Читать книгу Обороти меня. Часть 1 - Роман Романович Углев - Страница 2

Петр, крепкий, невысокий, русоволосый и сероглазый начальник особого отдела, одной из функций которого было, расследовать всякого рода пара-нормальные явления и преступления, где таковые были замечены, читал очередной отчёт, который сегодня утром секретарша положила ему на стол.

«В районе деревни Масловки снова несколько человек видели Неопознанный Летающий Объект, после чего некое странное существо, похожее по описаниям то ли на привидение, то ли на серого инопланетянина с традиционно огромными глазами было замечено жителями деревни…». Любительские снимки и видео НЛО и существа, сделанные на какой-то смартфон, прилагались. Как обычно, у кого-то что-то пропало, кто-то куда-то исчез, а кто-то где-то побывал и после этого рассказывал всякие невероятные истории о своем похищении.

Петр поморщился и потёр лоб. Неприятная боль в висках уже несколько дней то и дело давала о себе знать. Вышестоящий начальник с самого утра стал «выносить ему мозги». Жена прислала сообщение пять минут назад о том, что их малышка Ксения заболела, и у неё температура тридцать восемь и пять.

«Работать…? Какая тут работа?»

Было душно и почему-то тошно.

Он встал и подошёл к окну. Небо сегодня было таким голубым и ясным. Открыв окно, он подождал, когда утренняя прохлада коснётся его лица, и вдохнул ее всей своей грудью.

«Эх! – подумал он. – Если бы люди могли летать, я бы сейчас расправил крылья, или что-нибудь такое, с помощью чего я летал во сне в детстве, и улетел бы куда-нибудь на вершину горы подальше от всего этого суетного бренного бытия».

* * *

– Смотри, какой я нашла! – изящная девушка лет четырнадцати с торжествующим видом подняла огромный белый гриб, показывая его парню среднего роста и крепкого спортивного телосложения, которому на вид можно было дать все двадцать. Внимательный наблюдатель сразу бы понял, что эти двое – родные брат и сестра. У обоих серые глаза и прямые черты лица. У обоих русые густые волосы, которые у парня слегка вились. Оба среднего роста.

– Да, хороший, – без особого восторга ответил он, тревожно оглядываясь по сторонам.

– Что такое? – заметив его беспокойство, спросила она.

Не отвечая, он посмотрел вверх, пытаясь увидеть, где находится солнце, но из-за закрывшего его облака, направление солнечных лучей определить не удалось.

– Андрей?

Она слишком хорошо знала своего брата. Он никогда не тревожился просто так.

– Не нравится мне это, – ответил он.

– Что именно?

У обоих специальные пластиковые контейнеры были уже полны грибами.

– Ты случайно не помнишь, где мы с тобой повернули на эту прогалину?

Она задумалась.

– Нет, не помню. Когда я с тобой, я вообще не слежу за местностью.

Он покачал головой.

– А зря, Лерочка, очень зря. Было бы весьма кстати. Когда мы поставили последнюю метку?

Она снова задумалась и печально ответила.

– Уже, давно.

Ничего не сказав, он пошел, как ему казалось, туда, откуда они пришли.

Сестра молча последовала за ним.

Через какое-то время он остановился около большого дерева.

– Смотри.

– Ой, метка, – радостно воскликнула она, увидев содранную кору на могучем стволе.

– Если бы, – вздохнул он. – Это не наша метка. Видишь?

Теперь она разглядела. Это были явно следы чьих-то когтей.

– Медведь? – со страхом спросила она.

– Да, похоже. Но только, это-то как раз не страшно. Сейчас они сытые, и им вряд ли захочется встречаться с человеком. А вот то, что это не наша метка, плохо. Похоже, мы с тобой слишком увлеклись.

– Что будем делать?

– Искать дорогу домой, что еще можно делать? – ответил он, пожимая плечами.

В этот момент солнце выглянуло из-за облаков, и Андрей, проследив направление лучей, повернул на восток.

– Похоже, нам туда.

Валерия, тяжело вздохнув, молча последовала за ним.

* * *

«Люди, почему здесь люди?»

Вопрос прозвучал так глубоко, будто его сознание проговорило откуда-то со дна океана.

Однако даже оттуда его мозг каким-то непостижимым образом сумел с математической точностью сопоставить расстояния и вычислить местоположение людей по отношению к месту назначения.

Канни остановился и повел носом, при этом шерсть на его черном густом загривке и широкой серой спине стала дыбом, пасть чуть приоткрылась в злом оскале, показав ряд острейших белых зубов, а стоящие торчком ровно вверх уши рефлекторно повернулись по направлению к сканируемому объекту.

«Двое. Молодые. Он и она. Родственники. Собирали грибы. Очень близко к месту…», поступали один за другим сигналы из Марианской впадины его зверино-человеческого мозга, как будто где-то там неизвестно где находился неведомый компьютер его подсознания, упрямо напоминающий о себе. В этом состоянии его мозг работал, как некая супер-вычислительная машина, выдающая нужные ему данные в доли секунды, так что, не все было столь ненавистным в этой звериной природе. Неприятной была её довлеющая суть, но некоторые вещи ему очень даже нравились. Например, сила, скорость, гибкость, реакция, или то, что он мог, буквально, «видеть» носом. Даже, закрыв глаза, он продолжал полноценно воспринимать окружающий мир. В этом теле он значительно хуже видел глазами и переставал различать большую часть цветов, но при этом его сознание переполняла богатейшая информация, поступающая к нему через слух и особенно через нюх. Что из этого, нюх, слух или зрение, были более информативными, определить было трудно, потому что, хотя он не видел все цвета травы, или оттенки коры дерева, но при этом каждое растение, каждая грань древесного гриба, каждая трещина в коре источала свой особенный запах, сообщая и о том, что это за растение, и о том, какая тварь там живет; здесь – муравьи, здесь – жук короед, там – клещи…

Кроме этого его волчий нюх, один из самых острых на земле, мог с удивительной точностью сообщить ему информацию о том, что происходит на расстоянии более десяти миль.

А эта удивительная интуиция! Он так скучал по ней, когда снова становился человеком. Каким-то образом, будучи зверем, он сразу чувствовал опасность, понимал природу людей, знал, куда ему надо, а куда не надо…

Сейчас, например, он почувствовал, что в этих людях есть что-то особенное, но что именно, было пока непонятно. С одной стороны, ему очень хотелось это выяснить, так как он интуитивно понимал, что именно это что-то почему-то не позволит ему им навредить, но с другой стороны, они были достаточно близко к базе, и ему, согласно инструкции, необходимо было бы их уничтожить, чтобы сохранить тайну.

«Странно, они ведь все равно не смогут проникнуть внутрь поля? Почему Алекс настаивает на том, чтобы я убивал людей, если встречу их в этой местности? Ведь когда меня нет, здесь иногда бывают охотники, и он их не трогает. Никто из них ни разу не смог проникнуть за защитный барьер».

Однако приказ начальства – это приказ.

Вздохнув, Канни снова отсканировал местность своим нюхом.

Один медведь, самец, совершенно сытый и незаинтересованный в чем-либо. Он, конечно, знает о людях, поскольку они вторглись на его территорию, но это явно не волновало его сейчас.

Небольшая стая волков, недавно с охоты, после молодой косули они старались держаться от людей подальше.

Одна рысь, идет по следу оленя, два кабана, готовятся ко сну, остальные хищники в близлежащем радиусе не представляют опасности для этих двух.

Оборотень понимал, что несколько миль для него, и для них, это не одно и то же. По их запаху он прочитал, что эти люди просто заблудились, и поэтому не знают где находятся. Это означало, что они могут так никогда и не найти секретного места, и опасности, во всяком случае пока, не представляют.

Однако звериная довлеющая суть Заклятия не слушалась человеческой логики, продолжала вести его в их сторону с одной и единственной целью – с людьми нужно было покончить.

* * *

Темнело быстро. Через пару часов, изрядно устав, ребята поняли, что окончательно заблудились.

– Что будем делать? – спросила сестра, видя, что её брат не знает куда идти.

– Думаю, нам нужно позаботиться о том, где провести ночь, – ответил он.

– И где нам её провести? – со страхом спросила Лера.

– Самое правильное, на дереве. Нас, конечно, будут нещадно жрать комары, но зато не тронут дикие звери.

– Ты уверен?

– Да, более-менее. Волку недоступны. Медведь на дерево не полезет. Они, если и лазят по деревьям, то только маленькие. Взрослый не станет. Да, и вообще, опасен только голодный зверь, а сейчас такое время, когда пищи вдоволь. Ну, разве рысь, но и то только зимой.

– А если упадём?

– Привяжемся. У тебя пояс есть, у меня ремень. Во-он то дерево в самый раз.

Андрей уверенно пошёл вперёд, и сестра со вздохом двинулась следом, стараясь не отставать от старшего брата, который казался таким сильным и уверенным в этом неприветливом и темнеющим с каждой минутой лесу.

Подойдя к дереву, Андрей зачем-то постучал по нему, а затем, изловчившись, подпрыгнул, и ухватился за нижнюю ветку. Ловко подтянувшись, он вскарабкался на неё и, протянув руку сестре, сказал:

– Давай.

– Я боюсь.

Он хмыкнул:

– Хорошо. Я залезу наверх один, а ты можешь ночевать под деревом. Думаю, тебе понравится.

– Ты что?! Я не останусь здесь одна, без тебя, – со страхом воскликнула она.

– В чем вопрос? Давай руку.

Она робко протянула к нему свою нежную девичью ладонь, и он, неожиданно крепко ухватившись за неё, резким движением втянул её наверх. Она успела только вскрикнуть от неожиданности, как уже оказалась рядом с ним.

Дальше было проще. Ловко карабкаясь с ветку на ветку, Андрей полез вверх, а Лера, стараясь не отставать, лезла за ним.

На высоте чуть больше трёх метров Андрей остановился и сказал:

– Вот эти две ветки, в самый раз. Достаточно высоко, и в то же время, не так, чтобы страшно. Они большие, и привязаться можно нормально.

Он извлёк ремень из петель на джинсах, и пристегнулся к стволу. Сестра постаралась сделать то же самое своим поясом. Андрей посмотрел и одобрительно кивнул:

– Нормально, Лерка. Не упадёшь.

– Не очень-то удобно, – ответила она со вздохом.

– Понятно, засмеялся он. Это же не курорт, а временная жизненная необходимость. Так что, перетерпим-уж, как-нибудь, это неудобство.

Он оглянулся вокруг. Сумерки стремительно сгущались.

– Мы вовремя. Как раз успели до того, как стемнело.

– Да, уж, – поежилась она.

В это время огромная тень промелькнула за деревьями в метрах пятидесяти от них. Если бы не вечерняя мгла и изменчивые формы кустарников и деревьев, ребята, пожалуй, заметили бы её, а так Лера лишь уловила некий странный шорох и повернулась в ту сторону.

– Ты слышал?

– Что?

– Какой-то звук. Как бы шаги. И глухое ворчание, как злой собаки.

– Хм…, нет. Не слышал ничего. Да, ты не переживай. Мы для того и забрались сюда, чтобы ничего не бояться.

– Я все равно боюсь. Там кто-то есть.

– Вот, дуреха. Ну, есть, и что? Не бойся. Максимум, что он сможет, это подойти к подножию дерева и понюхать его.

– А вдруг?!

– Что вдруг. Ну, съедят нас, какие проблемы?

– Ты что такое говоришь-то? – она возмущённо ткнула его маленьким кулачком.

– Да-то. Нечего страху нагонять.

– Так, поговорить-то хочется. Целая ночь впереди.

– А, ну, ладно, говори. Можешь начать с какой-нибудь страшилки.

– Дурак! И так страшно, а он… страшилки.

– А что тогда?

– Что-нибудь отвлекающее. Рассказ какой-нибудь интересный.

– Я таких не знаю.

– Ну, например, кто из девчонок тебе нравился в классе.

Он прыснул:

– Ты, что? Чтоб я такое стал рассказывать?!

– А почему нет? Тебе что, никто не нравился?

– Ну, нет, нравились, конечно.

– Вот и расскажи.

– Да, зачем тебе? Ты все равно мой класс не знаешь?

– Почему же? Знаю. Почти всех.

– Да, ну?! Правда, что ли?

– Да. Вот послушай. Из парней, Юрик Ганэшев, Пашка Смирнов, Васька Глинков, Тарас Громычко…

* * *

Канни остановился под деревом и, поднявшись на задние лапы, вытянулся вверх вдоль ствола, подавляя в себе звериный рык, который так и просился наружу. Когда он вставал на задние лапы, его рост был бы больше двух с половиной метров. Если бы он прыгнул, он легко мог бы достичь этих двух и сорвать их вниз. Но почему-то он медлил и не мог это сделать. Что-то останавливало его, как будто какая-то неведомая ему сила, совершенно другая по своей природе, никак непохожая на силу Заклятия, стояла между ним и этими двумя, не позволяя ему приблизиться к людям и удерживая его звериную суть.

Отсюда, с расстояния пятидесяти метров он нюхом сканировал каждый сантиметр их кожи, каждый элемент их одежды, стертую кору дерева в том месте, где они пристегнулись ремнями, его и её металлические пряжки, запах пота, смешанный с запахом её не очень дорогих духов, грибы в их пластиковых коробках, запах её и его эмоций, меняющийся каждые несколько секунд…

Он нюхал и думал, что было несколько странно, так как обычно в этом состоянии им руководили в большей степени рефлексы и звериные инстинкты, а не человеческая мысль.

«Сейчас они расположились на ночлег. До места им 756 метров. Сегодня они туда уже точно не пойдут. До утра времени ещё много. Я спокойно добегу до места, и перевоплощусь. Зачем мне их трогать? Если я их загрызу, это обострит во мне зверя, и тогда переход будет очень болезненным…».

Никогда с ним не было ничего подобного раньше. Никогда ещё звериная природа в нем не боролась до такой степени с человеческим рассудком. От усиливающегося напряжения ему захотелось сжаться и спрятаться куда-нибудь, где бы его никто не видел, отгородившись от всего мира, что он и сделал, сгруппировавшись, сидя на задних лапах и опустив голову низко к земле, хотя его итак никто не видел. Так он стоял довольно долго, мучаясь перед поставленным выбором и ощущая на себе внимательный взгляд кого-то неведомого и большого. Это было очень странное чувство.

В конце концов Канни издал что-то среднее между рыком и человеческим вздохом, резко вскочил на четыре лапы и бросился прочь, передвигаясь тяжелыми скачками по охлаждённой от опустившейся на нее ночной прохлады земле.