Читать книгу Путешествие во времени с хомяком - Росс Уэлфорд - Страница 15

Сегодня ночью.

Сегодня ночью мне нужно выбраться из дома (и не попасться при этом), а затем проехать десять миль по побережью до нашего бывшего дома в Кальверкоте.

Есть несколько причин, по которым это почти невозможно:

1. В доме всего три спальни. Спальня мамы и Стива – прямо напротив моей, а спальня Карли чуть подальше. Выскользнуть из комнаты незамеченным будет сложно.

2. У мамы очень чуткий сон. Если я встаю ночью в туалет или попить воды, она всегда тихо окликнет: «Всё в порядке, милый?» (Зато Карли обычно спит очень крепко.)

3. Потом нужно будет выйти из дому. Замок входной двери шумно лязгает, а ещё внизу на ней есть засов, который тоже тихо не откроешь. Можно было бы попробовать заднюю дверь, но она тугая и громко хлопает.

Получается, что выход через переднюю или заднюю двери – плохой вариант. Остаётся ещё окно моей спальни, но выйти через него я могу только с помощью лестницы, которой у нас нет. Так как же быть?

Если я как-то разберусь с этой невыполнимой задачей, меня будет ждать следующая: придётся угнать мопед дедушки Байрона.

Это, конечно, будет легче, чем выбраться из дома. Я уже нашёл запасной ключ от мопеда. Его и искать не пришлось – он висел вместе с другими ключами на крючке у дедушки на кухне. Я взял его сегодня днём во время рекламной паузы в «Играх разума», и он лежит сейчас у меня в кармане.

Мне нужно пройтись ещё по нескольким пунктам:

1. Одежда. Дедушка Байрон говорит, что на мопеде можно замёрзнуть, поэтому я тепло оденусь и возьму зимнее пальто. Запасной шлем лежит в открытом багажнике мопеда. Шлем оснащён тёмным защитным стеклом – оно скроет, что за рулём ребёнок.

2. Маршрут. Это просто: я знаю дорогу.

3. График. Мама и Стив почти всегда уже в десять тридцать готовятся ко сну. Они смотрят новости по телевизору, потом идут наверх, чистят зубы и в одиннадцать гасят свет. Стив – самый настоящий жаворонок, он ставит будильник на шесть утра; у меня будет достаточно времени, чтобы всё успеть. Остаётся всё та же проблема: у мамы очень чуткий сон.

4. Карли ложится примерно тогда же, но ещё смотрит видео и сидит в Интернете – на ней всегда наушники, так что тут всё в порядке.

5. Снаряжение: фонарик и новые батарейки.

Стоит только задуматься над тем, ради чего всё это, как сразу колотится сердце и сосёт под ложечкой. Лучше сосредоточиться на текущей задаче: как выбраться из дома.

Сейчас десять тридцать: с первого этажа до меня доносится музыка в финале выпуска новостей. Я понял, что других вариантов нет: мне придётся выходить через переднюю дверь. Я сделаю это очень-очень медленно и тихо. Вечером я старался вести себя как обычно, но мама явно что-то чувствует. Она спросила:

– Милый, у тебя всё в порядке? – и я ответил:

– Да, я просто немного устал.

Обычно это срабатывает, когда я не хочу о чём-то разговаривать. Теперь у меня был хороший повод пойти в кровать пораньше, а для верности я ещё и сладко позевал.

И всё равно мама смотрела на меня странно.

Я поднялся к себе в комнату, но не стал переодеваться для сна, а сменил школьную форму на джинсы и тёплый свитер. Лёжа на кровати, я слушаю, как мама и Стив готовятся ко сну. И вдруг дверь в спальню тихо открывается: это мама. А я полностью одет. Я только успеваю схватить и натянуть одеяло до подбородка, как мама подходит к моей кровати и садится на край. Она гладит меня по волосам, как в детстве. Обычно мне это нравится: я чувствую аромат её крема для рук и считаю новые седые волосы у неё на голове. Но сейчас я мысленно кричу: «Уходи! Уходи!»

Мои глаза плотно закрыты – я изо всех сил делаю вид, что сплю. Кажется, проходит вечность, но наконец мама наклоняется, целует меня в лоб и встаёт. Какое-то время она стоит около кровати, глядя на меня, а потом выходит из спальни. Говорю вам – она что-то чувствует.

Уже одиннадцать тридцать, и в доме всё затихло. Мне кажется, я ни разу не пошевелился с тех пор, как мама вышла из комнаты. Я вылезаю из-под тёплого одеяла и на цыпочках иду к двери. Стив храпит – не слишком громко, но мне слышно. А вот мама никогда не храпит – остаётся только надеяться, что она тоже уснула. Если Карли не спит, под её дверью виднеется полоска света, но сейчас там темно.

Всего три шага до лестницы, но они занимают у меня тридцать секунд: после каждого шага я замираю и прислушиваюсь – вдруг кто-то проснулся.

По ступенькам я иду ещё медленнее. Третья и пятая сверху скрипят, я аккуратно перешагиваю через них – и вот я внизу.

Медленно-медленно я отодвигаю нижний засов на входной двери. Медленно-медленно открываю замок. Потом хватаю с вешалки шарф и накидываю его на замок как раз перед щелчком – звук приглушён, и я на улице.

Через десять минут я около дома дедушки Байрона. И вот он, мопед: лилово-серебристый, заляпанный грязью – я так волнуюсь, что едва дышу. Я снимаю его с подставки и качу по дорожке, шлем уже на мне. Будет лучше докатить мопед до конца улицы и только потом заводить – чтобы узнаваемый скрипучий звук двигателя не разбудил дедушку. Дедушка называет его «гортанный». Если «гортанный» – это как старушечий кашель, то он прав.

На углу Перси-роуд я вставляю ключ зажигания и поворачиваю его, удерживая при этом тормоза – как показывал дедушка. Двигатель заводится, я нервно оглядываюсь по сторонам: на улице ни души, только в нескольких окнах горит свет. Я чувствую запах выхлопных газов, в полной тишине двигатель шумит просто оглушительно, так что пора ехать. Я сажусь на мопед, отпускаю тормоз, поворачиваю правой рукой ручку газа и выезжаю в сырой ночной воздух, подсвеченный жёлтыми пятнами фонарей.