Читать книгу Чернокнижник Его Темнейшества - Руслан Фаридович Муртазаев - Страница 10

Боли Алекс не почувствовал. Пуля выбила его из тела увесистым пинком, оставив в груди аккуратное отверстие, исходящее сизоватым дымком. Проморгавшись и привыкнув к смене состояния, бывший чернокнижник разогнал вокруг себя назойливый золотистый туман, рванул догонять свою единственную надежду на избавление.

На каменистом плато сегодня вновь было не протолкнуться. Тысячи новопреставившихся комков протоплазмы были похожи на живую мерцающую реку.

"Опять война, а я не в курсе!?" – походя удивился Алекс.

Его всегда удивляла эта скученность и неразбериха, как будто на земле человеков выкашивали легионы профессиональных убийц без перекуров и выходных, а пункт приёма потерпевших обслуживала старая одноногая медсестра с прогрессирующим артритом.

Гигантская светоинсталляция Петра важно зачитывала имена и свершения душ, украдкой зевая. Алекс махнул рукой старцу и показал знаками, что ему вниз. Пётр понимающе кивнул и стукнул голографической ногой в закопчённую калитку Ада. Скрипнула на несмазанных петлях дверь и взъерошенный чёрт, в мятом кителе с сержантскими лычками, высунул голову. Стоявшие на обрыве благочестивые души заохали и попятились. Из темного провала преисподней пахнуло удушливым жаром и марихуаной.

– Чё барабанишь, старый!? – сипло проворчал привратник. – Обед у меня, кому там, вашу мать, невтерпёж на сковородку!?

Пётр сделал мину – "я не при делах" и перевёл стрелки на Алекса.

– Здорова, служивый! – улыбнулся Александоррус чёрту. – Чё, как сам?

– Что надо, протоплазмы кусок!? – грубо поинтересовался сторож.

– К тебе тут мужичок не заходил намедни? – Алекс показал рост Сармиса и надул щеки. – Мелкий такой, на пивной бочонок похож?

– Ну, положим, заходил…

– Слушай, служба, пусти меня, а? Мне, вот страсть как надо, с этим чудиком перетереть!

Чёрт-сержант аж поперхнулся от удивления:

– Так иди, конечно! Это в рай только за особые заслуги, да по протекции, а к нам-то завсегда милости просим!

– Вот, спасибо тебе, рогатый! – маг спрыгнул с утёса и вошел в преддверие Ада. – Жарковато тут у вас!

– Ничего, привыкнешь! Топай, давай!

И Алекс потопал. Прямо, по расширяющейся кишке каменистого коридора, постепенно уходящего вниз. Казалось, нет конца этому чёрному туннелю, лишь где-то вдали он различал слабые отблески света.

Наконец маг преодолел этот отрезок пути и вышел на каменистое плато. Хотя откуда взяться равнине в подземном мире? Скорей это была огромная пещера. Потолок её терялся где-то во тьме, скрытый серным смогом, словно облаками. Отблески света, что вели его по туннелю, оказались водой. Алекс не мог поверить глазам – путь ему преграждала всамделишная река, несущая свои чёрные воды прямо по дну пещеры.

Он подошел к берегу и, присев, кинул камешек. Вода тут же забурлила, и мощные спины, покрытые острыми бронепластинами, которые показались на мгновенье из пучины, как-то сразу отбили охоту искать брод.

– Ну, а дальше-то как? – спросил он пустоту, непонимающе озираясь.

Будто в ответ, водная гладь заволновалась, и маг узрел лодку, быстро пересекающую опасную реку. На корме стоял человек, закутанный в латаный балахон, в руках его длинная жердь, и ею он правил суденышком, упираясь в дно.

– Эй, уважаемый! – Александоррус помахал рукой. – Мне бы на тот берег!

Лодка гулко ударилась о камни, и кормчий произнес негромко:

– Двести баксов.

– Да ты что, отец родной! Откуда ж такие деньжищи!? Я же мёртвый и в землю сыру зарытый, ты посмотри на меня, босяка трущобного! – Алекс демонстративно вывернул свои и без того прозрачные карманы.

– Что, вообще ничего нет? – разочарованно спросил лодочник. – Может пиастры там… или золото? Точно! Коронки или пирсинг, ты поищи получше!

– Да нет у меня ничего! Беден я, аки мышь церковная, всю жизнь честь по чести жил, ни цента не уворовал! А вона, как бывает, оклеветали злыдни лютые, в геенну огненную праведника кинули! – маг всхлипнул и высморкался в рукав.

– Да мне до фени твои беды! – раздражался кормчий. – Что вы за умертвия такие, а!? Помню, Аменхотеп две телеги золота привёз, пять наложниц и горшок с благовониями! Вот, покойники были!

– Так то Аменхотеп, он фараон…

– А ты кто – фуфлогон?

– А я спеть могу! Да-да, я очень красиво пою, заслушаешься! – отчаянно врал Алекс, хватаясь за соломину.

Закутанный пожевал сухими губами, прикинул что-то, потом обреченно мотнул головой:

– Ладно, Элвис, Темный Владыка с тобой, залезай! Но будешь должен, уговор?

– Забились, шеф! – маг запрыгнул в лодочку, и та, качнувшись, отчалила, ведомая угрюмым кормчим.

– Ну, как тут у вас вообще обстановка… погода, смотрю, чудная, – попытался завести разговор пассажир.

– Пой, давай, синоптик! – окстил его хозяин судна.

Алекс поправил несуществующий галстук-бабочку, прокашлялся и взял на пробу ноту:

– Ми-и-и! Кхе-кхе! Ми-ми-и!

Мой старый дядя Билли,

Бывало, очень поздно,

Бывало, очень поздно,

Из бара приходил!

На гвоздь в прихожей вешал,

Видавший виды разные,

Видавший виды разные,

Разбойничий кистень!

Эй, давай, чернявенький, танцуй,

Как никогда не танцевал!

Мой старый дядя Билли…

– Заткнись! – заорал лодочник. – Заткнись, слышишь!?

– Эй, я даже еще не дошёл до припева! Погоди, сейчас будет кульминация! Там поётся о тяжёлой доле, безотцовщине и юношеской любви к одноглазой портовой шлюхе…

– Клянусь, я выкину тебя за борт!

– Молчу! Но ты многое теряешь; шлюха оказалась двоюродной сестрой протагониста, и он, узнав это, убивает её сутенёра, и они бегут в Айову, в поисках простого босяцкого счастья…

– Молчать! Или клянусь, кормить тебе тварей подводных!

– Молчу! Всё, замолк!

Лодка ткнулась носом в каменистый берег, и набежавшая волна захлестнула за борт.

– Выметайся!

– Премного благодарен! – Алекс попытался изобразить книксен, но поскользнулся и чуть не упал в реку.

– Мне твои благодарности до весла! – ответил лодочник. – За тобой должок!

– Всё, замётано, как забурею, так сразу к тебе! Кстати, как тебя найти? Не орать же, стоя на берегу – «Эй бомбила, я тебе бабки принёс!»

– Миль пять вниз по реке есть лодочный причал. Спросишь Харона, меня там все знают.

Харон уплыл, а Александоррус с удивлением обнаружил, что его тонкое тело, прозрачная оболочка протоплазмы, вновь наполняется плотью. Вот прорисовываются капилляры кровеносных сосудов, он видит, как рождается печень и раскрываются лепестками лёгкие. В довершение он покрывается кожей и приобретает свой земной вид. "Ну, в принципе логично, как же страдать в Аду, если душа сама по себе боли не чувствует? Только нарастив мясо!" – сообразил Алекс.

Он побрел по каменистой равнине к расщелине в скале. Оттуда доносилась разудалая мелодия, будто дитя любви циркулярной пилы и отбойного молотка грызло контрабас и контрабасиста. Кажется, это была композиция популярной группы «Абортные ошмётки». Там же полыхали бордовые зарницы, окрашивая серные облака в зловещий кровавый цвет.

У расщелины он увидел чертей, вооруженных модифицированными укороченными трезубцами с откидывающимися прикладами. Привратники были облачены в полевой камуфляж и огненно-красные береты с отверстиями под рога.

– Здорово, бойцы! – как мог бравурно выдал Алекс.

– Здорово! – ответили рогатые. – Новенький?

– Ага!

– Тебе нужно пройти прямо по 57-Улице, у памятника Мученикам Шестого Круга повернёшь направо, там увидишь китайскую прачечную. Попроси шмотья, приодеться, а то ходишь тут, хозяйством трясёшь!

– Э-э… простите, а разве в Ад не голышом попадают для истязаний? – Александоррус был сбит с толку, разглядывая свою наготу, – я думал, с корабля и на сковородку сразу, или в котел!

– Слушай, иди, кровь не пей! Вон уже кожа дымит у тебя! – прикрикнул на Алекса солдат. – И карту соц. обеспечения сделай поскорей! А то развелось тут беженцев-нелегалов!

Кожу действительно начинало припекать от местного климата, и маг решил не испытывать судьбу, а приодеться и выправить документы, пока, чего доброго, действительно не притянули на экзекуцию – Ад, всё-таки!

Попав, наконец, в город, он поразился размаху строительства и зодческих изысков. Широкий проспект был обрамлён соборами и домами причудливой архитектуры. Стреловидные окна испускали свет, неон рекламы резал глаза, а из распахнутых дверей клубов рвалась какофония звуков и запахов. Необычные транспортные средства, похожие на вертолёты без винтов, курсировали по дорогам, зависали высоко над домами, стояли на парковке возле фонтана, извергающего ослепительную лаву вместо воды. Проспект был заполнен праздношатающимися гуляками, мужчинами и женщинами всех возрастов и рас. Они заходили в клубы, горланили песни, пили, дрались, совокуплялись…

– Бред… это какой-то дикий бред! – неизвестно кому пожаловался чернокнижник. – Похоже, у меня начинаются галлюцинации от высокой температуры!

В любом случае, нужно было последовать совету привратника – поискать одежду. На него уже начали бросать косые плотоядные взгляды, и ладно, если бы только дамы… Нужно срочно прикрывать тылы, а то мало ли…

В китайской прачечной красноглазый старик-азиат выдал ему под роспись застиранные штаны, шёлковую рубаху с заштопанной прорехой в области печени и довольно крепкие сапоги с латунными шпорами и блестящими голенищами. Обрядившись и заполнив формуляры вымышленным именем, Алекс направился в ближайший бар, откуда гремел одуряющий рок-н-ролл и выползали в хлам пьяные грешники.

Заведение, носящее символичное название – "Котел N5", было довольно недурственно декорировано под пыточную камеру восемнадцатого века. С решётчатого потолка свисали цепи, увитые светодиодными гирляндами, мебель была представлена, в основном, ранним ампиром, а бар стилизован под рабочее место палача. Маг присел на табурет возле стойки, и к нему тут же подошла девушка-бармен. Она что-то говорила, но киловаттные колонки так ревели, что можно было лишь читать по губам.

Алекс подался вперед, и девушка прокричала ему в ухо:

– Что будешь пить!?

– Водку! – в свою очередь прокричал чернокнижник. – А есть лёд!?

– А что такое – лёд!? – удивилась девушка.

Только сейчас Александоррус заметил красноватый оттенок кожи и крохотные рожки под роскошной гривой чёрных как смоль волос. Как ни странно, эти «изыски» ничуть не портили симпатичное личико девушки, а точёная фигура под обтягивающим виниловым нарядом накидывала ей еще десяток очков в мысленном рейтинге Алекса.

– Ну да, откуда тебе знать, что такое лёд! Просто водки двести грамм и пожевать чего-нибудь!

«Не хватало мне еще демоницу в адском кабаке склеить!» – ужаснулся от направления своих мыслей маг.

Он не спеша расправлялся с мясным рулетом и, прихлёбывая горькую, ненавязчиво оценивал публику заведения. За дальним столиком двое прилично накидавшихся мужиков. Похожи на байкеров. Пьют виски и хватают за корму любую особу женского пола, что появляется в пределах досягаемости. На танцполе в клубах цветного дыма извиваются несколько развязного вида особ и сальный проходимец с нехорошим взглядом. Такие попадались Алексу и на земле – либо пропащий отчаявшийся игрок, либо сексуальный маньяк с оторванной напрочь крышей. За центровым столом сидела разношёрстная компания, они лениво перебрасывались картами и, казалось, их не беспокоит ни убойная музыка, ни потные полоумные танцоры. Они были в игре. То, что нужно! Алекс поблагодарил барменшу, вежливо кивнув головой и, склонившись к самому её уху, спросил:

– Что это за господа?

– Каталы! Они настолько хорошо играли при жизни, что сейчас, собравшись за одним столом, не могут ни обыграть друг друга, ни проиграться до конца. Так и играют дни напролёт, бедолаги!

– Слушай, а ты случайно не видела такого толстого коротышку, с седой головой и глупым, как у кролика, лицом? – задал следующий вопрос чернокнижник.

– Нет, прости! – засмеялась девушка. – Может, мистер Перес знает? Он хозяин клуба, только он не станет с тобой говорить, потому что заносчивый говнюк.

– А как его увидеть?

Девушка указала на пожилого картёжника.

– Спасибо, солнце! – он чмокнул девушку в хорошенький вздёрнутый нос.

– Меня зовут Симона, – шутливо отталкивая новоявленного ухажёра, произнесла девушка.

– Я Алекс!

– Думаешь его разговорить, Алекс? – Симона скептически смотрела на Переса.

– Увидим! – маг, бравируя, поправил воображаемую ковбойскую шляпу и, выплеснув остатки водки в рот, поднялся.

– Мое почтение, господа! – слегка поклонился он, подойдя к столу-катрану.

Мимолетные раздраженные взгляды игроков – все, что было ему ответом. Лишь Перес равнодушно бросил сквозь зубы, не вынимая сигареты:

– Красивая рубаха.

– О, благодарю! Не соизволите ли принять её, как ставку на следующую раздачу?

На этот раз он отметил заинтересованность во взглядах и, попросив разрешения, присел за стол. Играли втёмную, с прикупом и страховкой. Господин Перес был за дилера. Первую раздачу маг благополучно слил, хотя по правилам терпиле сдали неплохую руку, давая почувствовать вкус победы.

– Я пас! – он с сожалением скинул рубаху и бросил её на стол. – Поздравляю с победой, уважаемый!

– Мне, право, неловко! – довольно искренне посетовал Перес. – Может, желаете отыграться? У вас чудесные сапоги, начало девятнадцатого века, золотое время кавалерии, я полагаю!

Через полтора часа мистер Перес снял с себя давно не стираную майку и с досадой бросил её на кучу наличных, часов, драгоценностей и одежды, что громоздилась перед Алексом.

– Мистер Александоррус, прошу принять последнюю ставку! Я могу предложить это увеселительное заведение и весь персонал в придачу, а также вы можете рассчитывать на мое расположение в дальнейшем, если примете ставку.

Алекс пожевал губами, будто размышляя над предложением хозяина «Котла N5». Вот так неожиданность – грешникам-то можно иметь в Аду недвижимость, бизнес, валютные счета, а при желании – гаремы наложниц! И почему Алекс был не в курсе такой вольницы, что тут вообще происходит!?

Музыку давно выключили, лишних клиентов вытолкали взашей, и теперь все наблюдали за последней схваткой двух профессоров карточных колод.

Чернокнижник никогда не проигрывал, это было одним из условий, прописанных в проклятом договоре. Иногда он сливал игру, но делал это лишь по необходимости. Перес же катал грязно и небрежно, подламывая уголки карт и ловко, как ему казалось, избавляясь от ненужных мастей. Видимо, он давно уверовал в свою исключительность, за что, собственно, и поплатился.

Алекс украдкой посмотрел в сторону бара. Симона едва заметно улыбалась, склонив голову.

– Ну что ж, мистер Перес, ваша ставка принята!