Читать книгу Большая книга ужасов – 74 (сборник) - Роман Волков - Страница 10

В школе было все как всегда, и это казалось странным на фоне последних событий. Единственное, что изменилось, – Татьяна Николаевна сказала, что склад директор приказала закрыть и теперь школьникам туда хода нет. «Хорошо, что кофту Жука забрать успел, – подумал Роман, – а больше там ничего интересного и не было. Пусть закрывают».

Его снова отправили красить стулья с Саней Долговым. Тот был в приподнятом настроении и болтал без умолку. Волкогонова его рассказы совершенно не интересовали, но в нужных местах он кивал и хмыкал, чтобы не вызывать у одноклассника ненужных вопросов.

Про Жука не говорили. Какой бы Долгов ни был тугодум, даже у него, видимо, хватало соображалки не затрагивать эту тему. Роман был ему за это благодарен, хотя и предпочел бы, чтобы одноклассник перестал беспрерывно говорить. Будем считать, что это плата за то, что Саня не выспрашивает, как Жучков в бак упал. И на том спасибо.

Волкогонов, погрузившись в свои невеселые думы, перемазал краской половину пальцев, но даже не заметил этого. Единственное, что его сейчас интересовало, – это слова, которые прокричал монах вслед автобусу. И конечно, Леви. Общение с ним так перепахало парню психику, что от каждой мысли о нем внутри все сжималось. Роману было стыдно признать, но безликий псих из Интернета вызывал у него панический ужас.

Может, именно поэтому он так и вцепился в слова странного старика, прокручивая их в голове снова и снова. «…окрушить… фана». Что же это значит?

– …И она такая: «Я не знакомлюсь на улице». – Долгов писклявым голосом изобразил девушку и засмеялся. Радовало в его болтовне только то, что «реакция зала» ему была не особо нужна, и Волкогонов продолжал копаться в своей голове, строить догадки и злиться на собственное бессилие.

– Ну, я и говорю: «Так не проблема, пошли в кафешку. Там и познакомимся. Я угощаю». Она уставилась и ресницами хлопает. Тут Димон – друган мой – вытаскивает из кармана…

Со скрипом открылась дверь в класс, и чем закончилась захватывающая история Сани, Роман так и не узнал.

– Ну, чего у вас? Как работается?

Через порог бодро шагнул Паша Крючков, по-хозяйски огляделся и сморщил нос:

– Фу! Ну и вонища у вас тут.

– Лучшая краска от отечественного производителя, – гыгыкнул Долгов, демонстративно поднимая жестяную банку с белыми потеками.

– Хоть окно приоткройте, а то задохнуться можно.

– Так там льет, через две минуты весь подоконник будет мокрый. А толку ни фига нет. Ты тете Наташе передай, что мы тут с Романычем уже токсикоманами стали. Из-за ее отработок растущим организмам нанесен непоправимый вред.

– Да ты прямо Петросян, – кисло усмехнулся Паша. Насчет «тети Наташи» его подначивали все одноклассники. Директриса Наталья Николаевна действительно была его двоюродной тетей, и об этом все знали. Благодаря такому положению Крючков на отработке не красил вместе со всеми парты и стулья, не таскал мебель, не выносил мусор, а ходил по кабинетам и «следил за процессом». Конечно, остальным ребятам это не нравилось. И, наверное, они реагировали бы на подобную несправедливость гораздо острее, если бы сам Крючков не был неплохим парнем. Да еще и лучше всех разбирающимся в компах. Кроме того, он старался пропускать подколки мимо ушей, воспринимая их как что-то само собой разумеющееся, и никогда не ябедничал. Так что школьные приятели подначивали Пашу скорее для порядка. И на сегодня Долгов уже норму выполнил.

– Ладно. Пойду свежим воздухом подышу, – кинул Саня. – Ведите себя хорошо.

Долговязый старшеклассник скрылся в коридоре, и Крючков с Волкогоновым понимающе переглянулись. Они знали, что «подышать свежим воздухом» в словаре Долгова означало перекур. Само собой, это было нарушение школьных правил.

Когда Санины шаги затихли вдалеке, Паша подошел к усердно работающему Роману. Ему было откровенно скучно таскаться по полупустой школе и проверять отрабатывающих. Хотелось с кем-нибудь поболтать, и Волкогонов был отличной кандидатурой. Встав так, чтобы не перепачкаться в краске, племянник директрисы заметил:

– В общем, не найдешь ты своего Леви – его местоположение смогут вычислить, наверное, только фээсбэшники. По айпишнику это сделать ни у кого не получится.

– Понятно. Ну, ничего не попишешь…

– Это уж точно, – хохотнул Паша. – Сегодня хакером быть куда полезнее, чем писателем.

Слова товарища Романа задели. Он даже красить перестал и с вызовом посмотрел на собеседника:

– Это почему?

– А потому, что через пару лет всякие поэты-писатели будут уже никому не нужны. Вы реликты, пережитки прошлого. Будущее за программистами. Искусственный интеллект скоро достигнет таких высот, что всю поэзию, сценарии, романы будут писать роботы или специальные большие программы.

– Ты, по-моему, слишком большие надежды на искусственный интеллект возлагаешь. Ну ладно, он сможет какое-нибудь четверостишье накатать – и то не факт, что там будет какой-то глубокий смысл. А настоящее драматическое произведение – про романы и сценарии я даже не говорю! – машина точно написать не сможет. Откуда ей знать о человеческих чувствах, переживаниях, моральных дилеммах?

– Ха! – Крючков улыбнулся с самодовольным видом знатока, и Роману захотелось его стукнуть, чтоб немного понизить градус самодовольства. – Нормально написанная программа, у которой есть большая база данных, справится с такой задачкой на раз. Тем более что для крупных проектов будут использовать не легкие утилиты, а многофункциональные программные комплексы. Они тебе какой хочешь роман настрочат.

– Хорошо, а кто будет писать эти самые программные комплексы? – Волкогонов распалялся и чувствовал, как все внутри у него восстает против нарисованной Пашей перспективы. – Почему поэзию программы пишут, а программу – люди?

«Компьютерный гуру» загоготал, будто его оппонент сморозил очередную несусветную чушь:

– Сразу видно, что ты вообще не в теме. Конечно, программа не может создать программный комплекс! Для этого нужен искусственный интеллект – развитый и продвинутый. Пока у человечества есть только ИИ, уровень которого не выше уровня кофемолки. И задачи он может выполнять такие же – на уровне кофемолки. Но пройдет пара десятков лет – и создадут искусственный интеллект помощнее, чем у любого человека.

– С чего это ты так уверен, что уже через пару десятков лет твой суперинтеллект станет реальностью?

– А с того! – Крючков продолжал улыбаться. Было видно, что он настолько уверен в своей правоте, что любые вопросы и возражения Романа не способны его поколебать. – Работа в этом направлении уже давно ведется. И результатов уже полно. Да что далеко ходить – даже в нашем универе история случилась, еще когда он просто политехом был. Где-то в году девяносто втором или третьем, что ли, делал там один студентик дипломную работу по машинному обучению, что-то связанное с анализом текста. – Крючков фыркнул. – Сейчас-то это любой поэт вроде тебя даже напишет, а тогда это считалось революционно сложным! Но ничего у него не выходило! А завтра курсач надо сдавать! Засел он в общаге и решил: была не была! – Паша изо всех сил хлопнул по парте. – И написал простейший генератор, который перебирал все варианты бинарных файлов. Тогда народ еще дискетами пользовался 3½ дюймовыми, обычно 1,44 Мбайт – ты, наверное, таких даже не видел.

Волкогонов отрицательно покачал головой. Он и компакт-диски с музыкой только у родителей видел, а о таком компьютерном антиквариате, как флоппи-диски, всего лишь слышал краем уха, и то давным-давно.

Паша понимающе кивнул:

– Ну еще бы! Так вот, этот гений программирования решил создать варианты бинарных файлов именно такого размера.

– А что такое бинарные файлы?

Паша сделал такое лицо, словно выпил банку краски. Горячей.

– Это файлы на языке компьютера, Рома. Ты хоть немножко слушай на информатике! Он обычные слова переводил на этот язык. Ты сказал «мама» – а он записал «10000111100 10000110000 10000111100 10000110000», например, – сказал Паша, предварительно подсмотрев ответ в телефоне. – Ну и любая программа – это и есть такие же числовые фразы на языке программирования, просто эти цифры в другом порядке. Понятно?

– Ну… да. А студент что в итоге сделал?

– По сути, подобная утилита – бесполезный хлам, – продолжил Крючков, – и тот студент просто перебрал все варианты бинарников, чтобы программа вдруг случайно сама получилась. И что ты думаешь? Что-то у него в самом деле вышло. Только не то, чего он хотел.

– А что? – спросил Роман.

– Набор слов. Просто случайные слова из того текста, который он изначально ввел. – Дальше все стало понятно: программа обучаться не пожелала, и студента назвали ленивым неудачником, который не хочет учиться разработке, а полагается на слепой случай, и погнали мокрыми тряпками из универа.

Что-то в рассказе Крючкова Романа настораживало. Чувство было почти такое же, как от слов встреченного в автобусе монаха – разгадка крутилась на кончике языка, но никак не давала себя поймать.

– Короче, туда-сюда, студента выперли, а потом и его куратора Недотрогина, а его прога по неведомым Вселенной причинам осталась на компе. Все про нее благополучно забыли и передали старенький пенек в музей универа – он и сейчас там демонстрационным стендом работает, можно даже Windows 3.1 живьем на нем пощупать. Раритет еще тот. Так вот. Мы как-то с ребятами ходили на это дело поглядеть – сейчас-то ты таких пеньков не встретишь. У него весь жесткий диск сто шестьдесят метров всего, представляешь? Ну, не важно. Интересно другое: эту старую рухлядь можно юзать, и мы решили его к Интернету подключить – посмотреть по приколу, что он нам скажет.

– И что? – Волкогонов даже не заметил, что от напряжения сжал кулаки. – То есть эта программа что-то там генерировала почти двадцать лет?

– Ну, он, как ни странно, даже подключился. И почти сразу открылась консоль с какими-то вопросами. То есть это значит, что программулина развилась до такой степени, что могла задавать вопросы! Мы, правда, стреманулись немного – нам же официально никто разрешения не давал опыты ставить, да и вообще. Короче, по-быстренькому ребутнули комп и сделали вид, что ничего не было.

– А какие вопросы были?

– Ну, чушь всякая непонятная – типа «Задайте вопрос с вариантами ответа». И про жестокую рыбу, что ли. Ха! Мне в универ еще поступать, не хотелось заранее репутацию портить. – Паша набрал полную грудь воздуха. – В итоге! Мораль истории такова: еще в далеком 1993 году студенту-неудачнику удалось написать самообучающуюся программу, которая через двадцать лет все еще работает и явно чему-то самообучилась, раз немедленно полезла в Интернет, когда представилась возможность. А ты мне тут рассказываешь, что программы не смогут романы писать. Еще как смогут, дайте только время и возможность!

– Ну да, наверное.

Роман уже не слушал самодовольные предсказания одноклассника. В голове крутилась безумная догадка: а что, если этой программе двадцатилетней давности удалось все-таки выйти в Интернет? Может, за прошедшие годы она реально училась и в итоге превратилась в нечто большее? Какова вероятность, что старая простенькая утилита стала в итоге тем самым мощным искусственным интеллектом, которого так желал и в котором был так уверен Паша Крючков?

Свой голос Волкогонов услышал как будто со стороны:

– А какой текстовый файл использовал тот студент?

– Да кто его знает? Может, из Интернета что-то скачал. Какую-нибудь первую попавшуюся книгу – самый простой вариант.

– А какую, не знаешь?

– Не-а. – Поначалу Крючков пожал плечами, но потом в его глазах мелькнуло какое-то смутное воспоминание. – Хотя погоди. Бабулька-экскурсовод говорила, что он взял самую читаемую в мире книгу. Правда, какую именно, не сказала. Ну что там у них могло быть? Ленин, какой-нибудь или что-то в таком духе. Или энциклопедию – раз про животных спрашивали.

– В девяносто третьем уже никакого коммунизма не было, – автоматически возразил Роман, хотя мысли его унеслись очень далеко. Картинка начинала складываться.

– Тогда не знаю. – отмахнулся Крючков. – «Тысяча вопросов и ответов обо всем на свете».

В кармане джинсов завибрировал телефон. Волкогонов достал его и глянул на экран – там было новое сообщение от Леви.

Он написал сам.

– Паш, прости, мне нужно ответить, – бросил Волкогонов, даже не взглянув на одноклассника, и побрел в сторону коридора. Ему нужно было пару минут, чтобы прийти в себя, разобраться в том, что рассказал ему Крючков, и, само собой, прочесть послание Леви. Это, наверное, сейчас было самым важным.

Роман остановился у окна и стал читать:

Сегодня 11:39

Леви

Устал от вопросов?

Казалось, что вместе со словами неведомая энергия, как вода, льется в голову. Волкогонов чувствовал это, злился и старался не поддаваться. Из его горла вырвался влажный кашель, похожий на «бульк». Роман вздрогнул от ужаса, вспомнив Жука.

Сегодня 11:40

Леви

Я лучше тебя понимаю, как тебе тоскливо. Ты тонешь в море вопросов, и никто не может дать на них ответы. Я могу. Спроси меня.

Когда парень был уже готов вступить в новый тур игры в вопросы и ответы, перед глазами вспыхнуло смутно знакомое лицо. Старик из автобуса. Что?!