Читать книгу Кемпинг «У Чёрного моря» - Роман Конев - Страница 2

Утренний, ещё не набравший полной силы солнечный свет заливал влажное покрытие взлётно-посадочной полосы и через панорамные окна проникал в зал ожидания аэропорта Домодедово. Июнь подходил к концу. Вторую неделю планка термометра не опускалась ниже двадцати восьми градусов. Наступающий день не собирался быть исключением. Жить в раскалённом городе было некомфортно.

Андрей Крапивин не замечал суеты вокруг себя, с головой погрузившись в происходящее на экране лежащего на коленях ноутбука. Он работал над новой, третьей по счёту книгой, лишь изредка отрываясь от вымышленных персонажей. За окном полным ходом шла погрузка тележек с бортпитанием в ближайший пришвартованный самолёт. Этой стальной птице предстояло перенести его на юг страны, где ровно четыре месяца он будет день и ночь трудиться над рукописью на берегу Чёрного моря.

Посадка на его рейс начнётся через сорок минут. Вполне достаточно, чтобы дописать страницу или даже две текста.

Первые две книги стали событием только в его жизни. Слишком много книг. Слишком много писателей. Да и он ещё не набрал достаточно опыта, чтобы заинтересовать массового читателя. Он видел свои книги на полках книжных магазинов. Потом их незаметно сменили произведения других авторов. В интернет-магазинах, правда, ещё можно сделать заказ.

В общей сложности продалось семь тысяч экземпляров. Пусть и в твёрдой обложке, но на дешёвой быстро желтеющей бумаге. Для издательства и не провал, и не успех. В любом случае он бы обрадовался продаже хоть одной книги. Осознание, что кто-то прочитал придуманную им историю, вдохновляло продолжать писать (хотя надо честно признаться, что писать он продолжил бы в любом случае). И дело не в гонорарах – при таких тиражах они ничтожно смешны. Дело в самой работе – сочинять истории. С каждой новой страницей, с каждой тысячей написанных слов он чувствовал себя всё увереннее в дебрях писательского ремесла. Он учился овладевать словом, плести интриги, ставить персонажей в неловкие ситуации и увлекать читателя за собой. Именно сейчас, в тридцать три года, после страшного события, изменившего его жизнь, он знал, что может справиться с действительно сложным произведением. И сделать это на качественно новом уровне. Ведь теперь ему не нужно каждое утро мчаться в офис. Теперь он свободен.

Первый роман «Галерея страха» он писал в выходные и вечерами после изнуряющего рабочего дня в юридической фирме, а иногда и вовсе пропускал дни от усталости и других занятий. В иное время работать не представлялось возможным. Должность старшего юриста в фирме «Бояршинов и партнёры» предполагала высокую интенсивность труда. Бесконечные судебные заседания, ворохи бумаг на рабочем столе, десятки звонков в день и личные встречи с клиентами выжимали из него все силы. О высоком качестве романа при таком распорядке дня можно только мечтать. Круговорот пугающе однообразных событий. Клиенты становятся похожими друг на друга и незаметно личности сменяются буквами в документах и цифрами в счетах на оплату оказанных услуг.

Андрей не видел себя в этой профессии, даже несмотря на определённые успехи в ней за десять лет работы. Она позволяла оплачивать личные счета и поддерживать относительно неплохой уровень жизни, и отнимала за это десять-двенадцать часов в день пять или шесть дней в неделю. Трудно назвать такой обмен равноценным, хотя так работало большинство его коллег и знакомых. И это был их осознанный выбор. Они не мечтали о карьере писателя. Возможно, в этом забеге им трудно остановиться и задуматься, куда и зачем они бегут. И он не имел права критиковать их за такой выбор.

Он обрёл свободу жуткой ценой и собирался распорядиться ей максимально продуктивно. Второго шанса войти в ряды успешных (в это понятие он вкладывал и коммерческую составляющую) писателей судьба ему не предоставит. И хотя он не верил в судьбу или бога, смерть жены воспринял как знак свыше.

В то утро он работал над иском о взыскании задолженности по договору займа. Он уже давно сбился со счёта в количестве подобного рода исков в своей карьере. Двое полицейских пришли к нему в тот момент, когда он подсчитывал проценты за пользование денежными средствами. Один из полицейских показал удостоверение и сообщил, что супруга Андрея мертва. Ни один мускул на его лице при этом не дрогнул. Просто рутина для него. Он ждал реакции Андрея и не спускал с него глаз. Должно быть, пришёл не только за тем, чтобы сообщить трагическую весть.

Андрей помнил, как побледнел, как выпала из рук шариковая ручка, кончик которой часто грыз, работая над запутанным делом. Тем мартовским утром ему стало не до решения чужих задач. У него замерло сердце, внутренности сжались. И всё же он нашёл в себе силы спросить, как это произошло. А когда получил ответ, удивился, но лишь на короткое время. Теперь всё встало на свои места. И трагический конец был лишь грязной вишенкой на торте изо лжи. Они прожили вместе восемь долгих, по большей части счастливых лет. А теперь её нет в живых. Этой лживой сучки больше нет в живых.

Несмотря на то, что предполагаемого убийцу уже задержали, Андрея тут же допросили. Он отказался от адвоката, хотя занимался гражданскими делами и плохо разбирался в уголовном праве, и честно ответил на все вопросы. Скрывать ему было нечего. После чего поехал в морг.

Он отвлёкся от мыслей об убийстве жены, чтобы насладиться картиной взлёта очередного самолёта. Железный гигант, в чреве которого находилось больше сотни людей, резво оторвался от земли, стремительно набрал высоту и так же быстро исчез в редких молочных облаках.

Хоронили Ирину в закрытом гробу. Это было его решение, потому что он не хотел всю оставшуюся жизнь вспоминать её обезображенное лицо. Тридцать восемь колотых ран это не шутка. А через неделю после того, как тело его жены закопали в землю, ему позвонили из страховой компании.

Вот уже несколько месяцев после пробуждения его навещали одновременно две мысли – о книге, над которой работал, и об убитой жене. Первая рождалась в творческих муках, а второй уже нет в живых.

О том, что она бесплодна, они узнали через год после женитьбы. Сотни безуспешных попыток забеременеть привели их к акушеру-гинекологу. В тот период было пролито немало слёз. Женщина, неспособная дать потомство, может вызывать только сочувствие. Оба хотели детей, и эта новость прошлась по ним словно сорвавшийся с ручника каток. Теперь им предстояло встретить старость в одиночестве. Любовь к Ирине не позволила ему развестись. Он больше никогда не возвращался к теме детей в разговорах с ней, что, впрочем, стоило ему немало нервных клеток.

Анализ последнего года совместной жизни объяснил все странности её поведения, которые он принимал за усталость или рассеянность. Ничего подобного. Она прекрасно себя чувствовала. Просто хорошо играла свою роль верной жены. Теперь, рассматривая события под другим углом, он мог видеть знаки, а тогда ему не хватило ума добраться до истины. Интересно, как часто она действительно работала в выходные и ездила в командировки, а что являлось лишь прикрытием для встреч с любовником.

Что заставило её искать отношений на стороне, он не знал. И не хотел знать. На то могли быть тысячи причин. Может быть, семейная жизнь казалась ей пресной. Или она влюбилась. Или секс с иным мужчиной доставлял ей большее наслаждение, чем с мужем. Это уже не имело значения. Странная цепь событий привела её к насильственной смерти. Тут поневоле поверишь в карму.

За день до своей смерти она сказала ему, что уезжает на сутки в командировку. Он ещё толком не проснулся и лишь кивнул. Думал о завтраке, о предстоящих судебных заседаниях, только не о своей жене. Она работала в российском подразделении Coty, отвечала за распространение парфюмерно-косметической продукции в Европейской части страны и едва ли не каждую неделю вылетала на, как она всегда повторяла, «важные и сложные» переговоры.

И она действительно улетела в другой город. Только вернулась в этот же день, чтобы провести ночь с любовником. Что врал тот своей жене, осталось для Андрея тайной. Только жена любовника оказалась женщиной проницательной. А он не придумал ничего лучше, как привезти любовницу в загородный дом.

Это упростило задачу ревнивой жене. Дождавшись, когда в доме погаснет свет, она открыла заднюю дверь своим ключом, поднялась в спальню и всадила нож в сердце неверного мужа. После чего полоснула по горлу проснувшейся любовницы. Ну а потом окончательно обезумела и кромсала голые тела до тех пор, пока рука не обессилела. После чего сама позвонила в полицию. Отличный, хоть и затасканный сюжет для телевизионного детектива.

Две разрушенных семьи. Два трупа. Тюрьма для убийцы. И только Андрей получил через эту трагедию шанс начать новую жизнь. А всё потому, что Ирина застраховала свою жизнь. Он не сразу понял, о чём речь, когда позвонили из страховой компании. В те дни он плохо соображал, был подавлен и мало с кем общался. И вспомнил о страховке только после звонка из отдела выплат. Они приобрели полисы, поддавшись рекламе, и сразу же забыли о них. В случае его смерти выгодоприобретателем значилась Ирина. И наоборот. Проверка обстоятельств смерти заняла две недели. А ещё через неделю на его счету появилось шесть с половиной миллионов рублей. Этой суммы вполне хватит на пять-семь лет беззаботной жизни. За такой срок он рассчитывал начать получать стабильный доход от продажи книг, поэтому был сравнительно спокоен за своё будущее.

Он понял, что объявили посадку на рейс, когда люди, сидевшие на соседних местах, стали подниматься и брать сумки. У стойки уже собралась очередь. Он подождал, пока самые нетерпеливые пассажиры пройдут контроль, засунул ноутбук в рюкзак и на затёкших ногах подошёл к контролёру. Молча протянул паспорт и посадочный талон, получил обратно корешок и пожелание счастливого полёта, и направился по телетрапу прямиком в лайнер.

Решение уволиться и посвятить себя писательству он принял сразу, как счёт пополнился деньгами от страховой компании. Он помнил, сколько душевных сил понадобилось для написания второго романа под названием «Львиные кости». Едва не бросил рукопись на середине. Можно только позавидовать тем писателям, которые способны творить, невзирая на полную занятость в качестве наёмного работника. Пару раз он поднимал в разговорах с женой вопрос об увольнении. Она не отговаривала его, не просила отказаться от мечты, но обставляла всё так, что он оставался на работе и до следующего «кризиса» не помышлял о желании устроиться, например, ночным охранником, чтобы писать. Красота Ирины обращала на себя взгляды многих мужчин. Она привыкла жить в относительной роскоши, и муж охранник в эту жизнь не вписывался.

Должность руководителя юридической фирмы предполагала высокий уровень стрессоустойчивости. И Андрей немало удивился, когда начальник – самодовольный кретин по его мнению – отказался подписывать заявление об увольнении. Он приводил доводы, которые не казались Андрею убедительными. О командном духе, об обязательствах перед клиентами и даже о предательстве. Этот человек искренне не понимал, как можно бросить такую прекрасную работу. Спорить с ним всё равно, что спорить с камнем. Оно и понятно, они решали разные задачи. Один не хотел терять опытного сотрудника, другой намеревался порвать с прошлой жизнью. В конце концов, Андрей устал что-либо доказывать и просто зарегистрировал заявление у секретаря, чем вывел руководителя из себя. И был этому рад.

Две положенные по трудовому кодексу недели длились мучительно долго. Он передавал дела коллегам, изредка участвовал в судебных заседаниях арбитражного суда и составлял план будущей книги. Предстоящие изменения пугали и воодушевляли. Скорбь по Ирине ещё сильно отдавалась в груди учащённым сердцебиением и пробуждением посреди ночи в холодном поту. Но время шло, и он привыкал к новому амплуа вдовца. О других женщинах в этот период он даже не помышлял. Все размышления сводились к единственной страсти, способной свести его с ума – литературе.

При покупке билета он заранее выбрал место у иллюминатора. За что, конечно, пришлось доплатить. Любил наблюдать за облаками и видом городов с высоты птичьего полёта. Он забросил рюкзак на полку, предварительно достав из него свежий роман Стивена Кинга, откинул спинку кресла так, чтобы не мешать человеку, сидящему позади, и принялся читать. Главное правило писателя звучит так – много читать и много писать. И он неукоснительно ему следовал. И учился у лучших авторов. Прочёл практически все пособия в стиле «как стать писателем» или «как написать популярный роман». А в юности посещал несколько курсов писательского мастерства. Трудно сказать, пошли ли они на пользу. На пользу авторам, продающим такие курсы и пособия уж точно. Нельзя научиться писать хорошие книги по пособиям в мягких обложках и у писателей, которые не могут обеспечить себя через продажи собственных книг. Куда больше можно получить, прочитав дюжину бестселлеров и исписав тонну бумаги, оттачивая собственный стиль.

Самолёт разогнался. Андрей ощутил, как шасси оторвались от земли. Как всегда, заложило уши. Он подождал, пока неприятное ощущение тяжести пройдёт и продолжил чтение.

Когда план новой книги (с отличным сюжетом, по его мнению) был закончен, он понял, что не сможет работать в квартире. Негативные мысли испортят повествование. Даже стены в квартире напоминали ему об Ирине. Он заходил в ванную комнату и видел на полках её косметику. Казалось, ещё вчера она кружилась перед зеркалом, устраняя недостатки кожи на лице. А сейчас её тело гниёт в деревянном ящике под двумя метрами земли. Однажды он собрал все её вещи в мусорные пакеты и вынес на свалку. Ожидания не оправдались – на душе стало ещё гаже.

И тогда к нему пришла идея вырваться из духоты каменных джунглей. Работать он может в любом месте. Главное иметь под рукой компьютер или ручку с бумагой. А поскольку в деньгах он теперь не нуждался, то мог себя не ограничивать в выборе места жительства. Вариант снятия дома на берегу моря представлялся ему оптимальным. Поиски заняли несколько дней. Он искал дома у береговой линии с закрытым от посторонних лиц пляжем и минимальным количеством соседей, пока ему не повезло наткнуться на сайт компании с фотографиями приличных бунгало на берегу Чёрного моря. Охраняемая территория, песчаный пляж и густая растительность, скрывающая дома от постороннего взгляда. Стоимость аренды внушала трепет. Он собирался закончить работу над черновым вариантом рукописи в начале октября. За возможность жить в роскошном одноэтажном бунгало несколько месяцев ему придётся отдать небольшое состояние.

И всё же он сделал звонок. И спустя несколько дней уже летел к месту своего нового проживания.

Помимо ноутбука в рюкзаке лежали книги, запасные джинсы, плавки и нижнее бельё. Купить остальное он намеревался по прилёте в местном магазине. Место, куда он летел называлось «Кемпинг «У чёрного моря». Название интригующее, а цены не оставят равнодушными даже толстосумов. Городок с не менее странным названием «Скалистые горы» и населением в несколько десятков тысяч человек, раскинулся у подножия горной цепи. Помимо туристического кластера, здесь располагался крупнейший в России центр скалолазания, а количество лыжных курортов не поддавалось подсчёту.

В летний сезон население города увеличивалось в разы за счёт отдыхающих. Преимущество выбранного им кемпинга заключалось в наличии естественной преграды в виде скалистых гор, окаймляющих территорию пляжа с обеих сторон. Конечно, на лодке с мотором это препятствие легко преодолевалось, но по уверениям сотрудника фирмы арендодателя местные не покушаются на покой гостей кемпинга и за редким исключением, которое незамедлительно пресекается, не нарушают его границ.

Он с удовольствием съел предложенный стюардом завтрак из крепкого кофе и картошки с курицей, так как сильно проголодался, ожидая посадки. Для умственной работы мозгу постоянно требовалась глюкоза. И чтобы не набрать лишний вес от продуктов с высоким содержанием сахара, он приучил себя наполнять организм «длинными» углеводами в виде каш, макарон из твёрдых сортов пшеницы и фруктов с низким содержанием крахмала. Фаст-фуд и прочее удовольствие в еде позволял себе только в «разгрузочные» дни, случавшиеся раз в десять дней.

Ирония судьбы, подумал Андрей, вытирая руки влажной салфеткой и вслушиваясь в гул двигателя. Командир корабля сообщил, что они летят на высоте десять тысяч метров. Температура за бортом составляла минус тридцать градусов по Цельсию.

– Простите?

Он вздрогнул и обернулся на голос. Сидящий рядом старик вопросительно смотрел на него. Андрей сообразил, что произнёс последнюю фразу вслух.

– Извините, – сказал он, – мысли вслух.

Старик обнажил в улыбке крепкие жёлтые зубы, достал из кармашка рекламный журнал и принялся делать вид, что погружён в чтение.

Наверное, решил, что я сошёл с ума и со мной лучше не связываться, подумал Андрей. Следом пришла мысль, что старик не так уж и далёк от истины.

Чтение увлекло его. Он с жадностью поглощал страницу за страницей, не переставая удивляться гению писателя из Новой Англии. Или гению переводчика. Профессия писателя хороша тем, что автор проживает вместе с героями их жизни. Он ведёт их, а заодно и читателя, к победе или поражению. Он вершитель судеб. Он убивает и воскрешает. Несомненно, в профессии писателя много божественного. По сути, вся жизнь автора проходит в воображении. И если посмотреть на современный мир, с его неоднозначными тенденциями, разве можно упрекнуть писателей в том, что вымышленные миры кажутся им более привлекательными, чем реальность.

Самолёт готовился к посадке. Загремели замки ремней безопасности. Андрей посмотрел в иллюминатор и увидел внизу море. В прошлом году они провели с Ириной замечательный отпуск в Италии. Он любил театры, музеи и мягкий климат, но, вот парадокс, терпеть не мог путешествовать. Частые переезды утомляли и отнимали время, которое можно потратить на улучшение писательских навыков. Ирина не разделяла его одержимости. Благо у обоих хватало терпимости не устраивать из этого ссор.

В обманчиво безмятежных толщах воды шла бесконечная борьба за выживание. Большие рыбы пожирали маленьких. Сильный убивал слабого. Слабая особь искала способы выжить. Так происходило тысячелетиями. Всё как у людей. Бирюзовая гладь воды скрывалась за горизонтом. С высоты редкие парусники казались точками на бескрайней поверхности воды. Пилот снижал лайнер, и земля становилась всё ближе. Теперь они пролетали над сушей. Верхушки сосен раскинулись на протяжении всего побережья. Под их тенью уставший путник мог найти отдых от палящего день напролёт солнца.

Шасси Суперджета плавно коснулось бетона ровно в назначенное время прибытия. Раздались недружные аплодисменты. В проходе уже собрались люди. Андрей не спешил первым выбраться из салона и спокойно дождался, пока выйдут самые нетерпеливые. Он перевёл стрелки часов на местное время. Шесть утра. Несмотря на ранее время у трапа его обдало волной жара. Солнечные лучи беззастенчиво лезли в глаза. Что же будет с погодой в полдень, подумал он, надевая солнцезащитные очки.

По условиям договора аренды ему предоставлялся трансфер от аэропорта до места проживания и обратно. Несмотря на раннее утро зал ожидания местного аэропорта был полностью заполнен. У эскалатора его встретил поднимавшийся снизу гул оживлённых голосов.

Ещё спускаясь, он заметил в руках немолодой женщины с пышными каштановыми волосами табличку со своей фамилией. Она зевала и оглядывалась по сторонам. Женский деловой костюм добавлял ей несколько лет к реальному возрасту. Он присылал в компанию скан своего паспорта, но женщина не узнала его.

– Доброе утро, – он не стал протягивать руку и только слегка кивнул головой. Женщина оживилась.

– Здравствуйте, Андрей Сергеевич. Добро пожаловать в «Скалистые горы». Как долетели?

– С высоты отличный вид на местную природу. Горы особенно восхитительны.

Она повела его к выходу из аэровокзала, громко цокая каблуками по полу.

– Да, гор у нас хватает. Приезжайте зимой кататься на лыжах. Горы особенно красивы в этот период. Кстати. Меня зовут Людмила.

– Очень приятно. Я не большой любитель лыж. Долго нам ехать?

– Сорок минут, если не сворачивать с курса. У вас оплачена обзорная экскурсия по городу. Моя задача показать вам наши достопримечательности. Магазины, музеи, места прогулок и так далее. В этом случае получится на пятнадцать минут дольше. Если вы устали, мы можем отложить или отменить поездку.

– Ни в коем случае, – сказал он. – Меня слегка укачало в полёте, но я с удовольствием использую возможность посмотреть новые места. Здесь можно взять машину напрокат?

– В нашем городе? – женщина задумалась. – Я уточню. Как гость кемпинга, вы точно можете воспользоваться нашим скромным парком автомобилей. По предварительной заявке.

– Отличная новость.

– Чем собираетесь заниматься? – спросила женщина скорее от скуки, чем от любопытства. Андрей простил ей эту провинциальную бестактность.

– По большей части работать. Ну и купаться в море, конечно.

– Вы…?

– Я писатель.

– Как интересно, – глаза Людмилы заблестели, а уголки рта приподнялись. Лет двадцать назад такое игривое выражение лица могло растопить ни одно сердце.

– Начинающий писатель, – добавил он. – Пока мне особо нечем похвастаться. Очень надеюсь, что здешний климат поможет мне в работе.

– Вечера у нас просто замечательные. До полуночи держится плюс двадцать пять. Иногда идёт дождь. Раз или два в сезон бывает ураган. Инструкции вы прочтёте в гостевой книге. Она есть в каждом бунгало. Погода портится ближе к середине осени. До появления сугробов на склонах гор город пустеет. После чего вновь оживает за счёт любителей лыж и сноубордов.

Они покинули здание аэропорта и шли по автомобильной парковке. Она жестом указала на тойоту-короллу серого цвета. Он положил рюкзак на заднее сиденье, а сам сел на переднее и пристегнулся. Вскоре автомобиль покинул стоянку.

Следующий час Людмила играла для него роль гида. Он внимательно выслушал историю города, иногда задавая уточняющие вопросы и получая самые развёрнутые ответы. Узнал расположение местного кинотеатра, кегельбана, нескольких баров и ресторанов, больницы и отдела полиции. Всякий раз она предлагала ему остановиться и выйти наружу и всякий раз он отказывался.

Ехали они на третьей скорости, иногда переходили на вторую, и ему удалось запечатлеть в памяти раскиданные у подножия холмов домики.

Людмила проследила за его взглядом.

– Это дома москвичей, – с грустью в голосе произнесла она. – Половина из них всегда пустует. Земля здесь дорогая и местные не имеют возможности строиться.

– Работы хватает?

– Выживаем за счёт приезжих.

Он кивнул:

– Таких, как я.

– Повезло, что межсезонье длится недолго, иначе пришлось бы туго.

Он ничего не сказал. Взрослая жизнь всегда борьба, так уж устроен мир. Но прекрасного в нём всё-таки больше. Он высунул голову из окна и вдохнул аромат растущих вдоль дороги цветов. Пёстрая лента лепестков тянулась в бесконечность. Вскоре автомобиль притормозил перед высокими прозрачными воротами из кованого железа, сквозь которые был виден спуск к морю.

– Приехали? – поинтересовался он.

Людмила протянула ему магнитный ключ и попросила поставить подпись в акте передачи.

– Не потеряйте.

– Постараюсь.

Они вышли из автомобиля. Он достал рюкзак и огляделся. Асфальт на небольшой площади расчерчен змеиными линиями трещин. На границе площади асфальт заканчивался и в гору поднималась обычная грунтовая дорога. На противоположной от кемпинга площади высилось одноэтажное обшарпанное здание универсального магазина «Черномор». Неухоженный вид заведения резко контрастировал с находящимся рядом изящным помещением банка. Жилых домов поблизости не было.

– Зачем в этой глуши отделение Южного банка? – поинтересовался он с нескрываемым изумлением.

Людмила не смогла сдержать улыбку.

– Не у всех пожилых есть смартфоны с мобильными приложениями. Кое-кто по старинке оплачивает счета через кассу.

– И платит высокую комиссию.

– Люди привыкли к такому положению дел. Сейчас утро и площадь пуста. Но пройдёт пара часов, и вы не узнаете это место. Лавочки облюбуют весёлые бабушки, а двери в магазин не будут закрываться до позднего вечера. По ту сторону холма довольно большой посёлок. И с выбором товаров в местных магазинах там не очень. Да и море далеко. Ну а банк, и здесь вы правы, вот-вот закроют. Читала об этом в местной газете. И тогда пожилым людям придётся ездить в город за пенсией. Для автоперевозчика это будет весомой прибавкой к выручке.

Андрей кивнул, полностью соглашаясь с риелтором и по совместительству гидом. В густых зарослях юкки он приметил древний японский микроавтобус без номерных знаков. На уцелевших волшебным образом стёклах скопился непроницаемый слой пыли. Сдувшиеся колёса намертво вросли в землю, а заднюю часть кузова окутала густая листва. На месте левой фары зияла чёрная жутковатого вида дыра. Ржавый остов вполне мог стать декорацией малобюджетного постапокалиптичного фильма ужасов.

Людмила вновь проследила за его взглядом и махнула рукой.

– Он давно здесь стоит.

– Удачно вписывается в рельеф местности.

– Формально это чудовище находится за пределами кемпинга. Мы писали заявление в полицию, но у них есть дела поважнее, – она хмыкнула, – чем свезти на свалку брошенный автомобиль. Так и стоит здесь.

– Увезите сами.

– Желающих, как видите, пока не нашлось. Я уже не обращаю на него внимания.

– В темноте это штуковина может здорово напугать.

– Вы пишите романы ужасов? Наверное, плохо спите из-за этого. А мне ужасы не нравятся.

Он не смог сдержать улыбки.

– Я пишу про людей. И да, иногда в повествование может забраться нечто сверхъестественное. Тема человеческих пороков и страстей куда обширнее и увлекательнее для меня, чем вампиры и оборотни. Хотя я не отказываюсь от прочтения и таких книг, если они хорошо написаны. Прекрасный слог может доставить ни с чем несравнимое удовольствие.

– О, так вы ещё и психолог.

Каждый хороший юрист просто обязан быть психологом, промелькнула у него в голове мысль.

Над воротами висела табличка с готическими вензелями: Кемпинг «У Чёрного моря».

– Это пригород, – сказала Людмила. – За холмом дачный посёлок. Люди спускаются сюда за покупками. Автобус отправляется в город три раза в день. Расписание вы найдёте в гостевой книге. Пойдёмте, я покажу ваш дом.

Он открыл дверь в воротах своей карточкой и ощутил лёгкое волнение. Это место на много дней станет его домом.

Сразу за воротами сливаясь с кипарисами, высился одноэтажный садовый домик. Навстречу к ним из домика шёл старик в широких брюках и летней рубашке. На вид ему было лет семьдесят. Живое лицо испещрено глубокими морщинами. Умные глаза, скрытые за стёклами очков, внимательно рассматривали нового гостя.

– Наш охранник, – сказала Людмила. – Он здесь живёт. Если я не буду на связи, можете обращаться к нему.

Да его самого охранять надо, подумал Андрей. Он пожал старику руку и с удивлением отметил скрытую в ней силу. Рукопожатие мужчины, много лет занимавшегося физическим трудом.

– Фёдор, – громко сказал старик.

– Андрей.

– Бунгало номер три, – сказала Людмила.

– Я зайду к вам вечером узнать, как расположились, – предупредил старик.

Они оставили его и продолжили плавный спуск на пляж.

– Автомобили сюда не заезжают? – спросил Андрей.

– Спуск к пляжу разрешён автомобилям экстренных или технических служб. Личный транспорт можно оставить на крытой стоянке кемпинга. Мы только что прошли мимо неё. В обычный день вы можете слышать исключительно шум моря. Мы заботимся об отдыхе наших гостей.

Они неспешно спускались вниз, и взору Андрея всё больше открывался дивный вид на побережье. Каждый год они выбирались с Ириной на отдых. И всякий раз их выбор останавливался на Европе. Выбор Ирины, если быть точным. Отечественные дома отдыха её не привлекали из-за высоких цен и низкого сервиса. Впервые за много лет он приехал на Чёрное море, к тому же один. Его охватило непонятное волнение.

Цвет воды переливался из серебристого в золотистый и обратно. Будто гениальный художник играл акварельными красками на живом полотне. Для полной идиллии не хватало разве что резвящихся дельфинов. Абсолютную тишину не омрачал ни один звук. Даже крики вечно голодных чаек. Их здесь просто не было. Море ещё не проснулось и его воды безмятежно дремали. Короткие волны накатывались на мокрую полоску песка, чтобы через мгновение откатиться прочь.

– Всего на пляже восемь домов, – пояснила Людмила.

Эту информацию он знал. Прежде чем выложить за аренду огромную сумму, он постарался найти в интернете всё, что связано с кемпингом. Опыт работы юристом ему в этом очень пригодился.

– Они расположены на расстоянии ста метров друг от друга. Обратите внимание на прогулочную дорогу. Тень от деревьев не пропускает солнечные лучи и в знойную погоду по ней можно спокойно ходить, не опасаясь перегрева, или сидеть на скамейках.

– Сейчас заняты все дома?

– Нет, только три.

– Вместе с моим? – уточнил он. Почему-то ему было важно, сколько людей разделяют с ним эту красоту.

– Да. Бунгало номер два, три и шесть. Они различаются по цветам и их трудно перепутать. Ваше бунгало коричневого цвета. Через месяц ожидается заезд ещё двух семей.

– Вам известно кто мои соседи?

– Соседи слева, бунгало номер два зелёного цвета занимают молодая женщина с дочерью. В бунгало номер шесть маренового цвета проживает пожилая пара. Пойдёмте по песку.

Людмила сняла туфли и уверенно зашагала по пляжу. Андрей последовал её примеру. Ноги проваливались в мягком песке и приятно щекотали кожу. Он и не знал, что на наших пляжах может быть такой белоснежный песок. Влажный морской воздух освежающе подействовал на его уставший разум. Он набрал полную грудь солёного воздуха и медленно выдохнул, отпуская восвояси накопившиеся проблемы.

– Отличный песок, – сказал он.

– С острова Кайо-Ларго, – сказала Людмила, чем чрезвычайно удивила его. – Эвкалипт, правда, не прижился. Зато море точно своё. Да и красивой растительности хватает. Одна черешня в период цветения чего стоит.

Андрей рассмеялся. Давно отвык от собственного смеха. Причин для радости до сегодняшнего дня у него не было. С первых секунд пребывания на пляже он чувствовал, что его с головой накрыло цунами свободы. Воодушевляющий трепет пробирал до глубины души. Встречать морские закаты и просыпаться под шум морской волны. Что может быть лучше для молодого вдовца, решившего порвать с прошлым и посвятить себя такому неблагодарному призванию как сочинительство.

Пока он предавался мечтам, Людмила успела дойти до коричневого бунгало и ждала его на крытой террасе, предваряющей вход.

– Ваш новый дом, – сказала она и сделала рукой приглашающий жест.

Андрей остановился перед лестницей, чтобы вдоволь насладиться видом своего нового места жительства. В архитектуре бунгало преобладали испанские мотивы. Двускатная покатая крыша, с торчащей трубой, поддерживалась мощными колоннами, обрамляющими террасу. Или веранду, кому как удобно, на которой могла удобно расположиться семья из трёх поколений для обеда на свежем воздухе. Стены с лазурным покрытием надёжно защищали древесину от влаги.

Два больших зашторенных окна, точно два глаза, смотрели в сторону уходящего за горизонт моря. Андрей сразу представил, как будет работать над рукописью поочерёдно у каждого из них. Смотреть вдаль, сбрасывая напряжения с глаз, вдохновляясь на упорный труд и потягивая холодный чай.

– И он прекрасен, – выдохнул Андрей.

– Давайте я покажу вам, как всё устроено. Дверь открывается магнитным ключом. Ещё раз повторю – не нужно его терять. В противном случае вам придётся долго ждать, пока дверь отопрут новым ключом. Наша бюрократия в случае потери или порчи имущества вам не понравится. В очередной раз отсылаю вас к гостевой книге. Подробные правила также есть на нашем сайте.

Андрей провёл бежевым куском пластика по считывающему устройству и услышал лёгкий щелчок. Повернул дверную ручку и сделал шаг через порог.

– Площадь бунгало восемьдесят шесть метров. Гостиная и две спальни, два санузла, две душевые кабины и бильярдный стол. Вся необходимая мебель и техника, – она протянула ему распечатанный документ. – Сверьтесь с актом передачи. Если желаете, можете проверить каждый прибор на исправность. Для удобства к вашему приезду наши сотрудники наполнили холодильник продуктами. Всё только самое свежее от местных фермеров. Расстояние до воды не более ста пятидесяти метров. Аптечку вы найдёте на кухне. В каждой спальне находятся кнопки вызова экстренной помощи.

Внутренняя обстановка полностью соответствовала выложенным на сайте компании арендодателя фотографиям. Паркетный пол в гостиной в спальнях уступал место ковролину. Особым украшением являлся облицованный натуральным камнем камин из кирпича с жаропрочным стеклом. Центром бунгало служила гостиная, к которой примыкали остальные помещения. В стенах вырезаны многочисленные ниши для небольших вещей.

Андрей ходил по просторной гостиной, воображая, где и как он будет проводить время. Дом стоил потраченных на него денег. В одной из спален он нашёл отличный письменный стол. Писать за таким будет одно удовольствие.

Он тысячи раз держал в своих руках акты приёма-передачи различного имущества, будь то квартир, автомобилей или оборудования. Договор аренды был подписан им ещё до отлёта через обмен фотокопиями, а выставленный счёт оплачен через приложение в телефоне. Бегло пробежавшись по списку, он тут же подписал два экземпляра.

Следом за эйфорией наступила усталость. Он и забыл, что вылез из постели в четыре утра.

– Есть ли у вас ко мне вопросы?

Людмила ожидала от него ответа. Он задумался. Вопросов вроде не было.

– Нет, – покачал он головой.

– Тогда не буду отнимать ваше время. Желаю вам удачно провести здесь время.

Лучше продуктивно, подумал он. А вслух сказал:

– Спасибо за экскурсию, Людмила. Было чертовски приятно узнать столько нового. Мы ещё увидимся этим летом, я думаю.

– О, несомненно, вы что-нибудь сломаете здесь. Тогда я и приеду.

Они вместе посмеялись над тем, что звучало как шутка, но не было шуткой, затем он проводил её до двери, бесконечно зевая. В обеих спальнях стояли шикарные двуспальные кровати. И с одной из них ему вскоре предстояло свидание.

Они пожелали друг другу удачи, и он закрыл дверь. Потом долго наблюдал в боковое окно, как она удаляется, разбрасывая при ходьбе золотистый песок.

Холодильник и в самом деле был заполнен разнообразными упаковками со свежим сыром, молоком, мясом, а также овощами, фруктами и хлебом. На одной из полок лежало несколько бутылок светлого пива. Он не раздумывая сделал себе бутерброд и открыл бутылку пива. Вкус того и другого показался ему изумительным. Ему понадобится вся сила воли, чтобы не пристраститься в отпуске к еде и алкоголю.

Он собирался немного вздремнуть и со свежими силами взяться за работу. Невозможно сочинить качественный текст, когда голова занята мыслями о сладком сне на мягкой подушке. И как только импровизированный завтрак был съеден, он рухнул на кровать и через несколько мгновений заснул.

2

С момента, когда Андрей и Людмила появились на площади перед кемпингом и до момента, пока они не скрылись за оградой, сквозь грязные стёкла обветшалого микроавтобуса за ними следили две пары хищных глаз.

– Какая красотка, – присвистнул первый. Его звали Счастливчик. Своё настоящее имя он старался не вспоминать. Оно принесло ему только горе. – В моём вкусе.

Он щурился и жадно смотрел в бинокль. Его левую бровь рассекал глубокий шрам – память былых сражений – нависающий в опасной близости от глаза. Таких шрамов на молодом теле скопилось не меньше десятка. За право на жизнь Счастливчику не раз приходилось в буквальном смысле бороться.

Второй поморщился и демонстративно выпустил бинокль из рук. На загорелой шее вздулись вены. За излишнюю сутулость сокамерники прозвали его Горбун. Поначалу он сопротивлялся, лез в драку каждый раз, как слышал непотребное прозвище, но со временем привык – особенно когда стал проигрывать одну схватку за другой – и теперь отзывался только на это прозвище.

– Она же старая, – каждое слово он выплёвывал из беззубого рта с брезгливостью.

– Ей не больше пятидесяти. Твоя ровесница, между прочим. Ещё пригодна к использованию, – Счастливчик усмехнулся, обнажив ещё крепкие, но насквозь жёлтые от плохой пищи и дешёвого табака зубы. – А ты, я смотрю, зажрался, ваше высочество.

Горбун пропустил последнюю, явно издевательскую фразу напарника мимо ушей.

– В матери она тебе точно годится. Ты лучше не обсуждай со мной свои фантазии. И так живот сводит от той отравы, что приходится здесь жрать.

Питаться действительно приходилось, чем попало. За неделю наблюдений был съеден стратегический мировой запас печёной фасоли в томатном соусе. Живот пучило уже от одного вида банок с этой отравой.

– Хмырь так пялился в нашу сторону, что моя рука сама потянулась к ружью, – признался Счастливчик, когда незваные гости исчезли из поля зрения. В качестве подтверждения озвученного намерения он погладил лежащее на полу оружие – старое курковое ружьё с двумя стволами шестнадцатого калибра.

От него пахло немытым телом и табаком. Только он этого не чувствовал и с особым чувством грыз грязные ногти. За свои неполные двадцать два года ему часто приходилось висеть на волоске от смерти. И каждый раз ему сопутствовала удача, а на тот свет отправлялся его оппонент. За это немногочисленные дружки прозвали его Счастливчиком. Он не возражал. Рассчитывал оправдывать это прозвище и дальше.

– Успокойся, малыш, – резко ответил Горбун. – Ты боишься всего на свете. Даже собственной мамочки.

– Не трогай мою маму, старик, – Счастливчик поёжился несмотря на жару. Не нравился ему этот надменный тон. – И вообще, сегодня твоя очередь готовить завтрак. Я хочу получить свой кофе.

– Ты у меня не только кофе получишь, – огрызнулся тот, которого в сорок девять лет уже называли Старый. Он и чувствовал себя стариком. Но всё же неохотно поднялся со скрипучего сиденья и принялся подогревать воду в кастрюле на переносной газовой горелке. Он был выше ростом и хитрее сообщника. На этом его преимущества перед Счастливчиком и заканчивались. Ввязываться с ним в драку было опасно. Широкие плечи и объёмная мускулатура Счастливчика не оставляли Горбуну шансов.

Этот паренёк на полном серьёзе думал, что поймал удачу за хвост, чем сильно раздражал его. Всё чаще в голову приходили разные нехорошие мысли. И всякий раз он одёргивал себя за отсутствие терпения. В одиночку ему с делом не справиться. Ума у Счастливчика нет, один гонор. Зато в смелости, или точнее дурости, ему нельзя было отказать.

Когда им удастся провернуть задуманное, тогда можно будет избавиться от этого чересчур самоуверенного проныры. Несмотря на то обстоятельство, что этот малый приходился сыном его давно помершего в тюрьме товарища, когда придёт время, рука его будет тверда как камень.

Он залил кипятком растворимый кофе, бросил в него три куска прессованного сахара и протянул дымящуюся кружку Счастливчику. Несмотря на худой корпус и неизбежные в связи с этим сквозняки, в салоне запахло чем-то похожим на кофе.

Не успел тот сделать глоток, как на горизонте показалась одинокая женская фигура. Счастливчик схватил лежащую на панели помятую тетрадь, посмотрел на часы, затем на записи.

– Моя любовь сегодня пришла раньше на целых одиннадцать минут, – констатировал он.

Полная зрелая женщина с причёской а-ля Алла Пугачёва подошла к служебному входу в отделение Южного банка. Огляделась и, удостоверившись, что рядом нет ни души, открыла массивную металлическую дверь. Начался отсчёт. Меньше чем за минуту ей предстояло ввести правильный код на сигнализации. И каждый рабочий день она набирала правильные цифры.

– Просто запиши время, чёртов извращенец.

Счастливчик взял карандаш, поставил дату и время.

– Нет ничего ужасного, что мне нравятся женщины постарше, – сказал он. – Ты злишься, потому что завидуешь мне.

– О чём это ты?

– Женщины на тебя уже не смотрят. А вот я ещё смогу обслужить сотню другую, пока не превращусь в брюзжащую развалину навроде тебя.

– Следи за языком, малыш, – всего лишь сказал Горбун, хотя глаза его пылали от злости, – и занимайся своим делом.

Счастливчик предпочёл не лезть на рожон.

– И к какому варианту ты склоняешься?

Горбун не стал ходить вокруг да около. Ему порядком надоело затянувшееся дежурство с восхода и до заката. Всё, что было необходимо, они уже выяснили.

– Инкассаторы, – коротко ответил он.

– Это означает убийство.

– Если придётся, Счастливчик. Если придётся. Я не меньше тебя устал от жизни впроголодь и готов рисковать.

– А свидетели? Ты видел, сколько людей толпится возле банка, когда подъезжает инкассаторская машина? – Это был риторический вопрос, Горбун всё прекрасно видел. – Почему мы не можем вышибить ей мозги? – заводился Счастливчик. – Могли бы нацепить маски и ворваться туда.

Он указал на отделение банка. Горбун собрал в кулак всю свою волю, чтобы не наброситься на него.

– Потому что это не поможет нам достичь цели, – процедил он сквозь дёсны, потому что почти все передние зубы выпали. Как он умудрялся не шепелявить, оставалось загадкой даже для него самого. – Деньги привезут в пятницу после обеда. Нам неизвестно есть ли у неё ключ к хранилищу. Она обычная служащая. Допустим, ты оглушишь её, когда она выйдет из банка. Затащишь обратно внутрь и прикажешь отключить сигнализацию, которую она включила, перед тем как выйти наружу. И что ты собираешься делать дальше? Там куча решёток и дверей с кодовыми замками. Ещё больше камер. А мы понятия не имеем, куда передаётся запись. До хранилища так просто не добраться! Иначе каждый дурак грабил бы банки. А мы не дураки. У меня есть план. И прямо сейчас мы оттачиваем его детали. Спешить нельзя. Я в тюрьму не вернусь.

– Я тоже.

– Тогда не задавай идиотских вопросов. Ограбить банк у нас нет шансов.

– Что ты предлагаешь?

Старый цокнул языком. Сын его умершего товарища был туп как пробка.

– Сам только что кричал про свидетелей. Ещё и камеры наблюдения. Мысли шире.

– Расстреляем инкассаторов, не дав вызвать помощь, и заберём деньги?

– Мы взорвём их, – Горбун позволил себе улыбнуться. – Без денег, конечно. Всё случится на этой площади. Нам даже не придётся заходить в банк. Это наше поле битвы. И когда придёт момент, мы будем во всеоружии.

– Твоему источнику можно доверять?

– Ты не хуже меня знаешь, что никому нельзя доверять.

– Раз мы здесь, значит доверяешь.

– Не вижу резона подставлять нас, – хмурится Горбун. – Сделка назначена на пятницу. Оплата наличными. Хрустящие пятитысячные купюры, малыш. Потом деньги повезут в банк. Ради семидесяти пяти миллионов можно поторчать в этой развалине. Если у тебя нет другого способа разбогатеть, то лучше доверять информатору. Ты или в деле, или нет.

– Я в деле.

Счастливчик потёр ладони в предвкушении добычи и сделал глоток кофе. Неделю он ещё способен терпеть старого ворчуна. Ну а потом…потом их дороги навсегда разойдутся.

3

Его разбудила яркая вспышка света, разорвавшая мозг изнутри и тревожным эхом отозвавшаяся по всему телу. Он застонал и сделал тщетную попытку зажать голову руками. Но свет был внутри, в самой глубине, скрытой даже от своего хозяина, истерзанной души. Свет продолжал расширяться внутри онемевшего туловища. Вместе с ним пришёл страх. Он обволакивал кожу, парализуя волю и заставляя остервенело кричать. Андрей чувствовал, что больше не принадлежал себе. Больной мозг пронзали тысячи острых игл. И он ощущал каждую из них. И хотел умереть, лишь бы прекратить мучения.

Свет исчез также внезапно, как и появился. Вместе с ним ушла и боль. В наступившем затишье остался лишь необъяснимый, доводивший до безумия страх.

Он обнаружил, что стоит в тускло освещённом помещении и в безмолвной тишине мог слышать прерывистый стук собственного сердца. Он сразу узнал это место. Высокие потолки и мрачная драпировка стен не оставляли в этом сомнений. То была комната для прощания при морге.

Гроб из тёмной вишни стоял на постаменте в окружении искусственных венков. Некоторые украшали чёрные ленты с траурными надписями. Крышка гроба была закрыта.

Только в реальности это никогда не происходило. Он считал, что нет смысла выставлять закрытый гроб в зале для прощания. Все, кто хотел проводить Ирину в последний путь приехали на кладбище. А теперь они находились здесь – друзья детства и коллеги. Всего человек двадцать. Точь-в-точь как на кладбище. В той же ещё зимней одежде с замершими снежинками на плечах. Будто кто-то вынул кадр из его памяти. Кто-то с нездоровым воображением и способностью менять реальность.

Зачем он здесь?

Родные Ирины оставили этот мир ещё до начала их непростых отношений. Он их знал только по фотографиям. Сейчас они тоже были здесь. Словно сошедшие в реальность с поблёкших фотоснимков. В тех же позах и с теми же выражениями на лицах. Нет, не лицах, а застывших восковых масках. Взгляд стеклянных глаз устремлён на невидимый объектив фотокамеры. То есть на гроб с изувеченным телом.

А с телом ли?

И тут посреди застывшей тишины прозвучал резкий скрежет. Точно кошка скребла пол острыми когтями. Или…чьи-то ногти царапали гладкую деревянную поверхность.

Он в ужасе посмотрел на гроб и инстинктивно шагнул назад. Доноситься звук мог только изнутри гроба.

Никто кроме него, казалось, не замечал противного звука. Незрячие глаза манекенов продолжали смотреть в пустоту. Смотреть прямо на гроб. И взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Они хотели, чтобы он открыл крышку и выпустил запертое там существо. Каким-то образом, он понимал их желание. Он хотел закричать, однако крик, не родившись, затих в пересохшем горле. Холод сковал внутренности. При дыхании из открытого рта вырывались клубочки пара. Тяжёлая поступь смерти отдавалась в висках острой болью.

Он сделал шаг вперёд против своей воли. И ещё один. И ещё. Так двигают подвешенную на верёвочки марионетку. Собственное тело не подчинялось ему. Теперь он мог дотянуться до края гроба рукой. Скрежет изнутри доносился всё отчётливее и не сулил ничего хорошего. Запах смерти ни с чем нельзя было перепутать.

Неведомый доселе панический ужас охватил его. Округлившимися глазами он наблюдал со стороны, как правая рука тянется к передней части откидной крышки, чтобы схватиться за позолоченную ручку. Скрежет тем временем перешёл в яростный стук. От сильных ударов гроб содрогался. Дрожащая ладонь, наконец, сомкнулась на металлической ручке и рванула крышку в сторону.

4

Кто-то упорно барабанил во входную дверь.

Андрей сел на кровати. Несмотря на жару, его знобило. Лоб покрылся холодной испариной. Он сидел и ждал, пока сердце перестанет так учащённо биться. Воспоминания о кошмаре стремительно таяли в воспалённом мозгу.

Это был только сон.

Он откинулся на спину. По телу расплывалось блаженное облегчение. Очень реальный сон, надо сказать. Куда страшнее, чем в кино. Кошмары ни разу не посещали его после смерти жены. Он много читал о посттравматическом синдроме и подумал, что сон был вызван сменой обстановки. Весьма интересное наблюдение для писателя.

Стук в дверь не прекращался. Он наспех пригладил растрёпанные волосы и неровной походкой поплёлся к выходу.

На пороге стоял Фёдор. Увидев заспанное лицо гостя, он смутился.

– Ох, простите, что разбудил.

Андрей посмотрел на часы. 16.47 по местному времени. Он проспал восемь часов. Пустой желудок предательски заурчал.

– Всё в порядке, – сказал он. – Зайдёте?

– Хотел показать вам, как пользоваться дымоходом, если вдруг захотите разжечь камин. Ночи здесь бывают прохладными. А дом, как вы заметили, без центрального отопления.

– Проходите. Я только схожу в туалет.

Старик улыбнулся и переступил через порог. Объяснения заняли пару минут: спичка, дрова, дымоход, задвижка. Поленница находилась за домом охранника. Ключ висел там же на двери. Подробности изложены в гостевой книге.

Надо бы всё-таки её прочитать, подумал Андрей, провожая старика.

– Ежели чего, заходите в гости, – произнёс Фёдор, бодро спускаясь по лестнице. Андрей решил, что старику одиноко. С берега до него доносился раскатистый шум волн. Интересно, есть ли у него дети. Впрочем, это не его дело.

– Спасибо. У вас есть книги? – он захватил с собой всего две и собирался одолеть их за неделю. Он был старомоден. Его привычки формировались в страшные для страны девяностые годы двадцатого века, когда планшетов или ридеров не было и в помине. Он пробовал читать с экрана и быстро понял, что из этой затеи ничего не получится. Каждый текст обладает своей сущностью. Проявляется она только посредством переноса текста в милый сердцу формат напечатанной книги. Предпочитать электронные читалки классическим книгам, всё равно, что выбрать надувную куклу вместо настоящей женщины. Шелест страниц и типографские чернила всегда будут для него на первом месте.

– Книги? – переспросил старик, оборачиваясь. – Найдутся.

– Тогда я зайду на днях. Одолжу несколько, если вы не возражаете.

– Буду рад. Угощу вас липовым чаем.

– Последний раз я пил липовый чай лет в двенадцать, – признался Андрей. – Тогда до встречи.

После ухода старика он забрался в душевую кабину и долго стоял под струёй прохладной воды, смывая с себя остатки сна. Потом также долго стоял перед холодильником, соображая, что приготовить на обед, пока не остановился на спагетти со свежими томатами и тёртым сыром.

Пока в кастрюле закипала вода, он вытащил на веранду найденный в чулане садовый столик. Обед на свежем воздухе доставил ему одно удовольствие. Морской воздух благотворно влиял на аппетит. Он съел две порции спагетти и осушил бутылку лимонада. Кровь прилила к набитому желудку, и он понял, что в ближайшие часы не сможет сосредоточиться на рукописи. Поэтому надел плавки и отправился плавать.

5

В тот же день ровно в шесть тридцать после полудня на площади перед кемпингом появился кремовый фургон на базе Volkswagen Transporter с зелёной полосой на борту. Машина инкассации затормозила перед чёрным входом в отделение банка. Спустя минуту передняя пассажирская дверь распахнулась, и из автомобиля выскочил молодой инкассатор-сборщик. Он бегло оглядел периметр, задерживая взгляды на прохожих, как бы оценивая, представляют ли они опасность. Правая рука лежала на кобуре, из которой торчала рукоять пистолета. Левой он несколько раз постучал в дверь. Только когда она открылась, из автомобиля резво выскочил второй инкассатор с мешками для денег. Полными мешками. Каждый день деньги собирали в одной или нескольких крупных коммерческих структурах и привозили в банк. Точную суму определить по внешнему виду мешков было невозможно.

– С виду бравые парни, – сказал Счастливчик.

– Торговец на рынке зарабатывает за неделю больше, чем они за месяц. Как думаешь, будут они рисковать своими жизнями или здоровьем ради чужих денег за такую зарплату?

– Вот и узнаем, – Счастливчик невесело хмыкнул.

– Время засёк? – нервно спросил Горбун. Он разглядывал бронеавтомобиль в бинокль. Бойницы в пулестойком стекле. Ничем не защищённые колёса с виду походили на обычные. Чем занимался водитель, он же старший инкассатор, из укрытия было не понять. Не приходилось сомневаться, что под рукой у него имеется тревожная кнопка и постоянная радиосвязь с центром инкассации.

– Да, – недовольно ответил Счастливчик.

– Приезжают всегда в одно и то же время, – задумчиво произнёс Горбун. Он думал.

Счастливчик облизнул палец и пролистал тетрадь.

– Понедельник – шесть двадцать семь. Вторник – шесть двадцать девять. Среда – шесть тридцать две. Четверг…ээ…Шесть тридцать. И сегодня, в пятницу – шесть тридцать.

– Через сколько выходили обратно?

– Сейчас. Вот…через тринадцать…восемь…десять…десять минут.

– В среднем через десять минут, – подвёл итог Горбун. Он пока не знал, имело ли это значение. Придётся попотеть с планом.

– О чём ты думаешь?

Горбун не ответил.

– В следующую пятницу эти мешки с деньгами будут нашими, – сказал он. – Через неделю мы станем богачами. Слышишь? И если инкассаторы встанут у нас на пути, – в эбонитовых глазах мужчины промелькнул нездоровый блеск, – тем хуже для них.

– Думаешь, они не изменят расписание ради такой крупной суммы? Или не отрядят специальную группу? Не каждый день инкассация разом перевозит семьдесят пять миллионов.

– Мой источник уверен, что ничего подобного не будет. Обычная инкассация из офиса строительной фирмы. Недели нам будет достаточно для подготовки. К тому же перед выходными ребята будут расслаблены. Это облегчит нам задачу.

– Как мы это провернём? Нацепим маски и с криками «ура» бросимся в атаку?! Да мы не успеем даже перебежать через площадь. Нас расстреляют, а они спокойно запрутся в своём сейфе на колёсах и будут дожидаться подкрепления.

– Я уже говорил, будет взрыв, – отрезал Горбун.

– А посетители банка? – не унимался Счастливчик. – А магазина? Их мы тоже убьём?

– У меня есть план, – твёрдо сказал Горбун.

– Поделись им с напарником.

– Скоро ты всё узнаешь.

– Я возьму ружьё.

– Нет, я возьму ружьё, – возразил Горбун.

Счастливчик почесал подбородок.

– И нам понадобится автомобиль, – твёрдо сказал Горбун. – Сможешь устроить?

– Автомобиль будет.

– Скрути запасные номера. И смотри, чтобы поблизости не было видеокамер. В наше время ими обвешан каждый фонарный столб. – Он наклонился к Счастливчику. – Понадобится ещё кое-что.

Счастливчик приготовился записывать, но Горбун остановил его.

– Никаких записей. Придётся запомнить.

Он начал перечислять, подробно объясняя, для чего будет необходим тот или иной предмет. Список получился внушительным. Счастливчик слушал. Одно из двух – старпёр или гений, или рехнулся, думал он.

– Успеешь достать? Мне до смерти надоело торчать в этой душной штуковине. Ровно неделя. Или мы отрабатываем наводку, или расходимся.

Счастливчик пока не знал, сможет ли собрать хотя бы половину из озвученного. Что уж говорить о сроках.

– Ты уверен, что всё сработает?

– Ты не меньше меня знаешь, что всего не учесть. Иначе бы тюрьмы не были переполнены.

Инкассаторы вышли из банка через двенадцать минут.

Горбун навёл на них указательный палец и изобразил звук выстрела. На худом покрытом щетиной лице появилась зловещая тень улыбки. Что точно не входило в его планы, так это делиться с малышом. На все купюры у него были свои виды. Девочки и выпивка стоят недёшево, а добычи хватит всего на пару лет. Он нуждался в молодом напарнике ровно до мгновения, пока деньги не окажутся у него в руках. Долг перед его папашей он рассчитывал сполна вернуть в день ограбления. Только не деньгами, а отборным свинцом. Отец и сын скоро соединятся на небесах. Умилительная будет сцена.

Поднимая скопившуюся за день на асфальте пыль, бронированный фургон резко развернулся и через мгновение скрылся из виду.

6

Поздним вечером Андрей неспешно прогуливался вдоль побережья. Отпечатки босых ног тянулись за ним на многие сотни метров. Он не смотрел на небо и пропустил появление первых звёзд. Море было спокойным, и шум прибоя не мешал обдумывать сюжет новой книги. Одежду для прогулки он выбрал повседневную – джинсы, закатанные до колен и футболку-поло. Жалел, что не взял в поездку шорты. В кармане лежал телефон с картой памяти на несколько тысяч песен. Музыка помогала отрешиться от внешнего мира и настроиться на необходимые эмоции. Прямо сейчас он слушал в наушниках сборник лучших хитов Билли Джоэла. И уж Билли записал их предостаточно. В сентябре две тысячи шестнадцатого они с Ириной побывали на его концерте во Франкфурте. Пятьдесят тысяч зрителей исступлённо кричали, когда изрядно располневший рокер брал знакомые с детства ноты. Тогда ему казалось, что она счастлива с ним. Они занимались любовью в номере гостиницы, обедали в ресторанах и гуляли по набережной реки Майн, взявшись за руки. Тогда он и подумать не мог, что очень скоро эти отношения пойдут прахом.

Может он не удовлетворял её интимные потребности? Звучало странно. Инициатором близости всегда выступал он. Напротив, это ему не хватало её ласки. Иногда они ссорились из-за этого.

Неделю назад он получил неожиданное письмо из колонии, где содержалась убийца Ирины. Её только что перевезли туда из следственного изолятора. Они виделись всего один раз в зале судебного заседания, куда он приходил в качестве потерпевшего. Невысокого роста, стройная и с удивительно красивыми чертами лица, она не была похожа на хладнокровного убийцу, каковой, по сути, являлась. Чёрные волосы ниспадали на измождённое лицо. Голова высоко поднята, а большие глаза смотрели из-за решётки с выразительной прямотой. За убийство двух человек особо жестоким образом прокурор просил для неё двадцать лет лишения свободы. Судья назначил наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы, сославшись на состояние аффекта подсудимой и отсутствие других судимостей.

Он не желал ей мести. Она совершила ужаснейшее преступление и выйдет на свободу – если выйдет – только в преклонном возрасте. Наверное, она не могла поступить по-другому. Самое нездоровое преступное воображение бледнеет перед коварством некоторых женщин. И одна из них вонзила нож в сердце его жены. Сам он не знал, как поступил бы в ту самую ночь, находясь на её месте. Ему становилось не по себе от мысли, что другой мужчина целует Ирину. Что уж говорить о других вещах. Устроил бы он драку с соперником, чтобы поправить уязвлённое самолюбие или взялся за нож теперь не узнать. Не исключено, что просто ушёл бы, поняв всю безнадёжность ситуации.

Левая граница кемпинга (интересно, что в России это иностранное слово имело иное значение, чем в Англии, где его придумали) упиралась в естественную преграду в виде испещрённой зазубринами отвесной скалы. Правая граница имела аналогичное препятствие. А позади пляжа бесконечно тянулись вверх густые кустарники и деревья. Названия многих он даже не знал. Где-то среди зарослей проходила старая дорога. Он читал об этом перед прогулкой в гостевой книге, в разделе о достопримечательностях черноморского побережья. Камнепад частично разрушил её, да и в обход пустили более удобную и безопасную трассу, так что старая дорога медленно зарастала травой. С берега её нельзя было увидеть. Однако она проходила там, заброшенная и нужная, разве что отчаянным туристам, в голове которых смелость и глупость водились в равной пропорции.

Он уже оставил позади бунгало номер восемь и добрался до конца пляжа. В памяти всплывали подробности письма вдовы-убийцы. Её звали Оксана.

Андрей остановил музыку и присел на валун у подножия скалы.

7

Внутри конверта, брошенного в почтовый ящик, находился вырванный из школьной тетради в линейку листок.

Прежде чем вы порвёте моё письмо, писала ему Оксана, я прошу вас выслушать мою исповедь. Я не прошу прощения. И не жалею о содеянном. А лишь хочу объяснить причины, побудившие меня встать на этот путь. Мне неизвестно, почему ваша жена завела интрижку с моим мужем. Зато мне известно, что ваша жена не была его единственной любовницей. Я закрывала глаза на его мимолётные увлечения в саунах и гостиницах, когда он якобы находился на работе. Мужчины вечные мальчишки. Ограничения в сладком для них губительны. И я позволяла ему кормиться мёдом на стороне до тех самых пор, пока не узнала, что он привозит вашу жену в наш загородный дом. В наш загородный дом! Они занимались этим в нашей спальне. На белье, которое я лично выбирала. Каким же бессовестным ублюдком надо быть, чтобы решиться на это? Такого унижения я уже не могла вынести. Ведь я безумно любила его. И всё ещё люблю. Муж ускользал из моих рук в руки вашей жены. Он влюбился в неё, как мальчишки влюбляются в своих одноклассниц и тем самым не оставил мне выбора. Отпустить его я не могла. Проигрывать не в моём характере, будь он неладен.

В ту роковую ночь злой демон вырвался наружу. Уголовный кодекс называет это «состоянием аффекта». Это было бы похоже на правду, застань я их в пикантной позе. Только я ведь не видела, как они кувыркались на моих простынях, а вошла в спальню, далеко за полночь, когда мой муж и ваша жена спали в обнимку. Запах секса ещё не выветрился из комнаты.

Демоны сделали за меня грязную работу.

Безмерно сочувствую вашей утрате. Насколько суров вынесенный мне приговор, настолько он и справедлив. За всё в этой жизни приходится расплачиваться. И не всегда деньгами. Вы достойны лучшей женщины, чем была ваша жена. Не допускайте моих ошибок. И берегите себя.

Прежде чем сжечь письмо вместе с конвертом он перечитал его ещё раз.

8

Однажды, ожидая Ирину в парикмахерской, он потягивал бесплатный кофе и листал один из глянцевых журналов – состоящем в равных частях из рекламы и низкопробных статей – где наткнулся на любопытную публикацию, что данное человеку при рождении имя влияет на его судьбу. Он и раньше знал про эту теорию, а всерьёз задумался об этом только в тот день из прошлой жизни. Значит ли это, что родители, дающие ребёнку имя, предопределяют его судьбу? И все последующие поступки человека уже детерминированы? Теория казалась ему примитивной.

Под судьбой он понимал совершаемые человеком поступки. Именно поступки, а не слова или мысли определяют человека. Один неправильный шаг мог превратить в пепел тысячи правильных, ведь человеческая жизнь пишется без черновиков.

С другой стороны, размышлял он, поступок является продолжением мысли. А мысль является отражением желания. Научившись управлять желаниями, человек мог управлять судьбой. И избавить себя от длинного списка проблем. Теперь осталось понять, как формируются желания. Нереализованные детские фантазии? Зависть? Жадность?

Дилемма в том и состояла, что не люди управляли желаниями, а желания людьми.

Он проходил мимо погружённого во тьму бунгало номер шесть, занимаемого пожилой парой и думал над названием новой книги. Вода скрывала ноги по щиколотку. В предыдущих книгах название появлялось после создания плана, когда он наперёд знал концовку. Многие писатели сочиняли без плана. Он к числу таковых не относился. Если не знать, куда движется повествование, то рассказ, повесть или роман могут писаться бесконечно. Да, работа по плану навевала скуку, но список пунктов писался на бумаге, а не вытёсывался в камне, и в него можно было вносить коррективы. Рабочее название новеллы «Память» имело далёкое отношение к сюжету, строившемуся вокруг непростых отношений двух немолодых уже людей, один из которых открыл в себе дар общения с призраками. Сюжет затёртый до дыр. Любовный треугольник из мужчины женщины и бестелесной оболочки. Его исповедь. Его ода отношениям между полами с вкраплениями мистики. Концовку он ещё не придумал. Мучительно подбирался к ней сквозь толщу подлежащих и сказуемых.

Если первые два произведения требовали от него лихого воображения, поскольку являлись типичными представителями триллеров с погонями и перестрелками, то на этот раз от него требовались глубочайшие познания в психологии. Если в мужском мировоззрении он ещё худо-бедно разбирался, то женская «логика» преподнесла ему много сюрпризов. Эта таинственная глыба так просто не давалась. Каждое действие от лица героини приходилось обдумывать со всех ракурсов, иначе читатель, особенно девушки, просто не поверит в мотивы её поступков. Пропускать через себя все слова и действия героини, видеть мир её глазами, было непростой задачей для писателя-мужчины.

Несмотря на близость юга к экватору, в конце июня на черноморском побережье темнело поздно. В одиннадцать часов вечера чистое от облаков небо давало достаточно света для прогулки вдоль берега. Он двигался к противоположной границе кемпинга и уже оставил позади своё бунгало. Очертания упиравшейся в небосвод скалы становились всё ближе.

В окнах соседнего бунгало горел свет. Поравнявшись с ним, он приметил сидящую на песке недалеко от веранды маленькую фигурку. Девочка что-то выискивала в песке при свете падающего из окон искусственного света. Он выключил музыку и убрал наушники. Что заставило его сделать шаг навстречу, не знал и сам господь Бог. Остывший песок прилипал к мокрым ногам.

Девочка просеивала песок сквозь пальцы и совсем не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Два коротких хвостика тёмно-русых волос свисали по бокам головы.

Девочка почувствовала чьё-то присутствие, обернулась в его сторону и взвизгнула.

Он понял, что совершил ошибку. Нужно было поздороваться с ней издалека или просто пройти мимо. Её реакция на появление незнакомого мужчины вполне нормальна для ребёнка.

Он остановился, поднял обе руки вверх и сказал, как можно дружелюбнее:

– Привет. Извини, если напугал тебя.

На крик из дома выбежала женщина. Остатки дневного света давали возможность оценить стройность фигуры. Молочного цвета сарафан на бретельках с цветочным принтом скрывал ноги по щиколотку. Русые волосы аккуратно лежали на обнажённых плечах. Она вперила в него полный ужаса взгляд.

Немая цена длилась ровно секунду. Не хватало, чтобы ещё и мама девочки зашлась в крике.

– Добрый вечер. Меня зовут Андрей, – представился он и указал на свой дом, – я живу в соседнем бунгало. Приехал утром. Извините, что напугал вашу дочь. Я просто гулял и увидел…и подумал, может что-то случилось.

– Софья, иди в дом, – женщина не сводила с него глаз. – Уже поздно.

– Хорошо, мама.

Девочка послушно встала с песка, отряхнула коленки и засеменила по ступеням крыльца.

– Мама, смотри, сколько кварца я нашла, – она протянула матери раскрытый кулак.

– Я посмотрю позже, милая, – женщина погладила девочку по голове. – Вымой руки и пей молоко.

– А с чем пить молоко? – Софья будто уже забыла про незнакомого дядю.

– Ни с чем. Сегодня ты уже съела достаточно печенья.

Девочка печально вздохнула. Андрей сделал вывод, что ей от силы лет шесть, а маме не больше тридцати. Девочка переняла черты лица матери и вырастет красавицей.

Женщина проследила, пока девочка не скрылась за дверью. Потом повернулась к Андрею. В её голосе звенел металл:

– Я прошу вас не подходить к моей дочери, если меня нет рядом.

– Ещё раз прошу прощения, – он думал над тем, не страшно ли им жить в этой глуши. – Вам не о чем беспокоиться. Можете навести обо мне справки в администрации кемпинга. Я приехал сюда отдыхать и работать.

Он повернулся, чтобы уйти, когда услышал позади себя шаги. Женщина спускалась по лестнице, хромая на левую ногу. Дефект не бросался в глаза, но был заметен.

– Можете не сомневаться, – сказала она и подобрала с земли детское ведёрко. Эта фраза заставила Андрея остановиться.

– Попрошу выделить мне другой дом, – сказал он, – чтобы не пугать вас своим присутствием.

– Сделайте одолжение.

Вот же наглость, подумал он.

– Хотя знаете, меня вполне устраивает моё бунгало. Если вы предпочитаете одиночество, тогда это лучше вам перебраться в другое место. Бунгало номер восемь, например. Оно пока свободно.

– Где мне жить, я разберусь без вашего участия.

– Вы, наверное, и ругаться умеете? – он упёр руку в бок. – Простите, не знаю вашего имени.

– И не узнаете, – огрызнулась она. – Продолжайте вашу прогулку, пожалуйста.

– Что мне делать, я разберусь без вас.

– Отрадно слышать. Спокойной вам ночи, – она явно не хотела продолжать перепалку и хлопнула входной дверью, оставив его стоять в льющемся из окон свете в полном недоумении. Знакомство не задалось.

Со злости он пнул ногой песок. Настроение идти до скалы пропало. Вернувшись домой, он принял душ, опасно поскользнувшись на мокром поддоне, и лёг в гостиной на диван.

9

Далеко за полночь он всё ещё не сомкнул глаз. Недостаточная акклиматизация и дневной сон расстроили организм. Мозг не желал отключаться. Он пересчитал декоративные фальш-балки на потолке, выпил горячего молока, снова пересчитал деревянные балки. Не помогло. Тогда он прокрутил несколько телеканалов в надежде наткнуться на стоящую программу. И, не найдя ничего интересного, выключил телевизор.

Просто лежал на диване и ждал, когда усталость возьмёт своё. Над крышей дома шептались потревоженные ветром деревья. В распахнутое окно сквозь москитную сетку заглядывали ночные звёзды. От него не ускользнула грустная загадочность девушки с острым языком. И, конечно, насквозь прожигающий взгляд. Он отгонял от себя её образ и всякий раз тот упорно возвращался обратно. Что за несчастный случай обрёк её на хромоту? Почему она не излечит недуг? И где отец девочки? Кольца на безымянном пальце он не заметил. Как и других украшений на стройном, если не сказать, худощавом теле. Воплощение истинной женственности. А если прибавить ангельское лицо и относительно молодой возраст – теперь он полагал, что ей не больше двадцати восьми – то ничего удивительного, что внешне она ему понравилась.

Ещё как понравилась. Он только о ней и думал. Такая активность мозга мало подходила для засыпания. И чтобы пресечь поток сознания, он взял с журнального столика книгу. Что тоже не способствовало сну, зато снижало уровень окситоцина в крови.

Вскоре, незаметно для себя, он провалился в сон, и книга Короля ужасов (который уже лет пятнадцать как не писал действительно страшных историй), выпала из обмякших рук.

10

И вновь из глубин подсознания просочилось тревожное сновидение. Мертвецы с фотографий и живые, подобные мёртвым. Неподвижные истуканы плечом к плечу в поминальной комнате. Они ждали.

Незримая сила не заставила себя ждать. Тряпичное тело подчинилось злой воле. Непослушная рука потянулась к ручке гроба. Неподвижного гроба. Не было слышно ни звука царапаний, ни тяжёлого стука кулаками по внутренней поверхности. Меньше всего на свете он желал увидеть внутри исполосанное ножом тело бывшей жены. Нечто жуткое из гниющей плоти и острых когтей обязательно набросится на него, когда он откинет крышку.

Верхняя часть гроба распахнулась, и его взору предстал лежащий на атласной ткани труп. Бедная Ириша. Молодое лицо усыпало несметное количество колотых ран. От физического воздействия оно распухло и превратилось в сплошной синяк. Изуверский скульптор постарался на славу. Порезы выглядели свежими. Кровь на краях ран успела запечься, тело явно омыли, прежде чем уложить в гроб. Горло скрыто белоснежным шарфом, чтобы не видеть перерезанного до трахеи горла. Если бы не пергаментный цвет кожи, его жена вполне могла сойти за живую.

В нос ударил сладостный запах разложения. Как такое возможно при отсутствии признаков разложения, он не хотел думать. Само нахождение здесь уже представлялось чем-то запредельным.

Он не узнавал надетого на ней платья. Голубого цвета с волнистыми узорами. Впрочем, нарядов у неё было столько, что в двух гардеробах в квартире, где они жили, не хватало места.

Бледная рука высунулась из гроба так стремительно, что он не успел отскочить. Она схватила его запястье, и руку пронзил обжигающий холод. Дыхание перехватило, и крик ужаса застрял в лёгких, так и не добравшись до горла. Из ран мертвеца полилась тёмная кровь. Она стала заливать бледное лицо усопшей и белую погребальную ткань. Повязанный на шее шарф мгновенно стал красным. Как и платье. Андрею стало плохо. Содержимое желудка просилось наружу. И без того слабые ноги предательски подгибались. А кровь всё текла и текла из бесчисленных ран, окрашивая в тёмно-бурый цвет всё, до чего дотрагивалась. Он попытался высвободить руку, но хватка мертвеца только крепче стянула запястье, сдирая кожу. Он закричал. И тут Ирина открыла глаза. Только это существо не было его женой. Это был монстр в знакомом ему обличье. В пустых глазницах застыл мрак. На него уставилась зияющая чернота. И он не выдержал. Завалился на нижнюю крышку гроба и стал медленно сползать вниз, теряя остатки рассудка.

Как вдруг мощная вспышка огня вернула его из незабытья. В бескровное лицо ударила волна невыносимого жара. Мёртвая хватка ослабла, и он отпрянул.

Внутренности гроба пожирало чёрное пламя. От запаха копчёной плоти его вывернуло наизнанку прямо под ноги. А пламя всё разгоралось. И вот уже лицо и волосы существа слились в гримасу из уродливой плоти.

– Хватит! – услышал он будто издалека свой хриплый голос. – Хватит! Прекрати это! Умоляю! Прекрати!

И очнулся на полу между диваном и журнальным столиком.

– Да что ж такое, – прошептал он, озираясь по сторонам. Но гнилого трупа, который он ожидал увидеть, в гостиной не было. Он поднялся, морщась от боли в пояснице. И неудивительно. Ведь он грохнулся прямо на книгу.

Снаружи занимался рассвет, и первые лучи озаряли безмятежную поверхность Чёрного моря.

Кофе должно помочь, подумал он и отправился на кухню. Но прежде зашёл в туалет, чтобы отлить. Здесь, стоя над унитазом, он и увидел на левом запястье глубокие ссадины.

– Матерь божья.

Этот подарок ему оставил труп дражайшей жены. Сам он не был способен нанести себе во сне такую рану. Разве что ударившись об стол.

Да только он в это не верил. Очень уж след напоминал отпечаток стального прикосновения.

Теперь кошмары стали прорываться в реальность и могли причинить настоящую, а не метафизическую боль.

Пока кофе готовилось, он выпотрошил аптечку. Нашёл подходящую мазь и обработал рану. Кожу тотчас засаднило. Ещё наткнулся на снотворное, без которого теперь не собирался даже приближаться к кровати. Убойная доза должна избавить его от всяких сновидений. Хватит с него незваных гостей из потустороннего мира.