Читать книгу Запах женщины - Руслан Ходяков - Страница 7

В которой имена имеют магическую силу, вокзалы кажутся самым прекрасным местом на свете, а ветер странствий навевает воспоминания возвращающие к суровой действительности

– Слушай, подруга! Заработать не хочешь?

Е-мое! Да, что же это делается? Куда, я вас спрашиваю, красивой бабе податься? Лицо себе, что ли серной кислотой залить? Ноги под трамваем переломать? Глаз выколоть? Куда не придешь – кругом мужики с эрегированными членами! И чего только не сделают. И денег дадут, и в шампанском искупают, и спинку мочалочькой потрут, и дерьмо за тобой вылижут, лишь бы только свою стоячую торчком морковку тебе между ног засунуть. Идиоты!

– Так как? Есть хороший клиент. Выгодный, – Привокзальный сутенер, специализирующийся на провинциалках – коротко стриженый парень в искусственной пропитке, переминался передо мной с ноги на ногу, осовев от февральской стужи.

Я презрительно смерила его отработанным «отворотным» взглядом и проговорила с преувеличенным сочувствием в голосе:

– Извини, милый, но у меня, это самое… сифилис. А то я бы с удовольствием.

Парень хмыкнул, поняв, что обратился не по адресу.

– Че, венеролог запрещает?

– Ага, – грустно проговорила я и вздохнула.

– Так ты че, подруга, москвичка?

– А, че, не видно, дружек? – передразнила я его.

Парень хохотнул.

– Так ты, че, в Питер едешь?

– Не, в Копенгаген.

Он по переминался еще немного с ноги на ногу, ковырнул носком ботинка асфальт перрона и сказал:

– Меня Колей звать.

– Очень приятно – Агрофена я.

Парень хмыкнул.

– Может, когда вернешься, че-как, встренимся, в кабак сходим… Приедешь, спроси Колю-Чирика, меня на Ленинградском каждый мент знает.

Вот так – еще один очарованный поклонничек нарисовался. Одна тысяча девятьсот сорок третий по счету, если не ошибаюсь.

– Не, Коля, ты уж извини, хоть ты и Чирик, но увы…

Коля-Чирик помялся еще немного, поежился, посмотрел по сторонам в нерешительности, шмыгнул забитым носом и сказал:

– Ну, ты это, если кто приставать будет, лох какой ни будь… До поезда-то еще пол часа. Так вот, если кто пристанет – мне скажи. Я его двину… Ты, наверное, манекенщица?

– Нет, я жена Мелешева, – вдруг брякнула я.

– Какого Мелешева?

– Того самого.

Парень побледнел, престал переминаться с ноги на ногу и даже вынул руки из карманов, уставившись на меня, словно я сказала, что я Наина Ельцина или Раиса Горбачева.

– Серьезно, что ли?

– Серьезней не бывает, – я очаровательно улыбнулась.

– Во, блин! Черт… Можно я тебе сумку до поезда донесу?

– Да, ладно… Не прогибайся – спину сломаешь. Лучше иди-ка погуляй.

Парень всем своим нутром чувствовал, что надо как можно побыстрее отвалить, но не решался повернутся ко мне спиной.

– Это самое… Может тебе мороженое купить? – вдруг нашелся он и покраснел от собственной глупости.

Я рассмеялась.

– Иди, давай! Мороженое…

– Не надо что ли?

– Нет.

– Ну тогда я пошел…

– Иди, иди…

– Ты это, не говори, короче, что я… Я пошел. Все.

– Иди.

Коля-Чирик стал пятится задом. Если бы он умел делать реверанс он несомненно сделал бы его. Он пятился, пятился, потом, развернулся и пошел от меня быстрым шагом, постоянно оглядываясь, словно я должна была выстрелить ему в спину, достав маленький дамский «Браунинг» из рукава.

Забавно как имена некоторых ублюдков действуют на им подобных. Жена Мелешева! Подумать только, что за птица!

Коля-Чирик исчез в каких-то боковых дверях и больше не появлялся.

Вокруг маялись люди в ожидании питерского поезда. Кто стоял, сонно оглядываясь по сторонам. Кто сидел на своих пожитках. Большинство курили. Мужики украдкой бросали на меня взгляды. Женщины тоже поглядывали в мою сторону, заметив интерес своих мужей к моей персоне. Но смотрели они по другому – оценивающе.

Одна толстуха пихнула в бок своего муженька, уставившегося на меня с раскрытым ртом и, что-то принялась ему выговаривать сквозь зубы.

К подобным картинкам я привыкла с тех самых пор как надела лифчик. И то, что на меня в общественных местах люди показывали пальцами, я научилась переваривать спокойно и даже где-то с юмором.

Иногда, для развлечения, я подмигивала какому ни будь мужчинке находящемуся под конвоем своей дражайшей и наблюдала его забавное замешательство. Бедняжка, как песик на поводке, рыпался в мою сторону, но куда там! Ошейничек-то, затянут на последнюю дырочку.

Конечно, приятно, что тебя везде замечают. Жалко только, что подобное внимание иногда бывает таким назойливым. А как хотелось бы стать неприметной, маленькой, веснушчатой и невзрачной…

Нет уж! Что я дура, что ли? Это я так, в минуты ностальгии и духовного упадка. На самом деле я очень горжусь своей красотой. По этому и на конкурс красоты под Светкину дудку пошла…