Читать книгу Огненный рейд. Книга 1 - Руслан Мельников - Страница 6

– Так-так-так… Егор Гусов… Гусов… Гусов…

Немолодой мужик в неброском камуфляже задумчиво листал паспорт Егора. Скомканный пропуск валялся в корзине для мусора. Нет никакой необходимости хранить билеты в один конец.

– Слушай, а как тебя звали сослуживцы с Кольца? Гусь?

– Гус.

– М-м-м… Ну что ж, так, оно тоже неплохо.

Егор, вытянувшись по струнке, стоял в вокзальной конторе Форпоста. После давки в переполненном броневагоне пригородного поезда болели все мышцы и напрягать их лишний раз не хотелось. Но с новым начальством следовало держать ухо востро. Так что лучше потерпеть. Сам себе отдав команду «Смирно», Егор добросовестно ее выполнял.

Кабинет начальника станции Железнодорожная был поменьше Кабаевского. И стол в кабинете не такой массивный, и бумаг на столе валяется не так много. Но в остальном все очень похоже. Вплоть до расположения мебели и клетчатого узора решеток на окнах.

– Пополнение, значит?

Начальнику станции было под сорок. Или за сорок. Или около того. Точнее возраст определить сложно. Невысокий рост. Плотное телосложение. Обильная седина и отнюдь не только на висках. Худощавое волевое лицо с небольшой окладистой бородкой. Глаза – карие, необычайно спокойные. Понимающие. Немного грустные. Или лучше сказать – обреченные? Но обреченные тою матерой привычной и застарелой обреченностью, которая уже совсем без страха. И чуть-чуть, самую малость насмешливые. Уверенный взгляд этих глаз внушал уважение.

– Так точно, – Егор на всякий случай решил ответить. Ответил четко, по-военному. Хотелось все-таки произвести хорошее впечатление. Вылетать по глупости еще и из Форпоста не хотелось. – Пополнение.

– Пополнение – это хорошо, – кивнул новый командир. – Пополнение – это всегда хорошо…

И неожиданно посерьезнел:

– А вот то, что тебя списали с Кольца за невыполнение приказа, Гус, это плохо. Очень-очень плохо.

Сказано это было как-то странно: вроде бы, без осуждения и упрека. Скорее, с задумчивым сожалением.

– Разрешите обратиться, товарищ… – начал, было, Егор. И запнулся. – Товарищ…

На форме собеседника отсутствовали знаки отличия. Да и формы-то как таковой не было. Камуфляж по нынешним временам – не форма. В таком прикиде сейчас пол-Москвы ходит. А форпостовские – считай, все поголовно. Так какого же звания этот товарищ будет? Товарищ лейтенант? Нет, староват… Товарищ капитан? Товарищ майор?

Собеседник хмыкнул:

– Без чинов и званий давай, ладно? И без этой уставщины. Не люблю… У нас тут все проще, чем у вас на Кольце. Так что расслабься. Вольно, я сказал, боец, вольно.

Егор, опасаясь подвоха, помедлил секунду и лишь после этого немного ослабил мышцы, осторожно перенеся вес тела на одну ногу.

– Пока можешь называть меня Кирилл Васильевич. Или Батя. В бою и операциях, приравненных к боевым, я для тебя – «первый». По-позывному и так вообще…

«Да уж у них здесь, действительно, проще некуда, – подумал Егор, – прямо таки по-семейному. Батяня, блин…»

– Все ясно?

– Так точ…

– Гу-у-ус, – недовольно поморщился новый командир.

– Да, все понятно… Кирилл Васильевич.

Вроде бы знакомство в спокойной обстановке рабочего кабинета не тянуло на операцию, приравненную к боевой.

– Что хотел спросить-то?

– Пояснить. Насчет невыполнения приказа.

– Не надо, – Кирилл Васильевич отмахнулся. – Знаю. Беженцы. Я в курсе, за что тебя сюда сослали. Но если ты думаешь, что мы здесь не стреляем по провинциалам, то глубоко заблуждаешься. А знаешь, почему мы по ним стреляем?

На этот раз Егор предпочел промолчать. Тема была скользкой и опасной.

– Потому что они стреляют в нас, – сам ответил на свой вопрос начальник станции. – И очень часто – первыми. Твоего предшественника, к примеру, убил не интродукт, а пуля беженца. Эти ребята просто звереют, когда их разворачивают от Кольца. Пришлые провинциалы, которых уже поперли из Москвы, но которых еще не сожрали твари, доставляют много хлопот.

Кирилл Васильевич вздохнул:

– В принципе их понять можно. Но это не значит, что им нужно давать себя убивать или уступать свое место в Форпосте. Но это так, к сведению. Чтобы сразу расставить точки над «ё».

Ну что ж, типа, расставили… Егор молча кивнул.

– А теперь самое главное. – Кирилл Васильевич склонился над столом и уперся в Егора долгим немигающим взглядом. – Чтобы мы сработались, Гус, тебе нужно усвоить одну простую вещь. А именно…

Начальник станции выдержал долгую паузу, прежде чем продолжить.

– Наша служба здесь не менее важна, чем та, которую ты нес на МКАДе. Там… – пренебрежительный взмах рукой куда-то в сторону Москвы, – народец слишком трясется над своим Кольцом, забывая о другом. Никакая Стенка не спасет Москву, если по железной дороге перестанут ходить экспедиционные составы. Железка – это сейчас для всех нас дорога жизни. А Форпосты – ворота на эту дорогу. Мы отправляем и принимаем бронепоезда. Мы сортируем и проверяем грузы, без которых столица загнется за пару месяцев. А может, и за пару недель.

Прозвучало все это с изрядной долей пафоса. «Не иначе как, рвется наружу застарелый комплекс жителя маленького пригорода, вынесенного за большое Кольцо?» – подумал Егор, стараясь под пристальным взглядом нового командира не выдать своих мыслей.

– Тебе, должно быть, известно, Гус, как появились Портал, Переносы и интродукты?

Известно ли ему? Егор мысленно усмехнулся. А кому сейчас не известно о провалившимся, нет, какое там! – хуже, чем просто провалившимся эксперименте по телепортации? О Великой Лаже, которую во всеобщей панике даже не пытались скрыть. Впрочем, оно и понятно: трудно соблюсти секретность, когда неконтролируемая аномальная зона, порожденная человеком, разрасталась с такой скоростью. Когда по большому счету вся страна, область за областью, край за краем превращалась в эту самую сплошную аномальщину.

– Да, Кирилл Васильевич, конечно, мне все это известно, – сдержанно ответил Егор.

Сначала происходящее пытались объяснить неизученными природными катаклизмами. Но притянуть за уши к ответственности природу-матушку не удалось. Никто просто не поверил таким абсурдным заявлениям.

Потом во всем обвиняли подлых американцев, китайцев, якобы испытывавших новое оружие, и даже сбой в работе большого андронного коллайдера. Однако и этот номер не прошел. Кто-то из участников неудавшегося эксперимента – какой-то отчаявшийся, и, видимо, хорошо представлявший последствия ученый, наплевал на подписку о неразглашении и выложил в Интернет информацию о засекреченном проекте. Тогда сеть еще работала…

Как обычно, на очередной амбициозный проект были выделены огромные средства. Деньги были благополучно потрачены, распилены, растащены, откатаны, отбашляны, а частично – даже пущены по назначению.

Все началось с вагончика, напичканного секретным оборудованием и загнанного в далекий таежный тупичок на краю географии. Вагончик этот должен был переместиться из пункта А в пункт Б, а если точнее – то в один из подмосковных наукоградов. Однако, злополучный вагон в нужное место так и не попал. Если он и был переброшен куда-то силой научной мысли и новейших разработок, то вовсе не туда, где его ждали.

Вместо того, чтобы телепортировать объект в Подмосковье, самонадеянные экспериментаторы пробили Дыру. Дыру хрен знает куда и хрен знает во что. Из Дыры пришла Хана. Хана с большой буквы. Полная Хана стабильности, устойчивости, надежности и незыблемости привычного мира.

Даже сама Дыра, связывающая эту реальность с пресловутым иным измерением, оказалась крайне нестабильным феноменом. Пробитая брешь между мирами появлялась и исчезала. А после – появлялась снова, хаотично перемещаясь по непредсказуемой траектории. От Портала, который, не мудрствуя лукаво, так и окрестили Блуждающим (впрочем, чаще его все же предпочитали именовать Блуждающей Дырой), как круги по воде шли Переносы – стихийно возникающие недолговечные телепортационные зоны, не имевшие связи с параллельным миром, но способные перебрасывать любой движущийся объект за сотни километров в этом измерении. Так что кое в чем ученые, затеявшие опасные опыты, добились успеха. Высоколобым ребятам удалось-таки запустить телепортационный процесс, но вот контролировать его им оказалось не под силу.

Вскоре мир перестал быть таким, каким он был раньше. Мир стал похож на дырявый сыр, или, скорее, на бурлящую жижу, где очередной пузырь мог надуться и лопнуть в любом месте и в любое время.

Передвигаться по этому миру было все равно, что ездить под бомбежкой или ходить по минному полю. В любой момент тебя могло накрыть телепортационной аномалией и зашвырнуть куда угодно. И не один раз зашвырнуть и не два, и не десять. А поскольку и компас, и навигационное оборудование в этом новом мире буквально сходили с ума, захваченному Переносом человеку можно было навсегда забыть о возвращении.

Но неконтролируемые Переносы – это еще полбеды. Из Блуждающего Портала, с Той его стороны, в огромных количествах поперли неведомые, немыслимые, невиданные ранее монстры и монстрики, единственной целью которых было только одно. Жрать!

Интродукция – распространение чужеродных видов на новом месте – шла с чудовищной скоростью. Переносы разносили хищную заразу из параллельного измерения (а может быть, и из нескольких измерений сразу – кто знает?) как ветер разносит чуму и пожары. Твари-интродукты захватывали новые ареолы обитания, решительно карабкались на вершину пищевой цепочки и бесцеремонно спихивали с эволюционной лестницы человека, оказавшегося, увы, не способным противостоять такому напору.

Приведенные в боевую готовность армейские части на расширяющейся территории телепортационных аномалий были бессильны. Военных еще на марше расшвыривало Переносами, авиация и ракеты исчезали с радаров, дальняя связь отказывала, навигация отключалась, а противник, принимая самые разнообразные формы, возникал из ниоткуда и атаковал отовсюду сразу, не считаясь с потерями. Армия не была готова к встрече с таким врагом и не умела воевать в подобных условиях.

Конечно, все происходило хоть и быстро, но не мгновенно. Имелось время и ужаснуться, и взять себя в руки, и осмыслить происходящее, и попытаться найти хоть какое-то противодействие надвигающейся беде. Но более-менее эффективную защиту удалось организовать только в Москве, где оказалось достаточно финансовых, интеллектуальных, технических, силовых и административно-властных ресурсов.

За пару месяцев расширяющаяся волна Переносов, среди которых, как помешанный метался Блуждающий Портал, докатилась до Подмосковья. Но столица уже успела подготовиться. Ученые – в том числе и те, кто прежде работал над телепортационным проектом, – с грехом пополам сумели создать локальную защиту от своего же детища. Поставленные по МКАДу новейшие антителепортационные генераторы и спецотражатели, прикрыли Москву от Переносов и отбросили Блуждающий Портал. Это, правда, спровоцировало активизацию аномалии в соседних областях, но себя и свои ближайшие пригороды столица все-таки защитила.

Разумеется, отражатели не способны были сдержать расползающихся индукторов. Но на пути тварей уже стояла Стенка.

А чуть позже выяснилась еще одна немаловажная деталь. Выходившие из зоны действия отражателей люди, вылетавшие самолеты и вертолеты, выезжавший автомобильный транспорт и выплывавшие по Москве-реке суда, попав в Перенос, терялись безвозвратно. А вот железнодорожные составы и дрезины, отправленные на разведку ближайших территорий, возвращались довольно часто. Даже после Переносов. Если не натыкались на интродуктов, конечно.

По непонятной причине узкая полоска пространства, ограниченная железнодорожными рельсами, давала реальные шансы на возвращение. Меняя направление движение на противоположное, поезда вновь попадали в Переносы, перебрасывавшие их в точности на то же самое место, с которого они уже были телепортированы аномалией.

Необъяснимо, но факт… Впрочем, не так уж и необъяснимо. Объяснить феномен пытались многие.

Согласно одной из теорий, неудавшийся эксперимент с вагоном на железнодорожном полотне каким-то образом повлиял на всю связанную между собой сеть железных дорог. Или, наоборот, железка оказала влияние на развившуюся телепортационную аномалию. Физические, химические или электромагнитные свойства углеродистой стали, протянутой на тысячи километров, каким-то образом частично нейтрализовали и стабилизировали действие Переносов.

Было объяснение и попроще. Сторонники другой теории утверждали, что возвратиться в исходную точку после Переноса можно, только если двигаться назад, в точности следуя предыдущей траектории своего движения. Тогда, якобы, непременно случится обратный Перенос. Однако вести, к примеру, машину тютелька в тютельку по своим следам не получится ни на шоссе, ни на грунтовке, сколь бы не был опытен водитель и как бы он не старался. Минимальный «люфт» протекторам все-таки будет обеспечен. Вода в этом плане – еще менее надежная стихия. Даже автопилот самолета не гарантирует стопроцентного, до сантиметра повторения маршрута. Воздушные потоки хоть немного, но собьют машину с курса.

А вот железная дорога – совсем другое дело. Поезд, движущийся по рельсам в одну сторону, обратно покатится тем же самым путем. Абсолютно тем же самым.

Так или иначе, но железнодорожный транспорт стал, по сути, единственной связью Москвы с внешним миром. А подмосковные пристанционные Форпосты эту связь всячески берегли и поддерживали.

– Ну, раз ты в курсе событий, Гус, значит, должен гордится новым местом службы и не жалеть о старом, – торжественно объявил Кирилл Васильевич.

«Есть гордиться», – со вздохом подумал Егор, не чувствуя, впрочем, никакой гордости, зато ощущая щемящую тоску и сожаление об утраченном теплом местечке в гарнизоне МКАДа.

– Служить будешь во втором взводе станционной роты, – Кирилл Васильевич перешел на деловой тон. – Сейчас тебе дадут краткую вводную, потом пройдешь инструктаж, получишь оружие и встанешь на довольствие. Сегодня обустраивайся, а с завтрашнего дня займешься делом. Для начала поработаешь кондуктором-охранником на пригородных поездах. Правила, как я уже говорил, у нас простые. Тварей-интродуктов мочить, при необходимости – отбивать атаки провинциалов, но боеприпасы зря не транжирить. Выполнять все приказы командира. Подчеркиваю – все. За неповиновение – расстрел на месте. Без трибунала. Наши офицеры таким правом обладают. Да и еще: если покалечат, – пеняй на себя: виза автоматически аннулируется, и ты вылетаешь за Форпост. Иждивенцы здесь на фиг никому не нужны. У нас с этим, даже строже, чем в Кольце. Все. Свободен, боец.