Читать книгу Цифровые души - Руслан Витальевич Галка - Страница 3

Ираклий просыпается после обеда. В комнате свежо, как в рекламе стирального порошка. Спал с открытым окном, чтобы мартовский воздух быстрее выветривал пары алкоголя из помещения. Через силу заставляет себя поесть. Дважды принимает прохладный душ, который по идее должен вернуть к жизни, но все равно чувствует себя разбитым, словно и не спал вовсе. «Вроде бы выпили немного – бутылка коньяка и немного водки на троих. Закусывал плотно. Стоило на коньяке остановиться и валить домой, – думает он. – Нет, Аркаше, как всегда, было мало. Жажда нереальная, уже выпил литра два воды, и все равно сушит, как в финской сауне. Как там жених, пережил годовщину брачной ночи? Позвоню ему. Где же телефон?»

Телефон. Фотографии Наташи. Похищение. Рой. Пастух. Воспоминания накрывают Ира. «Лишь бы они не сломали телефон! На нем сохранены фотографии Наташи, которые она убрала из общего доступа. Почему же я не сделал резервные копии на компьютере», – отчаивается Ираклий. Повлажневшие от волнения руки находят мобильник в кармане пальто. Девайс не включается. Трясущиеся пальцы с трудом открепляют заднюю крышку, и мужчина пытается вытащить аккумулятор. Телефон выскальзывает из рук и с удовольствием сигает на пол. Чертыхаясь, Ираклий поднимает аппарат, вставляет аккумулятор и пытается включить его еще раз. К большому облегчению, телефон загружается, заряд – девяносто процентов. Фотографии на месте. Холодная испарина, словно конденсат на окне переполненного автобуса покрывает лоб Ираклия. Садится на пол и пытается спокойно дышать. Не выходит, сердце в ритме техно-музыки выдает прямую бочку под 140 ударов в минуту.

«Успокойся. Дыши глубже. Возможно, если предположить чисто теоретически, они говорили правду. Доказательства? Доказательство номер раз – телефон. Его явно выключили на уровне железа. Вчера не работал, хотя был полностью заряжен, – рассуждает он. – Как вариант, пока я был в отключке, они вытащили аккумулятор, вставили между контактами какую-нибудь бумажку. А сейчас я телефон уронил, затычка выпала. Вот он и заработал.

Что еще? Номер два – потеря сознания. Укол? Какое-то сильнодействующие снотворное. Странно, что так быстро подействовало. Но я не эксперт, может, выпитый алкоголь усилил его эффект? Хотя… Я только вышел на улицу. У Аркаши было душно, а тут свежий воздух, вот меня и развезло. Может, просто испугался? Снотворного никакого не было. Видимо, у громилы был перстень острый, либо я поцарапался о перила подъезда и не заметил.

Эх, зря все про шлем рассказал. Раскрутили меня. Выложат видео нашей беседы в интернет, и моей карьере конец. Корейскому шлему, конечно, это уже не поможет, покойника не воскресить. Но мне уже никто не доверит ни одного серьезного проекта. Будут думать, что не держу язык за зубами. Видимо, придется на год затаиться, пока шум не утихнет. Ладно, деньги есть, поеду на год на Гоа или в Таиланд, отдохну. А потом – за работу с новыми силами, но на всякий случай найму телохранителя.

Полегчало, надо бахнуть апельсинового сочка стаканчик. Добавить может водки в сок? Никаких важных, государственного масштаба дел у меня сегодня нет. Государственных дел. Государство. Меня ищет государство. О мой бог, вот, что вчера напугало больше всего – они знают про кредит!»

Ираклий надеялся, что история с кредитом осталась в прошлом навсегда, а так как воспоминания были неприятными, можно даже сказать болезненными, запретил себе ее вспоминать. Сама же история и ее причины были банальны – женщина, деньги.

Будучи студентом, Ир познакомился с фантастически привлекательной девушкой Светланой, победительницей нескольких локальных конкурсов красоты. Самое невероятное – он тоже ей понравился. Когда они были вместе, его разрывали два противоположных ощущения. Первое – невероятное счастье от возможности созерцать и прикасаться к идеальной красоте. Второе – он чувствовал себя вне зоны комфорта, да так остро, что космонавт на его месте решил бы, что выход в космос – просто прогулка в песочнице. Преследовало чувство, что окружающие, как и он, понимают: эта девушка для него слишком хороша. Это заставляло совершать безумные поступки – горы цветов, дорогие рестораны, подарки, сюрпризы и как предсказуемый итог – огромные долги. Ираклий занял у всех знакомых, малознакомых и знакомых знакомых. После учебы подрабатывал в такси и охранником по ночам, даже хотел перевестись на заочную форму обучения (родители были категорически против, это было их последнее желание – сын должен получить нормальное высшее образование), но все же нашел силы признаться Светлане, что у него трудности с деньгами. У него была проблема, она предложила решение, с которым, не раздумывая, согласился. Да и думать в то время было нечем, мозг был в полном подчинении у сердца.

Близкие Светланы занимались серьезным бизнесом, и она свела Ира с ними. Как оказалось, под серьезным бизнесом скрывалось пошлое мошенничество – получение кредитов по поддельным документам. Изготовление бумаг, подтверждающих высокий доход и платежеспособность Ираклия, а также договоренность с менеджером банка, выдающим кредит, близкие брали на себя. Все, что требовалось от Ира – съездить в соседний город, зайти в определенное время в обозначенное банковское отделение и получить кредит в несколько десятков миллионов наличными. Вознаграждение в пять процентов от суммы кредита ему обещали привезти на следующий день после пересчета денег. Эти пять процентов позволили бы не только погасить все долги, но и, как предложила Светлана, отдохнуть вместе на Бали.

Ираклий сделал все строго по инструкции, но своей доли так и не дождался. Исчезли не долги, а Светлана вместе с дружками. Номера телефонов больше не обслуживались, со съемной квартиры она съехала. Ир понял, что его кинули и подставили.

Только спустя несколько недель, когда утихли чувства, Ираклий смог хладнокровно все проанализировать – осознал, что стал жертвой и соучастником аферы, подстроенной подельниками Светланы. Обращаться в полицию не стал, так как понимал: единственный, на кого есть доказательства совершенного преступления, – он сам. Оставалось только надеяться на профессионализм преступников и высокое качество документов-фальшивок, лишь это могло спасти Ираклия от ответственности. С тех пор он пришел к выводу, что главное в жизни – деньги. Были бы у него деньги – никогда бы не попал в такую ситуацию. Прошло уже три года. Вчерашний разговор показал, как сильно заблуждался, рассчитывая, что преступление прошло без следа.

На поверхности стола завибрировал мобильный телефон, прерывая неприятные воспоминания. «Черт побери, беззвучный режим, а мощному басу позавидовали бы на соревнованиях по автозвуку. Аж больно», – недовольно отмечает страдающий с похмелья. Неизвестный номер. Поколебавшись несколько секунд, отвечает:

– Алло?

– Завтра в восемь сорок пять у подъезда, – без представления, буднично, как автоответчик звучит мужской голос.

– У какого подъезда? Кто это? – теряется Ираклий.

– Смирнов. Твоего подъезда. На работу поедем. Решил, мы шутили?

– Нет, нет. Я все воспринял серьезно, – спешит согласиться Ир, – просто, что-то сегодня неважно себя чувствую.

– Молоко пей, оно нейтрализует остаточные последствия от препарата. А лучше кефир, заодно и опохмелишься, – то ли сочувственно, то ли с издевкой говорит Юрий.

– Какого препарата? Не понял.

– Которым тебя укололи. До завтра.

Ираклий хочет еще что-то спросить, но собеседник уже отключился. Не желая оставлять последнее слово за ним, Ир злобно, но беззубо бурчит: «До завтра. Смотри мне, не задерживайся, иначе найду другого водителя».

***

Сильный ветер и утро не по-весеннему холодное, но Ираклий не успевает ни замерзнуть, ни толком насладиться свежим воздухом. Ровно в назначенное время во двор заезжает пузатый внедорожник. «Автомобиль-аквариум, – думает Ир. – Большой, безвкусный и требующий много внимания».

Колеса джипа лениво месят остатки умирающего в грязи снега, и автомобиль вальяжно подкатывается к Иру. Моргают фары.

«За мной, – понимает он. – Эх, видел бы сосед-алконавт с третьего этажа на каком автомобиле меня забирают – пересрал бы так, что послушался меня и бросил пить, орать по ночам и вместо того, чтобы устраивать разборки с женой, устроился бы на работу».

Юрий Смирнов за рулем. «Утро доброе» и крепкое рукопожатие, так здороваются либо близкие друзья, либо уверенные в себе люди. Ираклий невольно отмечает: такое приветствие импонирует. Он не любит, когда вместо сильной руки протягивают слабую ручонку, словно вялый сельдерей.

В машине царят ароматы сандала, дорогой кожи и парфюма с нотками цитрусовых. Из динамиков харизматично хрипит известный рок-музыкант, обличающий коррупцию и выступающий на государственных корпоративах. Иру кажется, что салон автомобиля больше его ванной комнаты, а иконке на приборной панели позавидовал бы провинциальный храм.

Автомобиль плавно выруливает из двора на дорогу. Ираклий не помнит точно, где находится офис Агентства, и не знает, куда они едут. Но так как живет в спальном районе вдали от центра, думает, что в любом случае придется тащиться и долго толкаться в пробках. Но, вопреки ожиданиям, машина Юрия набирает внушительную скорость и беспрепятственно несется вдоль съеживающихся при их приближении попутных автомобилей. Ираклий удивляется: с чего это вдруг им уступают дорогу? Ответом на незаданный вопрос оказывается едущий перед ними полицейский автомобиль сопровождения с включенным проблесковым синим маячком. Взгляд соскальзывает в зеркало заднего вида, позади – еще один с включенными фарами и мигалкой. «Серьезный подход. Значит, все правда: заглушка телефона, снотворное, Рой, крупные клиенты, доступ ко всем профилям. Да, вляпался. Это высшая лига, а не моя студенческая самодеятельность. Но, не стоит бояться, я им нужен. Заработаю тучу денег, а еще может смогу и Наташу найти», – думает он.

– А это зачем или всегда так ездишь? – будничным тоном, словно каждый день ездит в сопровождении конвоя, спрашивает Ираклий, указывая на машину сопровождения.

– Ты же не хочешь опоздать на работу в первый рабочий день? Шучу, стал бы я из-за тебя мигалки заказывать. Ты бы и на автобусе до Агентства доехал, если бы помнил, где оно. У меня совещание. Стараюсь не привлекать лишнего внимания, но сегодня опаздывать нельзя, – объясняет Юрий, не сводя глаз с дороги.

– Из-за совещания такой загруженный или есть другие причины? – интересуется Ир, решив, что за спрос не бьют, можно попытаться и поговорить.

– Типа наблюдательный? Или хочешь в доверие втереться?

– Абсолютно бескорыстно спросил. Мы же как никак будущие коллеги, а я командный игрок. Знать свою команду лишним не будет. Тем более, вы знаете обо мне почти все, а я о вас ничего, – оправдывается Ираклий, уже успевший пожалеть, что завел этот разговор.

– Много работы, – сухо отвечает Смирнов, – не обращай внимания, тебя это не касается.

– Точно не касается? – переспрашивает Ир, уверенный, что причина как раз в нем.

Водитель замолкает. На виске запульсировала венка. От Ираклия не ускользает, что вопрос не понравился – до этого Юрий вел машину одной рукой, сейчас же схватился двумя. «Подсознательно ищет опоры», – решает пассажир.

– Ладно, все что я сейчас расскажу – только между нами. Идет? – спрашивает Юрий, переводя взгляд на него.

– Безусловно, – заверяет Ираклий.

– Твое положение в Агентстве шаткое. Мне стоило больших усилий уговорить Николая Ивановича оставить тебя работать на нас и не передавать корейцам. Он хотел загладить наш провал, а заодно потребовать с них еще денег за то, что нашел источник неудачи. Я лично вступился за тебя, так как уверен, что ты можешь быть полезен Агентству.

– Спасибо, я благодарен, – искренне отвечает Ир, которого не радует перспектива отвечать за нанесенные миллиардные убытки.

– Да, но это не все. Николай Иванович не любит, когда его мнение оспаривается, и он решил отомстить мне.

– Как?

– Поручив тебе сложный проект и назначив меня куратором. Ты с ним не справишься, и это будет доказательством, что я ошибся, вступившись за тебя, – объясняет Смирнов.

– То есть положение шаткое не только у меня, но и у тебя?

– Да, можно сказать и так.

– Окей. Что за проект? Откуда такая уверенность, что я не справлюсь?

– "Сирамидзу". Это сеть ресторанов японской кухни. Слышал про таких?

– Нет.

– Не удивительно. Как мы ни старались, так и не удалось их раскрутить. Сначала продвижением в качестве эксперимента занимался я. Но это не основная моя специализация, да и с креативом у меня не очень – не справился, – нехотя признается Юрий. – "Сирамидзу" перепоручили Калачеву, ранее – лучшему пастуху Агентства. Проект забуксовал, а в конце концов вообще оказался заброшенным, так как Дмитрий был вынужден переключиться на продвижение корейских шлемов виртуальной реальности. А там, как на зло, ты со своим Олежкой и его волосами. На сегодня у Агентства всего два провала: "Сирамидзу" и шлемы виртуальной реальности.

– И что вы делали для раскрутки ресторанов? – Ираклий пытается уйти от обсуждения шлемов и причины провала Агентства, так как разговор опять вернется к нему как к основному виновнику.

– Полный отчет по нашим активностям уже ждет тебя в офисе. Об общей структуре Агентства и о наших ресурсах расскажу чуть позже. Ты будешь напрямую подчиняться мне и работать в первом отделе, который я возглавляю.

– Хорошо, – Ираклий мнется несколько секунд, но в итоге решается. – Еще один вопрос. Во время нашей первой встречи я немного растерялся и не спросил, сколько мне платить будете?

– Растерялся… Так бы и сказал: перепугался, – беззлобно улыбается Смирнов. – Ты будешь получать деньги с проекта "Сирамидзу". У них девять ресторанов в городе. По договоренности Агентство забирает половину чистой прибыли в течение двух лет. Твои – двадцать пять процентов от этой суммы. Хорошо поработаешь – очень хорошо заработаешь. Справишься – получишь более высокооплачиваемые проекты.

– Что-то я не догоняю. Они готовы отдавать Агентству половину прибыли? Это что за бизнес такой? – удивляется Ираклий.

– Обыкновенный отмывочный бизнес. Рестораны принадлежат жене влиятельного человека. Для нее важно, чтобы они были популярными, с высокой посещаемостью, тогда она сможет потешить самолюбие и гордиться статусом эффективной бизнес-леди. Ее мужу необходимо отмывать деньги, а это невозможно делать, когда рестораны пустые и постоянно генерируют убытки. Он может Агентству и всю прибыль от "Сирамидзу" отдавать, но предпочитает помогать нам другими способами. Все ясно?

– Да. У меня еще одна просьба. Познакомь с Калачевым. Хочу узнать лично, что делал по "Сирамидзу", да и заодно извинюсь за то, что уделал его со шлемом. Не хочу, чтобы у меня были враги внутри Агентства.

– Не получится, – говорит Смирнов, многозначительно выдыхает и добавляет, – он умер. Инфаркт на рабочем месте.

– Да. Сейчас времена тяжелые. Экология ужасная и вдобавок постоянные перепады погоды. Не все пожилые люди с этим справляются.

– Я не говорил, что он старик. Тебе сколько? 23? Ему было 25. Еще вопросы есть?

Вопросы есть, но желание их задавать пропадает. Дальше едут молча.

***

– В Агентстве работает всего четыре человека? – спрашивает Ираклий, проходя в кабинет, показанный Юрием.

– С чего это ты взял? – удивленно спрашивает Смирнов.

– Погорелый, ты и охранник на проходной. Больше никого не видел.

– Так это ж три, а не четыре.

– Ну еще должна быть уборщица, или вы по очереди дежурите?

– Юморист? У нас распределенная структура. Это главный офис компании. Тут только ключевые сотрудники, график свободный. Отчет по продвижению ресторанов "Сирамидзу" на столе. Изучай. Если вдруг что-то понадобится – составь список, вечером все купят. Я вернусь через час-полтора, как закончится совещание, – прощается Юрий, выходя из кабинета.

Оставшись один, Ираклий расслабляется в огромном вельветовом кресле. «Ситуация складывается лучше, чем ожидал, – думает он. – Офис Агентства в историческом центре города. Солидный особняк хоть и потертый, но смотрится монументально и весь увешан видеокамерами, как внутри, так и снаружи. У меня отдельный кабинет на первом этаже. Обстановка спартанская, но есть все необходимое. Да мне в принципе много и не надо – стол, два кресла, компьютер, доступ в интернет. Сюда бы еще кофе-машину, и можно жить. Единственное, что смущает – фотообои на всю стену с изображением сцены битвы. Какие-то мужики в степи, судя по всему, белые офицеры или царские солдаты окружены конницей противника, то ли монголами, то ли китайцами. Несмотря на превосходящие силы, часть солдат собирается дорого продать свою жизнь, скучковались и хладнокровно целятся из ружей в лавину всадников.

Замазать бы этих людишек, и получился бы отличный пейзаж. Шикарные горы, прозрачное небо. Ладно, могло быть и хуже. Например – «Бурлаки на Волге», тогда сразу стало бы ясно, что придется работать день и ночь. Странный все же выбор фоновой иллюстрации для кабинета».

Ираклий уже было собирается читать отчет, но вспоминает беседу по дороге на работу, и руки тянутся к ноутбуку кое-что проверить.

Компьютер абсолютно новый. Его дорогой металл пахнет кровью и большими деньгами. Ир жадно и с удовольствием вдыхает этот запах. Пальцы ловко набирают пароль от социальной сети. Зная возраст и место проживания, быстро находит аккаунт Дмитрия Калачева. Подозрение подтверждается. Юрий его запугивал, судя по последним действиям на странице, Калачев жив. Только вчера вечером он поделился ссылкой на статью про инновационный комплекс «Чувствительный» и прокомментировал, что гордится достижениями военной промышленности страны. Пару дней назад ужинал в "Сирамидзу", застал там известную певицу и даже выложил ее фотографию из ресторана. «Вряд ли Калачев умер сегодня ночью, скорее всего, его просто уволили. Смирнов меня запугивает, чтобы я серьезно относился к заданию, или переживает за свою шкуру», – думает Ир.

«Два непрочитанных, – Ираклий заходит на страницу сообщений. – Что там? Спам с просьбой вступить в группу и перепостить сообщение. Ага, и вопрос от Аркадия, нет ли новой подработки. У него проблемы с деньгами. Как так, я ведь буквально пару дней назад ему заплатил за проект?» – удивляется Ираклий.

По привычке заходит на страницу Наташи. К сожалению, ни обновлений, ни новых фотографий. Разочарованно вздохнув, понимает: делать нечего, надо браться за работу. Руки тянутся за отчетом, и он погружается в чтение. Информация поглощает полностью, и читающий неосознанно наматывает круги по кабинету. Под ногами скрипит старый паркет. В окно ветер веткой настукивает сбитый ритм, из коридора периодически доносится чей-то голос – весь этот шум сливается в сложносочиненный джаз, но он не мешает Иру, для него во всем мире сейчас существуют только распечатки в его руках.

– Что думаешь? – пугает внезапно появившийся Юрий. Ираклий понимает, что мужчина уже давно зашел в кабинет, но не хотел отвлекать его. Взгляд автоматически падает на экран смартфона, он перечитывал отчет уже больше двух часов.

– Да, хуже быть не могло. Хотя, для нас это хорошо. Какой идиот придумал эту концепцию продвижения? – спрашивает Ираклий.

– Это было групповое решение, – замявшись, отвечает Юрий.

– Ты?

– Сначала Калачев, потом я.

– Ясно. Все, что ты делал, – Ираклий поправляется, – то есть делало Агентство для продвижения "Сирамидзу" – набор банальных активностей, больше похожий на освоение бюджета. Хотя не расстраивайся, – решается подсластить пилюлю Ир, – уверен, большая часть ресторанов именно так и пытается рекламировать свои услуги. Фото блюд, накрученные лайки, розыгрыш призов за репост, комментарии ботов, приглашенные в ресторан знаменитости, рекламные материалы в модных СМИ. Знаешь, что потрясает больше всего?

– Нет, – сухо отвечает Смирнов.

– Две вещи. Первое – масштаб раскрутки, видно, что у Агентства или у клиента огромные ресурсы. Второе – отсутствие какой-либо скрепляющей идеи. Вы банально пытались завалить сеть постоянным упоминанием, что есть классные рестораны японской кухни "Сирамидзу", но не объяснили людям, чем они хороши и почему в них стоит зайти.

– Знаешь, как это исправить? – глаза Юрия блестят, как у плохого игрока в покер, собравшего сильную руку.

– Могу рассчитывать на те же ресурсы, что и вы? Бюджет на продвижение остался?

– Безусловно. Для нас главное – сделать рестораны "Сирамидзу" популярными. Твоя задача – написать план-концепцию продвижения. Пиши, словно ресурсы неограниченные. Реализацией займется мой отдел.

– Сделаю за два дня, – обещает Ираклий, – как напишу – пришлю тебе на электронную почту. На какую кстати?

– На какую почту? Ты еще на файлообменник выложи или лучше сразу в газете опубликуй. Никакой почты, никакого электронного документооборота. Напишешь, распечатаешь на принтере и отдашь мне. Затем пойдем докладывать Николаю Ивановичу, – дает указание Смирнов.

– Понял. И еще… Да ну, ладно, – Ир хочет сказать, что нашел профиль Калачева, и тот жив, но не решается.

– Что еще?

– Что это за картина странная? – находится Ираклий.

– Стыдно не знать родных классиков. Это Верещагин, «Нападают врасплох», – говорит Юрий менторским тоном.

– А почему она здесь висит?

– Потому что мертвые сраму не имут.

– Что? – не понимает Ираклий.

– Мертвым не стыдно.

– А, понял, – отвечает Ир, но сам недовольно думает: «Отлично объяснил. Я его спрашиваю одно, а он – муха тоже вертолет, но без коробки передач».

***

Ираклий не волновался даже на экзаменах, но сегодня, перед презентацией концепции Погорелому почему-то чувствует сильный мандраж. «Причина в том, что не знаю, примут мое предложение или нет. Когда работал на себя, было проще: придумал – сделал. Сейчас же сначала надо защитить свои идеи, а реализовывать их будут другие. Смысла волноваться нет. Самое страшное, что может случиться – скажут, что полная чушь, уволят, ну и ладно». – Он пытается успокоиться, стоя в коридоре и ожидая, когда пригласят зайти к Николаю Ивановичу. Скрасить ожидание помогает пролистывание на смартфоне знакомых до последнего пикселя фотографий Наташи.

Дверь открывается, Юрий кивком зовет его.

В кабинете сегодня на удивление светло – шторы убраны. Ир решает, что ранее это просторное помещение служило первоначальным хозяевам, владельцам особняка, залом для танцев. Высокие потолки, окна в пол. Вся мебель – стоящий у стены огромный стол и несколько кресел.

– Докладывай, – без всяких приветствий и любезностей говорит Погорелый, полулежа в кресле с неизменным, словно приклеенным к руке бокалом виски.

«Хоть бы присесть предложил», – недовольно думает Ир и садится, не дожидаясь разрешения или приглашения.

– Концепция следующая, – начинает он, краем глаза замечая, что Смирнов нахмурился, видимо, ему не понравилось самоуправство Ира. Погорелый, кажется, даже и не заметил, что Ираклий сидит. «Будете играть по моим правилам», – думает он.

– Концепция следующая, – повторяет Ираклий, – "Сирамидзу" – это сеть ресторанов настоящей японской кухни. Как большинство жителей нашей страны, которые никогда не были и, скорее всего, не будут в Японии, определят, что в ресторане подается настоящая японская еда? Только по косвенным признакам. Соответственно, наша задача предоставить максимум этих признаков.

Первый этап – найм шеф-повара японца. "Сирамидзу" даже не надо будет менять меню, просто во всех рекламных материалах указать, что ответственный за кухню – японец. Уж он-то знает, как готовить национальные блюда. Если найти подходящего шеф-повара не получится, то на крайний случай можно отделаться фотосессией японца на кухне ресторана.

Второй шаг: прекращаем платить деньги звездам и блоггерам с кучей подписчиков за отзывы о посещении ресторанов. Большая часть их подписчиков просто пролистывают такие посты, или это люди живущие в других городах или, что бывает чаще всего, – просто накрученные боты. Вместо этого надо нанять десяток японцев, живущих в нашем городе, чтобы регулярно ели в "Сирамидзу". Пусть составят график посещений, ходят по парам, по одиночке, большими компаниями, семьями. Их надо будет отфотографировать в ресторанах, причем таким образом, как будто фотографии сделаны незаметно. Задача – максимальное освещение их посещений ресторанов в социальных сетях. Пусть наши боты пишут, что видели настоящих японцев: с удовольствием ели в "Сирамидзу", отмечали день рождения, праздновали что-то. И периодически выкладывают фото. Через пару месяцев, после того как их лица примелькаются, японцев надо будет заменить на других. По этим пунктам вопросы есть? – спрашивает Ираклий.

– Продолжай. Все ясно, – отвечает Николай Иванович. Юра также согласно кивает, хотя всем в кабинете понятно, что решение будет принимать Погорелый единолично.

– Третий этап потребует больше времени на реализацию. Необходимо разместить рекламу ресторанов и обзоры в японских СМИ и путеводителях по нашей стране. С этими материалами будем работать по двум направлениям. Первое – размещение в социальных сетях отзывов и фотографий приблизительно следующего содержания: «был в Японии, там вовсю реклама ресторанов "Сирамидзу"», «японские путеводители рекомендуют посещать рестораны "Сирамидзу"». Второе – мы проплатим ряд статей «популярные места у иностранцев», «где едят экспаты» и тому подобное. В каждой статье будет упоминание, что "Сирамидзу" рекомендуют сами японцы.

И последний, бонусный этап. Не знаю, есть ли необходимые связи у Агентства, но было бы большой удачей пригласить посла Японии на открытие следующего ресторана или на обновление интерьера, меню… В принципе, повод можно любой придумать. Мероприятие должно пройти под девизом «Рестораны "Сирамидзу" – настоящая маленькая Япония».

Весь план-график расписан подробно в проекте, я распечатал несколько копий. Уверен, если все сделаем правильно, посещаемость заметно вырастет, – заканчивает Ираклий.

Пока мужчины переваривают услышанное, Ираклий рассматривает репродукцию картины, висящую над головой Погорелова. После укора Смирнова он прочитал биографию художника и историю создания нескольких его произведений. И сейчас понимает, что гора из человеческих черепов – это тоже работа Василия Верещагина. Даже вспоминает название – «Апофеоз войны», но до сих пор не может понять, какой смысл украшать офис Агентства картинами этого творца. А с ролью удручающего пейзажа в кабинете Николая Ивановича Ир определился: изображение, видимо, должно внушать благоговейный ужас посетителям кабинета перед его хозяином.

– Будем делать, – озвучивает свое решение Николай Иванович. Юрий сидит молча.

– У меня есть хороший человек, пишет отличные тексты. Могу привлечь для работы над проектом. Он способен писать от двадцати до тридцати отзывов в день. Это будут полноценные тексты, не калька и без самоповторов. Нам еще потребуются несколько человек, которе будут размещать отзывы в социальных сетях под разными профилями. Могу сам, но на это уходит очень много времени. Что-то не так? – смущается Ираклий, увидев, что на полном лице Погорелова растянулась широкая улыбка, который бы позавидовал бы Чеширский Кот.

– Все нормально. Писать тексты и размещать их – это прошлый век. Я так понимаю, Юра еще не рассказал, как работает Агентство?

– Я планировал попозже, решил не отвлекать его от концепции продвижения ресторанов, – отвечает Смирнов, и Ираклий понимает, что мужчина хотел проверить, будет ли принята концепция, а после решать – посвящать Ира в механизмы организации или нет.

«С этим Смирновым надо быть начеку», – решает Ир.

– Хорошо, я расскажу сам, – в руках у Погорелова словно из воздуха материализуется бутылка виски. Не спрашивая, разливает по полному стакану подчиненным и себе. Слегка пригубив, продолжает. – Угощайтесь. Виски отличный, а история долгая.

Ираклий слушается, отпивает немного, хотя предпочитает вино, но в редких случаях пьет коньяк или водку. Последняя кажется ему более честной. Нелюбимый виски приятно обволакивает ротовую полость. Хороший напиток, – решает Ир. Юрий не пьет.

– Несколько лет назад социальные измерения показали: все большая часть людей предпочитает получать информацию не по телевидению, а из Сети. Сначала государство попыталось контролировать интернет-СМИ, и даже были определенные успехи, но со временем произошел сдвиг. Люди почти перестали доверять любым СМИ, и главным источником новостей для них стали друзья, реальные и виртуальные. После волны революций в странах третьего мира, инициированных и организованных через социальные сети и мессенджеры, мы осознали, главный ресурс – это социальные связи. Функционеры попытались создать несколько так называемых фабрик троллей. А также вели публичные страницы, замаскированные под независимые новостные издания, которые предназначались для граждан нашей страны и стран, входящих в сферу наших интересов. Администраторы страниц координировали свои действия и вводили пользователей в заблуждение. Но в итоге истории об их деятельности всплыли в зарубежных СМИ и проекты прикрыли, финансирование прекратили.

Подход пересмотрели. Было создано Агентство, главной задачей которого стало формирование и управление пулом виртуальных профилей в социальных сетях. База профилей под управлением Агентства называется Рой. Сейчас в Рое 275 тысяч профилей. У них есть собственная система рейтинга качества. Самые низкоуровневые профили – это просто пустые записи вымышленных людей без друзей, фотографий и с минимумом информации на странице, используются для накрутки количества просмотров, лайков и дизлайков. Это простые боты.

Профили классом повыше – с фотографиями пользователя, чаще всего из фотостоков, иногда сгенерированные нейросетями. У них есть некоторое количество друзей, часть из которых может быть реальными людьми, которые добавляют себе в контакты не разбираясь, и часть – участники Роя разного уровня. Эти профили используются для раскрутки товаров, идей и поддержки необходимых общественных настроений и государственных инициатив.

На третьем месте – заброшенные аккаунты, владельцы которых потеряли интерес к социальной сетям, умерли или по другим причинам не могут к ним подключиться. Так как у нас есть информация от провайдеров интернета, мы можем анализировать активность пользователей и, если профиль заброшен, перехватываем контроль над ним.

И, наконец, жемчужина Роя, лучшие профили – цифровые души. Это аккаунты реальных людей, контроль над которыми они отдали Агентству. Мы заключаем с ними соглашение. Они не разглашают, что аккаунты в социальных сетях ведут не сами, а также обязуются регулярно предоставлять определенное количество фотографий для актуализации информации. По нашей аналитике, при условии, что у среднего реального пользователя социальной сети не меньше 150 друзей, как минимум один-два будут цифровыми душами, и пять-шесть – низкоуровневыми участниками Роя. Чаще всего необходимые Агентству вбросы информации делаются цифровыми душами, затем распространяются по сети реальными пользователями, и мы поддерживаем необходимый уровень охвата с помощью профилей попроще.

Ираклий ошарашено делает полный глоток. От информации, а может и от виски кружится голова. «Вот это масштаб, с такими ресурсами можно раскрутить любой товар. А не цифровая ли душа Наташа?», – испуганно задумывается Ир.

– Да, я понимаю, что это звучит фантастически. Я расскажу, как это работает, чуть позже, – комментирует удивление Ираклия Погорелый. – Помимо рейтинга профилей по качеству информации (настоящее или вымышленное имя, наличие фотографий и их актуальность, полнота представленных сведений) мы еще измеряем силу профиля. Сила профиля – это количество друзей из числа реальных пользователей социальных сетей, то есть потенциальный охват целевой аудитории. Как понимаешь, одно дело – если ты прочитаешь новость на информационном портале, и совсем другое – если эту новость активно размещают и рекомендуют твои друзья. Благодаря этому мы можем формировать персонализированную информационную повестку для выбранной целевой аудитории и склонять их к необходимым действиям.

– Мечта любого рекламного агентства! – восхищается Ир.

– Реальность, – по-отечески отвечает Николай Иванович. Пустой стакан глухо ударяется о стол, и мужчина продолжает. – Соответственно, как это работает внутри агентства. У нас есть несколько десятков человек, которые работают охотниками. Их главная задача – скупка цифровых душ. Они покупают аккаунты людей, которые прошли через банкротство или у которых неприятности с законом, и потому они больше не хотят заниматься ведением своих профилей. Так же скупаются аккаунты различных дауншифтеров, переезжающих, проходящих реабилитацию, умирающих, да и просто людей, которые пытаются жить реальной жизнью. Охотники работают по всей стране, часть из них за границей, так как иностранный рынок нам тоже очень интересен.

Теперь переходим к нашей элите. Элита Агентства – такие люди как ты, пастухи. Пастух определяет, куда пойдет Рой, какое информационное поле он будет формировать и какими средствами. После того, как концепция готова, она передается воспитателям. Воспитатель – человек, ответственный за программирование Роя. У него полный технический контроль над Роем. И две задачи. Первая – подготовить выборку аккаунтов, подходящих по демографическим, гендерным и географическим показателям. Вторая – задать необходимый дискурс и подобрать слова для обучения нейронной сети, занимающейся созданием текстов. Собственно, поэтому я и смеялся, когда ты предложил привлечь на работу человека для написания текстов. Наши воспитатели пишут на одну тему около десяти объемных текстов, которые скармливают нейронной сети, а она уже сама формирует сотни текстов в рамках заданной концепции. Но человека приведи, может, найдем для него подходящую позицию. Юра, посмотришь?