Читать книгу Нам звонят пришельцы - Роман Рейн - Страница 2

Никогда и не при каких обстоятельствах не начинайте свое утро с включения компьютера, иначе вы рискуете остаться на весь день голодным, неумытым и лохматым.

В этом убедился Сергей Яблоков, стоя посреди комнаты в майке и семейных трусах. Он смотрел в экран монитора и раз за разом прослушивал аудиосигнал, полученный с радиотелескопа, который он записал еще ночью. Поставив полученный материал на конвертацию частоты приемлемой для человеческого слуха, Яблоков глубокой ночью побрел спать, посчитав, что он, как и всегда, поймал звук мертвого, монотонного пульсара. Когда на утро он включил компьютер и запустил конвертированный аудиофайл – челюсть Яблокова отвисла и в ближайшее время не собиралась возвращаться на место. Жуткий, отрывистый и какой-то чавкающий низкий голос монотонно повторял одну и ту же фразу на неизвестном языке. Яблоков готов был поклясться, что если бы старая чугунная сковорода умела говорить, то у нее был бы именно такой голос. На заднем плане этого послания были слышны устрашающие, пульсирующие и гудящие, словно трансформаторная будка, могучие звуки биения звезды.

Яблоков молниеносно пробежал дрожащими пальцами по клавиатуре. Так и есть: сигнал был пойман в районе далекой звезды Ниобея.

– Матерь божья. Что же теперь будет? Что делать? – заскулил Яблоков, присев на корточки и обхватив голову руками.

Чугунный голос раз за разом повторял свое послание, значение которого ученый не понимал, даже прослушав на сто раз.

В комнату зашла его жена Марта, держа в руках жирного, рыжего кота по кличке Красти.

– Сережа, ты же на работу опоздаешь! Живо одевайся и марш работать! – распорядилась она тоном, не терпящим никаких возражений.

– Да какая тут может быть работа, Марта! В мире черте что происходит, ты даже не представляешь!

– Я в курсе, все-таки слежу за новостями. А тебе, по моему, Михаил Юрьевич ясно дал понять, что если ты еще раз опоздаешь – он тебя уволит. Кстати, после работы забери Красти и своди его к ветеринару, а то у него какие-то припухлости появились вот здесь… – жена поднесла зад жирного кота к лицу Яблокова. Торчащий трубой хвост начал извиваться, словно кобра и самым кончиком скользнул по носу ученого. – Не забудь.

– Марта, какие к чертовой матери припухлости?! Ничего с твоим жирдяем не случиться. А вот у меня голова сейчас треснет от всех этих событий! Представляешь, они послали мне сигнал!

– У тебя голова треснет, если ты его к ветеринару не сводишь, это я тебе обещаю – грозно предупредила Марта.

– Да отстань ты от меня со своим котом. Что он, ребенок малый, чтобы о нем так заботиться? – Яблоков вырвал из рук жены кота и зашвырнул его на диван. – Тут такое твориться, такое…. А ты с ним возишься!

Марта свирепо посмотрела на мужа колким, холодным взглядом:

– А о ком мне еще заботиться, хотела бы я спросить? Детей у нас нет. Сережа, а ведь мне уже тридцать два года и ты же прекрасно знаешь, как опасны для женщины поздние роды.

– Давай позже поговорим, а? – с робкой надеждой спросил Яблоков.

По своему опыту он знал, что такой разговор имеет три стадии поведения у Марты, следующие друг за другом. Первая стадия – ругань и обвинения во всем, что возможно только придумать, вторая – обреченность и жалобы на то, что она вышла не за мужчину, а за тюфяка, который не может заработать деньги. Ну и третья стадия скандала, пожалуй, самая долгая – это слезы и обнимашки двух влюбленных супругов.

Все этапы этого разговора Яблоков знал заранее. Долгий разговор предстоял у него, очень долгий.

– Позже, позже Марта. Я на работу опаздываю! – сказал Яблоков, и замаршировал стоя на месте, облаченный в трусы.

– Ты все равно уже опоздал. Черт подери, ведь отец пристроил тебя в эту контору, что бы ты по специальности работал, а не в кафе быстрого питания гамбургеры лепил. Задействовал все свои связи и устроил тебя туда, но ты даже там не удержался! Какой же ты безалаберный Сережа! Задумайся, какой из тебя получится отец для нашего ребенка?

– У нас будет ребенок? – ради приличия, вяло поинтересовался Яблоков, боковым зрением косясь в экран монитора, на котором застыла фотография далекой Ниобеи.

– Ребенок? От тебя? Ты же все время сидишь возле проклятого компьютера! Ты не уделяешь мне совершенно никакого внимания! Сережа, поздние роды очень опасны, пора задуматься, наконец, о ребенке и обо мне!

– Марта, милая, не грузи меня своими проблемами! У меня сейчас в голове и так все мысли кувырком из-за этого послания! – взмолился Яблоков.

– Моими проблемами? То, что у нас до сих пор нет детей – это моя проблема?

– Ну не моя же. Рожать тебе, а не мне. Разбирайся со всем этим сама.

Звучная пощечина обожгла щеку Яблокова. Марта сгребла с дивана обиженного Красти, вместе со всеми его припухлостями, и пошла к двери.

– Ты куда? – спросил ей вслед Яблоков.

– Пошла решать свои проблемы с ребенком, – не оборачиваясь, ответила она и хлопнула входной дверью.

Он знал, что незаслуженно обидел ее. Ученый искренне переживал за свою жену. Когда она вечером вернется домой, он засыплет ее с ног до головы очередными хлопьями пустых, серых оправданий, словно лепестками роз. И все станет как прежде. В этом он был уверен.

Решать судьбу всего человечества в одиночку – занятие не из легких. В этом Яблоков наглядно убедился, когда остался один в квартире. Мысли лихорадочно бились в голове, но никакого четкого плана дальнейших действий не возникало.

Яблоков снял висящую на крючке связку ключей и выбежал на лестничную клетку. Это были не его ключи, а соседа. Целую связку ключей Марта никогда бы не доверила Яблокову. Свой один-единственный ключ он периодически терял. Рассеянность издержка гениальности. С этим Яблоков давно смирился. А вот Марта всячески стала бороться с безалаберностью мужа после третьего по счету ограбления квартиры из-за того, что он просто забывал закрыть за собой дверь на замок. Марта заботливо отвесила подзатыльник супругу и торжественно повесила, словно олимпийскую медаль, на его тонкую шею, завязанную в кольцо суровую нить с которой свисал ключ. Колкая, жесткая нить постоянно натирала шею и тем самым напоминала ученому про существование замков.

Брякая увесистой связкой соседских ключей, Яблоков прошлепал по площадке и начал ковырять ключом в чужой двери. В этой квартире жил его давний приятель Саша Филатов по кличке Фелпс. Почему Фелпс? Все просто: в отличие от знаменитого американского пловца, Филатов никогда не занимался спортом, но регулярно соблюдал диету легендарного спортсмена. Майкл Фелпс разработал программу своего суточного рациона, по которой он съедал двенадцать тысяч калорий в сутки. Суточный рацион трех мужчин! Саша Филатов усовершенствовал эту методику на свой лад. Ежедневно он выпивал суточную норму алкоголя троих мужчин.

Если во дворе спросить, где живет Саша Филатов, никто не ответит. А вот Сашу Фелпса знает каждая собака в округе. Запомнился он людям не своим алкоголизмом или буйными пьяными выходками. Свою порцию доброй славы он получил за свои золотые руки. Сломался кран? Нужно повесить гардину? Заело замок? Саша Фелпс починит все, что только возможно починить человеческими руками. Яблоков в силу своей гениальности в совокупности с кривыми руками и сам регулярно пользовался услугами своего соседа. Как начнет Марта пилить его за то, что кран течет в ванной – прямиком в Фелпсу. Добродушный сосед все сделает в лучшем виде и даже денег за это не возьмет. От благодарности в виде алкоголя он тоже отказывался.

– Что я, алкаш что ли?» – возмущенно говорил Фелпс, и высоко подняв подбородок, уходил в свою берлогу. Правда, ближе к вечеру, он всегда возвращался и просил денег взаймы, которые он, кстати говоря, никогда не возвращал. Вот такой благородный и бескорыстный был сосед у Яблокова.

Ученый открыл дверь и вошел в квартиру. Конечно же, ради приличия стоило сначала позвонить в дверь, а уж потом открывать ключом, но Яблоков слишком хорошо знал своего соседа. Раньше полудня его не существовало в теле, он обитал в цепких объятиях зеленого змия.

– Фелпс, проснись! – Яблоков начал трясти за плечо своего спящего соседа. – Вставай! Слышишь? Сигнал! Они звонят! Да просыпайся же ты!

Фелпс разлепил мутные, ничего не соображающие глаза. Поскрябав распухшим от жажды языком по пересохшему, шершавому небу словно кочергой в печи, он наконец выдавил из себя:

– Чего орешь? Не видишь, что я отдыхаю после трудовой недели…