Читать книгу Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд - Страница 2

«Плющ опутывает своими усиками и побегами подвернувшееся дерево, в этом, собственно, и заключается вся история любви».

Наполеон записал эту довольно банальную мысль, когда ему было восемнадцать лет. В то время его опыт общения с женщинами ограничивался всего лишь одним свиданием с проституткой и короткой летней идиллией с симпатичной шестнадцатилетней девушкой.

В последующие годы, когда он поднялся до высот огромной личной власти, он пользовался любезностями бесчисленного количества женщин, многие из которых отличались красотой, грацией, очарованием и умом. Ведя интимные беседы о женщинах на острове Святой Елены, он признавал связь с семью сожительницами, но, похоже, не принимал в расчет своих мимолетных встреч, как не заслуживающих включения в памятный перечень.

Из своего обширного набора он выделит, фактически, только двух жен и примерно дюжину любовниц, исключив двадцать других, чьи имена молва связывала с ним за те четырнадцать лет, когда он находился в центре мировых событий. Таким образом, за двадцатипятилетний период, то есть с момента его первого брака и до смерти в ссылке, он побывал в интимных отношениях по меньшей мере с четырнадцатью женщинами – молодыми, привлекательными и исключительно расположенными ублажить его.

На первый взгляд его любовные победы впечатляют и лишены противовеса в виде любовного Ватерлоо. Можно утверждать, что его успехи на этой ниве равнозначны свершениям на полях сражений или в управлении государством. И все же это не совсем так, потому что выявилась любопытная стерильность его любовных увлечений, и только две такие привязанности в какой-то степени повлияли на развитие его характера. Несмотря на это, он относился к своим любовным увлечениям, к каждой из них, достаточно серьезно в свое время, а некоторый цинизм, проявившийся у него в зрелом возрасте в отношении любовных дел, в последующие годы не повторялся. Его отношение к женщинам оставалось в целом наивным, как у юноши, и часто столь же пылким и нежным. Его часто упоминаемая бесцеремонность в обращении с некоторыми женщинами была лишь чертой характера. В душе же он до смерти оставался романтиком. Слезы женщин, их мольбы пробуждали в нем приливы неистовой нежности и заботливости. Жестокосердые хищницы, охотившиеся за царственной благосклонностью, видели с его стороны проявления неслыханной щедрости, неизменной доброты, внимание и удивительное отсутствие встречных упреков.

О связях Наполеона с женщинами нельзя судить по моральным установкам нынешнего дня. Если же кто-то попытается рассудить таким образом, то неминуемо оценит его как сладострастного и похотливого деспота, лишенного всяких форм цивилизованного обращения с женами и подданными. Нельзя также стараться приуменьшить его чувственность на том основании, что это был незаурядный человек, не подпадавший под кодекс поведения менее значимых людей. Он сам изредка претендовал на такое для себя исключение, но лишь когда по-детски дурачился, пытаясь оправдаться перед своей супругой. Когда бы ни пытался он отмахнуться от своих недостатков человека, мужа, воина или государственного деятеля, он нес несусветную чушь – как поступает большинство из нас. Его положение в обществе вело к тому, что любое безответственное высказывание тут же бралось на заметку толпой окружавших соглядатаев. Большинство из нас находится в этом плане в более завидном положении. Наше самоуничижительное нытье обычно поднимают на смех и тут же забывают о нем.

Объективности ради следует рассматривать его характер через призму исключительного положения, которое Бонапарт занимал тогда. Он формировался в период небывалых социальных сдвигов в стране, где моральные нормы интимной жизни постоянно попирались ее лидерами. Ни бурбонские аристократы, ни безродные политиканы, сменившие их, не рассматривали замужество женщины как препятствие для поиска наслаждения. В этом взгляды Наполеона ничем не отличались от поведения ближайших предшественников. К тому же его возможности предаваться подобному искушению не знали границ. Если сравнить использование Наполеоном своих возможностей с поведением некоторых его современников, то можно даже признать запросы Бонапарта скромными. Баррас, Талейран, Меттерних, Массена и собственные братья Наполеона – Жозеф и Люсьен – были мужланами с позорной репутацией, распутниками с точки зрения современных этических норм. Некоторые из них содержали одновременно по полудюжине наложниц. Наполеон же обычно одну любовницу заменял другой, часто находясь под впечатлением, что он искренне влюбился.

Удивительная предрасположенность Наполеона к самообману придает особый шарм его любовным похождениям. Это был человек, всю свою зрелую жизнь проживший в зените славы, но, несмотря на это, цепь его нежных связей с женщинами ни в коей мере не свидетельствовала о неразборчивости. Наоборот, в ней была своя динамика, своя последовательность, и хотя отдельные ноты вносили некоторый диссонанс, но в своей сущности сама мелодия отношений не была хаотичной. Ее отличали гармоничность и удивительное постоянство.

Возможно, за всю мировую историю ни об одном человеке не писали столько, сколько о Наполеоне. Его личная жизнь стала предметом бесчисленного количества мемуаров, правдивых и сомнительных, серых и забавных, восторженных и желчно-критических. Почти каждый образованный человек, который приближался к Бонапарту в ту четверть столетия, когда больше всего в мире говорили именно о нем, записывал или давал указания фиксировать его обдуманные соображения, его любовные похождения, его предпочтения, настроения и, превыше всего, сотни его напускных замечаний, произносимых в ходе легкомысленной болтовни при дворе.

Усидчивый историк может потратить всю жизнь, изучая фонтаны его красноречия, но получит лишь скромный набросок характера, ставшего легендарным. Это объясняется не многословием рассказанных о нем историй, а тем, что никто на свете не прожил и десяти лет в таком темпе, которым характерна жизнь Наполеона в течение двух десятилетий.

Невероятно велик круг его интересов. Географически он простирался от Португалии до восточных окраин Московии, от северных европейских широт до Нила и Южной Атлантики. Практически этот круг охватывал почти все сферы человеческой деятельности, начиная от ухаживания до подрывной деятельности, от республиканского законотворчества до строительства империи.

Трудолюбивый и целеустремленный человек всю жизнь мог корпеть над тем, чего Наполеон часто добивался всего за несколько часов, имея тем большее основание гордиться достигнутым. Он делал выводы скорее интуитивно, нежели в процессе логических построений. За несколько месяцев Бонапарт поднялся от положения человека не у дел до поста диктатора над тридцатью миллионами граждан. Всего за год с небольшим он распространил свою власть на большую часть Европы. Он вошел в историю как солдат, но ремесло солдата было всего лишь производным элементом его фантастической нервной энергии, порождаемой мощными генераторами самоуверенности. В сфере человеческой активности не было и все еще нет подлинно равных ему. Выигравший битвы на шестидесяти полях сражений, он был исключительным администратором выдающегося класса, что обычно не присуще большинству хороших организаторов, умел пробуждать в сердцах миллионов непоколебимую преданность. У миллионов мужчин!

Его гениальность совершенно изменяла ему, когда он обращался к женщинам. Список его достижений в этой области удивительно плачевен. Он был страстным любовником для некоторых из них, покладистым мужем лишь для двоих и щедрым другом и покровителем для множества женщин. Они платили ему в лучшем случае послушанием и покорностью по примеру викторианских жен, в худшем – черным предательством и бесстыдной неблагодарностью.

Как же такое случилось? Как мог Наполеон вдохновить мужчин идти на смерть, благословляя его имя, а в сердцах женщин не смог пробудить ничего, кроме робкого, своекорыстного чувства любовного влечения?

Один из писавших на эту тему полагает, что все объясняется неспособностью женщины полюбить мужчину, который становится ее полновластным хозяином, что господство такого выдающегося мужчины, как Наполеон, может вызвать благоговейный ужас, страх, даже уважение, но никогда не породит подлинную привязанность.

Эта теория не выдерживает критики по двум причинам. Во-первых, миллионы женщин демонстрировали стойкую привязанность к мужчинам, которые обращались с ними грубо. Во-вторых, Наполеон не держался с женщиной как хозяин, в большинстве случаев он поднимал ее во всех отношениях до того уровня, какого она заслуживала либо как обольстительница, либо как человек. Его письма Жозефине – это послания, которые мог написать страстный юноша милой, неиспорченной девушке, а ведь ему хорошо было известно, что она заняла свое место в парижском обществе лишь благодаря распутству. Его настойчивое домогательство и стремительное завоевание польской графини Марии Валевски напоминало ухаживания Наполеона за Жозефиной. «Когда я прижимаю руку к сердцу, ты чувствуешь, что оно горит страстью к тебе», – писал он. Однако Валевска, несмотря на хрупкое очарование и первоначальное сопротивление соблазну, была женщиной практичной и отдалась ему отчасти из политических соображений патриотического характера, это верно, но все-таки главные мотивы были не политические.

Так же дело обстояло со всеми теми женщинами, которые играли важную роль в его жизни. До конца своих дней он сохранил в памяти каждую мелочь идиллических встреч с Каролиной Коломбье в юности, на заре своей карьеры. Она же вспомнила о нем лишь тогда, когда ей понадобилась услуга. Все то время, пока он был властителем Франции, Наполеон с благодарностью вспоминал объятия Паулины Фуре, блондинки, походной подружки во время египетской кампании. Что касается ее, она постоянно приставала к нему, бесконечно требуя материального вознаграждения за их временную связь.

В условиях небывалого нервного и душевного напряжения в 1814 году, во время военной кампании, когда рассыпались в прах и империя, и грезы, он нашел время, чтобы специально завещать условия материального обеспечения своего незаконнорожденного сына, родившегося в результате связи с некоей Элеонорой семью годами раньше. Он проявил такую теплоту и такую терпимость к своей второй жене Марии Луизе, которые показались бы удивительными даже самым закоренелым сельским мужьям. Даже когда она стала сожительствовать с одноглазым соблазнителем, Наполеон никогда не обращался к ней иначе, как со словами любви и уважения.

Пристально изучая его отношения с женщинами – с женщинами любого толка! – невольно приходишь к выводу, что в отношении противоположного пола он так и не возмужал, что мужчина, который простил жене грязное предательство, хотя ему было уже за пятьдесят, мало чем отличался от юноши, лакомившегося вишнями с симпатичной миниатюрной брюнеткой в провинциальном саду тридцать пять лет назад. Может быть, это и наивно, но в то же время приятно.

Отрадно узнать, что человек, который через всю Европу суровой зимой 1812 года, бросив остатки одной своей армии, спешил, чтобы первым оказаться на поле сражения во главе другой, до конца своей бурной жизни сохранил нежность к женской улыбке и волнение при виде женских слез. Ныне же тщетно искать среди мужского персонала городских учреждений таких людей.

Прошло уже почти два столетия с тех пор, как тело Наполеона Бонапарта опустили в его первую могилу в долине Гераней на тропическом острове, где он провел последние шесть лет своей жизни.

За истекшие годы легендарный образ Наполеона расцветал в каждом очередном поколении. Эта книга просто один из аспектов удивительного источника этой легенды. Как человек, он не осуждается в ней и не оправдывается. Здесь приводится обзор его многогранного характера, и аспект этот в какой-то степени довольно жалок.

Это рассказ об одиссее, о пути, проделанном одиноким человеком в поисках идеальной спутницы. Это долгое и насыщенное событиями путешествие, которое заканчивается разочарованием, но разочарованием без примеси горечи.