахнуться максимально и вместе с соплеменниками задумал организовать свою социал-демократическую партию. «Гершуни взял на себя очень трудную и ответственную задачу создать в России новую революционную партию, которая должна была стать достойной продолжательницей «Народной воли»», – писал еврейский историк Кроль о «выдающемся» террористе.

В руководство этой террористической организации входили также Михаил Гоц, Абрам Гоц, Осип Минор, Дора Бриллиант, И. Рубанович, Раппопорт; тесно «сотрудничал» с ними лидер Бунда Марк Натансон и лидеры других еврейских организаций. Террористы расположили штаб новой организации в целях безопасности в своём финансовом центре – в г. Женеве, куда стекались деньги и оружие, и откуда контрабандными путями всё это переправлялось в Россию.

Российское правительство было втянуто в эту вторую террористическую войну, и кроме ареста и суда террористов должно было принимать другие ответные действия. Как отмечает в своём исследовании наш эмигрант (в США) Андрей Дикий, правительство приняло ряд мер: «в 1903 году Министерство Внутренних Дел предписало губернаторам, полицмейстерам, градоначальникам принять меры для борьбы с сионистским движением в русском еврействе. По данным Гершона Света (консула государства Израиль в Нью-Йорке) меры эти были следующие: запрещать собрания и съезды сионистов, препятствовать тому, чтобы в синагогах велась сионистская пропаганда; закрыть все организации сионистов в России… (и т. д.); запретить продажу и распространение акций «Еврейского Колониального Фонда», а если у кого они будут обнаружены – они подлежат конфискации.

Предписание это вызвало тревогу Т. Герцля, и он решил добиться аудиенции у всесильного тогда Плеве, министра Внутренних Дел, что ему и удалось осуществить в конце 1903 года». То есть евреи Европы решили попытаться помочь своим в России, ибо «свои» в России с Плеве справиться не могли, – как утверждает в своём исследовании А. С. Иванченко, некто Шмарий Герценштейн умудрился попасть на приём к Плеве и предложил взятку, за что тут же был бит тростью Плеве.

Еврейский исследователь Г. Аронсон цитирует письмо Плеве Терплю: «поскольку сионизм имеет целью создать независимое государство в Палестине, и в этом случае сионизм приведёт к эмиграции известного числа евреев – подданных России, постольку русское правительство могло бы отнестись к нему благожелательно. Но с тех пор, как сионизм, стал уклоняться от своей прямой цели и стал заниматься пропагандой еврейского национального единства в самой России – такого направления Правительство не может потерпеть, ибо оно приведёт к тому, что в стране возникнут группы людей, чуждых и враждебных патриотическим чувствам, на коих основано каждое государство.

Если сионизм вернётся к своей прежней программе – он сможет рассчитывать на моральную и материальную поддержку русского правительства, особенно с того дня, когда какие-нибудь из его практических мероприятий сократят численность еврейского населения России. В этом случае Правительство готово поддержать перед Турцией стремление сионистов, облегчить их деятельность и даже выдавать субсидии эмиграционным обществам…» (Палестина тогда была под властью Турции).

Итак, мы видим, что российское правительство насильственно из России евреев не выпроваживало, но недвусмысленно об этом опять намекало – повторяло намек министра внутренних дел Н. П. Игнатьева: «западная граница империи открыта для евреев», и явно было бы радо, если бы евреи сами уехали бы куда-нибудь. Но евреи массово уезжать из России не собирались.

Славный марксист Ленин-Бланк прокомментировал начавшуюся террористическую войну очень мило – у Бунда были «террористические увлечения, которые миновали» (т. 6, с. 288). Он имел ввиду решение конференции Бунда 1903 г., на которой руководители Бунда отменили бердичевское решение о начале террористической войны против российского правительства. Но террористическая война в России продолжалась даже после ареста Исаака Герша, на его место тут же прислали из Европы другого не менее знаменитого и не менее кровавого еврейского террориста Азэфа, и воспитали к этому времени ещё одного кровавого монстра – русского террориста Бориса Савинкова.

В июне 1903 года из Вологды бежал ссыльный по фамилии Савинков Борис Викторович, родившийся в 1879 году в Харькове. Его родители переехали в Польшу, где его отец работал в Варшаве в судебной системе, и Б. Савинков окончил хорошую гимназию в Варшаве, затем этот обеспеченный гимназист поступил в Петербургский университет, где довольно быстро влился в «прогрессивное» студенческое движение, пропитанное революционным марксизмом и был членом группы «Социалист», затем сменившей название на более прогрессивное и политтехнологически правильное в то время – «Рабочее знамя».

За горячую речь у Казанского собора Савинков был исключён из университета, после чего этот представитель «золотой молодёжи» поехал доучиваться в Германию. А когда вернулся в Петербург, то оказалось, что его полиция помнила, и даже за истекший период подсобрала о его бурном студенческом периоде дополнительной информации. Кроме того, – полиция была осведомлена, что он в Европе ещё больше «спрогрессировал» и обзавёлся опасными связями, – там на «перспективного» в террористы студента обратили внимание… – он познакомился с еврейским террористом М. Гоцем.

Савинкова арестовали, а затем выслали в Вологду под административный надзор. Борис Савинков там жил с семьёй и в условиях не худших, чем у Ленина в Шушенском. Но прозябание в русской глубинке было не для него… Борис Савинков, похоже, долго размышлял над смыслом своей жизни, а затем, вспомнив яростный призыв еврейского идеолога Гиммера (он же H. Е. Суханов) перед студентами: «Бомба – вот ваше право! Бомба – вот ваша обязанность!» – всё для себя решил. Он нарисовал чёткий план действий и начал его реализовывать: мама привезла ему много денег, он бежал из Вологды и добрался до Архангельска, где без труда сел на пароход и добрался до норвежского города Варде, затем до бельгийского Антверпена, а затем – до центра финансовой и одновременно революционной деятельности в Европе – Женевы, где тогда восседало много солидных революционных умов «мира», в том числе и конечная цель путешествия Бориса Савинкова – Мойша (Михаил) Рафаилович Гоц.

Попав к Гоцу на прием, Савинков отчаянно попросил – хочу «работать в терроре»! «Мудрец» Гоц остудил пыл молодого бойца из русских, – мол не спеши, присмотрись к нам, поразговаривай с опытными – поучись этому не простому ремеслу. На самом деле – это к нему, Савинкову хотели присмотреться – настоящий ли дурак или «засланный» казачок.

И вот настал трогательный момент, который затем описал сам неофит терроризма: «Однажды днем… к нам в комнату вошёл человек лет тридцати трёх, очень полной, с широким равнодушным, точно налитым камнем лицом и большими карими глазами». – Это был большой Мастер террористического ремесла – настоящий циничный Вельзевул, забирающий жизни, выдающийся «шахматист» с 1893 года, по собственной инициативе «разводящий» всю российскую полицию – Евно Азэф (Азеф), он же по кличке «Толстый» или «толстый жид», он же под масками: Евгений Филиппович, Валентин Кузьмич, Иван Николаевич, Виноградов.

Здесь, в центре спокойной Европы, у Азэфа был не только его идеологический центр, но и семейный подряд – в химической лаборатории возле Ниццы, принадлежащей брату Азэфа, супругам Зильбербергам и Рашель Лурье, изготовлялись самые качественные бомбы для террористов.

И Борис Савинков описал этому Молоху свой первый план – «дипломную работу», первое кровавое посвящение. Азэфу понравилась глобальность замашки и тонкий психологизм задумки, – дело в том, что Савинков задумал убить министра внутренних дел России – Плеве. А поскольку Савинков жил и учился в Варшаве и отлично знал патриотизм поляков, их переживания в связи с потерей независимости, суверенитета и о многочисленных восстаниях, то и решил использовать надёжную карту – ненависть поляков к российской власти. С этой целью в качестве «мяса» он решил использовать польского студента, с которым познакомился в ссылке – Ивана Каляева, вернее – Яна Каляева, «Янек» – так ласкательно по-польски называл его Савинков, посылая на явную смерть.

Этот трюк с поляками, с польским патриотизмом террористы использовали и ранее, а теперь этот трюк по вербовке в «камикадзе» Борис Савинков будет повторять несколько раз. Например, член террористической группы Азэфа-Савинкова польский студент-смертник Борис Вноровский, покушавшийся на генерала Дубасова, но убивший бомбой его адъютанта графа Коновницына, написал перед террористической акцией прощальное письмо родителям:

«Мои дорогие! Я приношу свою жизнь в жертву для того, чтобы улучшить, насколько это в моих силах, положение Отчизны…». Они думали, что идут на смерть ради Польши, а на самом деле умирали за дело еврейской гегемонии, на это же дело работал и Савинков, который осознал это только после 1917 года, за что был арестован, осужден и убит захватившими Россию «большевиками». А в этот период для Азэфа и Гоца Савинков был идеальным «белым» вербовщиком польских и русских студентов в «герои» – смертники. И… – Азэф взял Савинкова в свою «команду», в подчинение.

Кстати, в этот же период в «террористы» рвался молодой Керенский, но в искренность своего соплеменника из Симбирска или его «талант» не поверили…

Итак, Савинков и Каляев уже в Берлине получили последние наставления Азэфа и двинулись в Россию… Но «первый блин» получился плохо – неопытные нервничали и сорвали покушение. Расстроенный, раздосадованный, покрасневший от стыда Савинков поехал «на ковёр» к начальству – через Киев в Женеву, где мудрый Мойша Гоц его успокоил, – с кем не бывает в первый раз, он в него ещё верит – даёт ему много денег, новые явки и новых помощников. В период всей этой истории Борис Савинков входит не только в доверие Гоцу и Азэфу, но и в семью Азэфа, он бросил свою жену Веру Успенскую и женился на родственнице Азэфа – Е. И. Зильберберг. И Савинков возвращается в Россию исправлять свою ошибку. В Москве встречается со своим начальником-учителем Азэфом, получает последние советы, инструкции и едет в Петербург.

В 2006 году в России на студии «Мосфильм» вышел художественный романтический боевик о «подвигах» фартового Бориса Савинкова, в котором «почему-то» многие важнейшие моменты «забыты»… По сценарию еврейского сценариста А. Бородянского этот фильм об исключительно русском терроре в России поставил сам(!) директор киноконцерна «Мосфильм» Карен Шахназаров. Следующее покушение Савинков организовал в марте 1904 года, и его мы рассмотрим позже, а пока ещё понаблюдаем за событиями 1903 года.

В это время за пределами России в «цивилизованной» Европе формировались другие антироссийские силы еврейской интеллигенции, – Ленин-Бланк пытался найти примирительный, компромиссный вариант своей РСДРП с Бундом. Но Бунд настаивал на своём исключительном положении в РСДРП. На Втором съезде РСДРП (17 июля – 10 августа 1903 г.) представители бунда Гофман, Гольдблат, Юдин, Либер и Абрамсон категорично настаивали на федеративном положении Бунда. На этом ленинском съезде среди 55 делегатов – 25 делегатов были по национальности евреями. Из высказываний Ленина видно, что он прекрасно понимал силу и агрессивность Бунда и его побаивался – В. И. Ленин: «Самостоятельность и независимость Бунда не подлежит сомнению, равно как и постепенное их усиление» (т. 8 с. 71), «Всем и каждому втолковывать… что с Бундом надо готовить войну, если хотеть с ним мира. Война на съезде, война вплоть до раскола…» (т. 46. с. 283), «С Бундом надо быть корректным и лояльным, но в то же время архихолодным, застёгнутым на все пуговицы и на законной почве припирать его неумолимо и ежечасно, идя до конца без боязни».

Эти высказывания Ленина затем позволили утверждать его горячим поклонникам-коммунистам, что Ленин сторонился еврейского национализма и даже был его врагом, но они всё время «забывали», что Ленин после захвата власти в России тысячи бундовцев взял на работу в свой аппарат управления захваченной страной. Борьбу Ленина-Бланка с лидерами Бунда после октября 1917 года мы рассмотрим подробнее позже.

В начале 20-го века РСДРП и Бунд окончательно примирила только беда: безрезультативное окончание второй террористической войны 1901-1906 гг., провал революции, только тогда Бунд объединился с РСДРП, вошёл в его состав на Четвёртом съезде РСДРП (с 10 по 25 апреля 1906 г.) о чём не любили распространяться советские историки.

А в период 1903 г. Бунд был полон надежд, сил, и предпринимал «манёвры» – якобы передумал, прекратил террористическую войну, и якобы, дальнейшие теракты не имели к нему отношения, и он не нёс далее никакой ответственности за беспорядки и смерть российских чиновников. Однако на деле всё было по-прежнему, Бунд просто более законспирировался. За три тысячи лет знаменитая еврейская сплочённость не изменилась ни на йоту, поэтому начавшаяся террористическая война в России была делом не только российского еврейства, так как Бунду в этой войне активно помогали многочисленные европейские еврейские «клубы, землячества и общества для оказания помощи деятельности Бунда в России. Помощь эта была, главным образом, денежная», – отмечает Еврейская Энциклопедия (т. 5, с. 96). Скромно забыли отметить, что контрабанда оружия для террористов в России шла также от этих «помощников».

Если оглянуться на мировую еврейскую историю, то видно, что подобные террористические войны евреям приносили мало успеха. Единственным обнадёживающим примером были французские революции. Вероятно поэтому террорист А. Вальт (он же Лесин) в своих мемуарах («Эпизоды из моей жизни») утверждал, что часть евреев не поддерживала террористическую войну и рассуждала по старинке: «Евреи революционному (террористическому) движению не придавали особого значения. Они связывали все свои лучшие надежды с ходатайством в Петербурге, даже со взятками в министерствах, а не с победой революции». Если выбирать между взятками и терактами-убийствами, то уж лучше господа-хорошие – взятки вместо пули.

Российская полиция арестовала Гершуни в 1903 году, и в 1904 г. он был приговорён к смертной казни, но российские власти поступили по христиански – заменили смертную казнь на пожизненное заключение. Но Гершуни повторил почти дословно побег террориста-убийцы П. Карповича и вскоре уже пил шампанское в США, а затем и в Европе.

После ареста Гершуни наблюдалось удивительное явление – возобновилась эмиграция евреев из России в Палестину и, особенно, в Северную Америку, причем – сильно усилилась. «Давно начавшаяся эмиграция должна усилиться и принять форму постепенной эвакуации, второй Испании», – комментировал историк С. М. Дубнов, имея ввиду – начало иммиграции после погромов 1881 г. и случай в истории полной «эвакуации» евреев из Испании в начале второго тысячелетия.

Живущий в Петербурге Шимон (Семен) Маркович Дубнов был не только свидетелем тех событий и историком, но и активным участником – одним из уважаемых идеологов еврейского сообщества того времени и, конечно, он много думал, – куда ехать миллионам евреев из России: «В Америке должна утвердиться гегемония еврейства», – ставил он очередную задачу своему народу. Хотя Карл Маркс уже в середине 19-го века утверждал, что эта гегемония евреев в США уже утвердилась намного раньше. И, забегая немного вперед, замечу, что через 16 лет Генри Форд объяснял своим согражданам, – что еврейство в США задачу гегемонии решило.

На этот раз эвакуации евреев из России опять не произошло, они опять этого не захотели. То количество, которое покинуло страну и уехало в Америку – было мизерным по сравнению с оставшимися 5-ю миллионами. Так что евреи не исполнили призыв Дубнова, возможно, соглашаясь с Марксом, – что эта задача в Америке уже решена.

Трагические события в России продолжали развиваться. В этом же 1903 году произошло два крупных события в рамках происходящей второй террористической войны в России – погром евреев молдаванами и украинцами в Кишиневе и погром русских евреями в Гомеле.