Читать книгу Тертые души. Страсти по Гоголю - Роза Мительман - Страница 3

Лежа на очередной музе, Сруль Мителкин, вспоминал ушедшую любимую. Стихи так и лезли сами в голову, но рифма не складывалась. А ведь он обещал выпустить диск ее памяти. Как всякий поэт, Сруль не мог без вдохновенья. Старый ловелас искал его в очередном молодом теле… Но все не то, не то! Только любимая могла встать в такие позы, на которые отзывался его вялый талант. И в шпагате, и стоя на голове с раздвинутыми ногами, и на лыжах, и на сапе. Такая профессионалка была! Не на заочке науку подъема старых импотентов проходила. Очно! И практика большая была. Где такую снова найти? Как ему теперь диск ее памяти закончить, если вдохновение не встает?

Приходится снова и снова перебирать кандидаток. Благо, деньги есть, так что предложение опережает спрос. Но ведь неловко как-то на людях с новыми музами появляться. Имидж убитого горем возлюбленного надо блюсти! Уж и к старухе ведьме сходил. Спросить, когда можно из траура выходить. А она и говорит:

– Чахнешь ты, милый, без свежей крови, вон как осунулся. Ты ж вампир! Панночка помэрла. Не вернуть. Скорей новую находи. А то сдохнешь! Эту высосал до капли, теперь очередную смертницу ищи. А то тебе хана!»

– Хана? – вздрогнул Сруль, – может мне к Хане вернуться, к бывшей жене?

– Да кто тебя туда пустит? Хана с тобой едва жива осталась! Вовремя вырвалась, расцвела, помолодела, живет в свое удовольствие. Поняла, что от вампира избавилась, теперь обратно ты ее не заманишь. За деньги новую ищи, да помоложе. Справку о здоровье спроси, чтобы кровь свежая. Панночка предыдущая уж больно потасканная была. Вот и кончилась быстро. Ты вампир или где? Должен кровь с молоком за версту чувствовать, а все полудохлых выбираешь…

…Господи, за что мне эти муки, подумал Сруль, слез с уснувшей музы и пошел на кухню за шоколадкой. Вернулся весь в коричневых крошках, застрявших в волосатой груди, но довольный. Сочинил-таки пару стишков при свете холодильника. Теперь три аккорда осталось придумать и «Погнали!»…

Проснувшаяся муза округлила глаза, увидев, как абсолютно голый Сруль сидел с гитарой на подоконнике, смотрел на луну и выл грустную песню… «Артист погорелого театра, что еще ждать от старого дебила?», – вздохнула муза, но, унюхав запах подаренных им вчера духов, зазывно улыбнулась поэту. «Это надо ж так деньги любить!», – подумал Сруль, посмотрев на нее, а потом на свое отражение в ночном окне: обвисшие веки, второй подбородок, дряблый живот. «Ты великий артист, – пролепетала муза, а про себя добавила – «Вия спокойно мог бы в театре сыграть!»