Читать книгу Дед Мороз. Путь Волшебника - Рьяда Музыкантская - Страница 4

Мальчика назвали Иваном. И вышло это вроде бы случайно.

В то утро, когда Рыбник нашел на берегу ребенка и возвращался домой, у ворот его поджидала соседка – Марфа Семеновна. Рыбник еще не успел обрести обычное хладнокровие, поэтому вывалил ей всю историю как на духу: про мираж дворца во льдах, про плач младенца, который он там услышал, и который привел его утром на берег. Рыбник знал, что Марфе Семеновне можно доверить любой секрет. Женщина не была болтливой и к тому же слыла в деревне чудачкой. Марфа Семеновна жила сказками, былинами и песнями Севера. Многие из них она узнала от деда и матери, а потом собирала по крупицам от заезжих торговцев. Соседи часто видели женщину на берегу, сидящей прямо на земле или камне, и слушающей ветер. Марфа Семеновна была женщиной в летах. Невысокого роста, пухленькая и улыбчивая, когда-то обладательница золотистых волос, но теперь совсем седая. Точного возраста женщины уже никто не помнил, но к ней еще мальчишкой прибегал и сам Рыбник.

Марфа Семеновна внимательно выслушала Рыбника, а потом протянула руки к мальчику, осмотрела его и довольно улыбнулась:

– Здравствуй, волшебник, – прошептала Марфа.

– Что ты сказала?

– Говорю, хороший мальчик, настоящее сокровище нашел.

Рыбник молча кивнул.

– А назовешь-то как? – спросила Марфа.

– Я и не думал еще.

– Может быть, Ваня? – предложила Марфа, как бы невзначай.

– Почему Ваня?

– Как в сказках. Жил да был Иван.

– Дурак?

– Много ты понимаешь в сказках-то. Хочешь, сам придумывай, – заворчала Марфа.

– Ладно, пусть будет Иван. А ты не сердись, Марфа, – примирительно проговорил Рыбник. – Как вот только управлюсь с малышом один?

– Почему один? Я-то на что, – и Марфа уверенно взяла младенца, – пойду его накормлю, а ты пока с Митей поговори. А то он у окна весь извелся.

Митя был младшим родным сыном Рыбника. Долговязый, с копной черных, как смоль, волос. В отличие от двух старших братьев, он рос хилым и не был похож на отца. Мать жалела и баловала его, а Рыбник, поняв, что из Мити не выйдет достойного ученика, не испытывал к нему особого интереса. Когда мать и братьев унесла болезнь, мальчик, видя слезы отца, спросил:

– Отец, ты бы хотел, чтобы вместо них умер я?

Рыбник не ответил, но ему стало стыдно. В порыве отчаяния он, и правда, так думал. Старшие сыновья были его надеждой и гордостью, а Митя никогда не проявлял ни капли интереса к мореходству. Да и был такой слабый, что на корабле ему делать нечего – все равно бы не справился. Рыбник был суровым только снаружи, но сердце его оставалось добрым. Он обнял сына и принялся гладить по голове, пока тот не заснул. Но такие проявления нежности были очень редки. Поэтому, когда в то утро Митя увидел в окно отца с младенцем на руках, он не находил себе места. Мальчик несколько раз порывался выбежать во двор, но по озабоченному лицу отца заключил, что лучше остаться в избе. Когда Рыбник передал младенца Марфе, Митя облегченно выдохнул. От бабушки можно ожидать любых странностей, даже невесть откуда взявшихся младенцев.

Но потом Рыбник объявил, что найденный малыш теперь будет его братом. Митя хотел потребовать объяснений и отговорить отца, но не сдержал обиду и совсем по-детски заплакал. В ту пору Мите едва исполнилось семь лет. У самого Рыбника в этом возрасте уже была лодка, и слез он себе не позволял. Но что взять с мальчишки, который долго грелся за материнской юбкой?

Рыбник сдерживался, чтобы не указать сыну на его слабость. В память о любимой жене, на которую Митя был очень похож, он сказал как можно мягче:

– Я нашел этого мальчика на берегу и не смог оставить там умирать.

– Но почему он должен жить непременно у нас? – всхлипывая, спросил Митя.

Митя не был злым мальчиком, но боялся, что новый малыш похитит и те крохи любви отца, которые изредка доставались ему. Рыбник не мог открыть всей правды, но был честен в своем ответе Мите. Он обнял сына и сказал:

– Недавно мы почти потеряли семью, и этот младенец послан нам не просто так.

Митя был удивлен и тронут словами отца, и потому постарался принять Ваню, как родного брата.

Оставалось только рассказать о прибавлении в семье жителям деревни. Рыбник сразу решил, что про замок во льдах никому кроме Марфы знать не стоит. Значит, нужно сообщить лишь то, что случилось утром на берегу.

– На рассвете ветер переменился. Я решил проверить, хорошо ли закреплен коч. Прихожу, значит, а там ребенок. Куда деваться, пришлось взять. Ну и думаю, раз прошлым летом семья наша обеднела, то возьму мальчишку себе, – так Рыбник рассказывал о появление Вани.

И хотя Рыбник ни в чем не соврал, многим в деревне казалось, что он темнит. Но сплетничать в этих краях было не принято, жили одной большой семьей и всегда приходили друг к другу на выручку. Поэтому, когда одна дурная старуха сказала «Нагулял!», никто в это не поверил. Конечно, Рыбник был всего лишь человеком и часто ездил по соседним деревням. Но чтобы так быстро забыть жену – вряд ли. Правда, когда Ваня немного подрос и стал внешне очень походить на отца, кое-кто призадумался, но промолчал из уважения к старосте.

Тем более что жизнь в деревне продолжала идти своим чередом. Мужчины рыбачили и охотились, женщины растили детей, работали на огороде, собирали ягоды и делали запасы, чтобы зимой дома было тепло и сыто.

А какие дома были в этих краях! Двухэтажные избы строили из некрашеного дерева без единого гвоздя: местные мастера хранили секрет особого крепления бревен. Сердце дома – глиняная печка особой кладки. Строили с душой и на века, так что и сейчас эти избы можно найти на морском берегу, где жил северный народ. Сколько удивительных историй они хранят. Может быть, и те, что рассказывала Марфа Семеновна маленькому Ване.

В младенчестве Ваня почти все время жил в избе Марфы. Долгими вечерами Марфа Семеновна сидела у прялки с веретеном в руках, а маленький мальчик с голубыми глазами завороженно смотрел, как из кудели появляется моток ниток.

– Эту прялку мне муж подарил. Дерево особое в лесу нашел и сделал своими руками, – рассказывая это, Марфа всегда улыбалась.

Гребень прялки был украшен необычным узором:

– Это, внучок, круг жизни. Линии разбивают его на времена года, а внутри – месяцы и дни. Всего триста шестьдесят пять. Много веков назад хозяйка судеб точно так же спряла наш мир, а веретено сладил ее суженый. Поэтому и повелось украшать прялки символами жизни.

Ваня верил ей на слово, не замечая, как над словами Марфы хихикает старший брат. Рыбник постоянно отлучался, поэтому и Митя часто бывал у соседей. Тем более, что он дружил с мужем Марфы Семеновны – дедушкой Мишей.

Михаил Николаевич был высоким, сухоньким старичком, сохранившим свою черную шевелюру. Секрет, как он сам любил говаривать, заключался в том, что он – лесной житель. И, правда, он почти все время пропадал в тайге. Для Вани он вырезал маленькие игрушки из дерева: медведей, лисиц и зайцев, но чаще всего оленей. С ними дедушка Миша был особенно дружен. Когда-то давно этот старик жил в городе и даже имел какую-то ученость, но потом выбрал простую судьбу и лесные просторы.

Когда дед Миша появлялся в деревне, Митя часами просиживал у него и слушал истории о путешествиях и жизни в больших городах. Однажды Михаил Николаевич обмолвился, что умеет читать и писать, и Митя попросил научить его. Все это сначала отвлекало мальчика от грустных мыслей, а потом стало его миром. Оказалось, что у Мити способности к наукам.

…

Годы шли, сыновья Рыбника росли. Ваня из младенца превратился в славного улыбчивого мальчишку. Ему было пять лет, когда он в первый раз понял, что отличается от остальных детей в деревне.

Дело было в середине осени, когда деревья переоделись в красно-желтые наряды, моряки вернулись из дальних плаваний, а женщины готовились к зимовке. Работы для братьев не нашлось, поэтому они гуляли в компании соседских ребят. Кому-то из старших надоело бегать по дворам и он предложил идти в лес.

– Но детям нельзя одним ходить. – возразил Митя.

– Мы уже не дети. Я с отцом давно лодку сделал и в море хожу. Это ты только книжки читать умеешь. Трус! – сказал Евсей – ровесник Мити, с которым они воспитывались вместе с пеленок, но, взрослея, отдалились.

– Вот еще. Мне совсем не страшно. – на самом деле Митя ужасно боялся, но не мог допустить, чтобы над ним смеялись еще и из-за этого.

– Докажи! – с вызовом сказал обидчик.

– Я пойду первым! – выпалил Митя, не подумав.

Компания двинулась в лес. Митя жалел о сказанном, но отступать было поздно. Ване он велел оставаться во дворе, но брат не послушался и увязался с мальчишками.

Время было послеобеденное. Ребята рассчитали, что должны вернуться засветло. Но когда зашли в лес, им показалось, что вечер уже наступил. Высокие пушистые ели смыкали кроны и не давали лучам солнца касаться земли. Сначала дружный хохот заглушал страх, и детвора направлялась все глубже в лес. Митя пробирался сквозь заросли первым, Ваня видел его спину вдалеке.

Кто-то из компании нашел ягоды, и все остановись полакомится. Все, кроме Мити, который все дальше скрывался за деревьями. Ваня собирался проглотить целую горсть черники, когда услышал жуткий вой.

– Волки! Бежим!

Только что храбрые покорители леса превратились в испуганных мальчишек. Вся компания бросилась наутек, ведь никакого оружия против волков у них с собой не было.

Ваня искал глазами Митю – где же брат? Он не мог уйти без него. Кто-то пытался схватить его за руку и потащить за собой, но он вырвался и побежал в чащу леса. Митя сидел на земле, а к нему подходили три хищных зверя. Ваня, не раздумывая, рванул к брату.

– Зачем ты? Теперь вместе погибнем.

Ваня был сильно напуган и машинально, пытаясь защититься себя и брата, направил руки на одного из волков. Что было дальше сам он не понял, но прыгнувший на них зверь вдруг замер, превратившись в ледяную глыбу. Два других волка, хищно рыча, бросились в атаку. Ваня смотрел на свои ладони: они начали светиться серебряным светом, а потом из них хлынул поток изморози. Он направил руки на противников, и те покрылись слоем льда.

Митя испуганно косился на брата.

– Как ты это сделал?

– Не знаю, оно само, по-волшебству. – Ваня все еще дрожал от испуга.

– Что за глупости! Никакого волшебства не бывает. А ну, покажи мне свои руки!

Ваня покорно дал руки брату, но только что случившееся чудо уже пропало. Лишь ладони мальчика оставались немного холодными.

– Мы никому не должны об этом говорить! – почти кричал Митя. – Ребятам скажем, что удрали от волков. А взрослым не надо знать, что мы сюда ходили. Понял?

Ваня кивнул.

– Я не знаю, как это получилось. Но я почитаю и найду объяснение. А ты пока молчи, – строго сказал Митя.

Ваня видел, что брат злится, но не понимал, почему.

А дело было в том, что Митя разочаровался в волшебстве, когда умерла его мама. Маленький мальчик продолжал верить и просить, даже когда лекарь сказал, что остается надеяться только на чудо. Но однажды, проснувшись, понял, что никто его не услышал. Тогда он решил, что волшебство бывает только в сказочках Марфы Семеновны, и верят в него только дураки. А он-то точно поумнее многих будет, и сможет объяснить любое «волшебство».

Ваня очень хотел рассказать все Марфе Семеновне, но побоялся. Он, должно быть, сделал что-то ужасное, раз брат кричал. Вдруг и бабушка заругает? «Это будет моей тайной. Тем более я обещал Мите никому не рассказывать», – по-взрослому решил маленький Ваня.

Вот только с каждым годом странностей становилось все больше. Ване нравились морозные узоры, которые покрывают окна зимой. Он любил сидеть на лавке и рассматривать причудливые формы снежинок. Каждая была уникальна и неповторима. Однажды летом, скучая по этим морозном узорам, мальчик размечтался, как увидит их снова. Следуя за внутренним порывом, он коснулся пальцем стекла и увидел, как оно засветилось. Ваня двигал рукой, будто рисуя снежинку, и она взаправду появлялась! Завороженный процессом, он не заметил, как в избу вошел Митя.

– Снова ты за свое. Мы же договорились, – голос у брата был раздраженный и немного испуганный.

– Но я хотел увидеть снежинки, а до зимы так далеко. Я смог сделать их сам, смотри, как чудесно! – искренне радуясь, ответил Ваня.

– Это все глупости. Никаких чудес не бывает.

– Бывает! Ты же сам видишь, братик! – удивленно ответил Ваня.

– Я вижу, что ты занимаешься какой-то ерундой и меня хочешь втянуть. – грубо ответил Митя.

Ваня отвернулся к окну и захлюпал носом. Ему было очень обидно, что брат снова ругает его ни за что.

– Ладно, не плачь, – Митя подошел к брату и обнял его. – Это все очень странно. Я старше, я лучше знаю. Тут не любят чужаков. Тебе нужно быть осторожнее, а то мало ли что.

– Но я же не специально, оно само. Может, у бабушки про это спросим? – предложил Ваня.

– Не надо, – резко ответил Митя, – она старая и чудная. А потом тихо добавил: – И маме она не помогла.

– Но откуда это у меня? У вас с отцом такого нет. А у мамы было?

Митя вздохнул. Ваня еще не знал, что сын он Рыбнику не родной. Отец почему-то медлил открыть Ване правду.

– Нет, ни у кого. Я про такое никогда не слышал. Поэтому давай это будет нашей тайной. Так для тебя же лучше.

Ваня очень любил брата, который всегда заботился о нем. Раз уж Митя говорит, что его способности нужно скрыть, так и следует поступить. С того дня Ваня стал обдумывал каждое свое действие и даже мысль.

«И откуда оно у меня взялось?» – не мог понять Ваня. В сказках бабушки Марфы были колдуны и волшебники, но он-то обычный мальчик.

Ваня рос внешне очень похожим на приемного отца: такой же коренастый с рыжеватой шевелюрой. Вот только глаза у него были необычного голубого цвета и будто светились, когда он сильно радовался, злился или пугался. Соседи начали замечать эту странную особенность, и так как Рыбник разговоров о приемном сыне избегал, потихоньку шептались у него за спиной.

Сам Рыбник много раз собирался поговорить с Ваней, чтобы не вышло беды. Но начни он свой рассказ, придется выкладывать все. А вдруг Ваня решит, что он сошел с ума?

Но все случилось само. Ване ту пору исполнилось семь лет.

Однажды утром Рыбник отправил Ваню с поручением к кузнецу, жившему на другом краю деревни. Предстояло везти товар в город, а спица в колесе, как назло прохудилась. Ваня знал, что отец будет свежевать добычу, а потому был рад оказаться подальше от дома. Он медленно шел, подставляя лицо приветливым весеннему солнышку, и незаметно для себя оказался у кузницы. Дверь была не до конца закрыта, и Ваня сразу понял, что у хозяина другой гость. Решая, войти или подождать, мальчик случайно услышал разговор мужчин:

– Рыбник говорит, что на берегу мальчишку нашел, да больше и ничего. Но разве так бывает, чтобы дети из ниоткуда появлялись? – тихо произнес кузнец.

– В то лето, когда мы ходили Чудо-остров искать, попали в ледяной плен. Тянули корабль несколько дней, выбилась из сил. Тогда-то Рыбник и пошел искать спуск на воду. Нашли его, значит, в отключке. Решили, что головой ударился, потому что все бредил он каким-то замком и ребенком. Я на берегу спрашивал потом про это. Только головой качает, мол, не помнит ничего. – Ваня по голосу узнал моряка из команды Рыбника.

– Странный этот Ванька. Я давеча видел, как у него глаза заискрились.

– Да почудилось, наверное.

– Почудилось не почудилось, но я своим сказал держаться от него подальше.

Больше Ваня уже не слышал. Он понял только одно: мужчины обсуждают его. И значит, он – не родной сын, а какой-то подкидыш. Ваня рванул домой со всех сил, смахивая ладонью выступившие слезы. Рыбника он застал во дворе, свежующего тушу песца. От этого процесса его обычно подташнивало и он сразу уходил, но на этот раз эмоции, преполнявшие его изнутри, пересилили отвращение.

– Отец… – начал Ваня и тут же осекся, – Почему, ну почему, ты не рассказал мне?

Рыбник положил нож и нахмурился. Он догадался, что разговоры, которые он старался остановить, все-таки дошли до Ваниных ушей. Теперь объяснение было неизбежно, но он решил выяснить, что именно уже известно Ване.

– Кто и что тебе сказал? – спросил Рыбник, стараясь выглядеть спокойным.

– Я случайно услышал разговор. Кузнец сказал, что ты нашел мальчика на берегу и взял его себе. Этот мальчик – я, – Ваня дрожал от обиды, его глаза начали светиться.

Рыбник смотрел на приемного сына испуганно. Ваня поймал этот взгляд и поняв, что не может контролировать свои силы, бросился бежать. Рыбник что-то кричал ему вслед, но Ваня уже был далеко.

Ноги сами принесли его на берег подальше от деревни, где он любил гулять в одиночестве. Большая вода успокаивала его, когда ему становилось грустно. Он мог поклясться, что волны бьются о берег так же, как и его сердце внутри. Ваня вытер слезы:

«Интересно, если вся вода связана, как говорит Митя, то станут ли мои слезы океаном?» – спросил он сам себя. В ответ море омыло его голые пятки. Ваня любил ходить босиком, и даже в мороз совсем не чувствовал холод. Но брат уговорил, что негоже это. Поэтому каждый день Ване приходилось надевать лапти или кожаные сапожки, слаженные бабушкой Марфой. Но оказавшись с собой один на один, он сразу разулся.

Ваня бродил по берегу много часов, когда вдруг услышал знакомый голос. Из-за деревьев показалась фигура дедушки Миши.

– Ты чего тут, внучок, один в такой поздний час? – спросил дед Миша ласково.

– Я слышал, как кузнец рассказал про мальчика. Ну того, которого Рыбник нашел на берегу… Этот мальчик – я, – выпалил Ваня, снова начиная плакать.

– Ну-ну. Давай-ка пойдем к нам, я ягод набрал, Марфа пирог сладит.

Дед Миша аккуратно приблизился к Ване, словно собирался приручить дикого зверя, и погладил его растрепанные волосы. Мальчик принял ласку с благодарностью, а потом послушно вложил свою детскую ручку в большую ладонь, протянутую мужчиной. Хоть Ваня и рос на Севере, где рано взрослеют, и был наделен огромной силой, пока что он был простым ребенком.

В избе Марфы Семеновны ему сразу стало спокойнее. Пока Ваня уплетал похлебку, дед Миша отправился коротко переговорить с Рыбником. Но в соседской избе застал только Митю, читающего книжку.

– Михаил Николаевич, – обрадовано приветствовал гостя Митя.

– Отца, вижу, нет.

– Ушел в соседнюю деревню по срочному делу.

– Нечего одному сидеть, пошли к нам. Марфа пирог затеяла, да и Ваня у нас. Только вот что, – и дед Миша коротко объяснил мальчику о переживаниях Вани.

За ужином братья почти не говорили. Ваня, уставший, почти сразу уснул на лавке, а Митя обсуждал с дедом прочитанные книги. Рыбник вернулся наутро. Ваня уже проснулся и работал во дворе. Он не увидел, как приемный отец подошел к нему и ласково сказал:

– Ваня, ты мне дороже родного. Я не знаю, кто твои родители по крови, но ты мой настоящий сын. Ты даже внешне похож на меня. Ты, как и я, станешь хорошим моряком. Небеса послали мне тебя.

Ваня подбежал и обнял отца. Он больше не сердился. Он знал, что отец немногословен и ему непросто было сказать все это.

Слышал Рыбника и Митя. «Дороже родного» – повторил он про себя и зашел за избу. Он очень старался, чтобы отец полюбил его так же, как старших братьев. Но даже приемный сын оказался ему дороже. Видно, любовь Рыбника мог заслужить только моряк. Но Митя мечтал о другом.

Несколько лет назад по торговым делам в деревню приезжал знакомый отца – купец из города. Мужчине нужно было написать несколько бумаг, а помощник, как назло, заболел. Ругаясь, мужчина уже собирался сделать все сам, когда Митя вызвался помочь. Взрослые согласились, скорее, чтобы не расстраивать Митю, но брат справился отлично и удивил всех.

– А ты расторопнее моего мальчишки. Как отблагодарить тебя? – спросил купец Митю.

– Я уже прочитал все книги соседа. А новых взять негде.

– Книг с собой у меня нет, но я передам тебе сундук с обозом.

Митя сердечно поблагодарил купца и не отходил от него ни на шаг, пока тот не уехал из деревни. Ваня тогда увязался за братом провожать обоз до большой дороги, а когда они возвращались обратно, обычно сдержанный Митя неожиданно закружил Ваню, а потом сказал:

– Когда-нибудь и я уеду в город и стану большим человеком. Тогда отец поймет, что важна не только сила!

Купец слово сдержал и передал Мите сундук, полный книг. А потом возвращался каждый год и пополнял библиотеку мальчика. В это лето он тоже должен был приехать.

После того, что отец сказал Ване, Митя окончательно решил: он уедет.

– Мне уже почти 15 лет. И тут мне делать нечего. В городе я устроюсь на работу писарем, – сообщил он о своем решении отцу.

И Рыбник отпустил сына без сожаления. Он понимал, что в городе для него откроется больше возможностей. Да и ему мозолить глаза не будет. Так Митя и уехал из деревни в большой город с первым обозом.

Глава Третья: Не такой, как все

С отъездом Мити окончательно закончилось и детство Вани. Только теперь он понял, как много работы выполнял брат: прибирался в избе, следил за огородами. В деревне у каждой семьи кроме обычного огорода рядом с домом, где сажали картошку и другие овощи, был еще и морской огород. Участок воды недалеко от берега огораживали сетками, постоянно перемещая их, чтобы при удачном направлении ветра наловить побольше рыбы. Семгу и горбушу солили, морозили, а потом отправляли на продажу, зубатку ели сами. Раньше главным помощником Марфы Семеновны, с которой семья Рыбника вот уже много лет делила хозяйство, был Митя. Теперь его место занял Ваня. Кроме огорода он стал помогать бабушке готовить, убирать и ходить за ягодами.

В этот же год Рыбник решил, что Ване пора строить свою первую лодку – уж восемь лет парню! Мите эта наука так и не далась, и суденышко вышло кривобокое. Но Ваня не оплошал. Он внимательно слушал, что говорил отец, и через несколько дней лодка была готова.

– Осталось просмолить дно, чтобы не протекала, и можно плыть. Ладная вышла! – похвалил сына Рыбник. – Далеко, правда, на такой не уплывешь. Но где лодка, там и корабль. Я научу тебя всему, что знаю, и однажды мы вместе отыщем Чудо-остров!

– Чудо-остров? Тот, про который рассказывала бабушка Марфа?

Сердце Вани бешено заколотилось. Когда он впервые услышал легенду о волшебном острове, его будто накрыло теплым лоскутным одеялом Марфы Семеновны. Он не мог объяснить своих переживаний и никогда ими не делился. Но теперь, когда Рыбник заговорил об острове, он снова почувствовал с ним какую-то связь.

– Отец, а разве остров существует на самом деле?

– Конечно, я даже на старых картах отметки нашел. Только в легенде умолчали, что за сокровище на этом острове. А то бы давно туда все ринулись, – Рыбник говорил тихо, хоть на берегу не было ни души.

– И что же там? – спросил Ваня с надеждой.

– Зверь и рыба. Да столько, что нам и не снилось, – торжественно заявил Рыбник.

– Но что же в этом чудесного? В легенде ведь совсем не про это, – Ваня был расстроен.

– Есть досыта и жить, как вздумается. Разве не чудесно? – засмеялся Рыбник.

– Отец, а ты бывал на нем?

Рыбник хотел было рассказать Ване все, что произошло в то лето, когда он нашел его на берегу. Но сразу передумал.

«Один уже возомнил себя ученым. Чего доброго, этот решит, что он колдун, как в сказочках Марфы. Будет, как она, за ветром гоняться или еще какую ерунду выдумает. Чего люди-то скажут? Пусть лучше делом занимается» – решил Рыбник.

– Нет, не бывал. Спрятался он во льдах, там, куда Полярная звезда ведет, – и Рыбник принялся рассказывать сыну, как ориентироваться в море по звездам.

Первое лето без Мити пролетело незаметно: Ваня вставал засветло и вечером засыпал, не чувствуя ног. Когда отец уезжал по торговым делам, Ваня ночевал в избе один, хотя бабушка и звала его к себе. Он хотел заслужить одобрение отца, показав, какой он взрослый и смелый. Тем более, в одиночку он мог потренировать растущую с каждым днем силу. Ваня поднимал руки, и вот уже прямо над его головой появлялились мерцающие снежинки, а потом, повторяя движение его ладоней, кружились в задорном танце. Он весело смеялся и ловил их открытым ртом. Ему так хотелось обсудить свое волшебство с кем-то, но он обещал Мите перед отъездом, что до его возвращения сохранит тайну.

Чтобы не сболтнуть или не сделать лишнего, он стал реже играть с соседскими мальчишками. Летом и осенью он почти все время был занят с отцом или Марфой, но с приходом зимы, когда взрослые дела закончились, Ване стало особенно сложно оставаться в стороне от общих забав. И одним морозным утром он все-таки не усидел и отправился вместе со всеми играть в снежки.

Снега в ту ночь выпало так много, что решено было построить башню. Дружно катали шары и ставили один на другой, а потом укрепляли. Работа кипела, мальчишки обсуждали, как складно у них выходит. Ваня был частью большого общего дела и почувствовал себя бесконечно счастливым.

Снег вокруг строения вытоптали первым делом. Ваня заметил это, взял санки и пошел чуть поодаль, чтобы скатать заготовок для башни, а потом возить их к месту строительства. Он никого не предупредил, поэтому несколько мальчишек решили, что он ушел совсем. Ваня вернулся со стороны башни, которая была почти достроена, так что ребята не увидели его и продолжали свой разговор:

– …какие-то оборванцы бросили его на берегу, а Рыбник подобрал, будто ему Мити мало было.

– Откуда ты знаешь?

– От матери. Она сказала, что нормальные люди детей не бросают. И Ванька точно пошел в этих оборванцев, поэтому…

Мальчик не успел закончить, Ваня появился прямо перед ним. Глаза его сверкали от гнева. Ваня скатал небольшой комок и бросил в обидчика. Вот только комок в его руках обледенел и стал тяжелым, как камень. Ваня не понял этого и начал катать следующие. Мальчишки не растерялись и принялись отстреливаться – их больше, что им сделает Ваня в одиночку? Но каждый снежок Вани был, как булыжник, и больно ранил противников. Когда один из мальчишек заплакал, Ваня увидел кровь. Ледяной комок попал ему прямо в голову. Ваня посмотрел на свои руки и оторопел от ужаса. Он понял, что натворил.

– Я все родителям расскажу! – крикнул мальчик, из-за которого и началась драка. – Ты, и правда, ненормальный.

Они кричали что-то еще, и Ваня почувствовал, как внутри все холодеет. «Если я сейчас направлю на них руки, то будет, как с волками». – Решил он и бросился бежать, но не домой, а к бабушке Марфе. Если кто и поймет его, то только она.

– Почему я такой? – выпалил Ваня с порога.

Марфа Семеновна сидела у прялки с веретеном в руках и что-то напевала. Она будто и не слышала Ваню, и как обычно приветливо улыбнулась.

– Заходи, внучок, чаю попьем.

– Я не хочу чаю, мне страшно. Я плохой.

– Ты мог сделать что-то плохое, но это не значит, что ты плохой. Расскажи мне, что случилось.

Ваня рассказал о подслушанном разговоре, и как снежные комки обледенели в его руках.

– Я хотел, чтобы он замолчал, я хотел ударить его. Я даже рад, что ему больно. – с вызовом прокричал Ваня, заканчивая свой рассказ.

Марфа Семеновна перестала улыбаться и теперь была очень серьезной.

– Тебе дана большая сила. И каждый день она будет расти, – наконец, произнесла старушка.

– Так ты все знаешь? – удивился Ваня. – Но почему не сказала мне?

– Всего не дано знать никому, – коротко ответила Марфа, хотя Ваня надеялся услышать подробное объяснение.

– Почему вы всегда все скрываете от меня? – рассердился Ваня. Марфа не ответила. – Но хотя бы скажи мне, эта сила плохая? – наконец спросил Ваня. Голос его дрожал от волнения.

– Это зависит от тебя. Когда ты боишься, сердишься и желаешь кому-то зла, сила может только разрушать. Но если ты любишь, радуешься и с благодарностью принимаешь то, что дает жизнь, она может создать много чудесного. Такая сила есть у каждого из нас, но в тебе ее гораздо больше. И тебе предстоит научиться жить с ней в ладу.

– Но как?

– Помнишь, я рассказывала тебе о ветрах? Все они при рождении были братьями-близнецами и летали единой стаей. Но потом разделились, и каждый обрел свой характер. Один стал вспыльчивым, другой мягким. Теперь каждый дует в своем направлении и спорит, кто важнее. Но они до сих пор – одно целое. Люди, как ветра.

– Я все равно не понимаю.

– Тебе нужно обрести свой характер. Но помнить, что ты связан со всеми. И быть собой во благо всех.

– Отец прав, ты всегда говоришь загадками и несешь какую-то ерунду, – рассердился Ваня.

– Прости, я не могу объяснить все, ты должен разобраться сам.

– Но откуда у меня эта сила? Кто мои родители? Почему они меня бросили? Ты знаешь? – мальчика трясло от переполнявших его эмоций. Он смотрел на бабушку, ожидая получить все ответы, но Марфа молчала. От бессилия Ваня заплакал и сел в угол.

Марфа Семеновна ничего не сказала, она подошла и хотела обнять Ваню, но он резко оттолкнул ее. Женщина печально посмотрела на мальчика.

В тот же вечер пострадавший, но больше обиженный противник Вани, рассказал все матери, а та за ужином пожаловалась мужу:

– Ты должен сделать что-то. Он побил нашего сына! – настаивала мать мальчика.

В этих краях женщины поровну делили с мужчинами тяжелый труд и потому высказывались наравне с мужьями. Бывали тут и случаи, когда женщину избирали старостой: мужики почти все время в море, а дела деревни решать кому-то да надо. Но хозяйке этого дома такого доверия было не заслужить, мало кто общался с ней из-за дурного нрава. Муж привез ее из соседней деревни, прельстившись красотой, а потом уж поздно было идти на попятную.

– Не мели ерунду. Мальчишки подрались, обычное дело. Сами разберутся. А я не хочу с Рыбником ругаться, он много раз нам помогал. – ответил мужчина жене. А потом повернулся к сыну:

– Иди-ка сюда. А ну, признавайся, задирал Ваню?

Мальчик захныкал. Он понимал, что наказан справедливо, нечего было обсуждать соседа. Тем более, никто из них толком не понял, что произошло.

– Я сказал, что он подкидыш. А он превратил снег в лед и начал бросать в нас. – всхлипывая, признался мальчишка.

– Сам нарвался, за это и поколотили. Еще и какую-то ерунду придумал: как снег мог превратиться в лед?

– Я не знаю, но было больно.

– Вот, будешь теперь знать, как языком молоть. Весь в мать.

На этом разговор закончился. Обиженный мальчик проревел весь вечер, а поутру получил наказ от матери не приближаться к этому ненормальному. Ваню с тех пор больше никто не звал играть. История о странном происшествии разошлась по дворам быстрее, чем летел ледяной комок, угодивший мальчишке в голову.

Ваня и сам стал еще сильнее сторониться людей, и все ждал приезда брата. Он знал, что в городе Митя прочитает много новых книг и, может быть, найдет объяснение его странностям.

Митя приехал примерно через год после того, как покинул деревню. Рыбник знал о планах Мити, но все равно ушел в море. Он решил, что сын приедет еще не раз, а хорошую погоду упускать нельзя.

Поэтому Митю встречали только Ваня и бабушка. Пока Марфа Семеновна накрывала на стол, Ваня слушал о жизни брата в городе.

– Там все по-другому и все – другие. У хозяина большая библиотека, я прихожу в любое время.

– А про мои способности ты узнал что-нибудь? – спросил Ваня почти шепотом.

– Опять ты за свое, ерунда все это. Смотри лучше, какие «козули» тебе привез с ярмарки.

Ваня сначала рассердился на брата, ведь тот не хотел говорить о самом главном. Неужели он зря прождал весь год? Но вид фигурного пряника отвлек его.

Откусив сладкое угощение, он попросил:

– Расскажи еще про ярмарку.

– Скоро сам все увидишь! Хотел сперва у отца разрешения просить свозить тебя в город. Но, думаю, он не будет против. – немного неуверенно произнес Митя и покосился на Марфу Семеновну. Женщина кивнула и сказала:

– Правильно, езжайте. Я и за хозяйством пригляжу, и с Рыбником поговорю, как вернется.

И братья поехали. В пути предстояло провести около недели. Мите нужно было заехать в несколько деревень по поручению купца, у которого он был на службе. А потом уже вернуться в город. Ваня же радовался предстоящему приключению и возможности побыть с братом.

Ранним утром выехали на большую дорогу, Ваня впервые покидал деревню и очень волновался. Но поговорить с Митей с глазу на глаз не вышло. Оказалось, что с ними отправится еще и провожатый, как сказал брат, для безопасности. Старшие обсуждали какие-то дела, а Ваня, закутавшись в теплый тулуп, смотрел по сторонам, боясь пропустить что-то важное. Иногда ему разрешали взять вожжи, и тогда уж его счастью не было предела!

Для Вани дни дороги и привалов слились в один бесконечный. Вначале он старался запомнить названия деревень и постоялых дворов, но потом перестал их различать. Он понял лишь, что мир намного больше, чем ему казалось.

После очередного привала предстояло ехать весь день и всю ночь, чтобы наутро оказаться в городе.

– Поспи, скоро дорога ровно пойдет, трясти не будет. – сказал Митя сонному брату.

Но Ваня упрямо смотрел вперед: вдруг они окажутся в городе раньше, а он это пропустит? Летом ночь в этих краях будто и не наступала вовсе, небо оставалось белым как парное молоко. Ване казалось, что день длится без конца, а значит, он легко справиться совсем без сна. Но под утро он все-таки сдался на уговоры и прилег. И сразу уснул.

Открыв глаза, он понял, что телега стоит, но Мити рядом нет. Вдобавок к этому живот вдруг требовательно заурчал, а последние припасы они съели еще вчера. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, Ваня стал изучать, куда же они приехали. Телега стояла возле небольшого домика, а вдалеке были слышны веселые голоса. От любопытства Ваня начал подпрыгивать, чтобы посмотреть, что же там, но ничего не смог различить. Оставить телегу он не решался, поэтому покорно дожидался старшего брата.

Митя появился через несколько минут с теплым пирогом:

– Ну что, проголодался?

Вместо ответа Ваня начал уплетать за обе щеки. И, уже дожевывая последний кусок пирога, все-таки решил узнать у Мити, что там за шум.

– Сейчас сам все увидишь. Словами не передать.

Лошадка тронулась с места и Ваня, жадно смотревший вперед, даже немного привстал в телеге, чтобы лучше все рассмотреть. Сначала он увидел огни и людей – много людей. Наверное, если собрать всю их деревню, все равно получилось бы меньше. Потом он заметил прилавки, заваленные товарами, и понял, что это и есть ярмарка, про которую рассказывал Митя. Братья спешились и принялись ходить по торговым рядам.

Один прилавок поразил его больше всего. Дома в деревне было несколько сундуков, в которых отец хранил карты и деньги, были сундуки и в доме бабушки Марфы, но он никогда не видел, чтобы они были так украшены. Ваня сначала не смог поверить своим глазам и несколько раз моргнул, а потом еще ближе придвинулся к чуду, завораживающему его. Прямо на сундуках оживали волшебные морозные узоры, как на окнах зимним утром. Ваня часто любовался ими и изучил каждую деталь. Иногда, когда никто не видел, он повторял их на окнах сам. Только здесь узоры были не изо льда, а из металла.

Он аккуратно потрогал одну маленькую шкатулку, чтобы убедиться, что узор нанесен не краской сверху, а будто проступает изнутри, а потом внимательно посмотрел на человека за прилавком. Тот разговаривал с другими мужчинами и не сразу заметил любопытного мальчишку.

«Неужели, он создает их? Значит, у него тот же дар, что и у меня. И он смог бы объяснить, что делать с моими странными способностями» – думал Ваня, не отпуская руки от шкатулки.

– Что, малец, понравилась моя работа? – спросил освободившийся хозяин прилавка.

– Очень! Это же волшебство, да? – выпалил Ваня, не думая, чем очень рассмешил мужчину.

Ваня хотел расспросить мастера подробнее, но внезапно нависший над ним Митя напомнил, что никакого волшебства не существует.

Оказалось, что брат знает мастера – Афанасия Никодимовича. Это был невысокий крепкий мужчина, примерно одного возраста с отцом, но в отличии от Рыбника, сразу располагающий к себе. Афанасий Никодимович был из тех людей, которые улыбаются каждому прохожему и радуются мелочам, словно маленькие дети.

Митя немного поговорил с мастером о торговых делах, а потом увел брата к лавке с леденцами. В тот день Ваня видел много красивого и необычного, но ничто не могло сравниться с чудесными шкатулками и сундуками. Когда братья покидали ярмарку, Ваня воспользовался тем, что Митя отлучился купить кое-какие вещи для отца, и побежал ещё раз взглянуть на чудесные работы мастера. Афанасий Никодимович сразу заметил мальчика и его искренний интерес и, улыбаясь, сказал:

– Приходи в ученики, как подрастешь немного.

Через неделю, вернувшись в деревню с обозом, Ваня не мог скрыть своих чувств и рассказал отцу, что хочет учиться у старого мастера. Он и не думал обижать Рыбника, но тот просто взорвался:

– Только на тебя вся надежда осталась! Вот не думал, что выращу еще одного сына, который захочет заниматься глупостями, а не настоящим делом!! Незачем тебе было в город ехать.

Ваня стоял пристыженный. Он не хотел разочаровать приемного отца и стал стараться еще сильнее. А Рыбник твердо решил, что если уж он потерял старших сыновей, а Митя вырос ни на что негодным, то Ваня непременно пойдет по его стопам.

Остаток лета Ваня провел при отце, обучаясь морскому делу. Он стал хмурым и молчаливым, так что и не узнать было того озорного мальчишку, который совсем недавно играл со снежинками.

Марфа Семеновна видела, как тяжело Ване. Замечал это и дед Миша. Он многое повидал на своем веку и, хоть и знал объяснения некоторых природных явлений, не разуверился в чудесах. Он замечал, что Ваня растет необычным мальчиком, но привык, что с детьми занимается Марфа. Когда же Ваня начал взрослеть и отдаляться от них, он забеспокоимся и однажды прямо спросил у жены:

– Почему ты не поможешь ему, Марфа?

– Не могу, Шелонник не велит, – отвечала женщина. Шелонником она называла юго-западный ветер. У каждого из ветров было свое особое имя и свой характер. У Шелонника – самый своенравный, – Если я влезу, то не стать ему тем, кем предрешено. А тогда неизвестно, что будет с этим миром.

– Но Марфа, он еще мальчик, и ему очень тяжело. С такой силой можно много дров наломать. Не простит потом себя, и нас.

– По-настоящему сильный человек тот, кто не жалуется на судьбу и умеет прощать, – ответила мужу Марфа.

– Тебя не переспоришь, – пожал плечами Миша.

– Вот и Шелонник на дурной нрав жены жалуется.

– Не знал, что у ветров есть жены, – немного подтрунивая над Марфой, сказал Михаил Николаевич.

– Много чего еще не знаешь, любимый. В ученых книгах твоих забывают о самом важном, – заворчала женщина, а потом примирительно добавила: – Но ты уже знаешь больше, чем многие. Лес тебя учит, он и привел тебя ко мне.

Они оба вспомнили, как много лет назад встретились на опушке. Она только что искупалась и нагая, с распущенными волосами танцевала с ветром. А он, молодой натуралист, приехавший исследовать природу Севера, сидел у воды и не мог оторвать глаз. Он навсегда остался в деревне и женился на Марфе. У них родились две дочери, обе давно уехали в соседние деревни к мужьям и нарожали им внуков. Марфа частенько ездила к ним в гости, пока жена Рыбника была жива. Жили Марфа и Михаил душа в душу. Иногда муж пытался вразумить жену, но всегда убеждался, что Марфа мудрее его и во всем в итоге оказывалась права. Вот и в этот раз он решил дальше с ней не спорить, а помочь Ване по-своему. Надо было только, чтобы представился подходящий случай.

…

Ветрам доверяла не только Марфа Семеновна. Судьба северного народа зависела от ветров, поэтому они научились безошибочно определять их характер. Вот и Рыбник обучал Ваню этой премудрости:

– Северный ветер Моряна загоняет рыбу в наши огороды. А вот восточный Сток и Юго-восточный Обеденник способны натворить таких дел, что хлопот не оберешься. А уж на большой воде от направления и силы ветра зависит судьба всего твоего похода.

С тех пор как Ваня побывал на ярмарке прошло три года. Мальчик превращался в юношу. В свои 12 лет ростом он уже догнал Рыбника, а работа на берегу и учеба на корабле сделали его крепким и выносливым. Вместе с отцом он рыбачил и готовился стать помощником на «Чайке».

В начале лета Рыбник отправился к ближайшим островам и первый раз взял Ваню с собой. Ваня смотрел вперед, его глаза светились от радости. Ему казалось, что «Чайка» уносит их в далекие неизведанные края. Ваня старался делать все, чему учил отец, быстро выполняя поручения старших. Матросы довольно улыбались и кивали Рыбнику – мол, хорошая смена подрастает.

Ване нравился корабль, его не пугал ветер и холод, и он мог бы померяться силами со взрослыми мужчинами. Но в ту поездку ему пришлось столкнуться с другой стороной дела отца. Ваня знал, что отец – охотник, и из поездок привозит добычу на продажу. Но до этого ему никогда не приходилось бывать на охоте самому.

В этот раз Рыбник с командой отправились к знакомому лежбищу моржей. Корабль подплыл к небольшому острову, больше похожему на скопление льдин. Ваня помогал затаскивать судно на берег, поразив своей силой взрослых мужчин. Вооружившись длинными палками с острыми наконечниками, отправились к месту, где в это время животные грелись на солнышке. «Прямо как коты во дворе», – подумал Ваня. Ему было приказано смотреть и учиться, как действуют опытные охотники. Но когда первое копье попало в животное и морж застонал, Ваня отвел глаза и закрыл уши, а потом вовсе убежал на корабль, чтобы не видеть и не участвовать.

Мужчины были так заняты, что не заметили переживания Вани, но он сам признался отцу:

– Отец, мне было так жалко моржа, что я сбежал. Я не смогу убивать их. Можно я буду только помогать на корабле и рыбачить?

Рыбник очень гордился смелым и проворным сыном. Ему не хотелось думать, что Ваня в чем-то оплошает: соседи засмеют наследничка. Поэтому он довольно резко ответил:

– Со временем эти детские глупости пройдут.

Но потом все же объяснил:

– Пойми, мы живем у моря не потому, что нам это нравится. Мы им кормимся. А морской зверь ценится больше, чем рыба. Однажды ты станешь капитаном «Чайки», и от твоего улова будет зависеть судьба деревни.

Ваня кивнул, но туши убитых животных старался все же обходить стороной. Благо и Рыбник пока не стал заставлять его, решив, что мальчишке еще нужно подрасти.

В следующее плавание Ваню с собой не взяли. Рыбник с командой отправился далеко на восток, а Ваня остался за старшего в огороде. С делами он управлялся быстро и хорошо, друзей у него не было, а потому большую часть времени он был один. Митя изредка присылал ему письма, так Ваня с помощью дедушки научился читать и писать ответы. В один из вечеров, когда они готовили послание, Михаил Николаевич позвал Ваню с собой в лес.

– Мир не из одного моря состоит, познакомлю тебя со своим, – подмигнул он Ване.

Марфа одобрительно кивнула:

– Я тут и сама пару дней управлюсь, не впервой.

В последние годы Ваня отдалялся от бабушки с дедом. Особенно сложно ему было с Марфой Семеновной, которая что-то знала про его способности, но будто специально не хотела помогать. Он обижался на нее и старался избегать, но оттаивал, когда вечером после долгого дня она встречала его вкусной ухой и пирожками.

«Все лучше, чем взаперти сидеть. Только бы не сделать чего худого», – подумал Ваня, вспоминая встречу с волками.

– Миша такими тропами ходит, что никакой хищник не учует, – будто услышав его мысли, сказала Марфа.

– А я и не боюсь хищников, – стараясь казаться уверенным, ответил Ваня.

– Это зря. Разумный страх – хорошая вещь. А в лесу всякое бывает. Ну что, пойдешь с дедом?

– Пойду, – согласился Ваня.

– Вот и правильно.

Ночью Ваня плохо спал и даже немного жалел, что согласился идти. Чего он там не видел? Сам уже за дровами ходит. Но когда оказался в лесу вместе с дедом, сразу понял, что ошибался. Старый лесник вел его тропами, которых Ваня сам не замечал, и, окажись тут один, точно бы заблудился. А дед Миша знал каждое дерево. Он рассказал Ване, что некоторые деревья он помнит еще небольшими ростками, а другие, наоборот, намного старше его. Больше всего Ваню поразила старая ель. Часть ее ствола была черной, будто с дыркой, но дерево все равно продолжало жить.

– Ель эта горела много раз. Другие деревья сгорали, а она выживала. По стволу можно узнать, сколько раз горел лес вокруг, – объяснил старик, видя интерес Вани.

– Дед, а почему остальные деревья умирали, а это выжило? – Спросил Ваня.

– Счастливый случай, наверное. А, может быть, одним дается больше силы, чем другим. – немного подумав, ответил старик.

– Бабушка Марфа тоже так говорит. Правда, про людей, а не про деревья.

– Все мы – одно целое. Люди, животные и даже растения. И должны соблюдать баланс. Не брать больше, чем нужно, и обязательно отдавать. Срубил деревья, чтобы избу построить – посади новые. Убил животное, когда был голоден, помоги другим, когда сыт.

– Но вот отец, он только убивает и продает. Значит, это плохо? – спросил Ваня, слегка запинаясь.

– Это не очень хорошо. – после долгого молчания ответил старик, а потом добавил: – Но для него и многих – это единственный способ прокормить себя и семью. Пойдем, уже темнеет, а нам нужно дойти до избушки. Там и заночуем.

Избушка стояла прямо в лесу и была такая маленькая, что Ване показалось, что они точно в нее не поместятся. Но внутри оказалось все необходимое, чтобы разогреть принесенный с собой ужин и разместиться на ночлег. Они допоздна сидели у костра и смотрели на звезды, дед Миша рассказывал о своих приключениях, которых за всю жизнь набралось немало.

И Ваня вдруг понял, какой дед счастливый человек:

«Вот он-то точно на своем месте и ни от кого не таится», – думал Ваня засыпая.

В деревне он привык вставать засветло, поэтому на следующее утро, открыв глаза, даже удивился, что проспал так долго. Видимо, дело в особом лесном воздухе, о котором говорил дед Миша. Самого Михаила Николаевича в избе не было. Ваня за него не беспокоился – в лесу дед, как дома, видно, ушел по своим делам.

Ваня отыскал в котомке лепешку, которой сейчас был особенно рад, собрал полную кружку ягод и принялся жадно все уплетать. На душе было удивительно легко, и он принялся напевать бессвязные слова, откуда-то взявшиеся его в голове:

Ваня так увлекся, что не сразу заметил деда. Михаил Николаевич нес кого-то на руках, а оно тряслось и стонало. Ваня вскочил с места и подбежал к старику. На руках у деда Миши был олененок, к одной из его ножек мертвой хваткой прицепились металлические челюсти.

– Охотники поставили. – Объяснил дед Миша, гладя олененка по голове. Сейчас снимем аккуратно.

– Но отец говорил, что на маленьких не охотятся. – с волнением произнес Ваня.

– Он случайно попал, вместо мамы. Олениха меня приметила и отбежала сначала, но потом признала. Обещал ей, что сделаю все возможное.

– Как обещал? Разве они понимают? – удивился Ваня.

– Понимают. Но об этом потом. Ты, давай-ка, котомку мою принеси, инструменты нужны, чтобы эту заразу снять да рану перевязать.

Ваня послушался, решив, что расспросит потом. Дед Миша аккуратно положил олененка на землю:

– Держи его, чтобы еще больше не поранился, – сказал он Ване.

Ваня сел рядом с оленем и крепко прижал его к себе. Ему было так жаль малыша, что он ласково прошептал ему на ухо:

– Все будет хорошо.

Олень уткнулся в лицо Вани своим мохнатым носом и засопел, будто жалуясь.

Когда ловушка была снята, кровь из раны засочилась еще сильнее. Дед Миша завязал заднюю ногу оленя своим запасным бельем.

– А теперь нужно идти в деревню.

Дед Миша объяснил, что каждая минута на счету, нужно скорее доставить олененка домой. У Марфы нужные травки припасены, они остановят заражение.

Ваня сам вызвался нести оленя. Он был моложе и крепче деда, значит, и доберутся они быстрее. Возвращались другой, более короткой дорогой, и скоро оказались в деревне. Марфа Семеновна уже ждала их и, ничего не спрашивая, принялась помогать зверю. Ваня не знал, чем помочь, а потому просто гладил олененка по голове и повторял:

– Ты обязательно поправишься и будешь самым резвым оленем среди всех.

Ване казалось, что олененок понимает его. Зверь начал дышать спокойнее и через какое-то время уснул. От усталости Ваня тоже задремал прямо на сеновале с головой оленя на коленях.

– Может, разбудить его? С утра ведь ничего не ел, – спросил жену Михаил, – да и спать тут неудобно.

– Рядом с другом везде удобно. Даже не знаю, кому из них больше повезло: олененку или Ване.

Следующие дни Ваня проводил с оленем, изредка отлучаясь на огород. Рыбник должен был вернуться только с первыми холодами, поэтому Ваня мог спокойно выхаживать животное. Юноша знал, что отец не понял бы его и, пожалуй, даже запретил бы тратить время на такую ерунду. Своего нового друга Ваня назвал Резвый.

Резвый быстро приходил в себя и скоро смог вставать и ходить. Ваня был рядом и, когда никто не видел, устраивал маленький снегопад. Олененок нюхал снежинки и ловил их высунутым языком, а Ваня радовался, что другу по душе его любимая забава.

Когда пришло время выпускать животное, Ваня с дедом отвели его к лесной избушке. Резвый действительно поскакал, будто никакой травмы и не было.

– Не ошибся ты с именем, внучок, олень-то, и правда, резвый! – сказал дед Миша, похлопав Ваню по плечу.

– А не надо его подальше отвести? Тут ведь охотники капканы ставят, – забеспокоился Ваня.

– Здесь не ставят. Сюда просто так не попадешь, тропу знать нужно, иначе кружить будешь.

– Но ты же нашел его тут?

– Нашел я его около большой дороги. Неспокойно там становится. Чужаки ходят и так промышляют.

Ваня крепко обнял Резвого – расставаться с другом не хотелось. Олень лизнул его в нос. Ваня еле сдерживал слезы. Он уже взрослый и не может себе позволить разреветься, как мальчишка. Еще и на глазах у деда Миши.

– Не печалься, ему на воле лучше, – поняв состояние Вани, сказал старик, – А если заскучаешь, приходи сюда и позови его.

– А он поймет?

– А сам как думаешь? – хитро подмигнул дед Миша.

Ваня немного сомневался, что олень действительно придет, но решил попробовать.

После недели разлуки он отпросился у Марфы и помчался к знакомой избушке. Резвый не подвел и почти сразу явился навстречу с другом. Они немного поиграли, а потом Ваня объяснил, что теперь видеться они будут реже:

– Скоро отец вернется и снова станет учить морскому делу. Но я все придумал. Я попрошу деда иногда брать меня с собой.

Резвый одобрительно фыркнул. Ване нужно было возвращаться, чтобы успеть к закату короткой дорогой. Олень немного проводил его, а потом поскакал обратно. Ваня увидел вдалеке нескольких взрослых оленей и помахал им.

«Наверное, его родные», – решил Ваня. – «А мои бросили меня. Неужели из-за моих странных способностей? Брат запрещает даже говорить о них, и из бабушки лишнего слова не вытянуть», – внутренне рассердился Ваня. Не в силах сдержать себя, он направил руки на землю. Через миг там образовалась ледяная пластина. Ваня сел на корточки и принялся рассматривать морозный узор. И тут его осенило – морозные узоры на шкатулках, мастер Афанасий Никодимович… Вот, кто точно сможет ему помочь! Но тут же вспомнил про наказ отца даже не думать об этом. Пусть и приемный, но это его отец:

«Он-то, в отличие от родителей, не бросил меня на берегу, а значит, я не могу разочаровать его. Нужно просто скрывать свои чувства, а лучше не чувствовать совсем. Тогда и волшебство случайно из рук не вырвется», – твердо решил Ваня. Но сколько он ни старался заморозить себя внутри следующие несколько лет, это никак не выходило.