Читать книгу Параллели Зазеркалья - Руслан Юрьев - Страница 9

Жестокий самурай воображения

Оглавление

На званом ужине, устроенном Иваном Савельевичем Сергеевым на прошлой неделе, Максим Любимов познакомился с людьми, которые и правда могли оказаться его потенциальными клиентами. Иван Савельевич был его давним знакомым. Он занимал должность украинского консула и, имея хорошие связи, не раз помогал Любимову установить контакты в среде бизнесменов и министров. Так вот, на званом ужине Иван Савельевич познакомил его с бизнесменами из Дании, а также французом Жаком Мерсьером и его подругой Елизаветой. Они перекинулись несколькими фразами; можно было бы и укрепить знакомство, но француз с подругой поспешно удалились с вечеринки, так и не попрощавшись толком.

В понедельник Любимов сам позвонил Ивану Савельевичу и пригласил его на обед.

– Только, Иван… почему бы тебе не захватить с собой твоих знакомых датчан вместе с французским гостем? Думаю, мы можем пообедать в японском ресторане и пообщаться. Я бы поговорил с ними о бизнесе, они явно проявили интерес к моим яхтам.

– Любимов, дружище, а я-то поначалу обрадовался, думал, ты просто хочешь со мной пообедать! Но теперь понимаю, что это будет чисто деловое мероприятие.

– Иван, кончай. Сколько раз мы просто встречались, без всяких разговоров о сделках. Ладно, если ты так хочешь, приходи один.

– Ха-ха, да я пошутил, дружище! Я же тебя не первый день знаю. Конечно, мы можем пообедать все вместе. Я позвоню своим знакомым и приглашу.

– О’кей. Как насчет среды? Подходит?

– Думаю, да. То есть у меня нет проблем, но надо переговорить с остальными.

– Прекрасно, дай мне знать до завтрашнего дня, если ответ будет положительный.

– Договорились. До встречи.

– Пока.

На следующий день Иван Савельевич позвонил и сообщил, что все улажено. Они назначили встречу в японском ресторане Raw, у которого как раз сейчас и был припаркован «Ягуар».

Любимов распахнул дверь ресторана и вошел внутрь. Сразу окутала мелодичная японская музыка. Можно было уловить очень легкий аромат соевого соуса вперемешку с имбирем. Взгляд притягивал огромных размеров аквариум. В нем плавали экзотические рыбы самых разных цветов. Внимание привлекла большая рыбина с длинным вытянутым туловищем, как у змеи. Она неторопливо плыла в толще воды и вдруг застыла на месте. Казалось, она смотрит одним глазом (другой был не виден) на вошедшего в ресторан Максима. Он сделал шаг к аквариуму и посмотрел в блестящий глаз рыбы.

– Господин Любимов, вас, как всегда, интересует наша Берзек, – послышался за спиной голос метрдотеля. – Каждый раз, когда вы бываете у нас, любуетесь ею.

Максим обернулся.

– Добрый день, – поприветствовал он его метрдотеля. – Ею?..

– Да, именно. Это самка… Скажем так – девушка. И в самом расцвете сил, – метрдотель дружески подмигнул. – Хе-хе… гм… Ваши друзья недавно прибыли, они вас ожидают, прошу вас.

В зале ресторана было несколько столов, но его изюминкой считались кабинки в японском стиле с раздвигающимися в стороны дверями-ширмами шоджи. Были здесь и традиционные комнаты, отделенные от общего зала фусума – непрозрачными перегородками разукрашенными узорами; при входе в комнаты, где можно было сидеть на полу на мягких подушках, полагалось снимать обувь. Экзотика, конечно, но сегодня Любимов ограничился тем, что заказал кабинку с обычным столом, за которым можно было сидеть в обуви. По пути к кабинке он поймал несколько улыбок от дружелюбных официанток-азиаток, одетых в традиционном стиле гейш.

Иван Савельевич привстал и, пожав ему руку, радостно затараторил:

– Любимов, дружище, добро пожаловать! Как дела? Как жизнь? Давненько же мы не обедали вместе! Рад тебя видеть!

– Приветствую тебя, Иван! Все в порядке! Как у тебя дела? Рад тебя видеть тоже. Кстати, прости… вернее… – Максим посмотрел на гостей, сидящих за столом. – Вернее, простите за опоздание. Были дела, да и пробки на дороге нарисовались некстати.

– Да ладно, не бери в голову. Мы и сами пришли буквально пять минут назад. Нет проблем… Кстати, я тебя не представляю, вы ведь познакомились у меня на приеме. Пожалуй, ты не знаком только с господином Мандельштамом. Господин Мандельштам является представителем Credit Suisse. И он особенно вовлечен в валютную игру на бирже, если ты понимаешь, о чем я, – улыбнулся Сергеев.

– О да, игра с фортуной, – важно кивнул Жак Мерсьер.

– Нет, скорее игра со статистикой и чисто технический анализ, – весело ответил Мандельштам.

– Главное, что игра. А какая – неважно, – добавил Любимов, сверкая белозубой улыбкой и усаживаясь за стол.

Расположившись удобнее, он поприветствовал присутствующих, быстро оглядывая каждого. Датчане, как и Мандельштам, были мужчинами в возрасте, с седыми висками и почти одинаковыми залысинами. Жак Мерсьер – помоложе, лет под сорок, типичный француз с вытянутым подбородком, спортивный, подтянутый, в белой рубашке без галстука. В длинных пальцах он держал мундштук из слоновой кости, в котором дымилась тонкая сигара. Нагловатый, как показалось Любимову. Он перевел взгляд на подругу Мерсьера Елизавету Цветкову, она в этот момент что-то говорила Мерсьеру по-французски.

Иван, восседавший в правом торце, открыл меню.

– Что будем пить, уважаемые? – торжественно спросил он.

– Вообще-то, по японской традиции здесь пьют саке, подогретую в кипящей воде, – взял на себя инициативу Любимов. – Хотя мы можем нарушить традицию и заказать бутылку хорошего белого вина.

– Oui, вино. Мы бы предпочли вино, – мягко произнес француз, затянулся и выпустил в потолок колечко дыма.

– Вино? – повторил Любимов, обращаясь ко всем остальным.

Заручившись согласием, он подозвал официантку и заказал бутылку самого лучшего вина в заведении.

Неожиданно зазвонил его мобильный телефон, и он, извинившись, вышел из кабинки, чтобы ответить.

– Алло!

– Привет, Любимов, это я…

– Да, я понял. Как твои дела?

– Как сажа бела… хе… Прости, что докучаю тебе своим звонком. Как сказать… это… Ну, у меня, короче, появились кое-какие соображения насчет… насчет Наташи. Прости еще раз за беспокойство, но мне кажется почему-то, что ты понимаешь меня лучше остальных. Мне как-то неудобно… гм… мы не могли бы встретиться где-нибудь… поскорей, я бы хотел обсудить с тобой эту тему.

– Постой, – прервать его Любимов. – Я все понимаю, но сейчас я на важной встрече, поэтому, к сожалению, не могу долго оставаться на линии. Меня ждут клиенты, и это… это как-то не совсем этично. Я думаю, дружище, ты немного устал, и тебе следовало бы отдохнуть. Я не смогу с тобой встретиться, так как у меня после этого назначены еще две деловые встречи с клиентами, которые приехали к нам в город всего лишь на один день для переговоров. Пойми, я не могу это отложить. Если у тебя появились кое-какие соображения, то они никуда не убегут. Почему бы тебе не отдохнуть немного? Знаешь, утро вечера мудренее, гм… хотя сейчас обед, ну да ладно, ближе к вечеру… Может, твои соображения выльются во что-то более определенное. А мы на днях созвонимся и встретимся. Ну как? Согласен? – Любимов бросил взгляд в сторону кабинки и увидел, что официантка уже откупоривает бутылку. – Ты меня слушаешь?

– Да, да, я тебя слушаю… я понял… Ты был одним из моих лучших друзей, – после небольшой паузы вновь послышался голос. – Ну, не буду тебя задерживать тогда. Ты прав, мне стоит отдохнуть… До свидания… Прощай…


Закончив разговор, Любимов призадумался, потом тряхнул головой, как будто это могло помочь отбросить мысли, для которых у него сейчас просто не было времени. Пора возвращаться к гостям.

Войдя в кабинку, он услышал голос Жака Мерсьера, который взял на себя роль дегустатора вина.

– Неплохо… Гм, совсем недурно… Chardonnay, вино региона Bourgogne, – бормотал француз, подняв подбородок кверху. – Говорит само за себя, нежное, тонкое, ароматное… oui, с лимонным ароматом, приятное на вкус… – Он сделал еще один глоток и вытянул губы вперед, смакуя. Потом затянулся из своего мундштука и, выпустив дым в сторону официантки, с нагловатой ухмылкой посмотрел на свою подружку.

Сидевшие за столом, казалось, были впечатлены, что его явно забавляло. Любимов кивнул официантке, чтобы та разлила вино гостям. Когда его бокал наполнится, отпил немного.

– До того как это вино изготовили, до того как соки прошли через все нужные стадии, прошли ферментацию… она была печальна… поначалу, – задумчиво протянул он.

– Она была печальна? О чем ты, дружище? – Иван Савельевич направил вопросительный взгляд на Любимова.

– Да, именно, – кивнул Любимов. – Ветерок дул северо-западный.

Теперь уже все сидящие за столом устремили на него свои взгляды.

– Мы тебя не понимаем, дружище, – пожал плечами Иван. – О чем ты? Какой ветерок? Кто был опечален? Кто это – «она»?

– Девушка, которая участвовала в сборе винограда для этого вина, – ответил, слегка помедлив, Любимов.

Потом он отпил еще немного и продолжил, не давая другим очнуться:

– Даже несмотря на то, что девушка была печальна, она все равно пошла в долину собирать виноград. Осторожно срывала гроздь за гроздью и аккуратно складывала в корзину, а тревога тем временем росла. Она въедалась в ее сознание, как вирус, поражая все светлое и заполняя ее сущность сомнениями. Но девушка все равно продолжала срывать грозди своими нежными ручками. Она поняла, что возлюбленный не любит ее, и это печалило ее, ведь она любила его всем сердцем. А если чувства не взаимны, вряд ли они будут вместе. Девушка сорвала еще одну гроздь и положила в корзину, которая была уже почти полной. Тут печаль окончательно овладела ею, заполнила ее душу, как грозди винограда заполнили корзину. Не выдержав, девушка заплакала. Она не рыдала, а тихонько плакала. Слезы стекали по ее милому личику и губам и падали в корзину на грозди винограда, просачивались в ягоды, прямо в мякоть… – Любимов приподнял бокал с вином и, посмотрев на него, продолжил: – Да, она плакала… но… недолго. Ветерок в тот день дул северо-западный, и он постепенно выветрил какую-то часть печали из ее души. Девушка уже собиралась сорвать очередную гроздь, как вдруг услышала за спиной чье-то дыхание. Она обернулась и увидела соседского паренька, который тоже пришел собирать виноград. Заметив, что девушка плачет, он решил подойти и спросить, в чем дело. Он какое-то время смотрел ей в глаза, потом медленно опустил руку в ее корзинку и сорвал виноградинку с верхней грозди. Затем положил виноградинку себе в рот и проглотил. «Если б я мог, проглотил бы все твои слезы, лишь бы забрать твою печаль и снова увидеть улыбку на твоем лице», – промолвил паренек и нежно улыбнулся. Ветерок стал как будто теплее, он приятно овевал девушку, принося облегчение и радость. Печаль выветрилась, как будто ее и не было. Девушке стало легче на душе, она осознала, что любовь вновь нашла ее. И на этот раз – взаимная любовь. Она посмотрела на соседского паренька и удивилась, почему они до этого не общались, ведь он был таким милым. Оказывается, любовь жила с ней по соседству, а она этого даже не замечала. Солнце клонилось к закату, а они еще долго целовались у душистой жимолости. Девушка с любовью смотрела, как паренек надевает на коня потник и седло. Затем они вместе на этом коне ускакали в закат.

– А что было дальше? – с интересом спросила Елизавета.

Любимов поднес бокал ближе к глазам и внимательно посмотрел на него, будто пытаясь найти ответ.

– Дальше… дальше… – он отпил еще глоточек. – Об этом сейчас уже трудно сказать.

– Ну ты даешь, дружище, и это все ты можешь рассказать по одной капле вина? Ну и ну, вот это да… вот это проницательность! – восхищенно воскликнул Иван Савельевич и поднял бокал. – Давайте выпьем, друзья.

– Очень, очень интересно, – добавил Мандельштам, чокаясь с Любимовым.

Француз ехидно улыбнулся, но промолчал.

– Так значит, это была любовь с первого взгляда? – подавшись вперед, опять спросила Елизавета.

Любимов поставил бокал на стол и посмотрел на нее. Стоит заметить, что с того момента, как он присоединился к гостям, только сейчас он посмотрел ей прямо в глаза. Он уже знал, какие мысли появятся у него, какие очертания они примут. Мысли, витавшие где-то на заднем плане, щекоча сознание, обрели форму, сформировались, невнятный поначалу силуэт стал зримым.

Елизавета была прелестна и молода. Аккуратный носик, чуть полноватая верхняя губа и белокурые, с темным отливом волосы, падающие на лицо, – все было очень эффектно. У нее были большие голубые глаза, которые, казалось, могли быть пугающе страстными. В них читался большой потенциал. Неудивительно, что она сразу приглянулась Любимову. Ведь этот так называемый деловой обед был нужен ему лишь по одной причине: чтобы вновь увидеть ее. Ему показалось, что Елизавета может быть именно той, которую он ищет, которая ему нужна.

Показалось?.. Опять?.. Постойте, опять?.. Нет, не тот ход мыслей.

Любимов тут же погасил ненужную искру в сознании. Но девушка была ему очень симпатична.

– А что… разве бывает другая любовь? – ответил он вопросом, цитируя героя романа «Человек-амфибия», Ихтиандра.

На губах Елизаветы заиграла легкая улыбка. Даже немного кокетливая улыбка. «Да, однозначно, вот, вот, очевидно, есть слабый намек на кокетство», – пронеслось в голове Любимова.

– Хе-хе, другая любовь… – вдруг ехидным тоном произнес француз, который до этого молча курил. Ему явно не понравилось, что Максим при дегустации вина перетянул внимание всех сидящих за столом на себя, включая его возлюбленную. – Другая любовь, гм… однозначно бывает. Любовь – это понятие растяжимое до такой степени, что с одного конца не видно другого. Она бывает разная, в зависимости от настроения, количества выпитого, времени дня или ночи… О, да… Есть другая любовь, иногда она может быть приятной, жестокой или обманчивой… Хе, да уж! Любовь с первого взгляда, хе-хе, чушь какая-то.

Закончив фразу, Жак с довольной ухмылкой откинулся на спинку стула, подмигнул подружке и, сделав затяжку, выпустил огромный клуб дыма чуть ли не на стол.


– Тем не менее, дорогие друзья, давайте выпьем за нашу встречу и перейдем к заказу, – перехватил инициативу Иван, поднимая бокал.

Но Любимову не понравился фарс, с которым высказался француз, он его даже разозлил.

– Вы попытались высмеять меня и мою речь о вине, да еще в присутствии дамы? – Любимов сурово смотрел на Жака Мерсьера. – Как вы выразились? Чушь?

– Ха-ха, голубчик, расслабьтесь, неужели вы думаете, что своими нелепыми изречениями вы можете впечатлить меня, ха-ха, – ерничая, француз сделал очередную затяжку и выпустил дым в сторону собеседника. – Кстати, к вашему сведению, хотел бы сообщить, что…

Но он не успел закончить фразу, так как Максим вскочил и перемахнул через стол. Через долю секунды его ботинок впечатался в плечо француза, сбивая его со стула. Послышался визг Елизаветы. От мощного удара Жака откинуло к стене, он сидел на полу и тряс головой, пытаясь понять, что произошло.

– Я хотел сохранить нейтралитет, придать этой встрече сугубо деловой характер, я придерживался этикета, у меня были хорошие манеры, но ты… ты это разрушил, ты явно пытался меня оскорбить, и сейчас я тебе покажу, что такое кошмар, я тебя погружу в самую его глубину, – крикнул Любимов.

Француз подался было вперед со злобным выражением лица, но тут Максим ринулся на него, ловко схватил за шиворот и за пояс и с силой швырнул через стол. Пролетев по столу, разбивая бокалы, Жак упал у проема двери. Осколки порезали ему лицо и руки, он весь кровоточил. Кое-как француз поднялся на ноги и попятился к выходу, вытирая кровь на лице. На белых стенах, там, где он касался их руками, оставались кровавые следы.

А Максим уже шагал к нему, готовый к следующей атаке.

– Пожалуйста, пожалуйста, не надо больше, простите, если я вас обидел, – продолжая пятиться, испуганным голосом лепетал Мерсьер.

Не желая слушать, Максим толкнул его ногой, и тот, кувыркаясь, выкатился почти на середину главного зала. Светлые волосы Максима сейчас были взъерошены, он выглядел безумным. Он походил на разъяренного самурая в самый разгар сражения на поле боя. Не давая жертве опомниться, самурай подскочил к французу и, схватив его за одежду, толкнул головой вперед к аквариуму. Посетители ресторана молча наблюдали за происходящим. Никто не осмеливался вмешаться в драку, боясь получить свою порцию, настолько разбушевавшимся выглядел этот светловолосый самурай. Жак Мерсьер влетел головой прямо в аквариум, послышался глухой удар о толстое стекло. Он тут же осел, обмяк, как промокашка, но Максим, не желая угомониться, схватил его за волосы на затылке и начал со всей силы дубасить об аквариум, пока стекло в конце концов не разбилось. Из аквариума хлынул поток воды вместе с рыбой.

Разъяренный самурай остановился и осмотрелся. Вокруг была вода. Он перевел взгляд на свою руку, которой держал француза за волосы. Голова Жака походила на бесформенный красный комок. Тут Максим заметил рыбок, которые бились об пол, внезапно выброшенные из аквариума. В нескольких метрах правее от его ноги боролась за жизнь красавица Берзек, жабры которой судорожно раздувались.

«Что я наделал?» – подумал он.

За спиной послышались шаги, и Любимов резко обернулся. Это был Иван Савельевич с приподнятым в правой руке бокалом.

– …Тем не менее, дорогие друзья, давайте выпьем за нашу встречу и перейдем к заказу.

Максим какое-то время молча продолжал глазеть на Ивана.

– Дружище… Ты с нами? Ты будешь чокаться? – забеспокоился тот.

Любимов сидел за столом, как будто ничего не произошло. Вот датчане, вот и Жак Мерсьер со своей с тонкой сигарой, и его подружка Елизавета рядом.

– Может, ему не нравится часто чокаться, ну, мало ли что? – шутя бросил Мандельштам.

«Ну да, и банкир здесь», – подумал Максим.

– Нет, нет, уважаемые, чокаться меня вовсе не утруждает. Простите, немного задумался.

Он чокнулся со всеми, включая француза, и, улыбнувшись, добавил:

– Cheers, за встречу!


Открыв меню, все углубились в его изучение. Любимов листал плотные страницы с невозмутимым выражением лица – никто бы и не догадался, что он только что пережил в своем воображении. Вот это да, ну и жесткость… Он настолько реально все это представлял, что даже чувствовал запах крови. Он быстро, по инерции поднял голову вверх, к небу, но, уткнувшись взглядом в потолок, тут же вспомнил, что сидит в ресторане.

Подошла официантка, гости заказали соевый суп мисо и несколько видов маки, нигири и сашими. Выпили еще вина. Француз, владелец ювелирных магазинов в Париже и Женеве, завязал разговор о налогах. Все включились, но Максима тема налогов не волновала. Главная причина, почему он оказался в этом ресторане, сидела напротив него. Он не исключал, что Елизавета могла оказаться именно той женщиной, которую он ищет.

Пользуясь тем, что мужчины увлечены беседой, он направил на нее свой взгляд. Девушка какое-то время слушала общий разговор, но потом отпила из бокала, и ее взгляд наконец встретился со взглядом Максима. Он знал, что взгляд следует отвести, чтобы не выглядеть назойливым, но все же задержал его чуть дольше обычного. Буквально на доли секунды, но именно на те доли секунды, которых хватило, чтобы дать ей ощутить его интерес и влечение. Елизавета откликнулась улыбкой; она аккуратно поправила волосы, и до Максима долетел приятный аромат жасмина. Он откинулся на спинку стула и сделал глубокий вдох. Он хотел ее.

Обед, между тем, продолжался, и хотя Максим уже выбросил одну из своих козырных карт, нужно было какое-то время, чтобы полностью овладеть Елизаветой.

Параллели Зазеркалья

Подняться наверх