Читать книгу Сказки народов России. Том 1 - Русские сказки - Страница 9

Тала-медведь и великий колдун

Повадился Тала-медведь вокруг стойбища по ночам шататься. Старается не шуметь, ходит крадучись, голоса не подаёт, за камнями прячется – выжидает: глупый ли оленёнок от стада отобьётся, щенок ли за стойбище выскочит, ребёнок ли.

Но – таись не таись, – а следы на снегу остаются. Увидали матери те следы, наказали детям:

– Не катайтесь поздно при луне с горки! Тала-медведь близко. Схватит, в свою тупу, берлогу зимнюю, унесёт, на обед задерёт.

Да только дети, известно, – народ непослушный: луна взошла, а они всё с горки катаются.

Вылез из-за камня Тала-медведь, раскрыл свой мешок – кису, поперёк дороги поставил и чуть подальше затаился.

Покатились ребята с горки да прямо в медвежью суму и влетели! Схватил Тала суму, на плечи взвалил, идёт домой, радуется: «Полную кису ребятни несу! Вкусно поем!»

Шёл, шёл, устал, повесил суму на еловый сучок, а сам под ёлкой лёг и захрапел.

Висят ребятишки в суме, шепчутся:

– Что делать будем? Тала нас съест!

Один из них, самый маленький пострелёнок, спрашивает:

– Есть ли у кого нитки-иголки?

– Есть, есть, у девчонок есть! – отвечают ему.

Достал малец складной нож, распорол суму, всех друзей на волю выпустил и говорит им:

– Живо камни таскайте, в суму кидайте!

Натаскали они камней, в суму накидали, а малец туда же залез. Велит:

– Теперь зашивайте и домой бегите!

Зашили дети суму и домой побежали. Проснулся Тала-медведь, потянулся, спрашивает:

– Все ли вы там в моей кисе живы?

– Все, все живы! – отвечает мальчик.

Взвалил Тала кису на плечи и аж осел под неподъёмным весом.

– Ох, тяжко! – говорит. – Зато хватит вкусного мяса надолго!

Еле-еле дотащил Тала свою ношу до дома. Залез на земляную крышу, кричит в дымовую дыру хозяйке-медведице:

– Эй, Талахке, готовь большой берестяной котёл! Я много вкусного мяса принёс!

Повесила Талахке над очагом большой глиняный котёл, берестой выстланный, воды налила, огонь развела.

– Готово! – сообщает медведю. – Давай мясо!

Развязал Тала кису, над дырой вытряхнул – камни посыпались, котёл разбился, вода пролилась, огонь погасила. Дым столбом стоит. Взревела медведица, а Тала наверху не слышит. Ещё раз кису тряхнул – вывалился из неё малец, в тупу через дыру влетел, сел в сторонке, в руке ножичек зажал, ждёт, что дальше будет. Вошёл Тала в дом, на хозяйку рычит:

– Почему котёл разбит, почему очаг погас, почему мясо не варится?

А Талахке ему в ответ ревёт:

– Зачем вместо мяса камни кидаешь?

Смотрит Тала: правда, камни лежат. Удивился, говорит:

– Ну, один вкусный ребятёнок всё же есть, вон сидит, давай хотя бы его сварим.

Тут мальчик чиркнул ножом о камень – аж искры посыпались, да как закричит:

– Стой на месте, Тала-медведь! Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дед колдун, моя бабка колдунья, а я и вовсе самый великий колдун! Это я детей в камни обратил!

– Ух ты! – удивился Тала. – Не стану я варить тебя, великого колдуна. Только ты за это из камней снова мясо сделай! Я голодный, жена моя, Талахке, голодная, сынок мой, Талашка, в люльке спит голодный!

– Что ж, – говорит малец, – это можно. Тащи большой медный котёл, хворосту принеси да огонь разожги!

Спешат медведи его указания выполнить: Тала за медным котлом помчался, Талахке – за хворостом. А малец-пострелец камни из дома выкинул, только один оставил, выхватил из очага головешку, в тряпку завернул да поверх Талашки в люльку положил. Сидит, люльку качает. Прибежал Тала – принёс котёл, прибежала Талахке – принесла хворост.

– Давай скорее вкусных детишек, будем обед варить!

Отвечает им мальчик:

– Тут ваш сын Талашка заплакал. Пока я с ним возился, все дети разбежались. Зато теперь крепко спит Талашка! – И показывает головешку в люльке.

Заревела Талахке-медведица, заревел Тала-медведь:

– Ой, беда! Что же ты наделал?! Сына нашего, Талашку, загубил, в головешку горелую превратил!

А мальчик снова чиркнул ножом о камень – аж искры посыпались, да как закричит:

– Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дед колдун, моя бабка колдунья, а я и вовсе самый великий колдун! По мне – что головешка, что Талашка, но могу всё назад обратить и сына вашего вам вернуть! Только отнесёшь меня за это, Тала, домой!

– Отнесу, отнесу, тотчас отнесу!

Мальчик головешку под печь незаметно сунул, ткнул кулаком в бок Талашку, тот проснулся и заорал во всё горло.

Радуется Тала, радуется Талахке, всего Талашку облизали. А малец-пострелец вскочил на плечи медведю, сел верхом и повелевает:

– Неси меня домой, как обещал!

Ну, Тала и понёс. Донёс до озера, где саамы рыбу ловят, говорит:

– Беги дальше сам. Боюсь дальше идти!

А мальчик чирк ножичком:

– Мой отец колдун, моя мать колдунья, мой дед колдун, моя бабка колдунья, а я и вовсе самый великий колдун! Это озеро я сделал! Хочешь – и тебя в такое же превращу?

– Не хочу, не хочу! – затряс головой Тала да так помчался, что быстрее ветра до стойбища добежал.

Тут саамы схватили медведя, связали:

– Попался, малодушный негодник, Тала! Зачем наших детей воруешь?

– Развяжите меня! Отпустите! – тоненьким голоском взмолился Тала. – Я открою вам, что делать, чтобы медведи ваших детей не воровали.

Развязали саамы Талу, ждут, что он скажет.

– Во-первых, нужно, чтобы дети слушались матерей. Во-вторых, у них должно быть храброе сердце. Ну и наконец: при встрече с медведем следует смотреть ему прямо в глаза. – Молвил так Тала-медведь и в лес убежал без оглядки.

С тех пор саамы с малых лет не боятся медведей. Встретят Талу в лесу, храбро в глаза ему глянут, и он не трогает их, уходит. Но того, кто маму не слушается, медведь завсегда утащит. И возразить тут нечего – ослушник сам виноват!

Морская бабушка

У Териберской губы на берегу морского залива с незапамятных времён стоял погост. В ту пору обитали там одни саамы.

Чтобы прожить, промышляли рыболовством. Лодки у них были деревянные, оленьими жилами шитые, маленькие да вёрткие. В плохую погоду на таких лодках рыбакам нелегко приходилось. Баренцево море суровое, штормовое, а на нём частые бури. В бурю и в губе не укрыться. Волны в заливе гуляют – почище чем в открытом море.

Собрались как-то саамы и стали думать: не поискать ли другое место для погоста. Уж больно Териберская губа всеми ветрами продувается да штормами умывается.

А Моресь-аканчь – Морская бабушка, – что жила промеж них в погосте, слушала-слушала и говорит:

– Мой прадед здесь рыбу ловил, и дед, и отец, и муж, а теперь вот сыны и внуки. Стыдно мне за вас, рыбаки. Кто же из родных пенатов уходит?

В ответ на её слова спор завязался.

– Ладно, – говорит Морская бабушка, – избавлю я вас от непогоды, от бурь.

Не поверили ей саамы.

– Как же ты избавишь нас от непогоды? – спрашивают.

– Скоро увидите, – отвечает она.

– Нет, – не унимаются саамы, – скажи, где ты защиту возьмёшь?

– Приведу в Териберку часть земли Цып-Наволока, вот и защита вам будет, – молвила Моресь-аканчь.

– Ну и бабушка! Что надумала!

А она говорит:

– Вы спать ложитесь и из жилищ своих, из веж, не выходите, на море не смотрите, пока я вас сама не позову.

Пообещали саамы сделать так, как старушка велела, и спать пошли.

Развела Моресь-аканчь большой костер, положила в него треску. Суп варит, китовым плавником помешивает да слова тайные говорит. Поднялась страшная буря, густой туман землю и воду будто плотным покрывалом накрыл. Морская бабушка по морю, аки посуху, вмиг до нужного места добралась, оторвала от полуострова Рыбачьего большой кусок земли и поплыла на нём к Териберке. Тут и утро настало. Небо прояснилось. Туман рваными клочьями пошёл и растаял.

Плывёт земля мимо устья Кремневой реки. А в устье том саамское поселение – Погост Истёртой Скалы, названный так, потому что скалы вокруг уж больно сильно штормами разбиты были. Саамские женщины рано встают, вот и на сей раз две из них вышли чуть свет поглядеть, не пора ли мужей поднимать да за рыбой отправлять. Видят: земля плывет. Закричали они:

– Люди, просыпайтесь! Чудеса творятся, да и только! Там, где гладь была морская, теперь земля появилась!

Выбежали саамы из веж – и глазам своим не верят. Стоит против их погоста большой остров.

Кильдин он теперь называется.

Вот ведь как получилось!

А всё потому, что кричать нельзя было, когда те женщины остров плывущий увидели, о чём они не ведали.

Кусок земли от их крика сразу остановился. А Моресь-аканчь, что на нём плыла губу Териберскую от непогоды защитить, вмиг окаменела. И стала она главным морским сейдом, добрым духом моря. Много раз саамы-рыболовы к каменной бабушке ходили, китовые позвонки ей в подарок приносили, рыбу всякую.

И всем она удачу в морском промысле давала.

Много лет пролетело, столько, что и не сосчитать. А сейд всё стоит и стоит, громадой каменной над морем возвышается.

Шёл однажды мимо острова военный корабль. Смотрит капитан в бинокль, дивится.

Стал у матроса-саама выспрашивать, что за камень такой. Тот и рассказал эту историю про Морскую бабушку. Посмеялся капитан. И велел по сейду из пушки пальнуть.

Но по сей день стоит Моресь-аканчь на том же месте: от пальбы вокруг неё груда обломков, а сама она – цела-целёхонька.

Вот как бывает.