Читать книгу Нейросеть - Роза Сергазиева - Страница 3

ТИШИНА – явление хоть не материальное, абстрактное, тем не менее, обладает мощной эмоциональной силой. Тотальное безмолвие так давило на уши, что Жуков, дернувшись от нервного мышечного спазма, развернулся и заспешил в спасительную понятность больничного фойе. Разваливающийся на кусочки мозг зацепился за логическую мысль: если есть они пятеро, наверняка, в корпусе найдутся другие люди. Взбодрившись, доктор повернул к лифту. Но нажать на кнопку вызова не успел: дверцы разъехались и на медика вылетели, едва не сбив с ног, Алиса и Настя.

– Олег… Олег Анатольевич!.. Никого нет! – женщины говорили одновременно, не слыша друг друга, глаза широко распахнуты от ужаса. – Вместо Серафимы – лишь очки… Почему-то на кресле, не на столе… На полу халаты валяются, обувь… Учебная пожарная тревога?.. Угроза распространения смертельного вируса? Ввели карантин?.. А мы?.. Как же мы?.. Про нас забыли!!!

– Немедленно замолчали, – гаркнул, словно командир на плацу, Олег. Жукову тоже страшно, но не мог ведь и он причитать и жаловаться. – Сначала скажите, где Луиза с ребенком?

– В палате, обе спят, – первой взяла себя в руки Алиса.

– Хорошо, – кивнул Жуков и объявил о своем плане: – Собираюсь пройтись по всему хирургическому корпусу, проверить, вдруг где-то ещё остались люди.

– Никого, – безнадежно всхлипнула акушерка. – В операционных аппараты гудят, на столах инструменты, перевязочный материал, но ни хирургов, ни больных. В лаборатории анализаторы щелкают, продолжают обрабатывать пробы, но персонал отсутствует. Я и в кафе заглянула, пусто. На столах тарелки с едой, чашки с чаем. На полу повсюду – предметы одежды, кроссовки, сумки, именные бейджики.

– Я дошла до администрации, – Алиса тоже металась по коридорам. – Кабинеты открыты, в них никого. Может, сообщили о заложенной бомбе? Людей вывели на улицу?

Пожарные учения, карантин, угроза взрыва, эвакуация – кажется, медики перебрали полный арсенал действий при чрезвычайных ситуациях.

– На улице то же самое, – ошарашил женщин Жуков. – Остановившиеся машины, одежда, телефоны и – ноль людей.

– Что же… Что же это? – Настя, боясь закричать, прижала ладонь к губам. Последняя надежда найти спасение от неизвестности за пределами больницы растаяла в воздухе.

– Не знаю. Давайте действовать поэтапно, – Олег намеренно придал голосу уверенности. Чтобы выбраться из потока безответных вопросов, требуется больше информации. – Помогите-ка восстановить картину. Когда вы в последний раз разговаривали или видели других сотрудников?

– Где-то часа три, три с половиной назад, – сдвинув к переносице брови, сосредоточилась Азарова. – После твоего вызова я заглянула в детскую, проверила родившегося утром мальчика, попросила Серафиму Аркадьевну повторно сделать биохимию и на лифте спустилась в подвал.

– Мы с вами с 7 утра не покидали барокамеру, – напомнила Олегу акушерка, – перед тем, как пошел ребенок, вы общались с Серафимой Аркадьевной, она еще прислала ватрушки.

– Значит, сестра, доставившая к нам в люк булки и термос, приходила в районе 13-ти часов. А сейчас, – Олег поднял глаза к электронному табло над лифтом: крупно и ярко горели, сменяя друг друга в заданном ритме, цифры, – половина пятого. Получается, что до середины дня всё было в порядке, но между часом и четырьмя случилось нечто,.. нечто.., – взгляд Жукова уперся в потолочный набалдашник видеокамеры.

Видеокамеры! Они установлены по всему зданию. На фасаде у входа, в главном фойе, в больничных коридорах, на лестничных площадках, на посту дежурных медсестер, в операционных и даже в барокамере.

– В каком помещении отсматривают видеопоток? – доктор проработал в больнице больше года, но редко покидал пределы родильного отделения, разве что в кафе поднимался, если выпадало свободное время на перекус.

– На первом этаже, за гардеробом, – сообщила Настя и зашагала в противоположный конец огромного фойе, обходя разбросанные по мраморному полу «пятна» из одежды. – Помните, несколько лет назад случился скандал в подмосковном роддоме? Посторонняя женщина проникла внутрь и украла ребенка? Тогда главврач приказал проверить, насколько полно «просматривается» родильное отделение, нужно ли добавить камер. Мы с Серафимой Аркадьевной с пристрастием допросили охранников.

Центр видеонаблюдения, не смотря на полное отсутствие людей, продолжал работу: мониторы в несколько рядов друг над другом дисциплинированно передавали картинки с десятков точек, разбросанных по этажам здания. О том, что недавно здесь находился и живой оператор, напоминала черная форма охранника на кресле и два поставленных вместе ботинка под столом. Жуков откатил кресло в сторону и пододвинул к столу свободный стул.

– Нам нужно вернуться к часу дня, – Олег вывел на монитор меню, просмотрел список файлов, запись велась отдельно с каждой камеры – всего их было 35, один документ охватывал сутки. Олег пробежал по настройкам, вбил нужное время, чтобы не листать файлы с полуночи. – С какой начнем? С родильного отделения?

Олег навел курсор на выбранную иконку и нажал клавишу. Знакомый пост старшей медсестры, только вид сверху и поочередный обзор (камера двигалась автоматически по кругу) трех коридоров. На кадре сбоку горела временная метка – 13:00. Жуков включил функцию быстрого просмотра, персонажи на экране – водоворот из людей в белых халатах по-мультяшному весело куролесил по монитору. Но вдруг экран потемнел. Вот оно! Жуков щелкнул мышкой, останавливая изображение: в углу маячили цифры 13:28. Олег обновил данные в настройках и вновь активировал просматриваемый файл, только теперь запись воспроизводилась в обычном темпе.

Каждый из трех коридоров в отделении заканчивался огромным окном. Днем уличного света вполне хватало, лампы включали к вечеру. Но, словно туча закрыла солнце: по стенам промелькнула тень. Затем на потолке появились серые пятна, которые, расплываясь, стремительно увеличивались в размерах, и в следующий миг сверху полилось-потекло сплошной стеной густое, тягучее, вязкое вещество. Оно моментально затопило коридоры. Люди даже не пытались спастись, они не успели понять, что произошло: серая гигантская масса впитала, поглотила всех.

Олег нашел запись с камеры второго этажа, где располагалось отделение пластической хирургии. Кадр открылся в заданное программой время: и сюжет повторился. Стекающая с потолка и по стенам слизь накрывает все видимое пространство. Тогда Жуков добавил файл с уличной камеры над главным входом, она захватывала отрезок проезжей части, тротуары по обеим сторонам и фасады домов напротив. Катастрофическая картина предстала перед зрителями в полном объеме. Апокалипсис начался в 13:28 по московскому времени. С неба сплошной, полупрозрачной, но плотной массой рухнуло (неземное, – как-то сразу по ходу просмотра определилось в голове Жукова) Нечто. В нем исчезли машины и пешеходы. Слизь легко, беспрепятственно просачивалась сквозь крыши и этажи. И скоро серое месиво, равномерно распределившись, затопило проспект ровным (высотой метра два) слоем. Желеобразное чудовище будто дышало: масса колыхалась, по поверхности пробегали волны, иногда толщу пробивали всполохи молний; постепенно менялся цвет, серый темнел, наливался бездонной чернотой.

– Оно… переваривает, то, что… сожрало? – процедила сквозь сжатые губы Настя.

Смотреть на этот ужас было невозможно. И Олег пустил запись быстрее. И когда в 16:07 картинка начала меняться, Жуков вновь вернулся к обычному темпу воспроизведения. Заметно увеличившаяся в объеме, почерневшая до угольной однородности масса вдруг начала подниматься, сначала, настраиваясь и собираясь, медленно, а потом стремительно и, на недолгий момент, закрыв собой солнечный свет, убралась за пределы кадра. А на улице не осталось ни следа, ни одного пятнышка от нападения, только замершие на месте машины без водителей, автобус на остановке без пассажиров, а на тротуаре груды ничейных теперь вещей. Чудовище слизало (или правильнее сказать: растворило в себе?) с проспекта, из домов и больницы людей, «выплюнув» то, что к живой материи не относится.

– Словно саранча, – брезгливо прошептала Алиса.

– Это что же… всех? И Серафиму Аркадьевну, и хирургов и… па-цццциентов? – от стресса Настя начала заикаться. – А мы? Почему ттттогда нас не..?

– Думаю, нас спасла барокамера, – догадался Жуков, он нашел и добавил на экран изображение с камеры, установленной в подвале. – Спасибо толстенному слою стали.

Ровно в 13:28 слизь появилась и здесь. Она затопила барокамеру, и пока ни о чем не подозревающие медики занимались родами, плотная жижа сначала стекла по обшивке вниз, а в 16:07 поползла обратно.

– Спрятаться… Закрыться в барокамере… Бежать из Москвы, – бессвязно забормотала акушерка. – Родители под Рязанью…

Олег вскочил, резким движением стряхнул с кресла охапку чужих вещей и силой усадил побледневшую Настю. Схватил со стола пластиковую бутылку, налил воды в чистый стаканчик и заставил женщину сделать большой глоток.

– Хорошо бы выяснить, куда… оно переместилось? – Жуков тоже держал мысль о барокамере «про запас», но пока они еще не во всем разобрались.

– Нужно срочно предупредить других, – спохватилась Азарова. Она выбежала из комнаты и принялась перебирать строчки на экране телефона.

Врачам в барокамеру брать с собой гаджеты запрещалось, чтобы электроника не помешала работе оборудования. Как только медики возвращались обратно в отделение, тут же хватались за телефоны. Выйдя из лифта, Жуков направился первым делом к посту медсестры, после чего стало уже не до телефона. Как и Настя, которая, устроив в палате Луизу с дочкой, выскочила в пустой коридор. Только Алиса привычно зашла в раздевалку, достала из шкафчика телефон, но дальше о его существовании тоже забыла.

Настя допила воду, перестала часто дышать. Обморок удалось предотвратить. Жуков, чтобы не спровоцировать очередной приступ паники, выключил мониторы с апокалиптическими картинками. Горел только один рабочий экран, заполненный архивными файлами.

– Полная тишина, – помахивая бесполезным телефоном, вернулась Азарова. – Прошла по всему списку контактов. Одни автоответчики.

– Но связь есть? – сделал вывод Жуков, пока не понимая, чем это им может помочь.

– Даже супер отличная, – съязвила Алиса, – четыре деления! В нашем районе большая редкость. Я и соцсети проверила: с половины второго ни одного обновления.

– То есть и интернет не отключился? – Жуков вновь подтянул к себе стул, сел и открыл на экране поисковую программу, торопливо объясняя насторожившимся женщинам: – По Москве установлены веб-камеры, которые передают изображения в реальном времени. Сейчас узнаем, что происходит в других частях города.

Олег по очереди открывал ссылки: Лужники, улица Тверская, Таганская площадь, Парк Сокольники, ВДНХ, гостиница «Украина», аэропорт Внуково.

– Добавь камеры в метро, – подсказала Алиса. – Какова обстановка там?

Жуков нашел и добавил три ссылки: станции Кольцевой линии «Арбатская», «Павелецкая», «Октябрьская». И когда «окна», долго загружаемые, наконец, практически одновременно открылись, в комнате раздался стон-всхлип. Те же замершие на месте машины без водителей, безлюдные улицы и залы аэропорта; в метро двери вагонов, остановившихся на станциях, распахнуты, но внутри ни единой души, как и на самих платформах. И лишь разбросанная повсюду одежда. Тотально неодушевленный стоп-кадр!

– В Москве вообще никого не осталось? Люди даже в метро не спаслись? – Алиса обхватила себя за плечи.

– Мы видели, как Оно просачивалось сквозь бетонные перекрытия, – Жуков постепенно стал осознавать масштабы катастрофы. – И, получается, дальше, под поверхность земли, в глубину, поглощая любой живой организм, любую живую клетку.

Алиса потянулась к мышке и стала искать адреса веб-камер в других городах мира, вспоминая столицы человеческой цивилизации: Рим, Берлин, Париж, Нью-Йорк, Сидней, Пекин, Дели, Мехико. Жуков в свою очередь выставлял в медленно открывающихся «окнах» известное им теперь точное начало Атаки – 13:28 по московскому времени. И предыдущий сюжет повторился полностью. Менялись только названия улиц, архитектура зданий и написание букв на вывесках магазинов. Все то же безбрежное, дышащее Нечто, в недрах которого растворились люди планеты Земля. В 16:07 чудовище покидало рамки экрана. Куда? Точку в поисках поставил Париж. Объективы веб-камер стандартно направлялись на дороги и тротуары, сверху вниз. А камера, установленная на Эйфелевой башне, «смотрела» частично и в облака. Именно она зафиксировала, как насытившееся чудовище гигантским толстым «покрывалом» нереально быстро поднялось в небо и исчезло.

– Оно… улетело? – очнулась на кресле Настя. – Сожрав за 2,5 часа 6 миллиардов землян? Всех-всех-всех?

– Мы выжили, – напомнил акушерке Олег. – Значит, кто-то где-то тоже мог спастись.

– И что нам теперь делать? – лицо Насти снова стало бледнеть. – Мне ужас как страаашно!

– Что делать? – эхом повторил Жуков. – Я… Я, например, хочу… есть, – обе женщины посмотрели на врача с подозрением, насколько он адекватен? Говорить о еде, когда мир провалился в тартарары? Но Олег продолжал настаивать, надеясь, что привычные человеческие действия – лучшее средство от стресса. – Мы пропустили обед, булки с чаем не в счет. Так что идем в кафе, кроме того, нужно проведать Макарову, она, наверняка, тоже проголодалась.

Медики на лифте поднялись на четвертый этаж. На кухне обнаружилась кастрюля с картофельным пюре, рядом с плитой (в момент нападения она, судя по всему, автоматически отключилась) на блюде лежали поджаренные, давно остывшие котлеты. В большой миске благоухал салат: помидоры, огурцы, зелень. Оставалось только маслом растительным заправить. Жуков выбрал столик у дальней стены (тот случай, когда сидеть у окна не хотелось никому), расчистил поверхность, Алиса добавила столовые приборы, кружки с компотом, салфетки, корзинку с хлебом. Настя разложила продукты по порциям, и, пока тарелки по очереди разогревались в микроволновке, отнесла обед (или ужин?) Луизе.

Медики ели молча и медленно. Потому что спешить на опустевшей планете больше некуда? Или оттягивали неизбежный разговор с Луизой? Кто возьмется объявить кормящей матери, что те, кого она видит рядом, это всё, что осталось от человечества?

Женщины с надеждой смотрели на Жукова. Единственного на весь белый свет мужчину! И Олегу пришлось взять роль трагического вестника на себя.

Поразительно, на рассказ Жукова (лаконичный, завуалированный, с подбором терминов, которые не должны ранить психику роженицы, доктора это умеют) о том, что случилось с миром, Луиза отреагировала… спокойно. Она настолько радовалась рождению малышки, что переживания по каким-либо другим поводам отложила «на потом». Конечно, поначалу она, мать-одиночка, нащелкав ребенка в разных ракурсах, пыталась отправить фотографии подругам, но, узнав, что адресатов, скорее всего, больше не существует, убрала телефон в ящик тумбочки.

«Вот и правильно, – согласился с поведением пациентки Жуков, укладываясь на ночлег – Настя принесла со склада чистое белье, одеяла, подушки и застелила им постели в соседних с Луизой палатах. И робко загадал желание: «Пусть утром сегодняшний кошмар окажется выдумкой, галлюцинацией, мороком. Или просто сном».

Вдруг сбудется?..