Читать книгу Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа - Рустам Рахматуллин - Страница 4

Опричник. Рисунок XVII века

Двоение

Счастье Ивана Грозного с Анастасией Романовной, первой русской царицей, вполне довольствуется в нашем представлении кремлевскими стенами.

После смерти этой государыни шесть новых браков Грозного стали напрасным поиском утраченного, а уход царя в опричнину кажется средством поиска.

В Кремле есть легендарный памятник его многоженства – Грозненское крыльцо дворцового Благовещенского собора. Будто бы после третьего брака царю был заказан вход в домовую церковь, и тогда Иван пристроил к ней дополнительное (в сущности, буквально опричное) крыльцо, где слушал службу.

Благовещенский собор. Фото из Альбомов Найденова. 1880-е. Слева – Грозненское крыльцо

Государев двор на плане «Кремленаград». Около 1600 года. Главный и задний дворы отмечены цифрой 16. На главном дворе – собор Спаса на Бору. Под литерой «а» – строящийся Запасной дворец на взрубе

План государева двора на чертеже Д.В. Ухтомского. Середина XVIII века. Слева направо: двор Запасного дворца, главный двор с собором Спаса на Бору, задний (Царицын) двор

Сам дворец подпал опричному двоению, и раньше, чем решилось бегство из Кремля. Иван велел расчистить для первоначального Опричного двора место, «где были хоромы царицыны», и примыкавший к хоромам задний двор.

Царицыны хоромы стояли по границе двух дворов, на тех подклетах, на которых в будущем возникнет Теремной дворец. Хоромы тяготели к церкви Рождества Богородицы на Сенях, построенной в XIV веке святой княгиней Евдокией-Евфросинией. Это древнейшая из сохранившихся до сводов церквей Москвы. Задний же двор дворца считался женским и хозяйственным. Теперь его периметр заполнен Дворцом съездов.

Передний двор, первый за набережными хоромами царя с царевичами, понимался как мужской, хотя среди него стоял храм Спаса на Бору с княгининым некрополем XIV столетия.

Словом, Иван запечатлел свою опричность бегством от мужского к женскому. Из набережного дворца во внутренний, из царского в царицын, с главного двора – в особый, дополнительный, буквально опричный двор.

Хозяйкой этого двора в опричный кризис была Марья Темрюковна, вторая супруга Грозного, из кабардинского рода князей Черкасских. Многозначительно, что ее брат князь Михаил Темрюкович Черкасский встал во главе опричной Думы. Тем временем родня первой жены царя, Захарьины, попала в земщину, причем Никита, брат Анастасии Романовны, вошел в верхушку земской Думы. Следовательно, Анастасия знаменует брак со всей землей, а Марья – только с выделенной частью, собственно с опричниной.

Действительно, Иван IV в первом браке был земский царь. Все остальные жены Грозного, даже законные в церковном отношении, могут быть признаваемы царицами постольку и тогда, поскольку и когда царь возвращался к царству. Когда опять съезжал с него – а за опричниной последовал второй уход, и вся вторая половина грозненской эпохи стоит под знаком бегства на удел, – царские жены разделяли странный статус беглеца. Статус смиренного паче гордости «Иванца», князя Московского. Князю же подобает княгиня, не царица.

Призрак земской государыни Анастасии противился кремлевской дислокации Опричного двора. Кроме того, фронда между частями Кремлевского дворца архитектурно невозможна. Увидев это, Грозный вновь задвигался. Вектор его ухода, не меняя направления, продлился через арку Троицких ворот за Кремль и за Неглинную.

Семь жен Ивана Грозного

Квартал для построения Опричного двора нашелся просто: Иван «из града и из двора своего перевезся жити за Неглинну на Воздвиженскую улицу, на кн<язь> Михайловский двор Темрюковича…» Царь переехал на загородную усадьбу шурина, в фамильный дом жены.

Воздвиженкой с XVII века называется часть улицы Арбат XVI века, стержень московского опричного удела. Квартал Опричного двора по нынешней Воздвиженке имеет номера домов 4, 6, по Моховой – 7, 9. Это квартал «нового» Университета.

Число грозненских браков и неудача каждого из них изобличают ложь опричного положения, самоопределения царя. Отказ от предназначенного царства, от полноты его, повлек несчастье в браках. Насилие над земщиной, землей аукалось насилием в семье царя. Не говоря уже о царских похождениях вне брака, вплоть до свалки и содома.

Марью Темрюковну, по слухам, отравили.

Марфу Собакину, стремительно иссохшую за дни от обручения до свадьбы и скончавшуюся сразу после свадьбы, не потеряв девичества, официально объявили отравленной злодеями. Этой истории посвящена опера «Царская невеста» Римского-Корсакова.

Анну Колтовскую Иван отправил в монастырь через неполный год совместной жизни.

Анну Васильчикову – еще быстрее.

В шестой раз Грозный «обрачился» со вдовой убитого опричниками дьяка Василисой Мелентьевой. Имя ее стало названием драмы Островского. В летописи Василиса названа «женищем», то есть гражданской женой. Но кажется, что этот брак был лучшим из возможных после Анастасии. Недаром бытовала легенда, что царь все же венчался с Василисой, причем в китайгородской земщине, в приходской церкви Космы и Дамиана в Старых Панах (Старопанский переулок, 4, нынешнее здание построено в XVII столетии). Однако век немолодой Мелентьевой отмерен коротко, как кратким было просветление в политике царя.

При седьмой жене, Марии Нагой, родившей царевича Димитрия, царь напоследок сватался к Елизавете I Английской и к ее племяннице Марии Гастингс.

«Какая ночь!..»

Царский опричник, кажется, не может стать героем своего, отдельного романа: страшные орденские клятвы, отречение от матери, отца и самого себя должны бы не оставить места самости. Но отрекаясь в пользу своего царя – безудержного самостийника, опричник отправляет самость вместе с ним. Вопрос, чью самость. По смыслу клятв выходит, что чужую, государеву.

Насколько миф слагается по ходу исторического времени, опричник в самом деле заслонен фигурой своего царя; однако миф слагается и против хода времени, скажем, в позднейшей беллетристике, в поэзии. Задним числом опричник пролезает в первые любовники. Делает себя третьим, но уже в частных, а не царских любовных треугольниках.

Миф о купце Калашникове создает опричник Кирибеевич, поскольку создает коллизию. Калашниковы проживают в земщине Замоскворечья, Кирибеевич – понятно, в Занеглименье или в иной опричнине, откуда и приходит искушать Алену. Поединок происходит на Москве-реке, границе двух миров, в присутствии царя, фактического автора коллизии.

Поэма Лермонтова словно вырастает из отрывка Пушкина «Какая ночь! Мороз трескучий…», где выведен «кромешник удалой»:

Он пробирается верхом через неназванную площадь, вероятно Красную, которая «полна вчерашних казней». Конь пугается скакать под виселицей, служащей воротами на сторону желания. Стихотворение кончается или оборвано в момент преодоления препятствия.

Толстой в «Князе Серебряном» перечертил любовный треугольник в квадрат. Виновник драмы, один из авторов опричнины князь Афанасий Вяземский, преследует невесту земца князя Серебряного. В долгое отсутствие последнего, чтоб только не достаться Вяземскому, Елена Дмитриевна выходит за земского боярина Дружину Андреевича Морозова. Имя Дружина говорящее: Морозов – друг Серебряного.

Книга не топографична, говорится только, что хоромы Морозова стоят на берегу Москвы-реки и что Серебряный едет к ним через Балчуг, прямо и налево. Стало быть, опять Замоскворечье.

Самость

Опричное прелюбодейство – отрасль многообразного насилия над земщиной. Опричный царь оставил землю вдóвой, чтобы возвращаться князем; женихом, не мужем. Он отказался от владения, чтобы овладевать. Земля звала его назад, звала «прийти и володеть». Он приходил и «володел», но так, как ходят и овладевают лишь незваные. А чтоб уйти, он различил в Кремле две ипостаси: города и замка – и развел их по холмам. Отказ от царства означал отказ не только от Кремля, но и от принципа Кремля как города с дворцом. Дворец, двор государя, изошел из города и стал Опричным замком, тяготеющим над городом.

Эта архаика напоминала современность Западной Европы, виденную Грозным на ливонском фронте и, может быть, усвоенную так, как победители усваивают образы и опыт побежденных. Из встречи города и замка, из вражды и договора между ними Запад вывел свою Новую историю, в которую уже вступил ко времени военной встречи с Грозным. Теперь Средневековье проходило через кризис на стороне Москвы. Опричнина – черный пролог Нового времени России.

Настояние опричного царя на собственной приватности уже было предвестием иных времен. Тема лица, персоны еще не отделилась от царя, но сам он разделил уже в себе царское и человеческое. Дальше – хуже: человеческое в нем покинуло дворец, противостало царскому. Начавшись раздвоением личности царской, Новое время кончило раздвоенностью личности народной и победой самости над царством.

Южное Занеглименье, Арбат сделались первым поприщем, «вмещающим ландшафтом» этой самости. А значит, и любовной частности.

Любовный миф Арбата начат Грозным.