Читать книгу Малиновский - Рудольф Баландин - Страница 4

Некоторые люди по «доброй воле» отправляются в действующую армию, на фронт, рискуя быть убитыми и готовыми убивать других людей. Был таким добровольцем и юноша Родион Малиновский.

Это его решение было вызвано вроде бы тем, что он лишился работы и бродил, как неприкаянный, по родной Одессе. Но смышлёный, бойкий, крепкий паренёк мог бы найти новое место работы. Он не захотел этого делать. Такой у него сложился характер: не нравилось служить на хозяина. Как сказано в бессмертном «Горе от ума» А. Грибоедова: «Служить бы рад, прислуживаться тошно».

Чувство собственного достоинства – один из базовых компонентов личности. Не самодовольство, не гордыня, не жажда власти, а осознание себя полноценным человеком, ничем не хуже любых прочих; не позволять помыкать собой, унижать себя и других.

Было у Родиона Малиновского ещё одно свойство души: любовь к Родине. Когда началась война, это чувство разжигала государственная пропаганда. Сказалось и чтение книг о подвигах русских воинов. Хотя одного его недостаточно для того, чтобы отправиться добровольцем на фронт. Необходимо мужество.

Не был ли Родион Малиновский «прирождённым военным»? Так сказать, на генетическом уровне, как бы по предопределению судьбы? Поэт Николай Гумилёв, недолгий участник Первой мировой войны, поговорив с бывалым унтер-офицером, сделал вывод: «Было бы дико видеть этого человека за плугом или у рычага заводской машины. Есть люди, рождённые только для войны».

Быть может, и бывают люди, которым нравится рисковать и убивать других людей. Но они, скорее всего, становятся уголовными преступниками, а не военными. Квалифицированный умный офицер сумеет достойно проявить себя и в гражданской профессии, в отличие от «вора в законе».

Наталья Родионовна Малиновская свидетельствует: «В последний год я спросила отца: “Кем ты хотел быть?” Что не военным, уже знала, потому что слышала раньше: “Хотеть быть военным противоестественно. Нельзя хотеть войны. Понятно, когда человеку хочется стать учёным, художником, врачом – они создают”».

Мудрые слова. Странно, что он не упомянул профессию писателя. Если и была у Родиона Малиновского склонность к какой-то деятельности, то не к военной службе, а к литературному труду. Это отметила и его дочь:

«Литературное призвание дало о себе знать ещё в юности. Во Франции, в 1918 году, отвоевавший всю Первую мировую двадцатилетний георгиевский кавалер впервые, наверное, берётся за перо и пишет пьесу. Возможно, русский самодеятельный солдатский театр в Плере-на-Майне и репетировал её, но до премьеры дело не дошло, да и не в постановке дело. Важно другое – то, что папа сохранил эту рукопись, не питая на её счёт никаких литературных иллюзий. Она была дорога ему не просто как память о юности, а как знак так и не сбывшегося призвания…

…Когда уже после Гражданской войны речь зашла о дальнейшей учёбе, он попросил командира дать ему рекомендацию в Военно-медицинскую академию, но получил безоговорочный отказ: “Нечего тебе там делать! Ты прирождённый командир!” Так что, если бы папа стал врачом, это было бы и объяснимо, и естественно, и даже достижимо, а вот литература – terra incognita – всегда оставалась для него неисполнимой мечтой, журавлём в небе…

Но призвание всё же напоминало о себе – иначе не штудировал бы молодой командир батальона выпущенные ленинградской “Красной газетой” пособия из серии “Что надо знать начинающему писателю”: Выпуск первый. “Выбор и сочетание слов” и Выпуск второй. “Построение рассказов и стихов”. Как ни странно, эти две книжицы с вопросительными и восклицательными знаками на полях NB и заметками на полях сохранились».

После Второй мировой, несмотря на громадную служебную нагрузку, написал он объёмистую первую часть романа «Солдаты Отечества».

Как вспоминал Родион Яковлевич, в детстве на него произвел сильное впечатление «Всеобщий русский календарь», посвящённый столетию Отечественной войны 1812 года. «Я читал и перечитывал эту драгоценную книжечку и мечтами переносился на окутанное пороховым дымом поле Бородина. Может быть, эта книжечка подсказала мне, где проходит главный путь моей жизни».

Когда началась война с Германией, он в патриотическом порыве побежал записываться добровольцем. В воинском присутствии ему сказали, что берут с восемнадцати, а он ещё сопляк. Такое отношение к себе Родион терпеть не желал. Надо было доказать – прежде всего самому себе, – что он настоящий мужчина.

…Надо оговориться. Многие сведения о его жизни до возвращения из Франции в Россию в 1919 году взяты из романа «Солдаты России». Несмотря на то что это художественное произведение, в нём основные события жизни Родиона Малиновского изложены с документальной точностью (проверено по его автобиографии), хотя и от лица главного героя Ивана Гринько. Приём оправданный: в мемуарах неловко писать о своих подвигах (а они были) и переживаниях.

Итак, он пошёл на Одесскую-товарную, откуда уходили на фронт эшелоны. Шла погрузка 256-го пехотного Елисаветградского полка. Грузили повозки, лошадей, фураж, кухни и людей. Солдаты казались Родиону людьми добрыми и мужественными; хотелось быть таким же. Он безуспешно попросил их взять его с собой. Но и это его не остановило. Он присмотрел пустой вагон, и когда поезд тронулся, забрался в него.

На остановке вагон заполнили солдаты пулемётного взвода. Обнаружив «зайца», они после расспросов решили взять его с собой и просить начальство оставить подростка в воинской части. Солдатам понравился крепкий, смышлёный, грамотный паренёк. С разрешения начальства его зачислили во 2-й пулемётный взвод подносчиком патронов под ответственность взводного старшего унтер-офицера. Этот сильный и добрый человек, по сути, заменил ему отца.

Первое боевое крещение Родиону Малиновскому довелось испытать ещё до выхода на передовые позиции. На привале полк обстреляла немецкая дальнобойная артиллерия. Были убитые и раненые, началась паника. Война оказалась не такой, как писали в патриотической печати. Но Родион Малиновский это понял ещё раньше.

Утром 14 сентября 1914 года в Восточной Пруссии полк, в котором он служил, форсировал Неман под огнём немцев и выбил их с левого берега реки. Среди атакующих был и рядовой Родион Малиновский.

Первый бой, в котором он участвовал, завершился нашей победой. Затем были другие бои с немалыми потерями. Русские войска выбили немцев с левобережья Немана и оттеснили на запад. Но успехи были временными. Они сменялись поражениями и отступлением от захваченных рубежей.

Родион быстро осваивал пулемётное дело. Его перевели в наводчики.

…Война для солдата складывается из недолгих сражений, когда смерть поджидает на каждом шагу, и долгих, порой мучительно трудных, пеших переходов по осенней распутице, в зимнюю стужу или летний зной. Юный пулемётчик Малиновский испытал всё это наравне с взрослыми мужчинами. Он видел убитыми своих знакомых, но не отказался он от мучений походной жизни и смертельной опасности в боях.

У него была возможность, сославшись на допризывный возраст, вовсе отказаться от армейской службы или по крайней мере остаться в тылу. Он этого не сделал. Значит, не струсил, выдержал тяжелейшие испытания души и тела, прочувствовал, что такое боевое братство. Армейский коллектив стал для него родной семьёй, которой он был лишён в мирной жизни.

Он стал отличным пулемётчиком. Для пехоты пулемётные команды были важнейшим подспорьем, в первую очередь при отражении атак неприятеля.

С начала 1915 года немцы перешли в наступление.

В бою 64-й дивизии под Сувалками (польский город) в марте 1915 года пришлось отбивать несколько атак немецкой пехоты, а затем и кавалерии. На следующий день, отступая, снова разили врага, пока не осталось патронов. Был серьёзно ранен командир пулемёта, где наводчиком был Родион. Вовремя на помощь подоспел новый пехотный полк, отбросив врага.

Их батальон после тридцативерстного броска и короткого отдыха вступил в бой. Теперь Родион Малиновский был наводчиком пулемёта, опытным солдатом. Он умел выбрать и обустроить боевую точку.

После артиллерийской подготовки немцы пошли в атаку. Родион не терял хладнокровия, действуя так, как в подобной ситуации поступал отличный пулемётчик, которого он заменил. Патронов не так много; нужно поближе подпустить немцев, чтобы бить наверняка.

До немцев осталось не более трехсот шагов. Родион точно навел пулемет и застрочил ровно, скосив несколько человек. Передняя цепь бросилась врассыпную, но тут же немецкие пулемёты открыли огонь по высоте, где стоял пулемёт Малиновского. Его помощника ранило, и он пополз назад. Родиона спасал щит, о который с треском ударялись пули.

Удалось отбить ещё одну немецкую атаку на стоявшую невдалеке артиллерийскую батарею. Родион разил врагов точными короткими очередями. Немцы отступили. У Родиона кончились патроны. Повернувшись к подносчику, он увидел, что тот тяжело ранен.

На высоту выбежали стрелки 8-й роты и открыли ружейный огонь. По просьбе Малиновского ему доставили шесть коробок с патронными лентами.

К командиру роты подбежал посыльный от артиллеристов: командир батареи просил сообщить, чей пулемет ведет огонь и кто наводчик. Прапорщик сказал: «Третий пулемёт пулемётной команды 256-го Елисаветградского полка, наводчик Родион Малиновский». Посыльный записал и побежал обратно на батарею.

Тем временем началось наше наступление. А вечером 2-й батальон отвели в поселок – в резерв.

Родиона вызвали в штаб полка, где собралось человек тридцать изо всех рот. Приказали построиться. Вынесли знамя. Командир полка зачитал указ его императорского величества о награждении отличившихся в боях. Вызвали и Родиона Малиновского. Его наградили Георгиевским крестом четвертой степени и произвели в ефрейторы.

Во взводе встретили его радостно, поздравили с первой наградой, а командир взвода поцеловал три раза по русскому обычаю и сказал вполголоса: «Это тебя тот командир батареи, которую ты помог отстоять, к награде представил. А у нашего начальника команды ты не в милости». Ведь юный солдат отказался быть у него ординарцем.

Было ему всего 17 лет. Ему предложили пойти в школу прапорщиков. «Но юноша, – по словам маршала М.В. Захарова, – уже постигает азы политики и отказывается от этого предложения. Солдат Малиновский увидел классовую расслоённость русских войск. Почитая за честь храбро сражаться с врагом, он в то же время видел, как бесправен простой человек, которого гонит царь на жестокую бойню».

Складывается впечатление, будто Родион Малиновский уже тогда проникся революционными идеями. С этим трудно согласиться. В первые два года войны в российском обществе вообще и в действующей армии в частности такие взгляды не пользовались популярностью; за них сурово наказывали.

Традиционный уклад жизни, обычаи и нравы весьма устойчивы. Даже сознавая социальную несправедливость, обыватель склонен мириться с ней и приспосабливаться к существующим условиям. В частных конкретных случаях он может выступать против самоуправства чиновников, самодурства начальников. Но о смене существующего строя он порой и помыслить опасается.

Тем более это относится к военным коллективам, где особо строгая дисциплина и постоянный надзор над подчинёнными. Большевистская антивоенная пропаганда пресекалась на корню. Хотя, конечно же, среди солдат бывали разговоры о том, что им тут приходится проливать свою кровь и погибать, тогда как в деревнях их семьи бедствуют, а на войне наживаются мирские захребетники.

Не до революционных идей было Родиону Малиновскому. Не раз ему приходилось, как говорится, смотреть в лицо смерти, а бои сменялись тяжелейшими переходами и недолгими передышками.

Под городом Сморгонью (ныне Беларусь, а тогда Польша) он был тяжело ранен в спину и ногу. Операции прошли без наркоза.

После лечения в казанском госпитале его отправили в запасной полк, расположенный под Петроградом в Ораниенбауме, а затем в составе маршевой команды особого назначения – в Самару, где формировалась Первая Отдельная пехотная бригада, предназначенная к отправке во Францию.

Родион Малиновский был назначен во 2-й полк начальником 1-го пулемёта 1-го взвода 4-й пулемётной команды. Долгий путь через Сибирь, Маньчжурию в порт Дальний завершился в начале февраля на французском пароходе «Гималаи».