Читать книгу Существо. Красная нить - Рониель Оспан - Страница 5

Осторожные шаги приближались, выстраивая в голове план защиты. Когда почувствовал перед собой чье-то присутствие и глаза прозорливее очерчивали контур черной высокой тени, я от страха замахнулся и ничего не видя стал бить по незваному гостю. Вопли физической боли раздались по всему дому. Ощутив на своем лице удар, стал бить противника сильнее. Завязалась драка, которая сопровождалась шумом и кровопролитием. Я бил и бил, пока были силы, но враг был силен. Не щадя мое тело, он вбивал, как гвозди, свои кулаки. Внезапно почувствовал, что земля из-под ног ушла, и мы теперь летели вниз, ломая кости. Когда спина со шлепком ударилась об ровную поверхность, ощутил, как внутренности перевернулись, и боль пронзила голову. Рядом слышались стоны противника и лежа с отбитыми почками, планировал атаковать снова, но тело не подчинялось моим приказам. Внезапно яркий свет ослепил глаза и в ушах раздался мамин крик:

– Что здесь происходит?!

– Черт! Этот псих напал на меня! – ругался противник голосом моего брата.

Глаза привыкали к свету, и я был менее уязвим. В первую очередь увидел впереди себя лестницу, с которой мы с неизвестным, так больно летели. После увидел, сильно удивленные глаза матери, а потом взглянул на своего врага…

– Алик?! – ошарашено произнес я, когда увидел его скорчившимся на полу после нашей с ним драки.

– Ты что творишь?! – кричал он на меня, прижимая к себе больную руку.

– Я думал это вор! Я два раза спрашивал, ты не ответил! – оправдывать себя.

– Я хотел тебя разыграть! Кто знал, что ты так отреагируешь?! – срывался от злости голос брата, когда боль все больше давала о себе знать.

Мама подбежала к Алику, рассматривая его весок в крови, и стала расспрашивать брата, где у него болит, чтобы сразу обнаружить переломы. Но по маминому медицинскому опыту, она нашла у него вывих правого плеча и успокоила его тем, что она знакома с хорошим врачом, который вправит плечо обратно. Мама помогла ему подняться, на некоторое время, забыв про меня. Попытавшись встать, почувствовал острую знакомую боль в груди. Чуть не крикнув от боли, зажал кулак во рту. Неужели опять перелом ребер?! Когда мама занялась мной, она поняла, что без скорой помощи тут не обойтись…

Солнечный свет пробивался сквозь ветки деревьев. Опавшие листья так же шелестели под ногами. Это место мне знакомо. Теперь знакомо… Опять тот же лес и то же самое место…

Колющая боль в сердце заставила вспомнить про красную кровавую нить. Вот она. Снова выходит из моей груди. Снова промокшая в крови. Пока я стоял в раздумьях, нить кто-то потянул. Кто-то из глубины леса. Чуть не крикнув от острой боли, пошел в сторону указывающей путь, веревочки. Наматывая ее на руку, все больше углублялся в лесную чащу. Нить все тянули и тянули, а рука сильнее измазывалась кровью. Шагая в неизвестность, думал лишь о том, что находиться по ту сторону. Не сбавляя темп шага, близился к месту, где заканчивается веревка. Намотав на руке клубок, увидел странную картину. Сердце было соединено с чем-то подземным, так как сама нить уходила под землю. Потянув ее на себя, услышал скрип открывавшейся двери, который внезапно разбудил меня…

Аккуратно приподнявшись чуть повыше, пытался разглядеть сонными глазами, вошедшего в комнату Алика. Русые прямые локоны были уложены неряшливо на бок, темно – зеленные глаза были защищены светлыми ресницами, широкие скулы, которыми он покоряет девушек и появляющиеся ближе к весне. Перевязанная рука только делала его воинственнее, и ничуть не портило его вид Казановы. Только лейкопластырь у виска говорил о жалости и уязвимости…

Как оказалось, у меня был сломан нос. Помимо носа были отбиты органы, а не сломаны ребра (как я думал) и к тому же, заработал ушиб на затылке, который мешал мне из сидячего положения принять лежачее. Алика тогда увезли к другому врачу и поэтому нас больных разлучили ненадолго. От того, что случилось два часа назад, у меня поползла первая улыбка. Правда улыбка истерики и скорее истерика от того, насколько была глупа эта ситуация. Приехал брат, а я его встретил с битой. Единственное, что подняло мне настроение за это долгое и ужасающее время…

Подойдя к моей кровати, Алик с серьезным видом пододвинул стул и присев на него, недовольно произнес:

– Ну, ты и козел,

На такое неожиданное начало разговора не знал, что ответить… разве что, ответить взаимностью и продолжить все на повышенном тоне. Прокрутив в голове всю нелепость ситуации, незаметно для себя уголки губ растянулись в улыбке. Смотря на мою реакцию, Алик держал свою напористость, но потом сдался… слегка улыбнувшись. Проходила минута веселых переглядок и все перешло в смех…

– С приездом, – поздравил я Алика, держась за живот.

– Да уж, – фыркнул он, не перестав улыбаться.

– Когда приедешь ко мне, возьму что-нибудь потяжелее, – намекал он на биту.

– Это первый раз, когда шутки обернулись тебе боком,

– Я напомню тебе это, – надул брат недовольно ноздри.

– Жалко выглядишь, – сделал он «комплимент».

– Кто бы говорил. Ну что, вправили? – спросил я, кинув на его больную руку.

– Да, вправили,

– Ну как?

– Терпимо, – выставлял из себя Алик, непробиваемого.

– Ага, а то я не слышал твоих воплей, – хриплым голосом подшучивал над ним.

– Как будто ты не визжал, как девчонка,

– Ну, разве что… твой визг заглушал мой, – шутил над Аликом, отвлекаясь от всего.

Смотря на брата, узнавал в нем Томаса. Такого же белокурого и всё дозволенного. Наверное, поэтому, в университете сразу подружился с Томасом, так как он напомнил мне об Алике. Но между ними была одна значительная разница. Алик бы никогда не предал меня. Несмотря на разные конфликты, которые бывали у нас частенько, брат никогда не поступал, как конченый урод…

Приезд брата хорошо повлиял на моральное состояние. Во мне проснулось ощущение, будто я и не уезжал из Вермонта, а жил здесь всегда. С присутствием его личности… я превратился в мальчика, которому казалось все таким значительным и долговечным…

На мою ответную шутку брат отреагировал улыбкой и спросил:

– Тебя выперли из университета?

– Когда мама успела сказать тебе?

– По телефону,

– Она знала, что ты приедешь?

Брат кивнул.

– Тогда почему мне не сказала? – стал ругаться я на маму.

– Она хотела сделать сюрприз,

– Да уж… сюрприз удался, – дотронулся я до больного носа, припомнив братский удар в лицо.

– У нее это лучше всех, получается, – засмеялся Алик, охладив мой пыл.

– Ну… так это правда? – загадочно спросил брат.

– Что?

– Я про универ, – уточнил он, жаждая подробностей.

– Да… было дело, – поник я, снова начав говорить о том, о чем так сильно хочу забыть.

Уродливая голова Стакера возникла перед глазами, и в груди ощутимо прорывался ком тошноты и сердечные позывы дрожи. Хотелось закончить разговор, но вопросы от брата сыпались, портя настроение.

– Из-за чего? – спросил он.

– Из-за драки со старшегруппником. Он оказался сыном нашего директора, – зажимая горячие кулаки, отвечал на вопрос.

– Ты теперь у нас плохой мальчик. Из нашего Маркуши Бостон сделал мужчину? – издевался брат, зная, что я ненавижу, когда меня так называют.

Алик с Гейлом всегда дразнили таким прозвищем, так как, когда мне было восемь лет, мама частенько звала меня так. Она не знала, что этим подписала для своего младшего сына приговор.

Притворно улыбнувшись, я сделал недовольный вид.

– Так и почему ты с ним подрался? – допрашивал он меня.

– Я думал, тебе мама уже все рассказала, – поинтересовался у него, чтобы самому не пересказывать этот ужас.

– Да… но мне хотелось услышать это из твоих уст. Вдруг она преувеличивает, – слегка улыбнулся брат, вспомнив, как мама на все реагирует.

– М-да… если бы. – задумчиво пробубнил себе под нос и снова ушел в себя. Никто не сможет помочь забыть тот ужас, и никто не сможет помочь пережить это…