Читать книгу Павлиний хвост - Роман Максишко - Страница 4

Ася спешила на репетицию. Она пела в небольшом ансамбле, которым руководил Ленчик Козловский. Окончив училище, молодой человек – неплохой, надо сказать, скрипач – не рванул в Израиль или США, как это сделали многие его соплеменники, но закрутился в бешеном ритме перемен, обрушившихся на страну. Казалось, плыть против течения, гребя из последних сил, доставляло ему даже какое-то особенное удовольствие. А может быть, он просто тихо ждал Асю, когда та наиграется со своим Паганелем и бросится, наконец, в его объятия, и не хотел надолго упускать ее из вида. Трудно сказать…

Их группа выступала в ресторанах и, в общем-то, по нынешним непростым временам неплохо зарабатывала. Репертуар, конечно, оставлял желать лучшего, но выбирать не приходилось, тем более что Кузя оказался не только хорошим музыкантом, но и толковым аранжировщиком, и посему шлягеры, которые так нравились подвыпившей публике, звучали интересно, а местами даже неожиданно и весьма оригинально. В этом был хоть какой-то элемент творчества.

Успешно окончив музыкальное училище при Гнесинке, а затем и сам музыкально-педагогический институт, Ася потерялась в кипучем водовороте перестройки. Жизнь вокруг стремительно менялась, и простой девочке из народа было трудно без нужных связей найти себе место под солнцем. Со сладкими мечтами о дирижировании академическим хором пришлось распрощаться. Даже обычным учителем музыки она не могла устроиться. Серенький же, не взирая на нищенское положение, упорствовал в науке и думать не хотел о том, чтобы сменить профессию, сделать карьеру в какой-нибудь более прибыльной области или, в конце концов, заняться бизнесом. Приходилось самой как-то крутиться.

Незадачливая вокалистка ехала в метро, прижимая к груди папку с нотами, и вспоминала свое детство. Когда она мысленно обращалась к тем временам, ей становилось тепло и радостно, словно она с головой укрывалась одеялом, как некогда в темной спальне, когда прячась от пугающей действительности, шептала: «Чурики, я в домике!» – и этого было достаточно, чтобы страхи исчезли сами собой.

Перед ней начинали всплывать светлые образы недавних лет, причем все сразу, как на одном большом полотне. И Ася разглядывала эту таинственную картину, мазок за мазком, будто выхватывая какие-то случайные моменты из середины истории, и незначительные мелочи вдруг начинали припоминаться во всех подробностях.

На мгновение девушка очнулась и непроизвольно прислушалась к стуку колес. Она поймала себя на мысли, что в последнее время все чаще и чаще обращается к прошлому, и ужаснулась: не значит ли это, что у нее нет будущего? Но это тревожное состояние длилось не больше секунды. «Ну и бог с ним. Пусть будет, что будет», – подумала молодая ресторанная певица и снова погрузилась в сладостные грезы.

Асина мама всегда была против ее дружбы с Сергеем. Ей, конечно, хотелось, чтобы дочь дружила только с хорошими детьми. Когда она говорила «с хорошими», Ася почему-то сразу же начинала представлять себе этих хороших детей, как они в одинаковых сандаликах, одетые в белые платьица и рубашечки, аккуратные короткие штанишки на лямочках, белые носочки и белые панамки, взявшись за руки, ходят парами по чисто выметенным дорожкам большого хорошего сада между клумбами и фонтанами, разговаривают о чем-нибудь очень хорошем, читают стихи, поют песни или играют в хорошие спокойные игры.

Серенький не был хорошим мальчиком, но с ним было интересно. Они постоянно были чем-то заняты: исследовали подвалы и чердаки близлежащих домов, залезали на деревья, строили шалаши, стреляли из рогатки. Конечно, Ася дружила и с другими детьми. Компания у них была довольно большая, но «тот мальчик из соседнего дома», как его называла мама, стараясь не упоминать имени, всегда был главным заводилой.

В школе Ася была отличницей, усердной и прилежной ученицей, ее портрет даже висел на школьной доске почета – этакая красивая и во всех отношениях правильная пионерка с решительным взглядом, устремленным вдаль, и по-взрослому уважительной подписью: Анастасия Мельникова. А вот Серега Гущин не висел на доске почета. Он был потрясающим ротозеем и вечно перебивался с двойки на тройку, но вовсе не потому, что был глупым. Просто ему было не до учебы: слишком насыщенно и интересно складывалась его внешкольная жизнь. И всякий раз, когда учителя начинали донимать Сергея своими нотациями, он на какое-то время сосредотачивался на учебе, с легкостью догонял класс, получал кучу хороших отметок, а потом снова сползал на привычные двойки-тройки. И так почти все 10 лет. Лишь в самом конце школы Серенький образумился, взялся за учебу и поступил в МГУ.

Как только Серега стал студентом университета, его рейтинг резко вырос, и Асина мама перестала ворчать по поводу дружбы дочери «со всякими там моральными уродами». Она даже обрадовалась, когда узнала, что ее девочка приглашена к Сергею на день рождения – все-таки совершеннолетие, как ни крути. Да и Ася тоже была рада снова увидеть друга детства. Ведь они теперь редко встречались, новая студенческая жизнь полностью захватила каждого из них, а прежняя школьно-дворовая компания к тому времени уже рассыпалась.

Сережкин праздник положил начало новому этапу в их отношениях. Девушка вдруг поняла, что мальчик повзрослел и стал весьма привлекательным молодым человеком, хотя и не перестал быть при этом разгильдяем. К тому же, оказалось, что для Серенького она была не только подругой веселых детских игр. В самый разгар торжества он затащил свою юную пассию на кухню и признался, что влюблен в нее по уши, причем давно и безнадежно. Конечно, Ася не могла не догадываться об этом, особенно после того романтического поздравления, когда Серенький чуть не взорвал весь двор, но о серьезных отношениях девушка никогда не задумывалась. Они так долго были друзьями, так много знали друг о друге, что даже мимолетная мысль о возможной близости пугала, будто речь шла об инцесте.

В тот же вечер Ася познакомилась с Егором Жаровым, однокурсником Серенького, с которым тот на удивление легко и быстро сдружился. Новый приятель оказался на целых три года старше. За его плечами уже была служба в армии и год рабфака – так студенты по старинке называли подготовительное отделение, – и потому Егор выглядел намного взрослее и солиднее всех ребят в тусовке. Или он просто умел так держаться, приковывая к себе внимание девушек.

В общем, праздник должен быть праздником: бесшабашным, ярким, радостным, запоминающимся! Асина голова кружилась от выпитого шампанского, щеки горели, глаза сверкали. Она дурачилась вместе со всеми, играла Мурку на старинном расстроенном пианино, которое купил еще Сережкин прадедушка, танцевала канкан на столе среди бокалов и тарелок, и при этом все время смотрела на Егора. А Егор смотрел на нее. А Серенький смотрел, как они с Егором смотрят друг на друга.

Кульминацией этого феерического разгула стала игра в бутылочку при свечах. И тут у Аси случилось окончательное раздвоение личности.

Серега был ей почти братом. В тот вечер жребий заставил их впервые поцеловаться, и тут девушка вдруг почувствовала насколько он родной, что ли. Даже странно, что это не произошло раньше. Что-то очень простое, привычное, родственное было в их поцелуе. И зачем она так долго мучила себя вымыслами и предрассудками?

А Егор? Красавец, спортсмен, киношный супергерой из боевика с элементами эротики. Не случайно, ох, не случайно друзья величали своего обаятельного товарища Жаром – я пришел за тобой, детка! И когда коварная бутылочка указала на него, Ася начисто потеряла голову. Не думая ни о чем, девушка утонула в его объятиях, ощутив надежную мужскую силу. Они были знакомы всего пару часов, но внезапно нахлынувшая волна взаимных чувств уже накрыла их с головой и с каждой секундой уволакивала все глубже и глубже… ну, в общем, туда, в пучину страсти, поглотившую их обоих.

Жар нежно и горячо целовал Асю, и девушка чувствовала, будто изменяет Серенькому, хоть и не давала юноше никаких обещаний в ответ на его признание в любви. Она понимала, что предает друга детства, осознавала все это и в то же время не могла оторваться от Егора, и лишь страстно желала, чтобы все эти гости исчезли куда-нибудь, и остались только он и она…

Наутро у Аси дико болела голова, и вообще ей было очень плохо. Страдалица попыталась подняться с кровати и не смогла. Войдя в комнату, мама печальным голосом, в котором слышалась и укоризна, и бессилие что-либо изменить, поведала ей, что глубоко за полночь ее, совершенно пьяную, едва держащуюся на ногах, под руки привели домой Сережа и еще какой-то молодой человек. «Его-о-р!» – простонала непутевая дочь и рухнула лицом в подушку.

Физическое состояние Аси великолепно гармонировало с душевным: крушение всего сущего, разгром всех устоев и надежд, развалины, бездна… Скорбную картину довершали мамины вздохи и пропущенные занятия в училище. Немного оклемавшись, девушка взглянула на себя в зеркало и поняла, что в чем-то становится похожей на Сергея. Припомнив из вчерашнего вечера, то немногое, что удалось выудить из подсознания, она ужаснулась своей неожиданной распущенности, хмыкнула и вернулась в кровать – досыпать.

После той ночи от полного сумасшествия Асю спасла лишь необходимость много и упорно заниматься учебой, ведь экзаменам и зачетам не было дела до сердечных мук студентки. Поначалу она безумно хотела увидеть Егора, но как его было найти?… Разве что через Серенького, встречаться с которым девушка теперь боялась, а сам Егор так и не позвонил. И она мучилась, мучилась, а потом вся эта история, не найдя никакого приемлемого разрешения, стала потихонечку забываться и, наконец, забылась совсем.

А тут еще и Кузя прилип со своими чувствами, как банный лист, и всякий раз делал намеки, которые Ася просто на дух не переносила, особенно после их якобы случайной встречи с его «мамэ» Беллой Эммануиловной и того строгого экзамена по нравственности, который угасающая еврейская блюстительница устроила девушке. Нет, это была просто песня, где Ленчик фальцетом выводил: «Мамэ, мамэ, что вы такое говорите?!», а тетя Белла, картинно хватаясь за сердце, контрапунктом басовито подзуживала: «Вам, милая, еще многому предстоит поучиться, и за что нам такое счастье?» А затем, обращаясь уже как бы к сыну беспардонно добавила: «И вот что ты в ней нашел? У тебя блестящее будущее – концерты, гастроли, заграничные турне… А она? Ни кожи, ни рожи. Тощая, как селедка, даже ухватиться не за что. Разве она станет готовить тебе форшмак? Как же! Сама, поди, за славой бегать будет, а на тебя плевать слюной. Нет, сыночка, ты-таки сведешь маму в могилу».

Короче, Жар исчез, на Кузе был поставлен жирный и окончательный крест, а Серенького она сама боялась потревожить – вот такая получалась сюита из трех частей с огромной и непредсказуемой паузой на тридцать два такта, словно в партитуре для контрабаса.

В следующий раз Ася увиделась с Сергеем лишь незадолго до новогодних праздников. Они случайно столкнулись во дворе, одновременно собравшись за подарками для родственников. И оказалась эта встреча такой искренней и сердечной, что они, как ни в чем не бывало, вместе отправились шататься по магазинам, и как-то все само собой наладилось, стало на свои – пусть новые и непривычные, – но все же места.