Читать книгу Любовь за деньги. П… роману с Бузовой - Роман Третьяков - Страница 9

9 сентября

Я вернулся в Москву в день международной книжной ярмарки. У нас с Олей сегодня презентация сразу двух книг: вторая «Роман с Бузовой. Любовь оn-line» и Олина «Дело в шпильке».

Москва встретила меня ливнем и Антоном Потаповичем. Нелучшие знаки судьбы. Мы ехали по дороге и о чем-то беседовали. Антон – прекрасный собеседник, он может автономно бубнить, не особо докучая, так же как его любимое радио «Relax FM». Важно иногда посматривать ему в лицо и проникновенно кивать, и тогда можно думать о чем угодно. Прекрасно! Именно это мне сейчас нужно. Я не особо расположен к беседе. Он бубнит про какие-то гонки и прочую автомобильную чушь, к которой я отношусь безо всякого интереса, но я изредка поддерживаю беседу, кивая головой и поглядывая в его сторону. Антон потрясающий.

Я отвлекаюсь от его лица и смотрю на дождь, который лупит по лобовому стеклу, на дворники, едва успевающие смахивать воду, на высокие бетонные развязки и мокнущих под дождем пешеходов. Представляю себя в этот момент на улице идущим против дождя и ветра, среди этого серого холодного бетона… Мне становится жутко холодно и страшно! Перевожу взгляд на Антона, который продолжает с упоением рассказывать про гонки. А ведь Потапович тоже человек. Я знаю его почти два года! Он мне близок. Встретил меня на своей машине!

– Антон, можно я у тебя переночую сегодня?

– Да конечно, братишка! Не переживай!.. Так вот, значит, этот парнишка уже давно гоняет, иногда он даже выступает за команду Газпрома…

– Классно. – Ну вот и славненько. Переночую сегодня у Потапа. А завтра утром меня ждет Испания! Сегодня презентация книг. Сосредоточусь на этом. Тем более что Олю сейчас увижу, снова, наверное, с кудрями, надувными шарами и плюшевыми медведями.

Выставка – это всегда нарядно. Сборище пишущих, читающих и продающих. Среди знакомых лиц из телевизора я вырезаю взглядом Листермана! Пока я разглядывал проводника провинциальных красавиц в мир роскоши, на горизонте нарисовалась Бузова. К моему удивлению, Оля пришла на презентацию без шаров. Она была в ярком летнем платье, в босоножках, которые я ей купил, с кудрями, конечно, воинственный раскрас на лице – одним словом, полный комплект для того, чтобы окружающие, глядя на нее, были счастливы.

Оля подошла ко мне и спокойно поцеловала. Никакой наигранной радости на лице, никаких сумасшедших объятий, просто подошла и поцеловала, будто мы старые приятели и к тому же виделись вчера.

Пока я беседовал с нашими редакторами, Оля пошла в наступление на Листермана:

– Петя, привет.

– Это чья такая цыпочка? – затараторил Листерман, указывая на меня.

– Я вот его, – заигрывая, указала на меня Оля.

– Как же ему повезло! Он владеет целым состоянием! У этого изумительного сокровища есть имя?

– Да. Ольга.

– Оленька, я заберу тебя в Париж!

– Для начала можете мне свой автограф на книге поставить?

– Ну конечно-конечно.

– А можно побольше написать?

– Для тебя все что угодно.

Петя склонился над своей книжечкой и что-то старательно выцарапывал на бумаге.

– Спасибо огромное.

– Пожалуйста.

Они обменялись еще парой слов, которые из-за шума толпы я не услышал, и она, осчастливленная, подошла ко мне.

– Вот смотри, мне Листерман автограф оставил!

– Что он тут написал? Так: «Ольге Бузовой от очкарика. Ты очень милая девочка. Если твой Роман будет дарить тебе мало цветов, то я тебя отправлю в Hollywood… к Брюсу Виллису. (Петя)». Ого! Он тебе даже номер телефона оставил?

– Ты видишь, что написал? Если не будешь дарить цветы – «Заберу в Hollywood». Имей в виду!

– Может, сразу полетишь? Мне показалось, что ты с ним флиртуешь.

– Ну что ты, котеша! Я же тебя люблю.

– Удивительно, но тебе это не мешает флиртовать! Телефон себе записала? А то смотри, потеряешь такую шикарную возможность познакомиться с олигархом.

– Давай не будешь портить такой важный день.

– Да уж для тебя он действительно важный.

– Прекрати!

– Как мало блондинке для счастья надо – телефон Пети Листермана! Ты в зеркало себя видела? Вся светишься от радости. Что, жизнь удалась?!

– Ну что ты у меня такой ревнивый.

– Я не ревнивый, я адекватный. Пойдем, наш выход.

Презентация прошла нормально. Показали книги, рассказали, продали полторы сотни первых экземпляров, все подписали. Поехали отмечать в кафе. По дороге не разговаривали. Уж слишком демонстративным мне показалось Олино заигрывание перед Листерманом. До вылета в Мадрид оставалось 9 часов.

Москва, пятница, яблоку упасть негде. Ресторан искали долго, но нашли. Сидели, ели и пили. Описывать нет смысла. Спустя час или полтора Оля поехала на поляну. Ей надо было дособирать вещи и приехать за мной к Потаповичу в 5 утра. Мы же остались отмечать выход в свет нашей второй и третьей книги.

До вылета 7 часов. Потапович позвонил какой-то своей подружке. Через полчаса она приехала. Милая несимпатичная девчонка. Наверно, думает, что он ее любит. Ее зовут Марина. Мы сели в машину и поехали к Антону.

До вылета 6 часов.

Сидим на кухне и пьем виски.

– Роман. Ты, наверное, устал? Хочешь отдохнуть? Денек-то не из легких у тебя.

– Антош, ты такой заботливый, спасибо! Да, действительно, пойду-ка я спать, а вы будьте спокойны, у меня есть беруши.

– Ну что ты?! Я просто подумал, что ты сегодня с дороги и хочешь отдохнуть. – Антон попытался захохотать, получилось как у Фантомаса: «Ха-ха-ха-ха».

– Ладно, я пойду. Марин, надеюсь, тебе нравятся озорные шутки Антоши. Спокойной ночи.

– Потапович, что-то пробурчал вслед, но я не расслышал.

Спокойно разделся, лег в кровать, подмял под себя подушку, укутался в одеяло так, чтобы чувствовать себя как в коконе, и начал было отходить ко сну, как неожиданно сильно чихнул! Да-да чихнул! Я удивился, но это повторилось еще раз, а потом еще и еще! После того как я чихнул раз пятнадцать, пришлось искать причину этого безобразия. В голову пришла мысль: у Антона есть его известная кошка – Чита. Она очень пушистая и, по всей видимости, оставила свою шерсть везде, где только можно! От одной мысли о Чите мне стало еще хуже. За несколько минут мои аллергические симптомы обострились до крайней степени! Еще через десять минут я стал похож на Бузову, у которой забрали плюшевого медведя: красные глаза, слезы, чих, кашль, сопли. Я, не стесняясь, вытирал все это великолепие пододеяльником, который выделил Антон. Мне было немного стремно, но ничего – пущай постирает! Все начинало раздражать: твердая кровать, тонкое одеяло, отсыревшее белье, шум проезжающих машин. Ко всему прочему добавился еще Потап, решивший переместиться со своей дамой из кухни в комнату! Между нами была тонкая шторка, делящая комнату на две части. Все слышно! Неудобно обламывать их, но как же мне сдерживаться? Чих – вещь непредсказуемая и малоконтролируемая! Я утыкался в подушку и чихал прямо в нее! После мысли о том, что после меня на этой подушке будет спать Антон, мне стало немного веселее. Потап, не спеша, раздевал барышню. Я готов был его убить! Он все делает медленно, этот Антон Потапович! Уже бы раздел ее быстро и трахнул за пять минут, я бы потерпел. Чувствую, с его темпоритмом могу захлебнуться собственными соплями. Я слышал каждый шорох, а мое воображение, естественно, достраивало картину. Она протяжно сопела и сильно чмокала. Иногда ее стон сменялся глубоким вздохом, а потом снова эти плямкающие звуки. Антон изредка издавал звук отплывающего парохода. Так продолжалось минут пять. Как хорошо она это делала! Умничка! Через мгновение звук стал поинтересней – будто леденец берут в рот и тут же выдергивают из него. Это Антон брал инициативу в свои руки. Он делал это в размеренном ритме, немного сопя. Смешной, так старался. Пауза, какое-то движение тел и через мгновение сильный немного наигранный стон, разрезавший сонливую пустоту. Начали. Блин, как сильно хотелось чихнуть! Шлепки ускорялись. В тон им нарастал ее стон. Я, так же в такт, рефлекторно набирал воздух в легкие и взрывался в подушку. Меня никто не замечал. Они поменяли позу. Снова раздался то же размеренный мужской сап. Так продолжалось минут пять! А-о-а-о-а-о-а-о-а-о-а-о-а-о-а-о… Твою мать, музыканты! Они могли хотя бы тональность изредка менять?! Мой истосковавшийся по сексу организм подсказывал Антону слова, которые могли скрасить его скучные аплодисменты: «Какой красивый анус, давай я тебе его растяну!» Да! Вот так бодается Тевтонский носорог! Ну или просто отлупил бы ее по заднице, чтобы ладошки на ягодицах на память остались, что-то вроде: «Тут был Потап». Но вот это их: «О-о-о-о, а-а-а-а» и скрип софы напоминало провинциальный оркестр. Он положил ее на спину, взял ноги, сильно развел и… Нет, я точно уже не усну!

Так сильно хотелось приоткрыть шторку и посмотреть, но как-то стыдно, даже не знаю почему. Я определенно очковал. Казалось, сейчас отдерну штору, ляпну что-нибудь типа: «Ребята! Я с вами!»

Невероятное любопытство все же брало верх. Рука, почти не подчиняясь мозгу, потянулась к шторке как раз в тот момент, когда Потапович взревел как лев, шлепая Марину ляжками по заднице все сильней и сильней. Как он рычал! Молодец! Я же больше терпеть не мог! По гортани побежал щекотливый позыв, в мозгу пронеслось: «Ща чихну»! Как раз в тот момент, когда к финальному реву Антона присоединился женский протяжный вопль. Я что есть мочи набрал воздух в легкие и не прикрываясь подушкой… ее тело трясло в конвульсиях, а Потап крепко сжимал ее тучные ягодицы в руках, откинув голову назад, и… А-а-а-а-а-апчхи! Одновременно с нами раздался звонок в дверь– «Динь-дон». Это произошло так синхронно, что я подумал: этот звук раздался от того, что Антон сильно сжал ее жопу.

Мы все заржали.

Просмеявшись, Антон нехотя пошел открывать дверь.

Я уставился в потолок и слушал тишину, как вдруг мне послышался звук поворачивающейся купольной камеры. Я начал шарить глазами по углам в ожидании застать объектив, направленный в мою сторону, но ничего не нашел. Идиотизм какой-то, мне мерещится, что меня снимают! Минуту я метался по комнате, пытаясь успокоить вздыбленную плоть одной рукой и вытирая нос второй. Ощущение как после секса, бежишь в туалет за салфеткой, но вместо члена вытираешь нос! В это время Потапович дважды щелкнул дверным замком, и тут же все пространство заполнил писклявый Олин голос:

– Антошка, привет. Все еще спите?

– Да, Оленька, мы спим.

– А Ромка?

– Думаю, что уже встал, – явно улыбаясь, сказал Антон и добавил театральной интонации, чтобы я слышал: – Пойду его разбужу.

– Коте-е-е-еша! Я уже приехала. Просыпайся.

– Привет, – буркнул я.

– Ой ты мой сладенький. Такой заспанный, иди я тебя чмокну. Я тут привезла тебе кое-какие вещички. Вот курточка легкая. Я смотрела прогноз погоды, в Мадриде сейчас днем тепло, а вот вечером холодает. Плавки твои взяла, маечку вот тебе купила, твоя косметичка, ты ее забыл.

– Спасибо, любимая. Так приятно!

– Правда?! Я заботливая?

– Да, очень.

– Все для тебя, мой котешенька. Давай поторапливайся, нас у подъезда ждет водитель. До вылета три часа, еще дорога.

– Все, все. Я почти готов.

– Антошка, ты что, с девушкой?

– Нет, Оленька, с мальчиком.

– А как же я?

– Прости, но ты с лысым.

– Оль, я уже собрался. Пойдем, нас ждет Испания с ее быками и Сальвадором Дали, без Антона Потаповича.

– Я прочитала, еще надо обязательно посмотреть Саграда Фамилия!

– Ну конечно, Оленька. Антош, пойдем по бокальчику выпьем перед отъездом.

– Пошли.

Мы выпили, посидели на дорожку и двинулись.

– Все, Антош, спасибо, что приютил, счастливо оставаться! – Я рвался на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.

– Пожалуйста. Если что, заходи, – расплывшись в улыбке, сказал Антон.

– Да, кстати, котенок, я поговорила с Петей по поводу квартиры. Так что, как только мы прилетим, ты можешь пожить у него.

– Хорошо.

– Поживешь там, пока не найдешь квартиру.

– Отлично! Спасибо.

– Не за что, котеша.

– Ну что, Антош, счастливо оставаться. Мариночка, ты была молодцом! Пока.

– Пока, ребята.

Мы вышли, Антон закрыл за нами дверь.

– Котеш, а почему ты сказал ей, что она была молодцом?

– Она храпит.

– Правда?

– Еще как!

Мы вышли из квартиры, спустились, сели в синюю «четверку» и поехали в аэропорт.