Читать книгу Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман. Часть 2. Чувство судьбы - Рона Цоллерн - Страница 6

Он оставил дверь незапертой. Доминик вошел тихо, и хотя Луи знал, что тот приехал – увидел машину под окнами, – он все-таки вздрогнул, когда услышал:

– Ну что, младшенький братик? – Доминик подошел сзади к его стулу и положил руки Пеллерэну на плечи.

– Перестань! – дернул плечами Луи, – Ты не обманул – он был доволен этой запиской, велел, чтобы я привел тебя, но я ответил, что сам встречусь с тобой.

– Что ты вообще рассказал? – мальчишка разулся и босиком прошелся по комнате, рассматривая ее.

– Сказал, что, когда поймал тебя, выяснил, что ты работаешь у Цоллерна и предложил тебе сливать мне нужные сведения, сказал, что мне потребуются деньги, чтобы платить тебе. Сказал, что хочу помочь ему, потому что он глава семьи, и мы все от него зависим. И он согласился!

– Еще бы! Кто ж не любит, когда ему лижут.

– Сколько ты хочешь?

– Мне не нужны деньги. Оставляй их себе.

– Чего тогда ты хочешь?

– Иногда есть, или выпить, чаще всего – слушать музыку, курить, гулять и трахаться.

– Сколько ты обычно на это тратишь?

Доминик снял футболку и бросил ее на пол.

– Подожди, – Луи пытался казаться хладнокровным, он отошел в другой конец комнаты, – закончим… с деловой частью. Мы еще не договорились об оплате.

Мальчишка тем временем стянул с себя джинсы и стоял теперь голым.

– Смотри на меня, – голос его звучал сейчас по-другому, он лился из стен и потолка – юный и сильный. Лицо его казалось темным пятном, на котором горели черные зрачки. Он медленно развел руки в стороны, завел их за голову. Снова заговорил, и набегавшая волнами его речь завораживала, как его открытое, освобожденное от всего лишнего тело. – У меня есть голова, руки, ноги, грудь, живот, спина, задница и член, но у меня нет органа, потребляющего деньги! Ты можешь сказать мне, мол, купи себе любую радость для тела или души. И я скажу тебе: любая купленная радость это блуд, это разврат, а разврат это гниение души. Но есть то, чему обрадуется все мое существо, – это любовь, и все устройство человека предполагает, что его главная пища – любовь. И если ты любишь меня, ты накормишь меня и избавишь от жажды, ты будешь веселиться вместе со мной, наслаждаться свободой и счастьем, ты дашь мне тепло, и свет, и тьму. И если я люблю тебя, я сделаю все, о чем ты попросишь, и умру за тебя, улыбаясь.

Луи сделал несколько шагов вперед и опустился перед ним на колени.

__________

Звонок не работал. Роланд стукнул в дверь и тут же отдернул руку – казалось, со следующим его ударом дверь совсем провалится внутрь, такой ветхой она была. Он постучал по косяку. Где-то внутри раздался рыдающий голос, требовательно повторявший: «Вико! Вико!» Цоллерн-старший проверил номер квартиры, записанный в книжке. Квартира и дом совпадают. Он подождал еще немного, прислушиваясь и готовясь откликнуться на вопрос хозяина – кто пришел. Но внезапно дверь отворилась, при этом движении послышались звуки похожие на шелестение бумаги, и Роланд увидел в темном коридоре невысокого сутулого человека. Это был Морель.

– Добрый день, мьсе Морель, – Роланд смотрел на потертые брюки и обвислую кофту хозяина с тем чувством неловкости, какое испытываешь при виде брошенных на произвол судьбы людей, не умеющих устроиться достойно. – Спасибо, что нашли время для меня. Может быть, нам отправится куда-нибудь пообедать? Если вы не против.

– Здравствуйте, Роланд, – негромко откликнулся хозяин. – Я не любитель городской суеты. Студенты, туристы, дети… я отвык от этого… это будет мешать. Проходите, мы отлично поговорим и здесь.

– Хорошо, мсье Морель, – Роланд прошел в узкий коридор. С вешалки, прибитой к стене, свисало столько одежды, что ему пришлось, проходя, развернуться боком, и все равно старые куртки, болоньевые плащи, кофты, целлофановые дождевики и засаленные пальто проехались своими полами по его поджатому животу.

Пол был сальным, Роланд чувствовал легкое прилипание подошв и слышал иногда тихий хруст песка. Комната, казалось, с трудом держит форму – настолько она была забита вещами, даже не вещами, а какой-то шелухой бытия – пакетами от продуктов, коробочками из картона и пластика, плетенками от ягод и фруктов, сеточками, банками, бутылками, салфетками и газетами. На всем, что попадалось Роланду на глаза, пылью лежала тень душевной болезни, у него зачесалось все внутри, и хотя он понимал, что это только его восприятие, не мог отделаться от ощущения копошащейся под этими завалами жизни. Клопы, тараканы, муравьи или мухи, моль, пауки и мыши мерещились ему в каждой щели.

Комната была не маленькая, но свободного места в ней не было. Только узкий проход шагом шахматного коня вел к другой двери. Виктор открыл ее и пригласил Роланда войти. Стараясь ничего не задеть, Цоллерн-старший пробрался через комнату, слыша за собой такое же странное шелестение, вызываемое, очевидно, сквозняком, и ожидая увидеть в следующей комнате что-нибудь подобное, или и того хуже. Но каморка, куда они вошли, была почти пустой, выхолощенной, бесстрастной. Келья, где, видимо, обитал сам Морель, узкая, с единственным окном, выкрашенная в синий, была противоположностью большой комнате. Тут были лишь стол, шкаф и кровать.

– Прошу! – Морель указал Роланду на стул у стола, а сам сел на кровать.

– Благодарю, – Роланд пытался разобраться во впечатлениях, потянуть время, решая, с чего начать, и стоит ли вообще начинать.

– В моем доме теперь живет семья моей дочери, – сказал хозяин, казалось бы совершенно некстати, – а я переехал к сестре…

«Голос за дверью был женским» – вспомнил Роланд.

– Она осталась одна. Что-то в ней сломалось, когда ее сын умер в колонии, да еще у нее начала сохнуть рука… Но она боится врачей, боится, что ее увезут из дома…

– Я могу чем-то помочь вам с сестрой? – «Каково ему жить здесь, с полусумасшедшей женщиной?»

– Чем поможешь? Ее прежнюю не вернуть – жизнь с ней сурово обошлась, с бедняжкой. А мне – что мне нужно? Чтобы дочь была счастлива, внучки ни в чем не нуждались – тут все в порядке, спасибо… Давайте перейдем к цели вашего приезда.

– Да, конечно. Я хотел спросить вас о мече. – Роланд вытащил фотографии и протянул Морелю.

– Значит, Бернар не смог вернуть меч обратно, – покивал Виктор.

– Бернар позвонил вам, когда нашел его?

– Да.

– И он хотел посоветоваться с вами о том, что с ним делать, так?

– Не совсем. Бернар уже принял решение. Будь это клад попроще – проблем бы не было: он стал бы его единственным законным обладателем, но могила, найденная им, и тем более меч явно претендовали на историческую ценность, а такие находки должны оставаться во владении государства в течении пяти лет до выяснения всех обстоятельств и установления хозяина клада. Потом, возможно, Бернар получил бы значительную сумму, но он не хотел ждать.

– Почему?

– Тогда он был на грани разорения. Я мало об этом знаю, я не бухгалтер и не экономист, ваш отец упомянул только, что по совету какого-то своего знакомого вложил много денег в якобы прибыльные акции, но этот человек обманул его.

– А что это был за знакомый?