Читать книгу Месть бывшей. Проза - Роза Крыма - Страница 2

– Н-да – а… промычал он сквозь зубы, в которых была зажата сигарета, и переместил её языком, отчего пепел припорошил ему грудь.

– Тьфу ты! – хотел он выругаться, так вынуть сигарету не получалось: в правой руке булькала закадычная подруга – бутылка пива; а левой не было, оторвало на службе.

Награды, завоеванные собственной кровью, тоскливо мерцали сквозь стеклянные дверки шкафа. Они не могли вернуть Герою ни левой руки, ни его боевых товарищей, и уж тем более, – залатать душевных ран. Напротив, стоило ему открыть дверку шкафа, как иглы наград, пришпиленные к военной форме, впивались в сердце пулями, что покосили товарищей в бою, как и сейчас, жаля по его беспомощности.

И он пыхтя, опять передвинул сигарету во рту, и неудачно, отчего пепел полетел уже в глаза. Комната сотряслась от ругательств. Витёк, наконец, сообразил выплюнуть сигарету, и теперь она покинула уютное гнёздышко, где так славно дымила, отравляя своего хозяина…

Увы! Теперь она присоединилась в виде окурка, к пустым бутылкам на полу. Всякое, конечно было: и засыпал с куревом во рту… Но чтобы вот-так, по – предательски, фукнуть в глаза!

Он приложился к пиву, допил его. В мозгу что – то зашевелилось, похожее на мысль: – А как же ни разу не загорелась подушка?!

Он резко сел на диване, и тут же упал – от головной боли.

«Вот зачем было так напиваться?! – тоненько пропищала Совесть, где – то далеко – далеко…

Кажется, в пятках…

Он пошаркал пятками.

Потом ещё, и, кажется, полегчало.

Боль не так пронизывала мозги. Он закинул ногу на ногу, и всматриваясь туда, где Совесть пыталась дать о себе знать, снова повторил, косясь на пальцы ног, а вернее – на ногти завидной длины: – М-да – а!…Как у поручика Ржевского – скоро стучать, вместо копыт будут!

Пиво кратковременно заглушило похмелье, и он улыбнулся собственной шутке. Потом повернул голову на бок, и увидел батарею пустых бутылок у дверей комнаты. Он снова застонал: ну как он мог столько выпить!?

Такого просто не может быть!

Глядя на отблеск стекла, вдруг почувствовал нехороший холодок, скользнувший кратковременно, но ощутимо по всему телу. В такие минуты он звал кота, и тот подставлял ему тёплый мохнатый бок.

Кот – единственный, кто принимал его всегда, даже – пьяным. Но где же котяра, этот толстяк, способный убаюкать Витька без бутылки?

Изморозь до липкого пота прошлась уже по ногам, добирается до груди, от одного лишь воспоминания сна – кошмара, что видел он.

Кошмар, где в постели обнимала его Бывшая!…

Марево – сон, где слышится звук бьющегося стекла, переходящий в умопомрачительный звон, в пение хора тонких – тонких голосов, – такого он ещё не слышал, – и оно хуже собачьего воя, пробирает до костей…

Даже сейчас, когда Витёк проснулся.

На руке он заметил кровавые подтеки, засосы, где целовала его Бывшая.

– Это что?…Действительно – было!? – с ужасом подумал он. Ладонь противно тряслась. Он схватил допитую бутылку с пола, и с диким выкриком запустил в дверь.

Она как раз, открылась.

Там стояла Бывшая, которой уже не было в живых.

– У-у-у!… – морозящим до тошноты голосом произнесла красивая женщина.– Да тебе скоро к нам можно собираться! – и потёрла мертвенно – белые ладони…

Он стал шарить под матрасом. Нащупав пистолет, дрожащей рукой достал его.

Прошипел: – Пшла… Вон пшла, зарр-раза!

– Стреляй, дурачок! – улыбнулась она, и откинула окровавленную прядь рыжих волос.– Только не промахнись! – она открыла зияющую дырку во лбу. Из неё ещё сочилась кровь.

– Тебя же… убили! – прошептал Витёк.

– Так, да не так! – рассмеялась рыжая бестия, и захихикала нежным голоском, который быстро перешёл в невыносимое пение адского хора.

– Ну, хватит! – заорал он, и выстрелил наугад.

Шум знакомого оружия привёл его в чувство.

Дым рассеялся: на дверях прибавилось отверстий. Это был её не первый визит.

Он откупорил ещё пива.

Залпом выпил. Не помогло.

– Так!…Уже не помогает! – он заметался по комнате в поисках одежды. Дотянулся до выключателя.

Бесполезно.

– Какого чёрта!?… – заругался, обнаружив, что он не работает.

– Света нет. Для тебя он погас, Герой.– она сидела на диване, голая.

Он в ужасе попятился.

– Ну – ну! Я предвкушаю поцелуй, и вижу – ты мне очень рад! Недавно мы делили постель, и ведь ты на мне не был ягнёнком, верно? – она раздвинула бедра, – Когда – то ты покрывал эти ноги поцелуями с низу, до самого «ни- ха- чу-у! – протянула рыжая, и подняла одну ногу на диван. Погладила её от бедра к колену.

А дальше… А дальше – виднелось… волосатое копыто!

– Но… тогда у тебя были ноги, а не … – начал заикаясь он.

– А не копыта? – усмехнулась она.– Да ты на себя – то посмотри! Тоже мне – святоша!

Он глянул на свои ноги.

– Нет- нет!…Этого не может быть! – бормотал он.

– Чего не может быть —того уже не будет! – отрезала она. Потом тряхнула рыжей шевелюрой, от чего он невольно вздрогнул, – уж так хороша, на живую похожа!

А потом её лицо исказила жуткая гримаса, и он понял, что наверно, этот визит – окончательный…

А Бывшая уже меняла голос: в нём появились визгливые нотки, из адского хора: – Ты думал, став последним алкашом, и таскаясь с замужними тётками, – сделал очередной подвиг? …А? …Герой?…послышалось бьющееся стекло.

Витёк прикрыл глаза, чтобы не страшно умирать было.

Вот только обида – глупо как —то!

С Бывшей, да ещё – мёртвой…

Она притопнула копытом: – А тебя ведь предупреждали!

– Где?…Кто? – пытался хоть что – то понять Витёк.

– Да на, смотри! – и рыжая бестия щёлкнула чем – то.

И перед ним прокатилась кинолента прожитой Витьком судьбы. Как бездарно он потерял время, данное для дел.

Не то было ужасно.

Он увидел то, чего никак не ожидал:

И увидел Герой себя впереди роты, с Золотыми крыльями Победы.

Как она, Победа, била его руками врага.

Как уста Героя – Поэта вели на вершину Подвига бойцов, и там они, окрыляясь, возвращались к нашим войскам.

И шли впереди смертных, побеждая саму смерть!

И Герой плакал от стыда прозрения, что считал своих ребят погибшими.

Как он ошибался…

Они стали живее живых. И теперь с укором смотрели через свои нимбы Святых на падшего Героя.

…Через пелену запоздавших слёз, он видит себя в окружении батареи пустых бутылок, как на столе, так и под столом…