Читать книгу В сиянии небесных сияющих - Ростислав Жуков - Страница 3

Капитон Варсонофьевич Дерменгольм находился на станции Малая Вишера. Здесь он встречал свой день рождения. Вы, конечно, помните и хорошо знаете нашего друга, врача-венеролога. Какого же ляда нужно ему теперь на станции Малая Вишера?

Вопрос этот был бы неуместен, если бы мы не знали на него ответа. Ощущая своё отношение к конечному результату, он вот-вот должен был уехать пополуночной электричкой на Торфяное.

«Ну вот, мне и 70 лет, хорошо», – подумал Капитон Варсонофьевич, увидев, что стрелки на часах совместились прыжком.

0.01. В неярко освещённом сумрачном объёмном зале для пассажиров он был совершенно один. Кроме него, на деревянном диване в углу спал человек без определённого пола и возраста. Лицо его было покрыто складками. Он не дышал. Капитон Варсонофьевич подошёл к буфету в углу. Буфет был закрыт и задвинут деревянными щитами. Раздался громкий удар и тяжёлый треск. Своды задрожали. Это мимо станции мчался скорый поезд, причём белые окна туалетов слились в одну светящуюся линию.

0.03. Снова сотряслись стены и своды вокзала – это мчался другой поезд, но в обратную сторону и по другому пути. До электрички на Торфяное было ровно полчаса. Капитон Варсонофьевич идёт во второй зал, поменьше и ярко освещённый.

0.04. Этот зал – кассовый. Здесь тоже никого не было. Дверцы ячеек камеры хранения были раскрыты. В ячейках лежал всякий мусор.

Где-то – это значит нигде и когда-то одновременно.

…Улучшает перистальтику кишечника, вредно действует на печень и висит под потолком, громко звеня. Переваливаясь, ты входишь в комнату.

КОГДА ТЫ БЕЖИШЬ, ТЫ СПИШЬ, смотри, но он там не один. Чтобы проверить фазу цитирующего человека, чьи глаза залеплены столовым соусом, нужно подходить осторожно, вложив отвёртку по очереди в одну и другую ноздрю. При этом войдёт один-единственный человек. Он остался лишним и засветился, посмотри на него внимательно: он пришёл с пауком и, приложив все силы, он не уйдёт вообще. Те, у кого глаза залеплены соусом, слышали шёпот мыслей. Посмотри: вон люди, уверовавшие неизвестно во что. Я не вижу их. Они находятся здесь. Они находятся в постоянном противоборстве с пьяным ежом.

Время не покажет ничего. Нет никаких оснований. Смотри: вон цитирующие люди. Но ты не видишь этого. Это лучше не видеть. Вертикальный человек смотрит на тебя. Ты лезешь по трубе. Ты застрял в ней. Волосы на голове вертикального человека расходятся радиально, закрывая лицо. Ты застрял в трубе, и труба делает поворот. Вертикальный человек продолжает оставаться во власти новых шепчущих мыслей. Они текут, как вода, он слышит только их шёпот. Но был также диагональный человек. Загорелись баки с мусором, и он погиб.

Лающие стены: зелёные и розовые сгустки краски, чёрные расходящиеся кверху столбы. Ты – островерхая ночь, ты – отвлечённый душ. Уплотнение, может быть, сгусток, цвет его – лиловый, но может быть красный, оранжевый, грязно-розовый, фиолетовый. Выворачивается чёрная петля, и тебе наконец удаётся выбраться в другую трубу. Новая труба такая же чёрная, как первая.

0.29. Закоченевший на транзитном мартовском ветру Капитон Варсонофьевич залезает в поданную электричку. Её подали всего за 4 минуты до отправления, но Капитон Варсонофьевич садится в неё один. Капитон Варсонофьевич один во всей электричке; внутри всё сотрясается и грохочет. Работают адские машины. Капитон Варсонофьевич садится.

0.33. Двери захлопнулись, электричка дёрнулась и ПОВОЛОКЛАСЬ. Капитон Варсонофьевич смотрит в окно: освещённый изнутри пустой вокзал уходит назад. Видно, что человек без определённого пола и возраста всё так же спит внутри. Из такого же желтокаменного, как вокзал, туалета доносится страшнейший грохот воды. Исчезают последние мутные огоньки Малой Вишеры. Внутри электрички всё сотрясается и грохочет – работают Адские Машины. Стёкла дребезжат. Треск + удар, воздушная волна – встречный поезд.

…Не хотите ли вишнёвого крема?

…Ты знаешь, что он умрёт снова, когда загорится мусор, что всё будет старым, что человек, умерший уже сегодня, никогда не узнает, что он боролся всю жизнь с пьяным ежом, и завтра ему умирать будет уже незачем.

Посмотри на людей, глаза которых залеплены соусом. А вон цитирующие. Эта категория людей пришла с пауком, и они ответят тебе на любой вопрос, но до тех пор, пока не загорится мусор. Когда загорится мусор, все они умрут.

Твоё лицо старое и усталое, и ты умрёшь на днях, то время как я буду ехать в Торфяное. Летом ты исчезнешь в корнях трав, ты затеряешься там. Ты развиваешься и возвышаешься, ты паришь под перевёрнутым ящиком. Ты и твоя конструкция – одно и то же.

Что же ты, дурак? Иди сюда, ты сделаешь себя фиолетовым или белым, не желаешь ли улизнуть? Видишь ящерицу? Она знакома всем, она двойная. Луна черна, и Земля видится из космоса чёрной. Иди сюда, я покажу тебе кое-что ещё: коричневый лист, расчерченный синими линиями, где…

0.47. Капитон Варсонофьевич, 70-летний врач-венеролог, видит на сиденье рядом с собой двойную ящерицу и понимает сразу, в чём же тут дело, потому что много нельзя узнать о том, о чём нельзя узнать вообще ничего.

Ты летаешь под перевёрнутым ящиком, ты стремишься к постоянному удвоению, и ты будешь стремиться к старой истине, забытой тобой, не зная закругляющегося пути. Я вижу тебя, я видел тебя, по крайней мере, я еду в Торфяное, может быть, ты скажешь, куда едешь ты? Пятиточечное движущееся отрывистыми толчками существо-вещество, спичечное пространство, разрушенная связь между скользкой стеной, уходящей вверх, бывшей уже чем-то раньше, и новой отделившейся от стены ящерицей. Придя, ты увидишь, что на самом-то деле там никого нет, что то же самое может повторяться сколько угодно раз, но не в том разноцветная мазня будет опять старой новостью коричневых разрушенных цветов.

1.17. Капитон Варсонофьевич прибыл в Чудово, и электричка продолжает свой путь в Торфяное без него.

Двойная ящерица выходит следом за ним.

К. В. Дерменгольм поправляет френч и оборачивается к ней.

– Ну что, здорово, – говорит двойная ящерица.

– Здорово, – отвечает Капитон Варсонофьевич Дерменгольм.

12 – 13 февраля 1986 года.