Читать книгу На ночь глядя - Роман Шмыков - Страница 5

Я выехал заранее. Хотел первым прибыть к аэропорту. И каково же было моё удивление, когда по выходу из автобуса, попавшего по пути в жуткую пробку, у зоны для курения увидел Светлану. Она вальяжно потягивала тоненькую сигаретку, уткнувшись в телефон. Не знал, что она курит.

Я думал зайти внутрь и сделать вид, что приехал первым, но быстро задал себе вопрос – а зачем оно надо? Я приблизился к Светлане и поздоровался, но мой голос утонул в людском шуме вокруг. Светлана подняла голову и достала наушники, прятавшиеся до этого за завитыми волосами. Она улыбнулась и убрала телефон с наушниками в маленькую сумочку, висящую у неё на плече. Неужели туда влезло всё, что может понадобиться девушке на трое суток?

– Привет, Гена. Как добрался?

– Да нормально. В пробку только встали, ну ты видела.

– Нет, я ехала по платной объездной дороге на такси.

В этот момент необъяснимое чувство собственной глупости захлестнуло меня с головой. Я наигранно усмехнулся и потупил взгляд. Сигаретный дым медленно окружал нас, вызвав резкий кашель из глубин моих лёгких. Я резко шагнул в сторону, чтобы прочистить горло, да и нос уже щипало. Не переношу табак. Мои хрипы тоже не было слышно из-за сотен людей вокруг, постоянно входящих и выходящих через главные ворота аэропорта, что были совсем рядом.

Я достал телефон, бесконечно листая скучную ленту новостей. Светлана покинула зону для курения и встала рядом со мной. Сначала просто озиралась по сторонам, но потом хмыкнула и достала снова свой огромный смартфон в чехле в виде мороженого. Я краем глаза увидел, как ярко сегодня накрашены губы Светланы.

Потом подоспел Сергей, и опять не Витальевич. Он протянул мне руку, и я снова быстро пожал её, не отрываясь от экрана телефона, несмотря на то, что лишь разглядывал фото, прикреплённые к постам. Сергей заговорил со Светланой, и это был скучнейший обмен словами. Даже мне стало неловко, не говоря уже о самой Светлане, которой пришлось всё это выслушивать, пусть и пассивно.

Я сверился с часами, до вылета совсем немного. Мы ещё не опаздывали, но в груди уже свербело то самое чувство, прямо как во снах, где ты никак не можешь никуда успеть. Я переминался с ноги на ногу и постоянно всматривался в прибывающую к аэропорту толпу, особенно обращая внимание на подъезжавшие автобусы. Ну и где же Сергей Витальевич? В случае чего мы, конечно, сможем улететь и сами, но без руководителя всё немного усложнится. Да и доклад будет неполным, у Сергея Витальевича ведь на бумагах основные выводы по проделанной за последний год работе.

Я уже придумывал, что буду отвечать в конце своего доклада после коллег, выступая третьим, как на лестницах появился Сергей Витальевич. Он не торопился нисколько, манерным шагом приближаясь к нам. Не сразу нас заметил, стоявших маленькой группой, и резко свернул в нашу сторону, когда Светлана подняла ладонь и принялась ею размахивать.

– Здравствуйте. – Сергей Витальевич пожал нам руки, и Светлане тоже. – Как ваше настроение?

– Я отлично себя чувствую. Вчера специально лёг пораньше, чтобы встать и успеть ещё утром перечитать доклад. – Сергей говорил, чуть ли не брызжа слюной. – А вы как себя чувствуете?

Сергей Витальевич проигнорировал этот вопрос и присмотрелся к своим часам. Большие и громко тикающие. Их всегда можно услышать в аудитории, наполненной людьми. В его присутствии ни один студент не решался заговорить во время лекции, и мерное тиканье – это единственное, что порой разрезало загустевшую тишину.

Мы прошли регистрацию, отстояв в огромной очереди. Ноги уже вконец онемели, и я молился о том, чтобы быстрее сесть в зале ожидания. Мест там не нашлось, кроме одного, и никто не был против, когда его заняла Светлана. Мы мужской компанией встали рядом, опёршись с трёх сторон на квадратную колонну. Сергей что-то насвистывал, и благо это было еле слышно. Я раздражался уже абсолютно от всего, желая поскорее очутиться на другом континенте. Старался не думать о длине полёта, это вгоняло в уныние, и пришлось уставиться в окно, находя себе развлечение в наблюдении за улетавшими самолётами. Надо было книгу взять какую-нибудь. Что-то я не подумал.

У самого окна я заметил мальчика лет семи на вид. Очень худенький. Он прижался лбом к стеклу и вглядывался вдаль. Самолёты взмывали в небо, но взгляд мальчонки был направлен не на них. Куда он смотрел так пристально? Я попытался тоже приглядеться, но за полосами для взлёта лишь густой лес, прячущийся в наступающем тумане. Не отменили бы полёт, а то вдруг.

К мальчику подошла девушка, она взяла его маленькую ручку в свою и отвела к мужчине и женщине, читающим одну книгу на двоих. Завидев мальчика, женщина закрыла книгу, и на обложке я увидел большой христианский крест. Голос у женщины звучал взволнованно, она гладила светлые волосики на голове мальчишки и причитала, пока приведшей его девушке мужчина что-то сообщал. Семья, наверное. Девушка с мальчиком были очень похожи. Оба светловолосые, чуть ли не альбиносы, и жутко худющие, но крайне хорошо одетые, чего не скажешь об их отце – чернявом пожилом мужчине в каком-то подобии пиджака, ужасно измятом.

Я не слышал, о чём они говорили, но женщина всё время держала в руках книгу с крестом на обложке. Не похоже на библию. Эта книга была чёрная, с заклёпками и жёлтыми страницами, будто только высушенными после падения в воду. Мальчик потянулся к книге ручкой, но отец больше для вида, чем для наказания, ударил по ладони сына, чтоб тот перестал так делать. Мальчишка не стал хныкать, что меня удивило, а сестра его положила на пацанское плечо руку и погрозила пальцем. В этот момент женщина огляделась по сторонам, и наши взгляды встретились. Мне стало не по себе, и я тут же отвернулся, услышав, что Сергей Витальевич что-то рассказывал.

– Перед конференцией соберёмся у отеля. Мой коллега из Италии пообещал привезти немного Гра́ппы[2]. Я давно хотел попробовать, да и вам бы не мешало обоим немного расслабиться. Вон Гена весь вспрел. Ген, ты чего?

– А?

Я чуть не пискнул как подросток с ломающимся голосом. Только сейчас заметил, как вспотел, и быстро достал платок, чтобы утереться. Каким же мокрым он стал. Придётся в самолёте его вымыть, чтоб ткань не задубела. Думаю, платок мне ещё очень много раз пригодится.

Объявили посадку. Сергей Витальевич легонько прикоснулся к плечу Светланы, и та вздрогнула, видимо, задремав в какой-то момент. Она вскочила с места, безумными глазами озираясь по сторонам, и чуть не рванула к стойкам проверки билетов, забыв сумку. Я ногой преградил Светлане путь и взглядом указал на оставленные вещи. Светлана глупо улыбнулась и вернулась за своей сумочкой, со всё той же улыбкой на лице закатив высоко глаза и хлопнув легонько себя по лбу.

Мы выстроились в очередь. Получилось так, что я встал последним из нашей группы, и сзади в меня кто-то ударился, видимо от того, что сам я резко затормозил, чуть не наступив на пятки Светланы, обогнавшей меня. Я обернулся, там стояла та девушка с почти белыми волосами. Она поклонилась, но заговорила её мама, не дав дочери проявить вежливость вслух.

– Ой, молодой человек, простите, пожалуйста. Соня, ты чего молчишь? Извинись! – Сухой трескучий голос сделал странный акцент на последнем слове.

– Прошу прощения, – Соня поклонилась ещё раз, а отец семейства, стоящий за всеми ними, пристально проследил, как его дочь кланялась мне будто царской особе. – Вам не больно?

– Нет, всё в порядке, спасибо. – Я поклонился в ответ, но как-то неловко, да ещё и капнув по́том между собой и Соней. Мальчик это заметил и хихикнул, от чего получил лёгкий подзатыльник от отца. До чего же они не похожи на родителей.

Оба взрослых были очень полными, прямо еле влезавшими в свои простые одежды, в то время как оба ребёнка выглядели как вешалки для вещей, ещё и оба высокие. Мальчишка уже был почти одного роста со своей матерью, короткостриженой и очень кудрявой женщиной, постоянно озирающейся вокруг. Книгу она до сих пор сжимала в своих неказистых руках, используя палец как закладку.

Я отвернулся к стойкам. Оказалось, что от этого получилось пространство между мной и Светланой, и туда уже вклинились несколько человек. Мужчина в спортивной костюме, держащий огромную походную сумку за спиной, и два молодых парня. Они матерились тихо, но всё равно слышно, и аж уши в трубочку сворачивались от их наглости. Я увидел, как Сергей Витальевич погрозил мне пальцем, уже пройдя контроль на посадку. Мои дрожащие руки сжимали билет, я поспешил, уже понимая, что собираю негативные реакции от окружающих, задерживая уже изрядно накопившуюся и растолстевшую очередь.

Я знал, что сидеть буду рядом со Светланой, устроившейся уже у окна, и ещё больше обрадовался, когда Сергея определили вообще на другой ряд. По итогу у меня будет достаточно места и времени, чтобы попытаться проспать большую часть долгого полёта. Я помог Сергею Витальевичу, изрядно запыхавшемуся, закинуть вещи на полки и сел на своё место. Сейчас ощутил, как от Светланы приятно пахло. Вкусные духи, я невольно потянулся носом к их источнику, резко оторвавшись, когда Светлана достала телефон и попыталась сделать селфи со всеми нами, уже разошедшимся по своим местам, но севшим ровно в ряд, чтобы попасть идеально в кадр. Я успел наполовину отвернуться, прежде чем послышался щелчок в телефоне. Заметил, как вышел смазанным, будто случайный дефект на старых глянцевых фото.

Рядом кряхтел Сергей Витальевич, всё никак не попадавший ремнём безопасности в механизм. Я уже потянулся руками, как руководитель сам справился и словил мой взгляд. А вот Светлана попросила меня помочь с ремнём, и я случайно коснулся её предплечья, вставив замок. Она улыбнулась и уставилась в окно, где туман уже практически скрыл здание аэропорта. Странно, что полёт всё-таки состоится, я уж боялся, что перенесут. Хорошо, что Сергей Витальевич взял билеты не на сам день конференции, а раньше, и даже при переносе рейса мы бы всё равно попали на международную встречу. Если конечно перенос не был бы существенным.

Я гонял эти мысли в голове и не заметил, как большинство уже разбрелись по рядам, и стюардессы сновали туда-сюда, проверяя каждого пассажира. Сергей отклонился назад, показывая специально, что ремнём он и правда пристегнул своё тощее тело, за что стюардесса вслух его поблагодарила.

Начался инструктаж, изредка перебивающийся младенческим плачем откуда-то из хвоста самолёта, и уставший женский голос постоянно шикал на этот плач. Но ситуация, очевидно, не менялась. Сзади громкий кашель заставил меня вздрогнуть. Я схватился за подлокотники обеими руками, зацепился взглядом за макушку сидящего передо мной человека. Лысая плешь, вертящаяся из стороны в сторону. Она поблёскивала в свете ламп салона. Инструктаж закончился, и самолёт двинулся. Я соединил колени и стиснул зубы. Чёрт, как же я боялся полёта, хоть и жаждал как ничто иное.

– Всё в порядке, – Светлана заметила моё волнение и достала из сумочки бумажный пакет. Меня и правда затошнило, но больше от вида самого пакета, чем от головокружения при движущемся самолёте.

– Нет, спасибо. Просто волнуюсь немного.

– Тогда держи конфетку, чтоб уши не заложило. – Светлана протянула мне маленький мятный леденец, я взял его и тут же закинул в рот, чуть не забыв снять фантик.

Холодящий вкус на языке помог немного отвлечься, но я думал, что буквально эякулирую, когда самолёт набрал скорость и оторвался от земли. Пришлось зажмурить глаза, всем телом ощущая каждый наклон самолёта, его подъём в воздухе, будто сам я находился снаружи и летел рядом, повторяя движения как дразнящийся мим.

Кто-то спереди похлопал в ладоши будто при посадке, когда самолёт более-менее выровнялся, и в окнах показался уменьшающийся и прячущийся в тумане город. Теперь я смог немного успокоиться и отпустить закостеневшими пальцами подлокотники. Один из них тут же занял Сергей Витальевич, вытянув ноги вперёд. Коротенькому руководителю легко, а вот мне прижглось прятать длинные ноги под передним сидением, чтобы никому не мешать, но при этом больно упираясь коленями. Я закрыл глаза, думая, что усну, но быстро осознал, что сердце бьётся слишком часто, и нет ещё привычки к ощущению полёта. Тем более что он у меня первый за всю жизнь.

Мы будто летели уже несколько суток, и я ужаснулся, когда на часах увидел еле сдвинувшиеся стрелки. Сергей Витальевич давно отстегнул свой ремень и уже громко храпел, широко открыв рот. Кто-то в стороне цыкал каждый раз, когда мой руководитель пытался перебить любой разговор вокруг. Светлана несколько раз бегала в туалет, и мне приходилось поджимать ноги почти до неестественного положения тела. Каким-то образом она перепрыгивала Сергея Витальевича, даже не нарушая его сна.

Свой ремень так и не отстегнул. Прошла пара часов, а я только сейчас начал приходить в себя и перестал обильно потеть. Надо бы вымыть уже грязный платок, но вставать буквально страшно. Я никогда не понимал, как всем вокруг хватает смелости гулять по самолёту, он же так высоко, он трясётся на каждой еле заметной волне воздуха. Меня покрыл холод, надо бы отвлечься.

Раздавали еду. Я отказался, всё ещё испытывая неприятные булькающие ощущения в животе. Аппетит окончательно пропал, когда я увидел, как Сергей Витальевич жадно и быстро ел бутерброд, запивая его соком. Хлеб, пара кружков огурца и тонкий ломтик сыра. Выглядело и правда отвратно.

Стюардесса, очень высокая девушка с синей пилоткой на идеально убранных волосах, пыталась не повышать голос в сторону пассажира. Кудрявый светловолосый иностранец. Он активно махал руками и явно ругался на английском, но даже при моём неплохом знании этого языка я почти не мог ничего расслышать кроме расплывчатых угроз и негодования по поводу багажа. Потеряли, наверное. Хотя, как это вообще возможно?

Самолёт тряхнуло. И Сергей Витальевич даже по-особенному всхрапнул, после чего вернулся в свой обычный режим. Светлана вернулась в очередной раз из уборной и даже не дождалась, пока перестанут мешать мои ноги. Она просто прыгнула на своё место и чуть не свалилась на меня. Самолёт тряхнуло ещё раз, и я схватился за свой ремень, проверив, действительно ли он защёлкнут и как туго.

В салоне стало темнее, свет приглушили зачем-то, и я пытался дышать глубоко и размеренно, но получалось через раз. Над нашими головами загорелось табло «защёлкнуть ремни». И даже проверившись пару минут назад, я опять взял в трясущиеся руки замок. В горле пересохло, и самолёт тряхнуло ещё раз. На этот – очень сильно.

Меня оторвало от места, и я больно приземлился обратно, отбив и без того онемевшую задницу. Светлана невольно вскрикнула, а Сергей Витальевич сматерился сквозь разорванный сон. В динамиках сначала послышался короткий, но громкий свист, а потом напряжённый хриплый голос капитана. Он предложил сохранять спокойствие и не покидать своих мест. Стюардессы все мигом ринулись к кабине, еле удерживая равновесие на ходу. Они пропали за ширмой, но в последний момент получилось разглядеть, как одна из них судорожно свалилась на специальное сидение и тут же защёлкнула свой ремень, закрыв лицо.

Самолёт тряхнуло до безумия жёстко. Люди начали роптать, детский плач витал надо всеми остальными голосами как фоновый, но постоянный звук, из-за которого аж зубы сводит. Сергей, сидя от нас отдельно, постоянно смотрел в нашу сторону и хватался за всё, что попадалось под руку – воротник рубахи, подлокотник, ремень сидения, штанина, редеющие волосы, очки…

Я уверял себя первые секунд пять, что мне показалось. В сгустившихся сумерках снаружи что-то полыхнуло синим, а потом жёлтым, и если синее пропало, то жёлтое только набрало обороты. Самолёт резко накренился в одну сторону, и мне на голову упала кислородная маска.

Блядь!

Я не запомнил инструктаж, просто потому что его не слушал, не мог никак сконцентрироваться. Натянул неаккуратно маску, и в лицо ударил прохладный сладковатый воздух. Или я подумал, что он действительно сладок. Самолёт качало, будто крылья его стали совсем тонкими и болтались на ветру, как перья птицы, залетевшей в центр вихря. Теперь уже окошко, прятавшееся всё это время за головой Светланы, озарилось красным, и я увидел всполохи огня, искры, особенно выделяющиеся на фоне полностью почерневшего неба.

Я не помню, что там прокричал капитан в трубку, слишком глупо выглядели его попытки достучаться до пассажиров, орущих что есть сил в падающем самолёте. У меня всё внутри сжалось, я невольно сомкнул веки и не смог никак их открыть, вообще утратив связь с миром, что растворялся вокруг меня. Звук разрезаемого воздуха и гнущегося металла забил мои уши, но перед последним ударом опять послышался он – детский вопль.