Читать книгу Ты думаешь, что они лучше меня? - Рос Ривера - Страница 2

Буквально за неделю сатир и наага исследовали город. Так, поверхностно. Знать, что и где находится, желательно бы. Потому что Миккель любит прогулки, только вот оба не отличаются нормальным ориентированием в пространстве. Хотя, казалось бы, чего сложного в этом? А вот, мальчишки такие. Два сапога пара.

– А может еще вечером, как отдохнем, еще куда-нибудь сходим?

– Стягивать защиту с меня будешь сам тогда.

– Да не вопрос, Матиас, – хмыкает змея, задрав голову, чтобы взглянуть на чужое лицо.

Только вот там солнышко, потому он видит сплошной силуэт. Но какой красивый! Ван дер Линден недурен внешностью, за ним всяко любая девчонка бы бегала. Да только вот раса всегда всех отталкивает. Кроме, пожалуй, желающих иметь отличное время ночью.

«Надо будет не забыть его спросить, не порезал ли он кого случайно во время ночных утех» – отмечает в голове Келерт, а сам все не отводит взгляда от друга. Два с половиной метра вытянутой доски, разве что тот занимается собой, почему хотя бы обмускулен. Благодаря этому его тело выглядит плавным, аккуратным, а не угловатым, кроме, пожалуй, лопаток, ключиц и конечностей. Острые локти, колени. Ударит скакательным суставом – мало не покажется. Миккелю однажды пришлось это испытать на себе. После этого старается сзади сатира не ползать, а то тот ударит, наступит и даже не заметит.

А что останется без мышц так точно – запястья. Тонкие. Наага всегда завидовал таким. И ладони такие вытянутые, неширокие, как обычно присуще мужскому полу. Удобно, на самом деле, в любую дыру руку сунуть может.

Но больше рук Миккелю нравится лицо сатира. С острыми, тонкими чертами, прямым отточенным носом, чуть впалыми щеками, высокими скулами. Мечта восьмиклассниц, честное слово. В модели идти, а не спорт.

А вот Келерту пошло бы как раз в спорте крутится. Он погрузнее Матиаса, да и при любых обстоятельствах, даже при одной расе, они бы были в разных весовых категориях. Мышц больше, более костистый, шире в плечах, да и всяко потолще. Они всегда напоминают этот страшненький дуэт худосочного ботана и популярного во всем учебном заведении спортсмена. И какое же бывает удивление у их собеседников, когда узнается, что все наоборот. Миккель вечно смеялся с этого. Интересно, когда это перестанет быть тупым стереотипом?

– Чего смотришь так пристально? Рогами что-то зацепил?

– Нет-нет, все нормально. Просто приятно смотреть, когда ты не хмуришься.

А когда Матиас улыбается, наага так вообще будто бабочек проглотила. Нечасто увидишь такие эмоции на его лице, привык ведь скрывать все. По крайней мере, при остальных. Однако это не мешает змее «считывать» чужое настроение. Друг никогда не следит за ушами, а это прямой показатель его отношения ко всему, тому и этому. Хвост меньше, но тоже можно следить за ним. А сколько Келерт знает его уже?.. да с класса, наверное, второго или третьего. Ходят столько лет попугайчиками-неразлучниками, что машинально понимает – зеленоглазого что-то не устраивает, злит или, того хуже, выбешивает. Матиас старается всегда придерживаться холодного поведения, но наага же знает, что он внутри скорее всего взрывается от одного только неосторожного слова.

– Хочу сладенького.

– Ты полчаса назад мороженое уплетал.

Возвращаются они в общежитие около восьми вечера. Все-таки Миккель решил не выползать из комнаты, на следующий день нужно на пары. А что это значит? Значит поспать нормально, придавив кольцами хвоста своего друга, лишь бы не пинался ночью. Бьет сильно, так и заработать копытом по телу не хочется абсолютно. Но есть еще плюс в таком придавливании – греется о ван дер Линдена. А вот ему как раз несладко. Змея тяжелая. Если уж еще на грудь улеглась какая-то ее часть, то утром сатир вряд ли согласится встать с кровати.

***

– Гадюка, вставать пора, – слышится чуть ниже подбородка. А сам сатир ведь не торопится подниматься со скольцевавшейся чешуйчатой туши. Только вырисовывает что-то пальцем по чужой немного пухлой щеке, переходя на висок.

– Кошмар, тебя ведь никак в ответ не назвать. Дай поспать еще пять минуточек…

Буквально за две секунды Матиас практически слетает со змеи и сдергивает одеяло. И опять начинается перетягивание каната. Пригревшийся Миккель вылезать из кровати не хотел. Но пришлось же. Поэтому стал одеваться, умываться, в общем, приводить себя в порядок, чтобы не выглядеть помятым и не распугать сокурсниц. Распугиванием традиционно занимается сатир, в основном близнаходящихся нимф. Ухх, да это же самый страшный преступник в мире!

Конечно, ждать остается только ван дер Линдена. Защита на ноги – очень хорошая вещь, но шнуровать каждый день… убиться можно. Миккель не раз задавал ему вопросы, зачем оно надо, но, знаете, ноги дороже времени. Мышц ниже скакательных суставов просто нет, а повреждать сухожилия, связки ну очень неприятно. Обязательная процедура, как бы ни было плачевно и непонятно.

Что удивительно, так эти двое не опаздывают. Сейчас небольшое собрание, такие организационные моменты, знакомство с деканатом, куратором группы, самой группой, от которой Келерту уже не отлепиться. Сатиру только в который раз удивляться чужой социальности. Нет, нельзя сказать, что Матиас интроверт, скорее – амбиверт, но не со всеми. Миккелю это исправить не удалось. Хотя пытался ли? Матиас ему нравится именно таким, какой он есть на самом деле. Такой ворчливый, такой верный, такой… много какой.

– Я слышу, как ты рычишь. Скоро перерыв, расслабься.

– Да знаю я. Но уж слишком нудный куратор, необходимо окно открыть, душно.

– Аххах, имей совесть, ему всяко тоже не в радость без умолку базарить.

– Улыбнулся бы хоть, а то как на казнь пришел.

Змея неопределенно улыбается, на момент взглянув на друга. Тот нередко устает от болтовни, вот и сейчас не особо прекрасно себя ощущал. Кажется, его точно нужно утащить проветриться на улицу, а то ведь не хватит на пару. Тогда черт знает, что делать с его тушкой. Конечно, затащить его в общежитие не представляется какой-то проблемой, он довольно легкий. Хотя, может, на дерево? Миккель помнит, как сатир смешно возмущается, когда висит вверх ногами. Конечно, его нередко прикладывали головой о землю так, ведь Келерт иногда забывал, что его друг не такой уж маленький.

Через минут пятнадцать группу наконец отпускают, поэтому наага достаточно скоро выскочила из заведения, держа друга за руку. А то мало ли, уснет и потеряется где-то по дороге, чего не очень хотелось.

– Слушай, а наши одногруппницы очень хороши собой.

– Ну, если еще окажутся не тупыми, то вообще сказка.

– Блин, Матиас, малину мне не порть, – смеется Келерт, щурясь из-за солнышка. Но это не помешало ему наблюдать за выходящими существами с других направлений. Но одногруппниц уже успел запомнить, вон, стоят красотки у дерева, чирикают о чем-то.

– Еще и нимфы…

– Тебе же нравятся они.

– Кто тебе это сказал? Чаще всего нарцисстичные девочки, так еще и страшные сплетницы. О дриадах я вообще молчу, конченые извращенки.

– Интересное суждение от сатира.

Матиас только махнул рукой. Зачем ему нимфы, когда есть более интересный собеседник? Миккелю же всегда казалось, что его рогатый друг до сих пор гоняется за нимфетками, только не замечал. На деле же ван дер Линден даже никогда ими не интересовался. Такое мощное противоречие его расе, а Миккель все дурачком прикидывается.

Самих же сатиров не так много. Чаще всего рождаются от случайного залета, реже от какого-то целенаправленного союза в целях «остепениться». Вот почему на зеленоглазого косятся одногруппники. От сатиров только и жди подкатывания к девушкам, наглого приставания, никакого уважения. Хотя сами не лучше. Естественно, ван дер Линден не чертов святоша, но лет с пятнадцати так точно сменил образ жизни, хотя не афиширует это. А зачем? Пусть остальные до сих пор думают, что все как прежде, он соответствует своей расе. Ведь если кто-то чего-то не видит, это не значит, что ничего и нет.

– Странные ребята.

– Ты о ком?

– Да о вот тех крылатиках со спригганами. Все от нас взгляда отвести не могут.

– Ну конечно, а как тут не любоваться! Что я великолепен, что ты. Им только завидовать.

– Сомневаюсь в этом.

Сатир слегка хмурится, прижав уши к голове. Не к добру эти взгляды. Меньше всего Матиасу хотелось ссориться с группой, ему еще учиться с ними несколько лет. И иметь плохие отношения чревато не очень приятным последствиям в виде подстав и прочего.

– Ладно, идем на пару, не хотелось бы опоздать…

– С тобой и опоздать? Не смеши меня, дружище.