Читать книгу Страховщик - Руслан Сулумбекович Бахарчиев - Страница 3

Оказавшись в офисе, я принимался за рутину этого бытия, которая так тяготила. Я точно для себя знал, что ненавижу свою работу. Я ненавидел этот запах кабинетного утра, эти улыбки и то, с какой радостью все приходили на рабочие места и начинали свой день.

Это была среднестатистическая страховая компания, где я был прилежным рядовым сотрудником, проработавшим ни первый год, но не видевшим никакой перспективы в том, чем занимаюсь. Нелюбовь к тем людям, с которыми была связана моя деятельность будь то мои начальники, коллеги или наши клиенты, граничила с социопатией.

Начиная рабочий день я уже ждал его окончания, вот только он злонамеренно тянулся очень долго. А когда наступал вечер, быть может только тогда я всем прощал их примитивность и их бездарность.

После окончания рабочего дня я всегда шел до ближайшего кафе, в котором я проводил каждое утро, сидел некоторое время за столиком, затем уходил домой.

Порой мне казалось, что вот-вот ко мне кто-то присядет и заговорит со мной, хотя я сторонился людей и потому этот «кто-то» предпочтительнее был выдуманным, был в моем сознании, но для меня реальным персонажем. Может показаться, что я сумасшедший, но нет. Я просто в один момент перестал доверять людям и не потому, что мне кто-то сделал что-то плохое, нет, я просто как будто бы разлюбил человека.

Каждый такой вечер единственный кто меня ждал, это была моя пустая маленькая квартира без кухни, которую я арендовал. Она была настолько маленькой, что даже мечты о большой счастливой семье не умещались в ней. Всегда чистая, минимум мебели, и каждый раз, когда мне нужно произнести слово «квартира», я хотел бы сказать «конура». В ней было всё необходимое, кроме пространства. На окнах висели тяжелые горохового цвета шторы, которые скрывали меня в минуты хандры от света дня. Стены были голыми, хотя я всегда хотел, чтобы в моей собственной квартире висели фотокартины. Диван-кровать, кресло, стол, стул, полка для книг, телевизор и весь этот минимум был способен заполнить эту конуру. Туалет был совмещен с ванной, кухни не было и поэтому можно было сказать, что это кухня-коридор. Общаясь с людьми мне было сложно объясняться, потому, что для простоты общения я не называл вещи своими именами, ибо это было бы очень сложно, и это вызывало у меня дискомфорт, потому, что я как будто бы скрываю правду, например, когда я хотел сказать, что я вышел из ванной, которая, на самом деле, также туалет, и прошел в зал, хотя я на самом деле прошел в принципе в одну и ту же единственную комнату, а в целом всё это помещение с туалетом, ванной, кухней, коридором и было одной единственной комнатой, то я, как бы, лгал. И потому разговаривая с людьми по телефону, я больше старался описывать свои действия, чем перемещения, вместо мол «сейчас схожу в…» я говорю «сейчас возьму…» или «сейчас сделаю…» Даже такие мелочи усложняли эту жизнь, заставляя проводить её в вынужденном самообмане. Обман везде. Даже в сутках не 24 часа.

Та тишина, с которой встречала эта квартира была настолько жалкой, что, возможно меня охватывали панические атаки. Случалось, всегда спешить поскорее включить свет и своего единственного друга – телевизор. После чего комната обретала хоть какой-то признак жизни.

Она была для меня аллегорическим сравнением состояния смерти, а эта тишина – её метафорическим образом.

В ней мне не хотелось жить. Иногда я мог сползти с дивана и забиться в угол и мне хватало угла обзора моих глаз, чтобы обхватить ее взглядом полностью. Пребывание в ней было каким-то состоянием клинической смерти, пока я не покидал ее.

Раздался телефонный звонок.

– Алло?

– Привет. – бодро проговорил женский голос на той стороне. Это была мама.

– Да, мам, привет.

– Как твои дела? Как настроение?

– Все хорошо, мам, только вернулся с работы, планирую отдохнуть, как вы там?

– У нас всё замечательно. Твоя племянница не дает нам покоя! – засмеялась она.

– А как там Сафия – справился я о своей сестре – у неё всё хорошо?

– Да, да. Всё замечательно, я сейчас передам ей трубку.

– Привет, Виктор, как дела?

– Привет! Всё хорошо. Как там моя племяшка?

– О, не спрашивай! Весь день не дает покоя – рассмеялась она громко – Когда уже к нам заедешь?

– Пока не знаю, много работы – соврал я – но я постараюсь. Я постараюсь в ближайшее время – ответил я, пытаясь говорить так, будто бы мой голос бодр и весел.

– Ладно, Виктор, до встречи, приезжай поскорее, мы все соскучились.

– Да, да, конечно. Целуй племяшку.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Я положил мобильник рядом. Мне стало как-то легче на душе и в то же время грустно.

На самом деле мне было очень жалко и себя и маму, и сестру, и ее маленькую дочь, потому что я ничего не мог им дать. Это убивало меня. Я чувствовал себя беспомощным и бесполезным. Эти мысли опять заставили меня себя жалеть.

Незаметно для себя я оказался возле холодильника, откуда вытянул открытую бутылку водки, газировку и вернулся ко столу перед телевизором.

Я опять пил, жалел себя, ненавидел и плакал. Мне казалось, что каждый мой день повторяется и я никогда из этого не выберусь.