Читать книгу Квартирантка с двумя детьми (сборник) - Роман Сенчин - Страница 5

Террористы захватили торговый центр в неподходящее для себя время: через несколько минут после открытия. А может, и в подходящее – их было мало, и справиться с сотнями людей, толкущимися здесь днём, они бы вряд ли смогли, а с десятками вполне.

На третьем этаже находились кафе, предприятия быстрого питания, и в одной из подсобок, предварительно обыскав, отобрав телефоны, планшеты, заперли человек пятнадцать – продавцов, поваров и посетителей.

Довольно долго заложники, сбившись в кучу у дальней от двери стены, сидели молча, слушали, как бьются, осыпаются стёкла окон и витрин…

– Сука, сам сбежал по пожарке, а меня здесь, – скулила далеко не юная, но моложавая, подтянутая особа в сером спортивном костюме и поблескивающих стразами кроссовках. – Я ему устрою, скоту, покатится у меня…

– Может, розыгрыш? – спрашивал один из поваров, до сих пор не снявший нелепую голубоватую шапочку с резинкой, напоминавшую бахилу. – А?.. А?

Мужчина с пустой сумкой от ноутбука вскрикнул:

– Какой розыгрыш к чёрту!

– Тише!

– Какой розыгрыш? Этот когда шмальнул, с потолка куски полетели… У него боевые там. Бо-е-вы-е!

– Господи-и, – сдавленно, боясь зарыдать в голос, стала плакать пожилая тётенька, полная, безвольно, как мешок, привалившаяся к стене.

Её успокаивал тоже пожилой и полный, но более подвижный, живой, что ли, муж.

– А у меня холодец варится, – жаловалась другая тётенька, суховатая, с костистым лицом. – Гости вечером… у мамы юбилей. Восемьдесят пять. Сюда вот за соусом забежала… В «Каэфси» соус сырный, мама его очень любит… И вот…

– Тихо!

Ропот и скулёж мгновенно стихли. Стал слышен голос, выкрикивающий непонятные слова, обращенные явно к тем, кто был там, снаружи торгового центра.

Люди в подсобке старались разобрать их – всем казалось, что если разберут, поймут, то это поможет освобождению.

– Ну вот чего он хочет! – не выдержав, сказал с досадой человек в дорогом, поблескивающем костюме. – По-русски не может? Кто у нас тут понимает его тарабарщину?

Нашёл взглядом узкоглазого повара.

– Не, не, не мой язык! – тот замотал головой. – Не мой совсем.

– Поймут, кому надо, – отозвался крепкого сложения, похожий на офицера, мужчина лет пятидесяти. – Теперь везде есть подразделения против терроризма. Сейчас устроят им. Время потянут, подготовятся и ликвидируют.

Эти простенькие слова вроде как успокоили людей, и они стали смелее двигаться, удобнее усаживаться. Но другой мужчина, тоже крепкий, правда, не офицерского вида, а рабочего – такой слесарь типичный, – тут же разрушил только-только устанавливающуюся надежду:

– Ну-ну, помним, какой ценой.

Полная тётенька снова тихо заскулила; похожий на офицера возмутился:

– Ты чего панику сеешь? Ты чего хочешь вообще?

Типичный слесарь не ответил.

За дверью тихо. Некоторым стало казаться, что это всё – террористы, выстрелы, загон их сюда, звон стекла – пригрезилось. Случилось минутное коллективное помутнение, и они зачем-то забежали в подсобку. Сейчас поднимутся, отряхнутся, выйдут, а там спокойная, обыкновенная жизнь.

Город был небольшой, расположенный далеко от внешних границ. Этот торговый центр – единственный, открыт недавно, и им городские власти очень гордились, сделали символом цивилизации. Может, поэтому именно его террористы решили захватить…

– Есть сотовый? Остался у кого? – спросил похожий на офицера.

Люди молчали. Стало ясно – ни у кого нет, никто не сберёг.

Где-то за многими поворотами коридоров зазвучал частый, острый цокот. Поначалу люди не поняли, что это. Потом стали догадываться – такие звуки издают бегущие на каблуках по плитке.

– А-а, ая-яй! – резкий мужской крик и – щелчок, какой-то игрушечный. Но после него – страшный, раздирающий душу крик. Женский.

Ещё два щелчка, и крик прекратился.

Протопали рядом с дверью, на этот раз тяжело. Пробежал кто-то в мягкой обуви.

– Го-осподи!

– Тихо!

– Да что тихо! Так нас всех…

Люди прижимались друг к другу плотнее, инстинктивно стараясь друг за друга спрятаться… Не обратили внимания, как девушка в коричневом переднике с малиновой надписью «Бургер ХИТ» подползла к холодильному шкафу и стала сдёргивать металлическую решётчатую панель под дверцами. Обернулись, когда панель с лязгом выскочила из одного паза.

– Ты чего? – вскинулся похожий на офицера. – Услышат… Ты что делаешь, эй?

Девушка, не отвечая, сняла панель и заглянула туда, под холодильник. Сказала тихо, но так, что услышали все:

– Открылся.

– Что?.. Кто открылся? – сыпанули вопросы. – Что там?

– Открылся, – неуместно, возмутительно в такой обстановке, радостно повторила девушка. – Портал снова открылся.

– Какой портал ещё? Чего ты несёшь? – сказал типичный слесарь.

– Этот… временной портал. Там в прошлое возвращаешься.

– О господи, – вздохнула полная тётенька, – как быстро, оказывается, с ума сходят.

И другие закивали сочувствующе.

– Угу, счас Халк прибежит и стену проломит, а Супермен вынесет в безопасность…

– Да я не сошла, – сказала девушка по-прежнему радостно, – у меня так уже было. Правда!

– Может, у кого успокоительное есть? – дрожащим голосом спросила женщина в кроссовках со стразами. – Дайте ей, ещё истерики не хватало.

Полная полезла в сумку:

– Да есть… Феназепам пойдёт?

– А вы на феназепаме?

– А что?

– Да нет, ничего, пойдёт… И мне можно таблеточку?..

– Мне не надо никаких успокоительных, – сказала девушка. – Я правду говорю. Три года назад… три с небольшим… В общем, короче, меня хотел изнасиловать менеджер. Пьяный… У нас был корпоратив… Он напился и полез. Я забежала сюда… Панель зачем-то была снята как раз, я туда сунулась. Ну… в общем, и оказалась на три года раньше, в школе ещё.

Она замолчала. Пятнадцать пар округлившихся глаз уставились на неё.

– Может, вас током ударило, и показалось…

– Да у неё срыв, разве непонятно?

– Нет-нет, правда, – в голосе девушки появилась обида. – Да вот, – нашла повара в шапочке, – Леш, скажи, как я от Михайлова всё время шарахалась. Это менеджер этот… А на корпоратив не пришла. И он с Янкой устроил…

Повар некоторое время таращился тупо и бессмысленно, потом судорожно кивнул и хрипнул:

– Ну да… – Откашлялся. – Да, что-то такое… С Михайловым ты действительно слишком… А тогда не пришла… Точно.

– Потому и не пришла!

– Тихо! Не ори!

– Вот потому и не пришла, – повторила девушка, – что знала.

И снова глаза стали её буравить, ждать от неё чуда. Спасения.

– Погоди-погоди, – быстро заговорил похожий на офицера, – и все три года… Три, ты говоришь?.. Три года жила и помнила, что этот Михайлов к тебе полезет?

– Ну, почти…

– Как – почти?

– Так, как о сне помнила, а жизнь всё время показывала, что я уже в этом жила…

– А зачем тогда сюда устроилась, – спросил повар в шапочке недоумённо, – если знала, что так случится?

– Ну как… Нормальная работа… И я, говорю, знала так… вроде было, а вроде приснилось… Смутно, короче. Михайлова я все время боялась, хотя до последних дней не понимала точно, почему именно. И на корпоратив не стала оставаться – будто что не пускало. И утром только поняла, что правильно не осталась, когда узнала, что он с Янкой сотворил…

– Хм, – усмехнулся похожий на офицера, – какой-то бред… Слушай, ты спецом нам мозги пудришь, чтоб мы другого выхода не искали?.. Ты здесь работаешь – есть отсюда выход какой-нибудь?

Он сам, не дожидаясь ответа, медленно обвёл взглядом комнату. Холодильники, металлические столы… Все стены были покрыты кафелем; отверстия вентиляции такие маленькие, что в них не влезет и пятилетний. Одна дверь – через неё их сюда загнали.

– Ясно, – произнёс с долгим выдохом, – тупик.

– Да я не вру, – сказала девушка уже без всякой радости и оживления, явно понимая, что ей не верят. – Но так было. И сейчас… – она глянула под холодильник, – там свечение синеватое. И оно крутится… вращается так…

Похожий на офицера осторожно, то и дело оглядываясь на дверь, в полуприседе подобрался к холодильнику.

– Угу, мерцает. Датчик какой-то.

– Это он, – шёпотом поправила девушка, – портал. Он меня тогда этим вращением и поманил. И я туда… И… ну, и переместилась.

– Ты серьезно? – вопросительно хмыкнул типичный слесарь.

Похожий на офицера выставил руку:

– Погодите!.. И что – влезаешь туда… Как это произошло, перемещение?

– Ну, я говорила же, – я залезла и оказалась на уроке в школе… как спала, а потом – раз! – проснулась.

– И всё помнила?

– Ну-у…

– Давай без «ну». Если ты нам тут лепишь, то ведь пойдёшь как пособница. Учти!

Девушка смотрела хоть и глуповатыми, но честными глазами.

– И как там, – смягчил он интонацию, – ты жила и видела, что все то же? Все три года жила второй раз?

– Нет, не то что видела, что то же… То есть это было, как это… Как его? Когда чувствуешь, что это уже было раньше с тобой…

– Дежавю! Дежавю! – подсказали несколько человек с таким пылом, словно именно от этого слова зависела их жизнь. Вот продемонстрируют, что знают его, дверь откроется, и их выпустят. Как в квесте.

– Да-да, точно…

– И что, – спросила тётенька с костистым лицом, – получится, если я туда попаду – я и лытки на холодец не ставила? И он сейчас не выкипает стоит?

Девушка дернула плечами:

– Наверное… У меня, кажется, всё повторялось, кроме последнего… Я не пошла на корпоратив, и Михайлов меня не тронул. А остальное, что замечала, то же было.

– И плохое повторялось?

– Да.

– Эт значит, – поморщился парень с пустой сумкой для ноутбука, – я только-только с этой мозгодеркой разбежался, а там опять повторится?

– Не надо женщин обзывать, – сказала моложавая со стразами.

– Хм! Вам можно своего парня скотом, а мне – нет?

– Потому что скот он. Скотина!

– Тише!

Мужчина и женщина замолчали, и стал слышен лепет костистой:

– И я маму совсем недавно вытащила – она хоть на человека походить стала… Опять мучиться? Я не смогу… А она ведь лучше, и даже встаёт сама иногда… Может, встанет, выключит лытки эти неладные… Ох, ведь советовали плиту с таймером купить…

– Вы говорили уже про лытки, – перебил похожий на офицера. – Так… – Он снова заглянул под холодильник.

– Лытки, это что вообще такое? – спросил мужчина в деловом костюме.

– Х-хо! Ты из приезжих, что ли? – удивился типичный слесарь. – Вот это место, – пошлепал себя по голени, – лыткой зовется. Не знал?

– Так! – повторил похожий на офицера громче и внушительней. – Там действительно что-то мерцает. И вроде как вращается. Но перемещение – это бред, это Голливуд какой-то, «Назад в будущее».

– Но ведь Голливуд от чего-то отталкивался, – заметил представительный пожилой человек, и тон у него был тоже представительный, весомый. – И не только Голливуд.

– В плане?

– Что-то есть в природе, что заставляет верить в возможность перемещений во времени. Есть масса примеров. Китайская лощина чёрного бамбука, Голосов овраг в Москве… Недавно и учёные доказали, что оно возможно…

– Так, погодите, – сказал напоминающий офицера, – лекцию послушаем в следующий раз.

– Типун тебе на язык! – задыхаясь, произнесла полная тётенька.

– В другой обстановке, я хотел сказать… Я вот о чём – вы утверждаете, что это возможно. Вот так взять, залезть в эту щель и исчезнуть. И оказаться в прошлом?

– Теоретически, да, – качнул подбородком представительный. – Конечно, машина времени – это, на мой взгляд, всё-таки дело очень далекого будущего – а вот природные скачки вполне возможны… Вот смотрите, нас здесь больше десятка. Мы все напуганы. Так?

– Ещё б.

– Вот. Этот коллективный испуг, а испуг – состояние кратковременное, в отличие от страха, – вполне мог создать такой зазор, некое нарушение времени. И сейчас оно держится на нашем испуге… Мерцает там ещё?

Девушка и похожий на офицера резко глянули в отверстие, чуть не столкнувшись головами.

– Мерцает… Вращается.

– Ну вот. Что там может мерцать и вращаться объективно?

– Может, этот… хлор… азот из шланга, – предположил кто-то сзади.

– Тогда бы запах был.

– Ну да, запах…

Некоторое время все молчали, придумывая каждый порознь, но одновременно, ещё версию, что может синевато мерцать.

– Единственный способ – проверить, – сказал представительный. – Всё, касающееся настоящих открытий, сопровождалось экспериментами на себе.

– Прошу. – Похожий на офицера подвинулся, приглашая представительного лезть под холодильник.

– Я не о себе лично говорю.

– Хм! Ловко.

– Да я и не войду. Узко.

– Нормально. Давай! – Похожего на офицера стало пробивать бешенство; так бывает с теми, кто долго заставляет себя выглядеть сильным и рассудительным посреди хаоса и ужаса. – Лезь, говорю!

– Никуда я не… Я не хочу, и уберите руки. – И представительный вдруг захныкал: – У меня жена умерла два месяца назад… Морг, похороны… Я второй раз не вынесу…

– А на хрена тогда нам тут доказывать!

Типичный слесарь остановил рычание похожего на офицера успокаивающим баском:

– Тишь-тишь… Куда там действительно лезть? Вон мотор в десяти сантиметрах. Не надо с ума сходить.

– Но она же говорит, – плачуще сказала полная, кивнув на девушку в переднике, – что получилось. Переместилась…

– И вы хотите сказать, – словно очнувшись, заговорила женщина со стразами, – что три года… на три года назад? Да?.. Эй, девушка, я вас спрашиваю.

Та была, кажется, уже не рада, что рассказала о своём путешествии.

– Ну да… У меня на три… В этот раз, может, не так будет…

Мужчина с сумкой для ноутбука стукнул кулаком по полу:

– Блин, и всё по новой? Я только развелся, только человеком себя снова почувствовал. Работать стал… Я роман пишу, – добавил как по секрету, – а тут снова. Мы с ней почти два года бодались, такие её истерики перетерпел, и что… Чёрт! – подскочил. – Ноутбук ведь… Что они там с ним сделают? Я ведь писал как раз… люблю утром в таких местах… за столиком… кофе… Страницы две на мыло переслать не успел… Я всегда – напишу кусок, и на почту свою…

– Да всё будет нормально, – сказал типичный слесарь. – Лежит ваш этот ноутбук с нашими телефонами в мешке. Когда кончится – вернут.

Мужчина с сумкой посмотрел на него с сомнением, зато другие облегчённо зашуршали:

– Кончится… Освободят… Вернут…

– Кончится, – выделился голос моложавой со стразами, – и я ему устрою. Так сиганул, аж ветер дунул. А ночью: жизнь за тебя положу, ты для меня всё. С-скотина!

– Понимаете, – осторожно вклинился в её негодование представительный, – в таких случаях нельзя судить слишком строго.

– Да я не слишком. Не слишком! Я просто выставлю его вон из дому – и точка. Ещё и в суд подам. Это знаете как называется – оставление в опасности. За это уголовная статья…

Похожий на офицера, отойдя от своего приступа, усмехнулся:

– А вы не думаете, что сейчас ваш муж…

– Какой он муж! Не смешите. Колокольчик сопливый, которого я чуть за мужчину не приняла. Спасибо, эта ситуация глаза открыла.

– А вы не думаете, – настойчиво продолжал похожий на офицера, – что сейчас он лежит убитый? Как та, за дверью…

– Да он так сиганул – хх-а! – ни одна пуля не догонит.

– Не пожалеть бы вам о вашей иронии.

– Это не ирония. Это так и было. И, уверена, сидит теперь, в Сети гуглит, как мы тут…

– А мои сейчас как?! – вскрикнула молодая женщина в голубых джинсах, до того как-то одеревенело скорчившаяся под металлическим столом, прижав колени к подбородку. – Места ведь не могут найти…

– У всех не могут.

– До всех мне, знаете… Я на десять минут буквально выскочила. Специально позвонила, заказ сделала и побежала получить эту пиццу несчастную… Дети пиццу захотели с утра… Пицца-завтрак… «Пять сыров»… С какао…

Где-то немного ниже, на втором, наверное, этаже, страшно закричали на непонятном языке, а следом несколько раз ударило басовито, с оттягом.

– Эсвэдэ, – сказал похожий на офицера, – или что-то типа.

– А? Что? – дрожащие вопросы.

– Из винтовки бьют. Может, по переговорщикам или группе захвата.

– Го-осподи-и!

И вслед за этими ударами защёлкало, замолотило, затрещало разнообразное оружие. Одиночными выстрелами и очередями. Там, за стенами, изгибами коридоров начался бой.

Люди в подсобке со страхом и надеждой смотрели на дверь, потом одновременно, как по неслышной команде, как будто в каком-нибудь флешмобе, оглянулись на тёмную щель внизу холодильного шкафа. Потом уставились на девушку. Та поняла, зачем на неё смотрят, замотала головой:

– Нет, я не полезу. Не хочу снова… Опять то же самое, а я только…

– Ну, кто-то ведь должен. Ты нам показала, значит, ты должна. Отвечай за слова.

Выстрелы смолкли и крики тоже. Тишина. В подсобке стали успокаиваться.

– Да это идиотство, – сказала женщина со стразами. – Как человек может исчезнуть? Ка-ак?

– Как обычно, – ответил представительный, – как исчезают тысячи людей по всему свету. И некоторые потом возвращаются в другое время.

– РЕН ТВ надо поменьше смотреть.

Некоторые усмехнулись, кивнули, а костистая сказала с такой решительностью, что остальные обернулись на неё:

– А я бы оказалась. Чтоб не думать об этом холодце треклятом. Как он сейчас горит. И мама на кровати задыхается… Дура я, дура набитая! Мама, прости, ты в детстве учила, что нельзя, нельзя на включенной плите ничего оставлять. Даже на пять минут, на минуту. А я…

Людям показалось, что сейчас эта худая пожилая женщина ляжет на живот и извиваясь, как змея, юркнет в щель. И пропадет. Они заглянут туда, а её нет.

Но она продолжала сидеть и причитать.

– Так давайте, – перебил похожий на офицера. – Переместитесь, и ничего не будет.

– Аха, ничего… Там мама в таком состоянии… я её только-только вытащила… И опять три года мучений…

– Сказка про белого бычка.

– Слушайте, – осенило мужчину в деловом костюме, – а может, вы в будущее попадете. Ведь это не обязательно, что на три года назад… Может, вообще во вчерашний день.

– А если нет?

Мужчина вздохнул:

– У меня уже встреча полчаса как идти должна. Очень важная… Главная. А я тут… Не пришёл. Со мной после этого вообще дел больше иметь не станут.

– Да ладно, – попытался успокоить типичный слесарь, – эт уважительная причина – в заложниках оказался… Кстати, – заметил узкоглазого повара, – а ты, кунак, не хочешь попробовать?

– Чего пробовать?

– Ну, залезть туда. Чик, и на улице окажешься, свободным.

Узкоглазый помотал головой:

– Я лучше тут, с вами.

– Да давай. Попытка – не пытка… Давай, говорю! – в голосе типичного послышалась угроза.

– Вам, может, таблетку? – перебила женщина со стразами. – Успокойтесь.

– А чё он?.. Сидим как бараны.

– А что вы предлагаете?

Типичный с силой потёр себя ладонями по вискам.

– А-а… Если б знать… Тошно…

С дальнего от холодильника края сидящих послышался смешок. Жутковатый в такой обстановке. Все стали искать взглядами, кто это.

Хихикавшим оказался совсем молодой щупленький парень в хип-хоповской толстовке… Заметил, что на него обратили внимание, и оправдывающимся тоном сказал:

– Все нормально… Просто… Я два раза пытался себя убить. В психане лежал после этого. Связанным на кровати. Долго. И злился, что спасли. Не орал, конечно, – если орать, тебя там навсегда оставят… Но злился сильно. Не хотел жить. Так вот, глубинно, весь не хотел… А теперь – хочу очень. И так страшно… Опять, как тогда… Рядом… И так страшно. – Парень снова захихикал и крупно затрясся, словно очень сильно замёрз.

– Э, действительно чувствуешь? – Типичный вгляделся в него, что-то понял и медленно, на заду, пополз к холодильнику.

Быстрые шаги по коридору.

Дверь открылась, и в подсобку вошёл человек в кожаной куртке с маленьким автоматом в руке.

На мгновение людям показалось, что это освободитель. Боец группы вроде «Альфы». Некоторые заулыбались, начали приподниматься.

Человек сжал автоматик обеими руками и стал поливать их пулями.

Когда рожок опустел, быстро отстегнул его, вставил новый и добил шевелящихся. Выбежал.

На полу осталось лежать примерно пятнадцать безжизненных тел.