Читать книгу Митчелл. Голодные. Часть первая - Розалина Будаковская - Страница 3

Эйден увязался со мной в ломбард. Я решил навестить Кимберли Дэнчулэ, выждав время, когда старая знакомая пойдёт на обед. Как и предполагалось ранее, она вернулась на прежнюю работу и попыталась забыть обо всём, что пережила в Лас-Вегасе.

Завидев нас, Ким широко заулыбалась, но всячески старается скрыть радость. Не сумев сдержать эмоции, она выскочила из-за прилавка и обняла сначала Эйдена, а потом меня. Мы спрятались от дождя в ближайшем заведении общественного питания. Иногда стакан холодной колы и большой сочный чизбургер – это лучшее, чем можно пообедать в промозглый день.

– Вы уже слышали? – с некоторой долей любопытства спросила Дэнчулэ, отправив в рот очередную палочку картошки фри. – Рут куда-то исчезла. – приглушённо сказала она. – Раз, и в одну ночь куда-то пропала.

– Почему? – поинтересовался я.

У меня внутри от этих слов снова всё сжалось, я изо всех сил продолжаю сохранять непринуждённый вид. По неоднозначному взгляду Эйдена понятно, что выходит у меня не очень правдоподобно.

– Не знаю. – пожала Кимберли плечами. – Но, если увидите её, лучше сразу сообщить Князю. – она поёжилась. – Райз рвёт и мечет. Он думает, раз в Бруклине остались знакомые, то Рут рано или поздно появится здесь. – шёпотом добавила Дэнчулэ. – Или в Ирландии, поедет к дяде. И знаете, – Ким огляделась по сторонам и наклонилась к нам ещё ближе, – говорят, она беременна.

Беременна?! Эта новость повергла меня в шок. Не знаю почему, но из-за этих слов сердце ушло в пятки. Не подавай виду, Митчелл! Не смей!

Но что могло заставить беременную женщину сбежать?

Эйден иронично усмехнулся, продолжая есть картошку и потягивать колу. По-моему, его всё это забавляет. Священник будто сам знает, где прячется Дэвис, но распространяться об этом не желает. Интересно, почему? Или же он так натурально создаёт видимость осведомлённости?

– Вот что я тебе скажу, Ким, – Фрост наклонился к нам, – если Рути не хочет, чтобы хоть одна душа знала, где она находится, то её никто в жизни не найдёт. – прошептал священник. – Я с ней вырос, та ещё чертяка!

– Если уж ты так хорошо её знаешь, может, ещё скажешь, почему она исчезла? – язвила Дэнчулэ.

– Скажу. – с вызовом ответил Эйден. – Всё из-за её предчувствий. Почувствовала что-то не то. – выдал он. – А Князь, как мы все заметили, бывает глух к предостережениям Рут. Вот и сбежала. – закончил священник. – Если спасти всех нельзя, спаси хотя бы себя. Ну и ребёнка, если уж так вышло. – цинично добавил Фрост. – Дядя всегда так говорит.

– Во всём у тебя Князь виноват. – легкомысленно усмехнулась Кимберли. – Все уже поняли, что вы друг друга недолюбливаете.

Эйден безразлично пожал плечами и откинулся на мягкую спинку дивана.

Обеденный перерыв Ким быстро подошёл к концу, и мы распрощались. В целом, Дэнчулэ наслышана только об исчезновении Рут, о Треворе и Саманте она сама давно ничего не слышала. Ходят слухи среди подручных Князя, что Сэм Кеньон удостоилась особого доверия Рэда, правой руки Райза. Не сомневаюсь, что именно она усердно займётся поисками Дэвис.

Я лёг поздно и промаялся до самого утра. Бесконечно прокручиваю всевозможные сценарии, где главные роли достались Ронде Скаврон и Оливеру Молоуни. Где они прячутся? Как мне, если уж без этого никак, расспросить о них духов? Что я упускаю?

Должна быть деталь, хоть крохотная, которая укажет, как помочь студентам. Расплачиваются они наличными, телефоны, зарегистрированные на них, выключены. Друзья есть только у Молоуни, но от них толку мало – они, по-моему, по пути к себе домой и то теряются.

Что-то во всём этом деле нечисто. Кто-то из уже известных фигурантов дела упрямо молчит. Знать бы наверняка, о чём он молчит. А ещё лучше просто взять и раскрыть дело.

Около пяти утра я всё же отрубился на пару часов, а проснулся из-за тихого и очень аккуратного царапанья где-то у входной двери. На этот же звук несколько минут назад из комнаты вышел и Эйден. Правда, он, в отличии от меня, облокотившись о стену, с любопытством ждёт, когда взломщик справится с замком. Священник приложил палец к губам, приказав не издавать ни единого звука.

Кажется, теперь я понял, кто там скребётся. Что за семейка!

– Эйден, отрежь и мне. – сказал Аншель, указав на кусок свиного сала, который из холодильника достал священник.

– Тебе же нельзя. – удивлённо ответил Фрост и обернулся вполоборота. – Ты свинину не ешь. – напомнил он. – Как ты всё время говорил? Господь запрещает есть этих грязных животных. – процитировал он и усмехнулся.

– Когда очень хочется – всё можно. – Леви смерил племянника взглядом. – И в кого ты такой правильный уродился? – возмущённо проговорил он.

– Не знаю, в кого я, а Рут своим эгоизмом вся в тебя пошла. – священник удручённо покачал головой. – Терпеть не могу все эти её исчезновения.

– Не делай мне нервы! – отрезал Аншель. – Пусть девочка успокоится. Ей теперь не только за собой следить нужно.

– Так ты знал?! – неприятно удивился Фрост. – И ничего не сказал мне?

В восьмом часу на пороге квартиры появился Мэтт. Взлохмаченный, полусонный и в футболке, вывернутой наизнанку. Дормер влетел в кухню, попросил стакан воды и велел мне немедленно собраться – ночью убили Руперта Ван Бателаана, хозяина квартиры, которую снимали пропавшие студенты.

Мы прибыли на место преступления ровно в восемь. Нас уже дожидался недовольный ранним подъёмом криминалист. Компанию ему составляет вполне выспавшийся Саммерс. В квартире напротив слышны голоса Стива и Дэна, полицейские пытаются сохранять спокойствие, расспрашивая рыдающую соседку Ван Бателаана. Именно она обнаружила тело, когда рано утром выходила гулять с собакой.

– Дверь была открыта, вот я и зашла. А он там лежит… синий! – пролепетала Кэтрин Холидей и снова залилась слезами.

Колин Саммерс протянул Мэтту кофе, а мне подробно рассказал обо всём, что уже удалось обнаружить.

В первую очередь, не может не радовать тот факт, что Руперт Ван Бателаан так и не успел избавиться от вещей студентов.

Он всё собрал в чёрные мусорные мешки, а сам пошёл наводить чистоту в ванной комнате, когда появился убийца. Точное время смерти пока неизвестно: убийца завернул тело в электрический плед и включил средний подогрев. Руперт получил сильный ушиб в районе третьего и четвёртого шейных позвонков. Предположительно, поскользнулся в ванной на луже воды. На тыльной стороне правой ладони имеется также прижизненный ожог. Единственный нагревательный прибор, который мог оставить такой продолговатый след – плойка для волос. По первоначальной оценке, принадлежит она Ронде Скаврон. В отрытом мешке из комнаты девушки найдена картонная коробка от прибора. Умер в результате асфиксии – Ван Бателаана задушили гитарной струной, что делает причастным также Оливера Молоуни.

– Здесь повсюду следы ребят. – негромко сказал детектив Дормер, подойдя ко мне вплотную. – Даже экспертиза не нужна, они повсюду. – повторил он. – И сам знаешь, на что всё это похоже.

– На что же? – нервно рыкнул я в ответ. – Я докажу, что ты ошибаешься, Мэтт. Клянусь головой, я докажу.

После пары размеренных вдохов и выдохов, ко мне вернулось самообладание. Пока Майк занимается телом, я изучу вещи студентов. В конце концов, кто угодно мог прийти и достать из мешка чёртову плойку для волос и струну! Мне нужно что-то большее.

Уже который раз моё внимание притягивает мешок в самом углу. По-моему, в нём книги. Я выложил чуть больше половины стопки, но так и не понял, зачем трачу на это время. На глаза попалась толстенная тетрадь формата А4 в твёрдом переплёте. На обложке нарисован замысловатый рисунок синей шариковой ручкой и аккуратно выведено слово «История». Тетрадь практически полностью исписана конспектами. Странно, что я в первый раз не заметил её.

На задней крышке переплёта приклеен самодельный конверт с множеством бумажек. Среди них газетный лист с обведённой статьёй, пара визиток с адресами музыкальных магазинов, листовка сети общественного питания, старый чек и глянцевый лист, который Ронда сложила пополам. На крышку переплёта приклеен ещё один лист, и он немного отходит у самого уголка. Я аккуратно поддел его ногтем.

– Мэтт! – немедленно позвал я. – Мэтт!

– Чего ты так орёшь, будто труп нашёл? – недовольно проговорил Дормер, оказавшись рядом со мной. – Что, конспекты? – спросил он, но присмотрелся и вырвал улику у меня из рук. – Ты где это нашёл? – вполголоса произнёс детектив.

– В мешке. – я указал на него взглядом. – Ещё одна руна? Что это значит?

– Ладно, твоя взяла. – буркнул Дормер, рассматривая рунический символ. – Может быть, студенты и не при чём. – добавил он. – Хотя сам знаешь, именно это доказывает совершенно обратное! У Гринсона был похожий на затылке, помнишь? Для Скаврон и Молоуни такое совпадение – это очень, очень плохо.

– Тогда зачем переписывать содержимое тетради? – не унимался я. – Почему бы просто не забрать её? Зачем прятаться? Почему они только сейчас убили Ван Бателаана?

– Да не знаю я! Не знаю! – вспылил Дормер. – Что вообще значат все эти символы?

Мэттью пролистал конспекты Ронды в поисках других рунических символов. Ничего. Только тот, что на переплёте. Он вытащил все бумажки из конверта, но привлекла его внимание только глянцевая бумага, сложенная пополам. Это брошюра одного из многочисленных центров психологической помощи. С обратной стороны записан номер мобильного.

Мы оба замерли, глядя на линию цифр. Почерк далёк от почерка Ронды.

– Фотографируй, пока я не вижу. – шепнул Дормер и вышел из комнаты. – Эй, Майк! Что там у тебя?

Покидая комнату Скаврон, я почувствовал лёгкий цветочный аромат. Из мешка с одеждой выпал флакон духов. У него неплотно закрывается крышка, а спрей подтекает. Особенно много пахучей жидкости выливается, когда флакон наклонён. Я поставил его возле мешка и закрыл за собой дверь.

К полудню квартира опустела.

Нужно быстрее понять, что значат эти символы. Не сомневаюсь, они могут ответить чуть ли не на большую часть вопросов по этому делу.

Эйден довольно часто разговаривал с Рондой, но не упоминал, что она посещала собрания группы психологической помощи. Конечно, мало кто захочет распространяться об этом, но чаще всего священникам рассказывают большую часть того, что тяготит. По дороге к Фросту, я набрал номер с листовки и резко остановился, когда нашлось совпадение среди моих контактов.

Янг? Номер точь-в-точь. Возможно, Тревор знал о «странностях» своей студентки и попытался помочь ей? Тогда зачем записывать свой номер на листовке? Он был бы ужасным психологом. В вещах Молоуни ничего подобного не было, следовательно, Янг дал листовку именно Ронни. Возможно, среди его студентов есть ещё такие, кому он раздал их. Как бы отвратительно это не звучало, но под подозрение попадает мой старый знакомый.

Интересно, есть ли среди студентов Тревора такие же верующие, как Ронда Скаврон?

Вечером позвонил Мэтт. На последней странице отпечаталась коротенькая, но очень любопытная переписка Ронды и, предположительно, Оливера – почерк, которым написаны несколько текстов песен Молоуни, совпадает.

– О чём они говорили?

– Молоуни спросил, где вечером была Ронда, и почему он не видел её на какой-то вечеринке. – сказал Дормер. – Сильно на ручку нажимает только Оливер, ответы его подружки вообще нереально разобрать. – пожаловался детектив. – Короче, Молоуни собирался пойти на какую-то встречу в «Помощь».

– «Помощь»?

– Я думаю, так называется эта группа, или что это там? – Мэтт устало выдохнул. – Что планируешь на завтра?

– Хочу узнать у сокурсников пропавших об этой их «Помощи». – ответил я и машинально пожал плечами. – Эйден мне поможет. У него дар убеждения. – сказал я. – Особенно, когда его доведёшь. – усмехнулся я.

– Узнаешь что, скажи сразу, идёт? – попросил Дормер. – Не нравится мне листовка и всё дело, связанное со студентами тоже не нравится.

Я вернулся на кухню к Аншелю и Эйдену. Священник смерил меня недобрым взглядом и подпёр подбородок рукой.

– В чём это я помогу тебе?

Я непонимающе гляжу на священника.

– Секреты говорят шёпотом, – твёрдо произнёс Фрост, – а не кричат о них на всю квартиру.

Аншель предпочёл даже не вмешиваться. Иногда мне кажется, он сам побаивается племянника. Чего уж там! И я тоже предпочитаю отсидеться в комнате или подольше пошататься по улице, когда Эйден не в настроении.

– Нужно узнать о некой «Помощи». – начал я, опустившись на стул. – У Скаврон нашли брошюру группы психологической помощи. Мне нужно знать, были ли другие студенты там.

– Почему бы не спросить Тревора?

– Нельзя. – тут же отрезал я. – Нечего ему об этом знать.

– Если я не буду знать всех деталей дела, Митч… – пригрозил Фрост, но вовремя остановился. – Как я тебе помогу, если не буду знать, о чём говорить, а что придержать? Откуда мне будет знать, кто говорит правду, а кто просто насмехается надо мной?

Не поспоришь, если честно. Мне, к сожалению, нечего возразить.

– Ладно. – я сцепил пальцы в замок перед собой. – На брошюре был номер Тревора, и написан он был не почерком Ронды. – сказал я. – Наклон влево, острые углы, резкое начертание. – и как мне сразу не бросилось это в глаза? – Это его почерк. Он сам написал свой номер.

– Сам? – задумался священник, проведя языком по передним зубам. – Зачем?

– Мне тоже хотелось бы знать.

Я рассказал Фросту всё о деле студентов, не утаив ни единой детали. Священник слушал внимательно и ни разу за долгое время не отвёл от меня взгляд. В конце моего рассказа, он сказал, что будет завтра в джинсах и толстовке – это больше располагает студентов, нежели сутана. Постарается слиться с толпой. Что ж, он вполне сойдёт за своего, если бы не чересчур взрослый взгляд и очень уж философическое отношение к жизни для такого молодого человека.

Аншель ушёл ближе к полуночи. Мы легли спать, и я надеюсь уснуть сегодня в ближайшие полчаса, а не под утро.

В семь часов меня разбудил звонок Дормера. Из квартиры Руперта Ван Бателаана бесследно пропали все вещи студентов. Некто, имевший при себе запасной ключ, проник на место преступления и вынес все мешки. Пропажу обнаружил Дэн Паттерсон, патрульный, который был вчера с нами. Он увидел свет в окнах опечатанной квартиры в шесть сорок девять утра.

Так что день начался со слов: «Да какого чёрта?!»

Пришлось немного переиначить план: я собираюсь в квартиру Ван Бателаана, а Эйден тем временем займётся студентами Янга. Думаю, так получится даже лучше.

Майк уже во всю трудится в комнате Скаврон, изучая едва ли не каждую поверхность с невероятной внимательностью. По-моему, криминалист уже весь пол облазал, осматривая его с лупой. Мэтт в свою очередь уже опросил соседей, но они, как это часто случается, ничего не видели и не слышали. Все спали мертвецким сном.

– Хилл! – с безумными глазами в квартиру влетел Саммерс. – Хилл! Я нашёл! Я нашёл свидетеля! – кричал он.

– Не ори! – шикнул на него Дормер. – Какого ещё свидетеля? Я всех опросил.

– На первом этаже есть коморка. – запыхавшись, рассказывал Колин. – Маркус Шеффилд пришёл поздно домой и не хотел возвращаться в квартиру. Он живёт с отчимом, тот грозился проучить его за поздние возвращения. – Саммерс, наконец, отдышался. – В общем, Маркус услышал шаги на лестнице, подумал, это его отчим, потому спрятался в коморке.

– Ну?! – едва не вцепившись в напарника, взревел Дормер.

– Он видел мужчину, который вытаскивал большие чёрные мешки. – в конце концов, сообщил Колин. – Один мешок порвался, из него выпало это. – полицейский достал из кармана завёрнутый в бумажную салфетку кафф в виде двух скреплённых колец синего цвета. – Маркус сначала хотел оставить его себе, но увидел полицейских и струсил.

– Он видел его лицо? – спросил я, рассматривая украшение. Где-то оно уже попадалось мне на глаза.

– Нет, мужчина был в капюшоне и в белой медицинской маске. – Саммерс помотал головой. – Шеффилд описал его как «худощавый, пыхтящий, среднего роста». Это всё.

Я достал из сумки фотографию Скаврон и Молоуни, которую мне отдал Тревор. На правом ухе Оливера сверкает этот самый кафф! Мэтт заметил украшение и пробурчал что-то невразумительное, но радостное. Саммерс мельком взглянул на фотографию.

– Точно он. – кивнул Колин. – Без сомнений.

– Осталось найти этого «худощавого, пыхтящего». – невесело подметил Дормер. – Не знаю, что с ним сделаю. – нервно потирая руки, вполголоса произнёс Мэтт и заглянул к Майку в комнату Оливера Молоуни.

Саммерс занял изучением записей видеокамер на улице, а я наведался к Маркусу Шеффилду и Льюису Маккензи, отчиму свидетеля. Их квартира располагается на нижнем этаже слева. Я бесчисленное количество раз проходил мимо неё, когда поднимался к Ван Бателаану.

На стук ответил грубый мужской голос, который проклинал незваного гостя в моём лице. Передо мной предстал высокий мужчина с лысиной во всю макушку. Отчим Маркуса не отличается стройным телосложением, вперёд его перевешивает абсолютно круглый живот, не умещающийся под провонявшей дешёвым алкоголем и потом белой майкой. На вид Льюису около пятидесяти пяти, возможно, чуть больше. Правда, его документы говорят об обратном – мистеру Маккензи всего сорок три.

– Ты ещё кто такой? – невнятно протянул Маккензи, опираясь на дверной косяк.

– Частный детектив Митчелл Хилл. – представился я. – Мне нужно поговорить с Маркусом Шеффилдом.

– Его нет. – сначала усмехнулся Льюис, а потом закашлялся. – Съехал.

– Детектив! – выкрикнул паренёк и помахал мне из конца коридора. – Я сейчас! Сейчас выйду!

Маркус тащит за собой большой чемодан без одного колёсика и спортивную сумку, набитую под завязку. Он бросил что-то грубое отчиму и захлопнул дверь квартиры.

– Поможете донести? – попросил Шеффилд. – Нашли с друзьями квартиру, буду работать и жить нормально. – он улыбался во все тридцать два. – У меня завтра день рождения. Это как подарок. – его лицо ни на секунду не покидала радостная улыбка.

Чемодан очень уж тяжёлый. Не то парень много работает, чтобы иметь столько вещей, не то решил собрать всё от нижнего белья до необходимой посуды. Я положил чемодан в багажник машины, что ждала у дома. Туда же Шеффилд положил спортивную сумку.

– Мне нужно осмотреть Ваши вещи.

– Да-да, я понимаю. – не стал препятствовать он. – Не хочу мешать следствию.

Не то к сожалению, не то к счастью, в вещах Маркуса только одежда и предметы, действительно принадлежащие ему самому. Ничего, что может помочь нам с определением личности «худощавого и пыхтящего». Маркус уже всё рассказал Саммерсу, больше ему нечего добавить, но на всякий случай я дал ему свой номер телефона.

Только я поднялся в квартиру Руперта Ван Бателаана, как зазвонил мой мобильник.

– Доброе утро, Ким! – сказал я. – Что случилось?

– Митчелл, заходил Эйден, сказал сообщить тебе, если кто-нибудь сдаст картины Ронды… Скаврон. – Дэнчулэ что-то листает. – Недалеко от сорок пятой некий Брендан Файт продал семь акварельных картин. – сказала она. – Авторство принадлежит Ронде Скаврон, они все подписаны. Мой друг проверил, подпись настоящая. – добавила Кимберли. – Картины будут у меня где-то около полудня. Зайдёшь?

– Конечно! – радостно ответил я. – Буду должен, Ким.

– Увидимся.

Странно, что я такого не предусмотрел. Не зря попросил Эйдена помочь. Но когда он успел? Полиция закончила в квартире Ван Бателаана, а я поспешил к Кимберли. Она как раз уже получила картины Скаврон.

– Морган сказал, на тубусе много следов талька. – рассказала Дэнчулэ. – Что ты на этот раз расследуешь?

– Пропали студенты Тревора. – ответил я, набирая сообщение Дормеру. – Художница с паранормальными способностями и её друг-музыкант. Похоже, Ронда посещала группу психологической помощи. Эйден сейчас расспрашивает их сокурсников об этом. Возможно, кто-то ещё ходил туда вместе с ней.

В пять вечера дома встретились я, Фрост и Дормер. Мне похвастаться особенно нечем, поэтому предпочитаю выслушать друзей.

Судя по довольному лицу Эйдена, ему даже понравилось быть студентом. Мало кто привлёк его внимание за сегодняшний день, но интересные личности всё же попались. Несколько человек, в их числе уже известный нам Макото Дональдсон, посещают «Помощь» по пятницам и средам. С Макото также ходят в группу Миранда Смит и Джесс Уорнер, но ни Ронду, ни Оливера они там ни разу не видели.

Узнали о «Помощи» студенты от Янга. Он рассказывал о группе в библиотеке, на лекциях для «простых смертных». Там же Дональдсон, Смит и Уорнер взяли листовки, но номера Тревора на них не было. Янг, как оказалось, и не всем коллегам даёт свой номер телефона.

– Я заметил, что за мной следили, Митч. – поделился священник. – Не знаю, от Князя или нет, но факт остаётся фактом – следили, понимаешь, Митч? – Фрост снял кольца с нижней губы.

– Как он выглядел? – поинтересовался Мэтт.

– Это девушка. – ответил священник. – Волосы светлые, крашенные. Без макияжа, не очень приметная. Я видел её в джинсах и кофте с капюшоном. – Эйден стёр выступившую капельку крови из прокола на мочке левого уха. – Таких же, как она, сотни на лекциях бывают. – пожал плечами он. – И кстати, Янг опоздал. Минут на пятнадцать.

Следующим заговорил Дормер.

Тальк на тубусе медицинский. Попал на поверхность футляра с одноразовых перчаток. Большую часть отпечатков составляют, конечно, те, что принадлежат Брендану Файту. Мистер Файт неоднократно задерживался за мелкие грабежи. В настоящее время он, по данным полиции, живёт с гражданской женой Стеллой Кроппер.

Майку придётся попотеть, чтобы добраться до старых отпечатков. Тубус также покрыт следами Ронды. Без сомнения, именно Скаврон пользовалась им, следовательно, это тот футляр, который мог быть в вещах Ронды из квартиры. На нём также есть несколько смазанных отпечатков Молоуни. Похоже, он имел к тубусу доступ.

– Он её близкий друг. – сказал Фрост. – Олли единственный живой друг Ронни.

– Живой? – удивился Дормер. – В каком смысле «живой»?

– Ты не сказал, Митч? – спросил священник. – Мэтт, Ронда общается с призраками. Я думаю, именно они так хорошо её прячут.

– Опять… – устало вздохнул полицейский и закрыл ладонями глаза. – А это как я, по-вашему, к делу пришью? Почему так долго искал? Потому что мне призраки мешали?!

– Да успокойся ты! – я похлопал Дормера по плечу. – Остынь. Никто тебя не заставляет в них верить.

– В церкви Ронни убедили, что она проклята, – начал Фрост, – поэтому, я думаю, она могла искать кого-то, кто понял бы её. Кто помог бы разобраться со способностями. – Эйден на время замолчал. – К сожалению, мне о подобных людях, которые помогли бы, мало что известно. – священник заметно поник. – Рут одно время говорила о каком-то не то культе, не то просто сборище шарлатанов, которые искали людей с паранормальными способностями. – сказал Эйден. – У Рут было много клиентов, сбежавших от них. – добавил он. – Это всё, что мне известно.

В конце концов, мы пришли к выводу, что новых жертв легко найти как раз в группах психологической помощи. Туда люди приходят, когда им не с кем поделиться переживаниями, а сил держать всё в себе уже не осталось.

Собрания, как ни странно, проходят ежедневно в восемь и десять вечера. Из нас троих большая часть студентов не видела только меня.

Я пришёл по указанному адресу. На плечо упали пара капель жидкости из кондиционера. Передо мной невзрачное серое здание. Я перешагнул его порог и оказался в светлом и очень просторном длинном коридоре. На уровне локтя по кремовым стенам проходят широкие полосы с ярко-синими стрелками. Ни камер видеонаблюдения, ни чего-то подобного.

Дальше по коридору идут двери с подписями «аудитория номер один» и так далее, а в самом конце этого длинного помещения расставлены стулья. Большая часть из них уже занята людьми. Они сидят в полнейшей тишине и боятся даже шевельнуться. Последняя дверь подписана как «аудитория номер семнадцать».

Да, всё верно. Мне сюда.

Я насчитал двенадцать человек. Семерых из них мне хорошо видно. Группа собралась из самых разных представителей города. Например, передо мной сидит тучный мужчина в сером тонком свитере и новых джинсах. Он постоянно вытирает лоб от пота и в то же время пытается читать утреннюю газету.

Рядом с ним двое, сильно похожих друг на друга парень и девушка. Они выглядят ровесниками. Самое примечательное в них – готические образы, идеально сочетающиеся с бледной кожей. У этой парочки чёрные-чёрные длинные волосы, бесчисленное количество самых разнообразных цепочек на джинсах и живой взгляд. Наверное, самый живой взгляд из всех здесь.

Двух самых обыкновенных девочек-подростков от меня отделяет пышных форм дама в фетровой бордовой шляпе с широкими полями и странным цветком. Женщина ярко накрашена, одета в длинную шерстяную юбку, водолазку и корсет, визуально делающий её и так немаленькую грудь ещё больше. В ткань её одежды впитался запах недавно выкуренной сигареты и тяжёлый аромат духов.

Последний из тех, кого я могу хорошо разглядеть – невысокий, но ужасно тощий мужчина. Даже мешковатая одежда, которую он надел сегодня, визуально не прибавляет ему необходимых килограммов. Смуглая кожа приобрела синеватый оттенок и буквально висит на костях черепа. Особенно это заметно на нижней челюсти. Редко когда увидишь такую жуть, слава Богу. Мужчина нервничает, потому каждую минуту снимает и протирает очки в толстой чёрной оправе рукавом свитера.

– Проходите. – из аудитории на мгновение высунулась женщина средних лет и открыла дверь.

Комната, по-моему, большая. Точно сказать не могу – здесь темно. Освещён только небольшой круг, примерно, в центре помещения, куда мы и встали. Женщина, что пригласила нас зайти, влезла в центр круга. Внезапно зажёгся весь верхний свет, ослепив всех присутствующих. Помещение оказалось действительно большим. Одна стена его полностью зеркальная, у противоположной выстроен ряд стульев с красной обивкой.

– Берите стулья, садитесь в круг. – сказала она вполне доброжелательно.

Я, в очередной раз вспомнив Рут, назвался Грэмом Гроу.

Женщина, которая так и не представилась, задаёт вполне обычные вопросы, просит высказаться желающих, проявляет внимательность к каждому говорящему, в общем, ничего особенного. Никаких подозрительных действий. Её даже за некомпетентность не привлечёшь.

Не думал, что эта вылазка может так испортить мне настроение. Нельзя терять надежду. Что-то должно быть здесь, что поможет раскрыть дело. Крошечные детали, особенно те, которые чрезвычайно важны, не лежат на поверхности. Мне просто нужно поискать их.

После собрания не спешат уходить несколько человек. Двое из них вообще не любители говорить – они шарахнулись от меня, стоило только подойти. Остался один молодой мужчина. На вид ему и тридцати нет. Он собрал все стулья, расставил их у зеркальной стены и только потом стал собираться домой. Я застал его у входа в здание.

Молодой мужчина наслаждается каждым мгновением с сигаретой. Он едва заметно улыбается, затягиваясь ароматным табаком. Хорошие сигареты, дорогие. Такие в обычном супермаркете не купишь. Чувствуются нотки вишни.

Я попросил закурить.

– Тебе не идёт твоё имя. – усмехнулся мужчина, посматривая на меня из полуприкрытых век. – Что ты здесь делаешь, Грэм? На психа ты не похож. – каждое слово он протягивал и неспешно выдыхал вместе с сизым облаком дыма. – На нервного тоже.

– Расстался с девушкой. – сказал я. – Она просто ушла, оставила все свои вещи и ничего не сказала. – пепел упал с сигареты на асфальт, едва не угодив на мой ботинок. – Пытаюсь найти её.

– И что ты делаешь здесь? – продолжал он. – Сходи к её друзьям.

– У неё есть только один друг, но его я тоже не могу найти. – пожал плечами я. – В вещах была листовка «Помощи». Вот и пришёл. Подумал, может увижу её здесь.

Мужчина назвал себя Дэшилом Хэмметом и попросил фото моей пропавшей девушки. Ронду он видел только один раз. Она появилась на собраниях пару месяцев назад, последний раз приходила с «чудаковатым другом». Друзья общались исключительно между собой и сидели, постоянно державшись за руки. Больше Скаврон и Молоуни в «Помощи» не появлялись.

После недолгой беседы с Дэшилом я чувствую себя выжитым лимоном. Так не уставал, наверное, никогда в жизни! Сердце вдруг спустя долгое время дало о себе знать. Щемит. Нужно добраться домой и выпить таблетку, которую я, конечно же, забываю пить регулярно по утрам. Внезапно появилась одышка, мне пришлось раз пять останавливаться, идя к дому!

Я едва дополз до постели и, не раздеваясь, завалился спать. Нужно заставить себя встать и выпить чёртову таблетку. Воротник рубашки сковывает горло, мне едва удалось его ослабить, нащупав верхнюю пуговицу. Сердце сжимается всё сильнее, я не чувствую конечностей, а дышать становится труднее с каждой секундой. Челюсть немеет, даже язык уже не поворачивается. Не могу позвать на помощь. Изо рта вырывается лишь непонятный хрип и стоны.

В комнату вбежал Эйден. Он в одном нижнем белье, чего обычно страшно стесняется. В его глазах ужас. Фрост подкрался ко мне, боязливо проверяя пульс. Судя по тому, как он отскочил и с какой скоростью вернулся из ванной с пузырьком таблеток, со мной не всё в порядке.

Священник открыл окно настежь, полностью расстегнул мою рубашку и, кажется, джинсы. На время я потерялся. Перед глазами только пелена, а в голове резко и звонко отдаётся моё собственное сердцебиение. Слишком мало ударов, даже в таком состоянии я это понимаю.

Спустя какое-то время я снова пришёл в себя. У кровати на коленях стоит Эйден, обращённый лицом к окну. Он молится. На его щеках блестят дорожки солёных слёз, губы дрожат не от слов молитвы, а от приступов бессилья.

Священник то злится, то уповает на помощь Всемогущего Творца. Снова и снова. Его настроения меняются с такой быстротой, что, кажется, эмоции разорвут Фроста на части в конце концов.

А я лежу и смотрю на него, не имея возможности что-либо сделать, помочь ему. Не хватает сил даже подать признаков жизни.

– Я здесь! Я здесь, чтобы ты знал! – слова лишь жалко отдавались в голове, так и не сумев вырваться наружу. – Спасибо! Я здесь, я здесь!

Эйден меня не слышит, мысли он ещё не научился читать, и продолжает молиться.

– Вернись ко мне, вернись ко мне, вернись ко мне. – безостановочно шептал молодой священник в сложенные ладони. – Прошу, Господи, пожалуйста, не забирай его. Прошу! Прошу! Прошу! – выл он, в надежде на ответ поднимая голову к потолку. – Не оставляй меня. Митчелл, не оставляй меня. – по его щеке снова скатилась солёная капля. – Не смей оставить меня! – закричал Эйден.