Читать книгу Саломея. Образ роковой женщины, которой не было - Розина Нежинская - Страница 2

Замысел этой книги возник в ходе разговора, однажды произошедшего во время моего перелета из Парижа в Чикаго. Я тогда читала книгу Мирей Доттин-Орсини «Саломея». Рядом со мной сидел парижанин, направлявшийся на отдых. Мы разговорились. Обратив внимание на книгу в моей руке, он обронил: «Ah, Salomé, la grande séductrice!» («А, Саломея, великая обольстительница!»). Я улыбнулась и спросила: «Вот как?» И, чтобы побудить его пояснить свою мысль, добавила: «Не знала, что она была la grande séductrice». Увы, беседа продолжилась в другом направлении, но слова собеседника меня озадачили. Я спрашивала себя: «В самом ли деле Саломея – как историческая фигура – была la grande séductrice? А если нет, то отчего же у нее такая слава?»

Это были непростые вопросы. Репутации часто не соответствуют действительности, что не мешает им влиять на судьбу человека, или группы людей, или даже нации, общества и целого исторического процесса. Подобные соображения и привели меня к написанию этой книги, возникшей в итоге наблюдений и размышлений о сложившемся образе Саломеи и вообще механизме конструирования подобных явлений. Результатом этих разысканий стало более ясное понимание образа женщины и того, как богословие, изобразительное искусство, литература и музыка участвуют в его создании и популяризации. В центре моего внимания находится Саломея, но при этом мне интересны и мифы вообще. Историю иудейской принцессы я использую в качестве примера порождения мифа как одного из важнейших и любопытнейших культурных феноменов.

Работа над этой книгой также напомнила мне о персональной составляющей мифов и мифотворчества. Мы, историки и ученые, часто фокусируемся на больших исторических процессах, однако важно не забывать, что формируются они и переживаются людьми. Ключевой момент, на котором основывается власть мифов, заключается в их общедоступности и бытовании в повседневной жизни.

Одним из самых захватывающих моментов в моих поисках разгадки мифа о Саломее было время, проведенное во Флоренции – итальянском городе, часто ассоциирующемся с Иоанном Крестителем. По приезде туда я посетила Прато, находящийся меньше чем в получасе езды от Флоренции на электричке, – городок, в котором какое-то время жил и работал художник эпохи Возрождения Филиппо Липпи. Именно здесь написал он один из самых удивительных циклов фресок, изображающий Иоанна Крестителя и ставший для него роковым танец Саломеи. Эти прекрасные образы вписаны в контекст жизни самого художника, с ее любовью и расставаниями, что произвело на меня глубокое впечатление. Сцены, одновременно исторические и личные, мифологичны как на общем, так и на частном уровнях.

Как правило, работа над научным проектом требует уединения: основная часть исследований и находок связана с книгами и собственными размышлениями перед экраном компьютера. Так же произошло и со мной. Междисциплинарный характер проекта и необходимость работать в таких разных областях, как история живописи и литературы, теология и даже социология, не позволяли мне основательно обжиться в какой-то одной из этих сфер. Но мне повезло: во время работы над книгой у меня были те, кто поддерживал меня и желал мне успеха.

Выражаю искреннюю признательность моему другу Ларри Шинеру, почетному профессору философии в Университете Иллинойса в Спрингфилде, специалисту по эстетике, который, пока я вела исследование и писала книгу, неизменно был рядом. Он поддерживал меня все это время и был одним из самых участливых и отзывчивых читателей этого труда. Кроме того, выражаю признательность Питеру Куку и Брендану Коулу, поделившимся со мной своими изысканиями и давшими ряд ценных советов, а также Дэвиду Боффа и Фрэнку О’Лири.