Читать книгу Продовольственная безопасность Российской Федерации - Рустам Гумеров - Страница 4

Национальная продовольственная безопасность – относительно новая для российских экономистов область исследования. В течение десятилетий исследование проблем продовольственной безопасности представляло для советской науки чисто академический интерес. Вплоть до начала 90-х годов 20-го столетия в отечественной литературе анализировались проблемы глобальной (мировой) продовольственной безопасности, каковыми они представлялись с позиций плановой системы организации производства и относительной обособленности советской продовольственной системы. Первые самостоятельные исследования проблем обеспечения национальной продовольственной безопасности России в связи с проводимыми рыночными реформами относятся к началу 90-х годов.

Теоретические и практические вопросы национальной продовольственной безопасности в условиях переходной экономики активно разрабатывались финансово-экономической секцией Совета по земельной и агропромышленной реформе России. В начале 90-х годов в рамках секции сформировалась концепция обеспечения продовольственной безопасности на основе развития агропромышленного и топливно-энергетического комплексов с привлечением иностранных инвестиций, были обоснованы подходы к разработке соответствующей федеральной целевой программы. В целях реализации программы предполагалось образовать Международный финансовый фонд земельной и агропромышленной реформы[1]. Однако в результате известных событий 1993 года Совет по агропромышленной реформе и Международный финансовый фонд земельной и агропромышленной реформы (который, по существу, так и не начал работать) были ликвидированы, работы по подготовке программы свернуты.

Затем в силу ряда причин проблемы национальной продовольственной безопасности отошли на второй план, и лишь активизация переговорного процесса о вступлении России в ВТО на фоне высокой доли импортных товаров на внутреннем продовольственном рынке породили новый всплеск интереса к этой теме. Вместе с тем последнее обстоятельство привело к тому, что и в научных публикациях, и в официальных документах эта проблема вплоть до наших дней в основном сводится к ее внешнеэкономическому аспекту, т. е. трактуется преимущественно как проблема самообеспеченности основными продуктами питания, или продовольственной независимости страны. В свою очередь, продовольственная зависимость рассматривается как некое нежелательное состояние отечественной экономики, которое характеризуется достаточно высоким уровнем потребления импортного продовольствия – вне связи с состоянием внутреннего продовольственного рынка и общим экономическим положением страны. Надо сказать, что негативному отношению к импорту продовольствия способствовала и откровенно компрадорская позиция тогдашнего руководства страны, в глазах общественности продовольственный импорт прочно ассоциировался с общим губительным экономическим курсом. Печально известно высказывание Б. Федорова, занимавшего в то время посты заместителя Председателя Правительства и министра финансов Российской Федерации: «Наше сельское хозяйство убыточное, зачем нам его поддерживать? Будем продавать нефть, газ, металлы, лес и закупать продовольствие. Это обойдется дешевле»[2].

После известных событий 2014 года задача самообеспечения трансформировалась в задачу импортозамещения, хотя не очень понятно, чем она в содержательном плане отличается от банальной задачи роста собственного производства.

Предлагаемая монография обобщает результаты многолетних авторских исследований в области национальной продовольственной безопасности, которые публиковались в течение последних двадцати лет, в основном в «Российском экономическом журнале». Однако она не является сборником опубликованных ранее статей, равно как и их отредактированных версий, размещенных в тематическом либо хронологическом порядке. «Безопасность – это процесс, а не результат». Этот тезис, сформулированный американским криптографом Брюсом Шнайером в контексте обеспечения информационной безопасности, вполне применим к концепции продовольственной безопасности.

В одной из статей 2003 года я отмечал, что продовольственная безопасность как всеобщее право на адекватное питание формирует некий вектор движения национальной продовольственной системы к своему идеальному (нормативному) состоянию, подобно стремлению человека достичь абсолютного здоровья – состояния, на практике, как правило, не встречающегося[3]. В этом отношении обеспечение продовольственной безопасности есть непрерывный процесс, характеризующийся сменой тактических задач и ориентиров, механизмов их решения, прежде всего потому, что меняются сами наши представления об адекватном питании. В этой же статье я позволил себе использовать и другую «медицинскую» метафору, сравнив политику обеспечения национальной продовольственной безопасности с тактикой лечения заболевания: если состояние продовольственной безопасности можно уподобить состоянию абсолютно здорового человека, то специфические для каждой страны угрозы продовольственной безопасности формируют специфические причины и своеобразную симптоматику «заболевания», требующие своих особых методов лечения в каждом конкретном случае.

Точно так же мои взгляды на продовольственную безопасность видоизменялись и уточнялись по мере, во-первых, углубления в тему и, во-вторых, изменения продовольственной ситуации в стране и мире. Менялся не только «диагноз», но и «методы лечения». Сейчас некоторые тезисы моих ранних статей выглядят достаточно наивно и не заслуживающими публикации, некоторые – возможно, даже ошибочными, однако в целом предложенная мной концепция национальной продовольственной безопасности сохранила свои принципиальные черты и, смею надеяться, определенное своеобразие. В числе основных ее особенностей – отход от традиционного понимания продовольственной независимости как самообеспеченности и ее трактовка как необходимости и возможности проводить суверенную агропродовольственную политику, ориентированную на национальные интересы.

Цель этой книги – обосновать авторские подходы к оценке состояния продовольственной безопасности Российской Федерации и сформулировать соответствующие выводы по ее укреплению, отбросив некоторые устоявшиеся догмы типа «абсолютной самообеспеченности» (зачастую в ущерб реальной продовольственной безопасности), равно как и примитивные рецепты «справедливой международной торговли» и исторические мифы об «исконности» российского зернового экспорта. Для этого пришлось, в частности, изложить собственную концепцию продовольственной безопасности и независимости в контексте общепризнанных международных подходов с учетом национальной специфики и научных разработок автора, сформулировать понятие и признаки современного кризиса потребления, осмыслить действительные внешние угрозы продовольственной безопасности Российской Федерации, критически оценить современную национальную стратегию продовольственной безопасности страны и сформулировать некоторые рекомендации по ее совершенствованию, в том числе в области программных технологий. Часть этих рекомендаций была включена, в частности, в доклад «О продовольственной безопасности России», подготовленный группой экспертов Изборского клуба под руководством академика РАН С.Ю. Глазьева и размещенный на сайте Изборского клуба.

Хотелось бы избежать излишнего академизма при рассмотрении проблем, затрагивающих и интересующих не только профессионалов, но и людей, далеких от изучения экономических теорий. В изложении концепции я придерживался принципа историзма и научных методов восхождения от абстрактного к конкретному, от теории к практике, но в то же самое время старался, по мере возможности, сохранить публицистические мотивы статей, опубликованных в периодических изданиях.

В первой главе «Методологические и теоретические проблемы национальной продовольственной безопасности» исследуются основные термины и понятия, проводятся различия между глобальной и национальной продовольственной безопасностью, между продовольственной безопасностью и продовольственной независимостью, в итоге – формируется понятийный аппарат и очерчивается предмет исследования в том виде, в каком он представляется и анализируется в дальнейшем. В основных своих чертах специфика авторского подхода заключается в следующем:

1. Аутентичный англоязычный термин food security имеет несколько значений и может быть переведен двояко: как «продовольственная безопасность» и как «продовольственная обеспеченность». На самом деле термин синтезирует оба этих значения. В значении «продовольственное обеспечение/обеспеченность» внимание акцентируется на целях социально-экономического развития страны в сфере агропродовольственного рынка, в значении «безопасность» – на противодействии и предотвращении рисков и угроз продовольственному обеспечению. Продовольственная безопасность, понимаемая в единстве этих двух аспектов, отражает взаимосвязь и взаимозависимость национальной безопасности Российской Федерации и социально-экономического развития страны. Для целей планирования, программирования и управления продовольственную безопасность можно определить как устойчивое состояние национальной продовольственной системы, при котором независимо от изменения внешней среды и внутренних вызовов и угроз гарантируется физическая и экономическая доступность основных видов продовольствия в объеме не ниже научно обоснованных норм потребления для всех социальных групп населения по всей территории страны без ущерба национально-государственным интересам.

2. Предметом исследования является продовольственная безопасность как желаемое и устойчивое состояние национальной продовольственной системы, поддерживаемое долгосрочной экономической политикой государства. Хроническое, или структурное, отсутствие продовольственной безопасности – это системная проблема современного рыночного хозяйства. Кратковременные продовольственные кризисы как результат стихийных бедствий, вооруженных конфликтов и тому подобных экстремальных факторов являются предметом специального исследования, выходящего за рамки монографии.

3. Концепция глобальной продовольственной безопасности акцентирует внимание на тех требованиях, которые предъявляются к продовольственному обеспечению в контексте всеобщего права на адекватное питание: наличие, доступ, использование и стабильность. Концепция национальной продовольственной безопасности сосредотачивается на необходимости разработки и реализации особой национальной стратегии обеспечения всеобщего права на адекватное питание на национально-государственном уровне, в пределах определенной территории и в интересах собственного населения. Четыре основы глобальной продовольственной безопасности (наличие, доступ, использование и стабильность) дополняются, таким образом, компонентной продовольственной независимости, под которой понимается способность проводить суверенную продовольственную политику. В этом заключается основное отличие авторской позиции от общепринятой точки зрения на продовольственную независимость как самообеспеченность основными продуктами питания. Принцип разумной самообеспеченности, безусловно, является важным элементом суверенной продовольственной политики, но нельзя трактовать ее (политику) однобоко. Даже в Продовольственной программе СССР, при всей закрытости советской экономики, которая ни в какое сравнение не идет с политикой «открытых дверей» первых лет постсоветского периода, не ставилась задача обеспечения максимальной автономности внутреннего продовольственного рынка, приоритет отдавался потреблению. Завершается глава описанием методологических и методических походов к измерению состояния продовольственной безопасности в процессе мониторинга, оценки и планирования развития национальной продовольственной системы.

Глава 2 «Современное состояние продовольственной безопасности Российской Федерации» посвящена анализу современного состояния продовольственной безопасности Российской Федерации в контексте актуальных рисков и угроз. В главе последовательно рассматриваются суть современной продовольственной проблемы и ее признаки, состояние и тенденции развития внутреннего продовольственного рынка (исторический экскурс и перспективы). В особый раздел вынесены проблемы, связанные с генезисом современного экспорта российского зерна, поскольку предполагается, что именно феномен зернового экспорта формирует специфику современной модели российского продовольственного хозяйства.

На основе анализа официальной статистики формулируется суть современной продовольственной проблемы, которая заключается в недопустимо высоком расслоении российского населения по уровню потребления основных продуктов питания, а также в высокой доле потребительских расходов российского населения на приобретение продовольствия. Именно в этом, а не в низком уровне самообеспеченности основными продуктами питания, заключается основная угроза продовольственной безопасности Российской Федерации. До настоящего времени не достигнут дореформенный уровень среднедушевого потребления основных продуктов питания (мясо, молоко), в среднем население страны использует на приобретение продовольственных товаров треть всех своих расходов, четверть российских граждан населения – более половины. Это при том, например, что в США на приобретение продуктов питания в среднем приходится лишь 6,0 % совокупных расходов домохозяйств, в Великобритании – 7,2 %, Германии – 9,0 %. Столь высокая доля затрат на приобретение продуктов питания, естественно, ограничивает возможности приобретения и потребления населением страны других материальных и духовных благ и услуг.

Современная продовольственная система Российской Федерации складывалась в условиях драматической трансформации общественных отношений и многократной смены условий и факторов своего развития. В исторически сжатые сроки она прошла несколько различных в качественном отношении этапов: преодолела глубокий системный кризис 90-х годов, вошла в полосу вялого восстановления в первое десятилетие 2000-х, испытала на себе влияние глобального продовольственного кризиса 2006–2008 годов и всемирного финансово-экономического кризиса 2008–2010 годов, вновь столкнулась с серьезными внутренними и внешними угрозами во второй половине 2014 года. Нынешнее состояние национальной продовольственной системы характеризуется накопленными структурными и финансовыми диспропорциями, которые сформировались в начальный период либералистских реформ. Причем этот структурно-финансовый кризис был неизбежен, он явился не следствием каких-то тактических просчетов, а результатом сознательно проводимой политики разгосударствления земельной собственности и приватизации сельскохозяйственных предприятий в рамках общего курса либерализации российской экономики по шаблонам Вашингтонского консенсуса. Упрощенная трактовка рыночных принципов хозяйствования, игнорирование практического опыта стран с развитой рыночной экономикой привели к неоправданному по срокам и масштабам свертыванию государственной поддержки предприятий агропромышленного комплекса. По сути, это была теоретически и практически несостоятельная попытка реформирования крупного машинного производства, каковым является современное сельское хозяйство, на основе ограниченных возможностей индивидуально-частных форм его организации и пресловутом «чувстве хозяина». Вполне естественно, что в результате ускоренной «фермеризации» и принудительной реорганизации крупных сельскохозяйственных предприятий были подорваны конкурентный потенциал и восприимчивость отечественного сельского хозяйства к достижениям научно-технического прогресса, способность к эффективному освоению инвестиций. Была утрачена управляемость сельским хозяйством, и структурные, институциональные и технологические изменения приобрели стихийный характер. С другой стороны, не удалось найти механизмы, обеспечивающие экономическую реализацию земельной собственности, в том числе прав собственников земельных долей. До настоящего времени мы имеем дело лишь с восстановительным аграрным ростом без развития, т. е. преодолением последствий глубокого спада 90-х годов прошлого столетия и постепенным восстановлением дореформенных объемов производства. Этот общий спад сопровождался системными структурными сдвигами в сельскохозяйственном производстве. Резко сократилось поголовье скота, а по крупному рогатому скоту падение поголовья продолжается, снизились и так и не достигли дореформенного уровня объемы производства основных видов животноводческой продукции.

Россия превратилась из импортера зерна в одного из крупнейших мировых экспортеров, хотя среднегодовые объемы производства зерновых пока не достигли даже среднегодового уровня 1986–1990 годов. Отечественное сельское хозяйство постепенно втягивается в зависимость от экспорта зерна и конъюнктуры мирового зернового рынка. Когда «выводят» нынешний зерновой экспорт из дореволюционного опыта России, с этим можно согласиться, но без свойственного российским либералам пафоса – зерновой экспорт дореволюционной России отнюдь не являлся следствием высокой конкурентоспособности и эффективности сельского хозяйства, что подтверждают все доступные источники: статистика, официальные документы, свидетельства современников. Нынешняя ситуация с экспортом российского зерна весьма напоминает дореволюционную по своей иррациональности, хотя и без тогдашнего драматизма массового голода и критического состояния торгового баланса.

Глава 3 «Внешние риски и угрозы национальной продовольственной безопасности» посвящена комплексному анализу актуальных внешних рисков продовольственной безопасности. Здесь развивается и получает подтверждение тезис о том, что продовольственная независимость не является синонимом самообеспеченности основными продуктами питания. Зависимость от импорта при наличии того аграрного потенциала, которым обладает Российская Федерация, является, безусловно, слабостью национальной продовольственной системы, но сама по себе эта слабость не представляет угрозу национальной продовольственной безопасности. Тем не менее мы должны четко представлять риски и угрозы, вытекающие из втягивания России в систему мирохозяйственных связей, которая сложилась без ее участия и без учета ее национальных интересов.

В разделе рассмотрены риски, (а) генерируемые специфическими договоренностями и правилами Всемирной торговой организации, а также конкретными условиями присоединения России к этой организации; (б) связанные с растущим экспортом российского зерна; (в) обусловленные проникновением иностранного капитала на внутренние рынки продовольствия и сельскохозяйственных ресурсов.

Идея «свободной торговли» как фундаментальной цели ВТО, на деле обслуживающая продолжающуюся поляризацию мира на развитые «метрополии» и их колониальные придатки, входит в противоречие с действительными интересами большинства развивающихся, молодых государств, как то: обеспечение всеобщего доступа к продовольствию для ведения активного здорового образа жизни, поддержание жизнеспособности сельских регионов (устойчивости сельской местности), борьба с бедностью, охрана окружающей среды. В разделе формулируются некоторые принципы формирования альтернативной системы регулирования мировой торговли продовольствием.

Наш зерновой экспорт в основе своей есть следствие подавленного внутреннего спроса на зерно со стороны отечественного животноводства. С ростом зернового экспорта отечественное сельское хозяйство попадает во все большую зависимость от его конъюнктуры – как в отношении экспорта (зерно), так и импорта (мясо и мясные продукты, молоко и молочные продукты) сельскохозяйственного сырья и продовольствия. При этом экономические условия реализации российского зерна на мировом рынке ухудшаются. Угроза утраты продовольственной независимости нарастает в связи и по мере перестройки зернового рынка на экспортоориентированный путь развития в его нынешнем российском варианте, когда основные экспортные потоки контролируются транснациональными корпорациями. Не исключен вариант, когда транснациональные корпорации начнут активно действовать в ущерб внутреннему рынку и продовольственному обеспечению населения Российской Федерации.

Торговая политика постепенно утрачивает роль доминирующего инструмента защиты и продвижения экономических интересов национальных производителей (или, по крайней мере, делит эту роль с другими инструментами), поскольку глобализация предоставляет не менее эффективные способы экономической экспансии. На фоне мировых продовольственных кризисов последнего времени богатые страны начинают вести конкурентную борьбу не за продовольствие, а за факторы его производства, используя вывоз национального капитала для скупки и освоения иностранных активов и ресурсов, в том числе не воспроизводимых. По этой причине, в частности, показатель самообеспеченности основными продуктами питания не является абсолютно достоверным показателем национальной продовольственной безопасности. По имеющимся оценкам, в настоящее время иностранные компании через различного рода схемы контролируют в России от 2 до 3 млн га сельскохозяйственных угодий. Согласимся, на сегодняшний день вероятность утраты стратегического контроля над сельскохозяйственными угодьями невелика. Однако с учетом обострения мировой продовольственной проблемы, неупорядоченности прав собственности на земельные участки сельскохозяйственного назначения и несовершенства российского земельного законодательства необходимо официально зафиксировать перечисленные выше угрозы и разработать противодействующие им механизмы. В частности, необходимо поставить задачу актуализации земельного законодательства с учетом новых реалий. Эта задача естественным образом сопряжена и с задачей вовлечения в производство земель, ранее выведенных из хозяйственного оборота.

По оценкам Минсельхоза России, доля иностранного капитала в пищевой промышленности продолжает устойчиво расти и уже составляет 60 %. В большинстве подотраслей российского рынка продуктов питания и напитков наибольшая доля рынка принадлежит иностранным корпорациям: почти 60 % рынка переработки молока, более 70 % рынка соковой продукции, порядка 80 % рынка замороженных овощей и фруктов, более 90 % рынка плодовоовощной консервации, более 80 % рынка пивоварения. Расхожий аргумент в пользу иностранных финансовых инвестиций: они поддерживают стабильность соответствующих товарных рынков, сохраняют (возможно, даже приумножают) рабочие места, участвуют в формировании доходной части бюджетов различного уровня. Тем не менее в долгосрочном плане иностранные компании не ощущают никакой социальной ответственности за поддержание стабильности и развитие товарных рынков. Захватив рынки, транснациональные корпорации приступают к ликвидации «неэффективных» производств и рабочих мест, фальсифицируют продукцию, идут на прямой шантаж, сопротивляясь введению мер государственного контроля и регулирования.

Продовольственный суверенитет реализуется через национальную продовольственную стратегию. В главе 4 «Национальная стратегия продовольственной безопасности Российской Федерации» дается оценка национальной стратегии продовольственной безопасности Российской Федерации и формулируются предложения по ее актуализации. В данном случае под национальной стратегией продовольственной безопасности понимается совокупность официально выраженных взглядов на проблему, сформулированных в различных законодательных актах и документах стратегического планирования федерального уровня.

Экономические отношения, касающиеся функционирования продовольственной системы, регулируются, с одной стороны, законодательством о развитии сельского хозяйства, с другой – законодательством о безопасности. В контексте обеспечения национальной продовольственной безопасности критическому анализу подвергается, в частности, Федеральный закон от 29 декабря 2006 года. «О развитии сельского хозяйства». В качестве «вертикали безопасности» рассматриваются Стратегия национальной безопасности Российской Федерации и Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года.

Документом, призванным каким-то образом консолидировать в едином правовом акте нормы, регулирующие вопросы продовольственной безопасности, является Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации от 30 января 2010 года N 120. К сожалению, этой своей миссии Доктрина должным образом не выполняет. Главный вывод соответствующего раздела монографии: Доктрина нуждается не в дополнениях и изменениях, а в радикальной переработке в части понятийного аппарата, состава оценочных показателей, характеристики рисков и угроз, направлений и механизмов реализации. Даже если вынести за скобки неясность с правовым статусом Доктрины, приходится констатировать архаичность использованных подходов и непригодность этого морально устаревшего документа для предотвращения кризисных явлений в сфере продовольственного обеспечения и устойчивого развития сельских территорий. Основным концептуальным недостатком Доктрины, который проходит через все ее разделы, является уже критиковавшееся фактическое сведение понятия продовольственной безопасности до понятия самообеспеченности основными продуктами питания. Утрируя ситуацию, добиться роста «целевой» доли собственного производства можно простым сокращением совокупного внутреннего потребления, каковое мы и наблюдали в начале 90-х годов прошлого столетия. Само понятие самообеспеченности относительно, наше собственное сельскохозяйственное производство находится в глубокой зависимости от импортных поставок семенного и генетического материала, комплектующих товаров. Причем в первую очередь это касается тех видов продукции, по которым Россия формально обеспечивает свои потребности преимущественно за счет собственного производства (сахарная свекла, картофель, мясо птицы). При прочих равных условиях складывается парадоксальная ситуация: чем больше мы производим собственной конечной продукции, тем в большую зависимость от импортных поставок сырья и ресурсов мы попадаем!

Разделяя взгляды большинства отечественных экономистов по поводу высокого потенциала нашего сельского хозяйства и имеющихся значительных резервов его использования, полагаю, что в рамках национальной продовольственной стратегии должны и будут, безусловно, решаться задачи импортозамещения, равно как и наращивания экспорта – но как задачи производные, сопутствующие, а не самодостаточные и целеполагающие. Точно так же заявленная политика импортозамещения должна формулироваться и реализовываться более широко и системно, охватывать не только конечную продукцию агропромышленного комплекса, но и продукцию связанных с ним отраслей и производств, в первую очередь – определяющих технико-технологический прогресс сельского хозяйства.

Помимо концептуальных предложений по уточнению понятийного аппарата, актуализации перечня и состава угроз и оценочных показателей, направлений и механизмов обеспечения национальной продовольственной безопасности, для включения в обновленную Доктрину рекомендуется включить две новации относительно измерения и оценки показателей продовольственной безопасности. Предлагается, во-первых, использовать для целей мониторинга, анализа и оценки состояния экономической безопасности трехуровневую шкалу значений индикаторов (целевые, транзитивные, критические значения) и, во-вторых, использовать метод исторических аналогий для обоснования значений индикаторов второго и третьего уровней. Метод основан на выборе определенных периодов новейшей отечественной истории, которые соответствовали бы, согласно экспертной оценке, определенному состоянию экономики в контексте продовольственной безопасности. Преимуществом данного метода является то, что оценки основаны на фактических отчетных значениях взаимосвязанных показателей; критерием оценки являются не отдельные гипотетические значения индикаторов, а ситуации в целом «как есть». Эти новации не только повысят методологический уровень документа, но и сделают его более операциональным.

В заключительной пятой главе «Программный подход к обеспечению продовольственной безопасности Российской Федерации» исследуются истоки, современное состояние и перспективы использования технологий программного бюджетирования и стратегического планирования в сфере обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации.

Ретроспективный анализ освоения программных методов управления агропромышленным производством сопровождается критикой концептуальных основ и процедур проводившейся в начале 90-х годов земельной реформы.

Начиная с 2008 года, в связи с принятием Федерального закона «О развитии сельского хозяйства», основным инструментом стратегического планирования в сфере агропромышленного комплекса является Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 11 ноября 2010 года № 1950-р Госпрограмма развития сельского хозяйства внесена в перечень государственных программ Российской Федерации. В главе последовательно анализируется логика, или замысел Государственной программы развития сельского хозяйства в контексте обеспечения продовольственной безопасности, основные результаты и механизмы ее реализации в 2008–2015 годах, перспективы формирования системы обеспечения продовольственной безопасности страны, отвечающей современным требованиям.

Формулировка целей программы является не только исходным, но и основополагающим моментом стратегического планирования и программного бюджетирования. Не боясь показаться банальным, повторю забытую мысль К. Маркса: «…самый плохой архитектор от самой лучшей пчелы отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове… Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю». Важность корректной постановки программных целей и задач хорошо иллюстрируется известным старым анекдотом: «В целях борьбы с вредителями Министерство сельского хозяйства Китая объявило, что за каждую сданную саранчу будет выдан один юань. Теперь все крестьяне разводят саранчу». По результатам исследования замысла и структуры госпрограммы развития сельского хозяйства в главе формулируются рекомендации по составу ее целей, задач и мероприятий исходя из важнейших приоритетов социально-экономического развития и обеспечения продовольственной безопасности страны.

Предложения, изложенные в этом разделе, основаны на достаточно большом опыте автора в разработке проектов федеральных целевых программ, в первую очередь в качестве руководителя коллектива по подготовке проекта целевой программы «Развитие базы гарантированного зернового производства в Алтайском крае и создание рынка зерна Сибири и Дальнего Востока в 1996–2001 годах», которая разрабатывалась в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации от 15 марта 1995 года N 260. Равным образом использован опыт подготовки методологических основ разработки и реализации государственных программ Российской Федерации, экспертизе проектов государственных программ Российской Федерации и результатов их реализации по заказам Министерства экономического развития Российской Федерации в 2012–2017 годы.

Предлагаемая монография – это не только одно из многочисленных научных исследований проблематики национальной продовольственной безопасности, но и попытка обоснования необходимых практических шагов по ее обеспечению – в надежде, что хотя бы незначительная часть их будет реализована и принесет положительные эффекты. В любом случае предлагаемый понятийный аппарат и рекомендации создают широкое поле для обсуждения и поиска рациональной и эффективной национальной продовольственной стратегии.

Благодарю мою жену Светлану Ивановну Гумерову за каждодневную поддержку и конкретную помощь в обработке статистических данных и проведении прогнозно-аналитических расчетов.

Буду признателен за любые критические научные суждения и конструктивные предложения.