Читать книгу Арвендейл. Нечистая кровь - Роман Злотников, Элеонора Раткевич - Страница 7

«Как же тяжело», – подумал Яннем.

Эта мысль не относилась к ритуальному коронационному одеянию, в которое его облачили, вернее, относилась, но лишь отчасти. Митриловые доспехи, одни из немногих, сохранившиеся в королевстве с тех незапамятных времен, когда горные шахты полнились этой крепчайшей рудой, оказались велики ему, а щедрая инкрустация червонным золотом и негранеными алмазами прибавляла веса. Он чувствовал себя в них еще более беззащитным, чем если бы стоял голым здесь, на гигантском каменном помосте в самом сердце столицы. Руки приходилось все время держать на весу, согнув в локтях, удерживая в ладонях королевские регалии: меч – символ воинской доблести и змея на шаре – символ магической силы. И то, и другое также были сделаны из митрила, разукрашено драгоценностями, искрились на полуденном солнце, слепя глаза и мучительно оттягивая затекшие руки.

Но тяжело Яннему было не поэтому.

Он стоял совершенно один в окружении огромной толпы. По периметру каменного помоста, затканного пурпурной парчой, выстроился почетный караул в белоснежных латах – триста отборных стражников, стоящих неподвижной, молчаливой стеной, казавшейся неживой. На миг в Яннеме родилась дикая уверенность, что, если подойти к любому из стражей и поднять забрало белого шлема, там не окажется никакого лица – только зияющая пустота. Он отмахнулся от этой безумной мысли и крепче перехватил змея, сидящего на митриловом шаре. Шар скользил в мокрой от пота ладони Яннема. Не хватает только сейчас, чтоб выпал.

Как же все это тяжело.

Толпа вокруг него, за частоколом латников, торжественно безмолвствовала. Крестьяне, и ремесленники, и торговцы, и дворяне, и приближенные ко двору, и члены королевского Совета, и Серена, и, разумеется, Брайс – все они были там. Яннем не смотрел на них, но чувствовал кожей их обжигающие взгляды и напряженное, требовательное ожидание. Более пятидесяти лет столица не видела подобного – церемония коронации нового монарха, представление народу Митрила человека, который отныне будет править им, возглавлять его, защищать от зла. Не каждому даровано такое высокое право, и всякий, претендующий на него, должен доказать, что достоин. Так тысячу лет назад, после первой большой победы над орками, был избран первый из митрильских королей. Три претендента прошли череду испытаний, выявивших среди них лучшего – Брамейла, ставшего основателем королевской династии, которая не менялась с тех пор никогда. Потому что каждый из потомков первого владыки Митрила проходил при коронации те же самые ритуалы и каждый доказывал, что достоин.

«Каждый. До меня. А я не сумею».

Яннем сглотнул ком, вставший в горле. Змей на митриловом шаре предательски ерзал в мокрой ладони.

Ритуал не менялся тысячу лет. Претендент становится в конце длинного помоста, а в другом конце его ждет Верховный жрец Светлых богов, держа в руках королевский венец. Яннему предстояло пройти весь помост – около пятидесяти ярдов холодного камня и пурпурной парчи, – и на пути его высились три стены. Три магические стены, воздвигнутые совместными усилиями лучших магов королевства, трудившихся над их созданием всю ночь. Первая – стена из терновника, плотно сплетшегося, ощеренного сотнями острых шипов. Вторая – стена из камня, гигантская мраморная плита в пять локтей толщиной. Третья – стена пламени, шипящего, плюющегося, беспощадного. На протяжении тысячи лет каждый король Митрила с легкостью – большей или меньшей – рушил эти преграды, доказывая, что по магической силе ему нет равных, и в конце пути получал из рук Верховного жреца корону в награду за проделанный путь.

Вот только Яннем, сын Лотара, оказался первым в долгой череде митрильских королей, который пройти эти преграды в принципе не способен. И все это знают.

Все, Тьма забери их. Все и каждый.

Несколько дней в Совете бурно обсуждали поиски выхода. Выдвигались самые разные предложения: от полной отмены ритуала до замены настоящих магических стен бутафорией – шелковыми полотнищами, которые король разрубит мечом. Все эти предложения Яннем отметал, слишком хорошо понимая, как будет выглядеть в глазах своих будущих подданных. В конце концов он хлопнул ладонью по столу и сказал, перекрывая гул голосов:

– Довольно, милорды! Я должен пройти эти стены. Настоящие стены. Как именно я это сделаю – ваша забота.

Таким образом он не оставил выбора ни членам Совета, ни себе самому.

И вот перед ним первая из этих стен. И он должен смочь.

Под тяжестью тысячи глаз Яннем воздел правую руку, ту, что сжимала меч. По традиции именно на меч завязывалось заклинание, разрубающее стену из терния. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем те, кто стоял ближе других и обладал магическим чутьем, ощутили глубинную вибрацию маны. Стена терновника пошла рябью, колючие ветви изогнулись, почернели, с хрустом посыпались наземь. Стена развеялась прахом, обратилась мелкой чернеющей пылью, словно ее выжгло потоком невидимого огня.

Яннем прошел там, где она только что высилась, и черная пыль хрустела под его золочеными латными сапогами.

По толпе прошел шепоток – удивленный, недоверчивый и, кажется, восхищенный. Яннем задержал дыхание. Только не смотреть на них, только не смотреть. Он был рад, что его огораживает стена неподвижных стражей – смотреть в лица людей, собравшихся на площади, было бы сейчас невыносимо. «Я должен сделать это. Обязан», – приказал он себе, останавливаясь перед второй стеной.

На этот раз в ход пошла вторая реликвия – змей на шаре. Яннем высоко поднял его, развернув змея головой к преграде, и на миг ему показалось, что алмазные глаза митрилового амулета сверкнули злобной насмешкой. Я-то знаю, словно говорил этот взгляд. И ты знаешь. И они узнают тоже, как ни крутись.

Под помостом вновь прокатилась дрожь, более глубокая, чем в первый раз. Мраморная стена вспухла, затрещала, в верхней ее части возникла трещина – поначалу совсем небольшая, но затем она поползла вниз, стремительно разветвляясь, словно ударившая с неба молния. Эта молния вонзилась в помост у ног Яннема, раскалывая мраморную плиту надвое. Десятки обломков с грохотом посыпались на помост, никому, однако, не нанеся вреда – они измельчались в воздухе, превращаясь в мелкую гальку, а галька таяла, не успев долететь до земли. Вторая преграда тоже исчезла.

Яннем ощутил на своем лице дыхание пламени, исходящего от третьей стены, и закрыл глаза. Ему показалось, что огонь опалил брови, но проверять он не рискнул.

Еще немного. Все почти позади.

Он воздел обе руки перед огненной завесой, плюющейся языками пламени. На секунду увидел в причудливой игре огня лицо своего отца – искаженное таким страшным гневом, что Яннем едва не отшатнулся. Но руки не опустил. Сгусток маны, превосходящий по силе два предыдущие разом, вырвался из обеих реликвий и ударил в стену огня, высасывая из нее воздух, заставляя пламя задыхаться и гибнуть. Огненная пелена стала скукоживаться, сжиматься, собралась в сгусток, потом – в шар, потом в пятно – и растаяла без следа.

Теперь Яннем видел Мелегила – Верховного жреца, Лорда-пресвитера, который с торжественной улыбкой протягивал ему королевский венец. Только подойти и склонить голову. Только взять. Яннем шагнул вперед и…

– Это обман!

Пронзительный крик разорвал толпу. Мгновение висела звенящая тишина, а потом Яннем медленно повернул голову туда, откуда донесся этот крик. Но ничего не увидел за плотной стеной окруживших его стражей. По-прежнему неподвижных.

– Обман! Как вы не видите?! Это не он колдовал! Ему помогали!

Поднялся ропот. Яннем бросил быстрый взгляд на Лорда-пресвитера, который таки стоял с застывшей улыбкой и венцом в поднятых руках. В растерянном взгляде Верховного жреца не читалось ни малейшей подсказки о том, что теперь делать. «Проклятье, я же говорил, что так выйдет», – подумал Яннем.

Он в самом деле им говорил. Это было очевидно. На коронации будет слишком много людей, обладающих магией или по крайней мере способных улавливать ее. И даже если большинство из них промолчит, кто-нибудь непременно разинет свой поганый рот. Кто-нибудь скажет вслух то, о чем во время ритуала в недоумении думал каждый: общеизвестна неспособность принца Яннема к магии, так как же он сможет пройти испытания, требующие недюжинной магической силы?

Идея принадлежала лорду Дальгосу. Само собой.

– Мы пробьем в ритуальном помосте нишу, – предложил он, когда все прочие идеи иссякли или были отвергнуты Яннемом. – И замуруем там пятерых сильнейших магов. Нет, лучше дюжину. Как считаете, лорд Иссилдор, дюжины хватит?

– Сложно сказать, – промямлил Лорд-маг, пораженный этим кощунственным предложением до такой степени, что даже не посмел ему воспротивиться. – Вероятно… должно хватить…

– Для верности пусть это будут те самые маги, которые возводят ритуальные преграды. Они возведут их, они же и снимут. Королю потребуется лишь пройтись по помосту, совершая необходимые движения – воздевая регалии в нужных местах. Мы порепетируем, чтобы все выглядело естественно. Разумеется, нишу в помосте нужно будет хорошенько защитить, навести иллюзию, чтобы никто из толпы не обнаружил настоящего источника магии. Следует заранее удалить с церемонии наиболее сильных магов под каким-нибудь благовидным предлогом.

– Это сработает? – спросил Яннем, повернувшись к Лорду-магу. – Как вы полагаете, милорд?

«Лучше бы сработало», – явственно говорил его тон. Лорд Иссилдор нервно сглотнул. Удивительно, как серьезно они относились к угрозе, которую Яннем мог для них представлять, хотя он еще даже не стал помазанным монархом. Яннем поймал одобрительный взгляд лорда Дальгоса, и это придало ему сил.

Хотя в глубине души он понимал, что не сработает. И хуже того – часть лордов тоже об этом наверняка догадывалась. И все же не остановили его. Они хотели, чтобы он познал этот позор. Знали, что это – легкий и быстрый способ уничтожить его, не запачкав собственных рук.

И вот теперь они, кажется, победили.

Обвиняющий крик из толпы был подобен огненной стреле, вонзившейся в стог сена. Пламя разгорелось не сразу. Сперва слышался только ропот, потом раздались отдельные выкрики – гневные, протестующие, потрясенные.

– Обманщик!

– Лжец!

– Нас хотят обмануть!

– Он не мог сделать это сам. Все знают!

– Обманщик! Король без магии!

И наконец – последняя капля, переполнившая общую чашу:

– Нечистая кровь!

И толпа взорвалась.

Стена стражей качнулась как единое живое существо. Но устояла – на этот раз. Яннем услышал пронзительную команду, которую выкрикнул лорд Фрамер: «Сомкнуть ряды! Копья – на щиты!», и строй вновь двинулся, как один человек, ощерившись копьями, направленными в толпу. Послышались крики боли. Кто-то пытался бежать, но толпа стояла слишком плотно, и немедленно началась давка. Середина давила на задние ряды, пытаясь вырваться, задние ряды смешались, надавливая на передние и прижимая их к строю латников, насаживавших людей на копья, как орки насаживают на вертел своих беспомощных жертв. Справа от Яннема брызнул высоченный фонтан крови, орошая белоснежные доспехи стражников россыпью алых пятен. Несколько брызг попали Яннему на лицо. Он машинально облизнул губы – и ужаснулся, ощутив на них металлический привкус.

«Так я начинаю мое правление. Обманом и кровью», – подумал он и вдруг мучительно захотел вернуться в скальное ущелье Смиграт, в тот миг, когда его отец стал взбираться по расселине вверх. Вернуться и остановить его. Остановить любой ценой. Лишь бы не проходить сейчас через все это…

Но то было мгновение слабости. Оно быстро прошло.

– Лорд-пресвитер! – отрывисто выкрикнул Яннем.

Верховный жрец, в растерянности озиравшийся по сторонам среди беснующейся и вопящей толпы, казалось, совершенно выпал из реальности. Его руки, сжимающие венец, опустились и мелко дрожали. Яннем с трудом подавил порыв сгрести старика за грудки и встряхнуть – вот только руки заняты проклятыми регалиями.

– Коронуйте меня, – прошипел он. – Немедленно! Иначе вы дорого мне заплатите.

Верховный жрец не отличался особенной мудростью или силой духа. В действительности он был довольно слабохарактерен – король Лотар подбирал в Совет в основном таких людей, на которых мог без лишних хлопот надавить. Инстинктивно Яннем применил ту самую тактику, которой придерживался его отец: когда тебя загнали в угол, иди напролом – и умри или победи. Лотара никогда не подводила эта тактика, ни в политике, ни на войне. Почти никогда.

И Яннема она в тот страшный день тоже не подвела.

– Именем Светлых богов… – запинаясь, начал Верховный жрец.

– Громче! – потребовал Яннем, и лорд Мелегил закричал дребезжащим старческим голосом:

– Именем Светлых богов приветствую тебя, Яннем, в конце пути, и да станет конец прежнего началом нового! Да возрадуется Митрил, ибо новый король вступает на светлый путь!

И он возложил венец, который короли Митрила носили тысячу лет, на голову Яннема.

«Сияй, – приказал Яннем. – Ну, сияй! Что ж ты…» Венец молчал. Опущенный на чело нового короля, только что прошедшего ритуал, он всегда наполнялся ясным, ровным свечением – согласно легенде, в алмазах, украшавших венец, запечатана чистая магия Света. Но сейчас венец оставался мертвым. Он не светился, не явил благословение Светлых богов новому королю. Это был просто головной убор из митрила и золота, очень тяжелый.

Очень тяжелый.

– Ваше величество! Сюда! Быстрее! – громоподобный голос лорда Фрамера вырвал Яннема из тошнотворного отчаяния и заставил вскинуть отяжеленную короной голову. Белые латники оттеснили толпу и создали коридор, ведущий от помоста по направлению к замку. Там стоял паланкин, окутанный мощным магическим барьером. Только бы добраться до него.

Яннем спустился с помоста, изо всех сил стараясь не слишком суетиться, хотя к особой величественности положение явно не располагало. Оскорбительные выкрики улеглись, теперь из толпы рвались только крики страха и боли: стража во главе с Лордом-защитником свое дело знала. Яннем пошел вперед, стараясь смотреть только прямо перед собой. Но испытания этого дня еще не закончились для него, хотя он об этом не подозревал.

До паланкина оставалось всего несколько шагов, когда какой-то оборванец, грязный, с безумно вытаращенными глазами, неведомым образом прорвал заслон. Он прожил после этого всего секунду, но этой секунды ему хватило, чтобы набрать полный рот зловонной слюны и смачно харкнуть прямо в лицо новопомазанного короля.

В следующее мгновение его голова слетела с плеч, стукнулась о мостовую и покатилась, подпрыгивая, словно мяч, орошая камни хлещущей кровью.

Яннем поднял глаза. И встретился взглядом со своим братом.

– Прости, – сказал Брайс, тяжело дыша. – Я не успел.

Яннем не заметил, как он оказался рядом. Как это допустил Фрамер? И почему? Лорд-защитник в сговоре с Брайсом, или доверяет ему, или проявил халатность и недосмотрел – все эти предположения, в равной степени скверные, вихрем пронеслись в голове Яннема, но он тут же отмел их. Не сейчас. Брайс стоял перед ним, его меч и торжественные одежды были обагрены кровью, словно он только что вернулся с поля битвы. В сущности, так оно и есть. Только что состоялась первая битва короля Яннема. Первая из многих. Знать бы только, выиграл он ее или проиграл.

Он утер тыльной стороной ладони плевок с лица, напрочь забыв о неграненых алмазах, усеивающих латную перчатку. Один из камней оцарапал ему щеку. Еще одна кровь. Так много сегодня крови.

– Это ты кричал? – спросил Яннем.

Вопрос вырвался сам собой. Кто первый обвинил короля во лжи? Яннем не узнал голос, но ведь это мог быть Брайс. Если по справедливости, то из всех живущих людей именно он и должен был это крикнуть.

Глаза Брайса широко распахнулись. Яннем увидел в них так много всего: изумление, возмущение, обиду… жалость. Брайсу искренне жаль брата, жаль, что все так обернулось. И за всем этим, на самой темной глубине, виднелось что-то еще. Слабая, едва заметная искра глухого удовлетворения. Нет, конечно, это не Брайс закричал про обман. Но он рад, что это сделал за него кто-то другой. И хотя Брайс только что убил негодяя, опозорившего короля, часть его не могла не радоваться этому позору.

Яннем хорошо знал своего младшего брата. Знал и любил. Они читали друг друга, словно открытую книгу. Всегда так было.

«Он опасен для меня, – подумал Яннем. – Смертельно опасен. Он мой враг. Запомни, Яннем: вот твой самый злейший враг. Брайс, а не те, кто кричал в толпе и плевал тебе в лицо».

– Проводи меня до дворца, – попросил он, и Брайс, облегченно кивнув, с готовностью встал по правую руку от своего брата.

Вместе они зашагали к паланкину.