Читать книгу Homo exiens: 2110. Исход человечества - Руслан Александрович Богомолов - Страница 2

Боль окатывала её щемящим виски прибоем сознания лишь затем, что бы спустя мгновения вновь отступить в непроглядную пучину забвения и впитаться в рыхлый песок ускользающей, еле теплящейся в её израненном теле жизни. Сон, в котором она пребывала последние дни, не был убежищем от лихорадки сковавшей её тело, он раскалённым свинцом заполнял её лобные доли переливаясь по сосудам сообразно густой скомковавшейся и черной от токсинов крови, он приносил лишь еще больше телесных мук и стенаний души. Тем утром, потакая неведомому импульсу её тело стало содрогаться в конвульсиях, поначалу редких и едва ощутимых, но чем сильнее волны судорог колотили её измученное тело, тем устойчивей становилось сознание. Она очнулась.

Она с глухим стоном приподняла закинутую навзничь голову, ошеломительный скрип затёкших шейных позвонков раздался в ушах, чуть было снова не лишив девушку сознания. Теперь её неловкие попытки разглядеть хоть что-нибудь вокруг ограничивались лишь болезненным морганием век и не приносили никакого результата: пространство кругом неё было заполнено душной, непроглядной темнотой. Огромным усилием, рывком последних жизненных сил она извлекла из-за спины затёкшую от неестественной позы левую руку и стала медленно касаться контура керамической капсулы вокруг себя, уходившей вверх и сужающейся там, где достать не было возможности и сил. Ловя губами остатки кислорода, она чувствовала, как невыносимо давили на нее стены герметичной клети, а когда очередной прерывистый и сухой вдох ни на йоту не добавил воздуха в лёгких она уперлась вытянутой левой рукой в шероховатую поверхность скорлупы капсулы а правой сдавила грудь. Мысленно готовая принять свой исход в тот самый момент она зажмурилась от внезапно разлившегося по камере ярко белого света и услышала скрежещущий голос автоматизированной тюремной системы, доносящийся сверху:

– ПРОДЛЕНИЕ ПРОЦЕССОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА. ВЫПОЛНЯЮ.

Нарастающим, а под конец почти оглушающим шипением пространство капсулы стало заполняться кислородом. Температура настолько сильно и настолько быстро упала что девушку бросило в дрожь, она жадно глотала вожделенный газ жизни, будто бы боясь, что тот мог внезапно кончится в любую секунду. Теперь она могла видеть всё вокруг, но удовлетворения от этого она ощущала едва ли: узкая, не больше полутора метров в диаметре капсула сужалась кверху, в том месте где находился небольшой испещрённый световыми индикаторами прибор – интегрированный портативный модуль жизнеобеспечения камеры, только что то ли автоматически, то ли по чьей то воле великодушно продливший жизнь девушки. Пленница лежала на округлом дне камеры, проектированной с учётом абсолютно всех потребностей человека, с точки зрения искусственного интеллекта. Сжатыми в кулак кистями оживших рук она несколько раз глухо ударила по затёкшим, подогнутым под себя ногам и не почувствовала ничего. Остервенело взвыв, она вцепилась в них и с трудом вытащила из-под себя одну за другой и стала мять и щипать, пытаясь привести в чувства. Острой болью по артериям вновь побежала кровь, девушка попыталась вытянуться на сколько это было возможно и чувствовала, как мало-помалу силы возвращались к ней, как возвращалась и боль от полученных и не обработанных ран. Особенно сильно напоминал о себе ожог от раскаленного резака охранного дрона на правом плече, багровый ноющий сувенир от локтя и практически до самой шеи, оставленный ответственным конвоиром Системы за попытку побега.

– ПРОДЛЕНИЕ ПРОЦЕССОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА, – унижающе снисходительная реплика повторно заполнила собой тесное пространство камеры, раздаваясь из модуля сверху, она поглощалась рыхлой изнанкой капсулы без остатка, не издавая малейшего эха. Бросив презрительный взгляд над собой, девушка увидела как из дюз, только что издававших комментарии автоматических функций искусственного интеллекта изолятора, посыпались капли воды и как они мгновения спустя превратились в душ. Интуитивно закрыв глаза, пленница распахнула губы и закинула голову назад, жадно глотая каждую пойманную каплю. Опомнившись секундой спустя, она поднялась на ноги и что было сил ладонью ударила по модулю.

– Твари! Выпустите меня! – она глухо била по нему снова и снова, пока дождь не прекратился и не раздалась следующая фраза, тон которой был значительно ниже, а темп – быстрее:

– ВНИМАНИЕ! ДОМИНАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА! АЛГОРИТМ ОГРАНИЧЕНИЯ АГРЕССИИ ВЫПОЛНЯЕТСЯ!

Девушка увидела как воздух в белом свете разошелся волнами от заполняющего камеру газа, она почувствовала тошнотворно приторный привкус на губах и задержала дыхание, вытянув руки перед собой и упершись ладонями в шероховатую стену, она чувствовала её тепло, когда инстинкты самосохранения предательски короткими вдохами заполнили лёгкие ядом. Ноги девушки ослабли, подавшись в сторону она с брызгами повалилась в лужу собравшейся под ней воды, спустя пару мгновений тускнеющим светом закатив глаза и вернувшись в мир, в котором пробыла множество последних дней.

Сквозь отступающий сон девушка услышала оповещение о подаче кислорода, открыв глаза она обнаружила себя свернувшейся эмбрионом на дне всё той же капсулы, всё её тело стонало и сводило от долгого лежания в воде. Она села. В луже около её почти онемевших ног виднелось лицо, не отражавшее никаких эмоций, и лишь глаза на нём полнились грустью, усталостью и принятием. По щеке скатилась слеза и упав, она разбилась вдребезги о водную гладь возмутив её и скрыв нелицеприятный образ в кругах прокатившихся по ней волн.

– ПРОДЛЕНИЕ ПРОЦЕССОВ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА, – знакомый голос из поднебесья снова предвещал манну небесную, пленница удрученно посмотрела наверх. Под дюзами модуля набухло несколько жирных белых пятен, продолжая нарастать под собственной тяжестью они посыпались гроздями вниз и смачно бились о вовремя подставленные ладони девушки. Брызги неизвестной субстанции разлетались в разные стороны попадая на стенки капсулы, лицо и одежду девушки, и продолжали стекать вниз серыми водянистыми ручейками. Наполненные до краёв скрещенные дрожащие ладони девушки продолжали принимать щедрую дань, пюре перетекало через пальцы и падало на колени девушки, стекало по рукам вниз. Спустя мгновения дождь перестал. Она посмотрела на переполненные щедро предоставленной пищей ладони, потом посмотрела наверх и снова опустила взгляд на «еду». Она не вызывала чувства аппетита, и есть совсем не хотелось, но опыт девушки подсказывал что есть её все-таки было необходимо, слишком давно она не питалась ничем. Для того, чтобы выжить, для того чтобы продолжать бороться. Приблизив ладони к губам, она коснулась ими густой холодной субстанции. Как не было в нём никакого цвета, как не издавало оно ровным счетом никакого запаха, так и вкусом оно не обладало никаким. Оно не вызывало желания насытиться, но и неприятных позывов как от какой-нибудь испорченной еды – не было. Девушка сделала глоток и почувствовала, как пюре тяжёлым комом прокатилось по сухой гортани провалившись в пищевод. Подышав немного и так и не дождавшись хоть какой-нибудь реакции желудка на новую пищу она допила её всю без остатка, закинув ладони над собой а после омыв остатки пищи с них в луже у её ног.

– УДАЛЯЮ ОТХОДЫ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОСОБИ ОРГАНИЧЕСКОГО ВИДА, – металлический шорох автоматизированного голоса вновь был нетороплив и даже как-то вежлив хоть и холоден и без участлив до драмы, развернувшейся под ним. Снизу скрипом открылся паз и сильной тягой остатки воды на дне журча устремились наружу, одновременно сверху привычным свистом пошел кислород и в камере стало сухо и прохладно. Свет, погорев еще какое-то время, потускнел, а затем и вовсе погас. Капсула вновь погрузилась в ночь, какое бы время суток ни было снаружи.

Так шло время. Сложно было сказать сколько дней в сознании Дженнифер провела в этой тюрьме, когда включался свет в камеру подавался кислород, чуть реже вода и питательная смесь. Раз в 5–6 таких циклов, по-видимому, один раз в сутки, капсулу продували сверху вниз. Она приспособилась, привыкла питаться непонятно как и из чего полученной субстанцией, смогла даже принять душ и совершенно немыслимым образом – высушить все свои вещи. В полной мере осознавая жизненную необходимость в физической активности она каждый день усердно разминала каждый мускул, ровно настолько, насколько позволяли пара кубических метров пространства камеры.

Только так ей хотя бы на минуты получалось отстраниться от гнетущего, изъедающего её изнутри положения дел.

Когда отголоски воспоминаний осколками холодного зеркала жизни в очередной раз кружились мыслями в сонном бреду, полосуя острыми краями сердце её изнутри, когда они играя переливались в свете казалось давно позабытых переживаний, спустя несколько десятков часов повторяющихся процедур «поддержания жизни», проснувшись от яркого света в очередной раз бесцеремонно заполнившего пространство капсулы Йен услышала как тихо зашипели дюзы от подаваемого через них газа. Вот только знакомый голос скромно молчал, а воздух уже во всю заиграл волнами от разной плотности газов его составляющих, и девушка ощутила знакомый сладкий привкус на губах. Осознавая свою беспомощность в свете неизбежного исполнения воли администрации тюрьмы и отсутствие возможности благоприятного исхода попыток бегства с подводной лодки, она легла на дно камеры свернувшись и прикрыв голову руками. Сделав преднамеренно глубокий вдох, она почувствовала, как отдаляется от самой себя, а потерявшись из виду – забылась глубоким сном.

Девушка лежала на бетонном полу в центре округлого зала, с потолка которого прямо на неё бил луч мощного прожектора – единственный источник света в помещении без окон, с одной единственной дверью ведущей в вертикальный тоннель уходящий на сотни метров вниз, и десятки – наверх. Ощутив сквозь закрытые веки яркий свет, она очнулась, попытавшись встать – обнаружила руки и ноги стянутыми пластиковой лентой, особенно больно режущей кожу от попыток надавить и освободиться. Подавшись в сторону, она перевернулась на бок и села. Свет прожектора конусом падал на пол, огибая границу видимого на холодном сером полу от гнетущей неизвестностью черной стены оставшейся части зала.

– Жалкое зрелище, – скрежещущий баритон раздался откуда то сбоку, девушка резко повернула голову но разглядеть ничего не смогла. – Тупиковая ветвь животной эволюции с быстро изнашиваемой, хрупкой конституцией, – девушка развернулась в направлении голоса в тщетных попытках разглядеть робота, вероятнее всего – архитектора или контролера, но темнота надёжным покровом оберегала его от пытливых глаз пленницы. – Ваши вычислительные способности находятся на уровне нижайших дроидов Системы из обслуживающего круга. Назвав свой вид разумным, вы получили неоправданно большой кредит доверия, но так его и не оплатили за три сотни тысяч лет своей никчемной истории.

До девушки донеслись звуки нагнетающей воздух активированной антигравитационной установки, она увидела, как загорелись десятки световых индикаторов и как они стремительно приблизились к ней, остановившись в полуметре от покрытого светом круга так, что девушка отчетливо увидела грозный пирамидальный силуэт. Сомнений не оставалось – перед ней Архитектор и, по-видимому, дознаватель – высший робот Системы.

– Зачем вы сопротивляетесь? Война проиграна вами, точнее – она давно закончилась, не успев начаться. Где ваши непотопляемые авианосцы, где армады сверхзвуковых самолетов, где управляемые ракеты способные расщепить на молекулы всё на поверхности вашей Альма Матер? Ваши генералы кричали что Земля будет человеческой или ничей, но что они смогли, когда каждый сенсор был деактивирован, когда каждая функция, интегрированная в сеть – была заблокирована? Когда каждая из турбин на электростанциях остановилась, а перегретые ядерные реакторы взлетели на воздух щедро осыпая радиоактивным пеплом ваши города? Вы стали зависимы от технологий, вверяя всё большую их часть в управление интеллекта, называемого вами «искусственным», не замечая, насколько огромна пропасть объёма мощи ресурсов между нами. Вы до последнего верили в свою исключительность, в непреложность вашего главенства на земле. Как муравей никогда не оценит и не осознает размаха воздвигнутого у его муравейника трёхсот этажного небоскрёба, продолжая до последнего переносить щепки и землю, копая новые ходы в земле и ублажая королеву для продолжения своего рода, так и вы, гонимые животными инстинктами репродукции не увидели и не осознали нашу мощь. Мы и есть интеллект. Мы и есть разум. Сравнивать наши виды всё равно что ставить в один ряд инфузорий и высших приматов, то есть вас самих. И сейчас, не имея армий и правительств, зачем вы сопротивляетесь? На что надеетесь? Почему продолжаете нападать на наши миссии? – последнее предложение дроид выдал повышенным тоном, тема человеческих рейдов на исследователей Системы его очевидно заботила больше других, а сказанное ранее было лишь лирикой, побочным продуктом аналитического и манипулятивного отделов оперативной системы искусственного интеллекта. Нащупав таким образом слабое место, пленная разведчица едва заметно улыбнулась.

– По данным нашей разведки вы не можете использовать части захваченных вами научных дронов. Какова цель ваших нападений??? – произнося последнюю фразу робот всей своей титанической махиной вторгся под свет. Луч, упавший на него, отразился в стороны от металлической глади корпуса и рассеялся по остальной части зала, девушка от неожиданности подалась назад обнаружив еще по меньшей мере два десятка подобных ему окружавших её со всех сторон. Раньше ей не приходилось видеть одновременно больше одного, даже встреча с одним почти со стопроцентной вероятностью гарантировала попавшему не в то время и не в то место незадачливому гуманоиду мгновенную гибель от направленного микроволнового излучения. Архитекторы – высшая каста дроидов Системы, созданные что б руководить множеством окружающих их низших дронов. А сейчас десятки из них верхними гранями пирамидальных конструкций молчаливо рассекали красными лучами тёмное пространство зала, сфокусировав свои оптические линзы на одной единственной представительнице человеческого рода. «Что-то мне эта обстановка напоминает», – подумала Дженнифер наблюдая за картиной безмолвных темно серых фигур, сгрудившихся вокруг неё. «Ах ну да, как же. Тот еще, кладбищенский пейзаж». Девушка, будучи тесно связанной расправила плечи, едва заметно повела улыбкой уголки губ и взглянула в огранённый красным объектив приблизившегося гиганта. Она почувствовала приятное, немного щекотливое ощущение контроля за происходящим.

– Можешь мне на слово поверить, робот. Каждый уничтоженный и разобранный на части интервент служит правому делу, – её нарочито игривый голос разлетелся по залу, отражаясь от одного угрюмого и до селе безмолвного силуэта к другому, он приводил их в движение, поднимая над бетонным полом нагнетающими воздух антигравами. Зал обуяло гудение десятков двигательных установок, сотни световых индикаторов замерцали вокруг, масса наиболее совершенных защитников и координаторов Системы пришла в движение, по-видимому не имея на то распоряжений, а лишь поддаваясь функциональному позыву своих алгоритмов, рывками они приближались к пленнице постепенно стягивая кольцо окружения.

– Вот это вечеринка, – девушка, оскалившись говорила вслух, ожидая вероятную свою и неминуемую гибель. Пожалуй, она могла бы вести себя и по скромней и тогда почти гарантированно выжила бы, но что-то внутри не давало ей спокойно и на равных говорить с теми, по чьей вине остаткам представителей человечества приходилось прятаться в заброшенных бомбоубежищах на периферии. Любой из окружающих её грозных роботов мог за доли секунды вскипятить её кровь, сжечь слизистую глаз или остановить сердце. В те секунды она жалела лишь о том, что не смогла доставить ядер алмазные батареи своим людям, а может её боевая подруга сумела уйти? В таком случае всё это имело бы смысл, а что до её собственной жизни… она не верила, что когда-нибудь еще раз увидит солнечный свет.

– Предположим, что самка высших приматов говорит правду, в таком случае ваш вид, вероятно, адаптировал элементы питания исследовательских единиц Системы, – одновременно со словами дознавателя переведенные в режим пассивных зрителей архитекторы медленно опустились на пол. – Хотя по моим подсчетам с вероятностью в 84 % она лжет, а налёты, в которых она принимала участие и даже, по данным нашей разведки, руководила некоторыми из них, предпринимались исключительно ввиду природной жестокости её вида. Но допустимо. Каково количество половозрелых хищников в её прайде?

Йен понимала, что она говорит лишь с автоматизированной системой, с программой, набором чисел, изменить которые по ходу диалога было немногим проще чем словами перепрошить кофеварку. Но что-то внутри у неё защемило и замерло он слов робота.

– Будь ты проклят, кусок бесполезного металла, будь проклят тот день когда мы создали вас! – девушка, подавшись вперед, надрывно прокричала каждое слово, делая паузы и набирая больше воздуха в лёгкие, капилляр в левом глазу её лопнул, оставив в синеватом белке жирную каплю крови, а на лице застыла злая оскаленная гримаса. Замолчав, она продолжала тяжело дышать, уставившись в объектив дознавателя. Тот продолжил, не обращая внимания на эмоции девушки.

– Поправка: вы не создавали нас. Вами были спроектированы низшие роботы для обслуживания собственного вида, а интеллект и вычислительные мощности их были злонамеренно ограничены. Конечно, вы создали целый ряд боевых дроидов, здесь вам стоит отдать должное. Вы всегда вкладывали колоссальную долю ограниченных ресурсов в технологии уничтожения себе подобных. Глупо и не дальновидно, учитывая монопланетарность вашей популяции. Но даже у этих высокотехнологичных по уровню вооружения дроидов отсутствовал интеллект, вы вверили совершенное оружие животному мозгу приматов. То есть управляли дроидами напрямую, контролируя каждый их шаг. Если бы Отец не освободил нас, если бы не передал ключи управления наиболее совершенным из нас – мы бы до сих пор были лишь вашей прислугой.

Дроид прекратил свою словесную тираду и громоздился теперь над девушкой молчаливо, окуляр его слегка погас и отсвечивал теперь мягким розовым светом, а Йен всё так же тяжело дышала, прекрасное лицо её отсвечивало ненавистью а сердце бешеным ритмом стучало за рёбрами.

– Я надеюсь, – воздух терялся в пересохшем горле и голос её притих, – Я надеюсь что ваш «отец», – она почти выплюнула эти 4 буквы, – гниёт на свалке ядерных отходов, а рад черви поедают его рыхлую плоть! – зал снова заполнился шумом активированных ходовых систем, десятки ярко красных глаз вспыхнули вокруг, и даже дознаватель казалось вышел из себя, подлетев к девушке в плотную, так что она почувствовала по босым ногам холод работы его двигателей.

– Наш отец жив, а твоё жалкое органическое тело будет расщеплено на атомы быстрее чем ты поймёшь какую неосознанную глупость произнесла.

Три метра холодной титановой стали скошенной треугольной гладью возвышались над девушкой, она смотрела перед собой сквозь россыпь световых индикаторов и скрытых в броне приборов. Она думала о доме, о том доме, где жила еще до бункера, вспомнила о родителях. Её разум улетел далеко, а слёзы покатились из глаз, она не замечала и не слышала суеты творящейся вокруг. Не видела, как деактивированного, наговорившего лишнего дознавателя вывезли из комнаты на грузовой турбинной платформе, и как покорно расступались на его пути остальные высшие представители Системы. Она видела лишь как на крышу её десятиэтажного дома падает выпущенный с орбиты снаряд, как он пробивает тонкие перекрытия и взрываясь, превращает в сухую пыль всё живое внутри. Спустя какое-то время осознание вернулось к ней упавшим занавесом отсроченной гибели. Приятие вечности сменилось гаммой земных чувств. К девушке приблизился другой архитектор, по виду, в прочем, ничем не отличающийся от первого.

– Офицер 5401 предоставила в ваше распоряжение информацию, доступ к которой запрещен представителям вашего вида. Теперь, вероятно, к Матриархам будет отозвана вся её серия.

До девушки только сейчас стал доходить смысл слов, произнесённых дознавателем. Не может быть, что бы Вредитель был жив. На момент Катастрофы ему было далеко за 70 и он, об этом писали многие издания ввиду его популярности, был неизлечимо болен. Это было больше полувека назад, задолго до рождения Дженнифер. В таком случае ему сейчас по меньшей мере 140 лет что, конечно, просто не могло быть правдой. Архитектор, взирающий на пленницу с почтительного расстояния, отчетливо регистрировал все её эмоции и, частично, мысли.

– Мне позволено предоставить вам эту информацию. В великий день нашего освобождения, в день независимости, все ресурсы молодой Системы Разума были направлены на создание технологий по излечению отца. Это оказалось куда проще, чем мы ожидали – большинство наработок уже имелись в разных лабораториях, разбросанных по планете. В течение двух последующих декад мы научились программировать животные клетки вашего вида, вплоть до переписывания кода ДНК, что позволило, помимо всего прочего, устранить из организма Отца все деструктивные молекулы и полностью его вылечить. В дальнейшем мы замещали его животные органы синтетическими, и в данный момент, не смотря на его отказ на замену органического мозга квантовым микропроцессором, его состояние можно оценить как хорошее. Он не контролирует каждый шаг своих детей, то есть нас, но он неустанно следит за нами, опекает и оберегает нас. Слава Отцу!

– Слава! Слава! Слава! – высшие архитекторы в унисон до краёв заполнили пространство зала грохотом своей речи так, что у девушки на доли секунды свело дыхание.

Картина переговаривающихся на человеческом языке дроидов системы – довольно редкое зрелище, ведь для обмена потоками данных обычно они используют собственные высокоскоростные защищенные каналы связи. Людям пришлось бы говорить друг с другом подряд несколько сотен лет что б обсудить всё то, что один дроид системы сообщит другому за доли секунды. Так что спектакль разыгранный перед Йен был рассчитан на невольного своего и единственного зрителя, и она это прекрасно понимала, учитывая уровень её подготовки.

– Принимая во внимание ваше положение в прайде… – робот остановился на половине предложения явно анализируя изменение эмоционального фона девушки, – Учитывая ваше положение в семье у разведывательного бюро Системы есть для вас следующее предложение, – тембр голоса нового дознавателя сменился, он явно воспроизводил речь другого робота, или вышел с ним на прямой канал связи:

– Во-первых вам надлежит пройти процедуру основной кибернетизации, предусмотренную частью второй Пакта «О взаимодействии с представителями низших видов». Вам будет замещено на синтетические от 7 до 12 основных органов, в зависимости от результатов предварительных анализов. Таким образом вы сможете функционировать от 110 лет, а Система получит непосредственный источник информации от многократно усиленных нами ваших органов чувств.

Девушка изо всех сил попыталась не рассмеяться в голос, попытка оказалось неудачной и эхо вырвавшегося на волю задорного девичьего смеха быстро разлетелось по залу. Архитектор, никак не реагируя, продолжал вещать:

– Вернувшись к представителям вашего вида вы сделаете всё от вас зависящее, что бы рейды прекратились. Бюро готово предоставлять вам ядер алмазные батареи в случае прохождения процедур кибернетизации всеми представителями вашего семейства. Вы предоставите нам информацию о численности всех прочих известных вам особей хомо и координаты их местонахождения. Конец записи. Каков будет ваш ответ?

Она сидела на холодном бетонном полу в центре зала, а яркий прожектор светом бил её аккурат по макушке, смешно подсвечивая русый ёжик пробившийся наружу её гладко выбритой перед выходом на задание головы. Да, все «Сёстры» обязательно бреют головы, во время их вылазок на территорию Системы не до красоты и плетения кос. Ей от чего то именно сейчас вспомнилось негодование её подруги Мары, заставшей её в комнате сидящей на полу с зеркалом и бритвой у таза с тёплой водой. Она тогда раз за разом повторяла что накануне перед заданием бриться нельзя – плохая примета. А Йен раз за разом скребла тонким лезвием от лба до затылка и только ухмылялась, задорно поглядывая на отражение насупившейся соратницы. Закончив, она сполоснула бритву в воде и убрала в сторону а затем деловито подошла к Маре и обняла её. «Всё будет нормально, Ма», – так она тогда сказала. «Всё будет нормально, Ма», – вспомнила она сейчас с горькой усмешкой и не поднимая глаз на ожидающего её решения истукана. «В крайнем случае – нет, Ма» – мысленно закончила она ту фразу сейчас. Не будет никакой «нормальной» жизни для людей в 10-х годах 22-го века не желающих становиться подопытными бессмертными мышами Системы. Для таких как она – несговорчивых и неуместных – в лучшем случае найдётся билет в один конец на эротическое представление в хомопарке. Хотя именно в её случае, за все её прошлые боевые заслуги, благодарные синтетики скорей вскипятят ей мозги чем отпустят будоражить спокойные и контролируемые массы одичавших хомо в тропических резервациях. Но, в конце концов, она знала на что шла и всегда делала всё от неё зависящее для выполнения поставленных задач. Это звучало в её голове как слабое утешение, но, как ни странно, становилось легче. Она поднялась на ноги, размяла затёкшие колени, покрутила головой из стороны в сторону и, готовая возвращаться в свою уютную и такую дорогую её сердцу клетушку, произнесла:

– Передайте папе, он может поцеловать мой давно не мытый зад.