Читать книгу Конституционное право для экономических и юридических направлений - С. Г. Павликов - Страница 3
Глава 1
Конституционное право как базовая отрасль российского права.
Источники конституционного права и конституционно-правового регулирования экономических отношений. Доктрина и конституционная доктрина
1.2. Источники конституционного права и их роль в регулировании экономических отношений
ОглавлениеИзложенный выше подход к предмету конституционного права, базирующийся в первую очередь на содержании текста Конституции РФ, не является, разумеется, бесспорным, равно как и наш подход к пониманию источников конституционного права.
Авторская позиция состоит в признании позитивного характера симбиоза различных видов источников конституционного права. Действительно, в тексте Конституции РФ нет главы, посвященной экономике, в целом не так много и соответствующих норм; очевидно, что необходимо детализировать эти нормы-принципы, в том числе ориентируясь на реалии конкретной социально-экономической ситуации.
Однако детализация норм Конституции РФ не может быть произвольной, тем более в отношении столь важного компонента развития общества, как экономика, она также осуществляется в первую очередь на основе источников конституционного права: федеральных конституционных законов (мы полностью разделяем мнение В.Д. Зорькина о целесообразности придания такого статуса и Гражданскому кодексу РФ) и актов Конституционного Суда РФ.
Именно такой подход к конституционно-правовому регулированию экономических отношений представляется нам наиболее целесообразным. Попытаемся обосновать это утверждение.
Конституционное право не может базироваться только на законе – он может быть принят группой политиков-популистов, только на судебном акте – его может вынести недобросовестный судья, только на нравственной или религиозной норме – она признается не всеми индивидами, и т. д. В современном мире общественные отношения объективно нуждаются в многообразии регуляторов, активно взаимодействующих между собой.
Однако в числе социальных регуляторов право, безусловно, будет играть лидирующую роль, поскольку нет социальной нормы, признаваемой и исполняемой добровольно всеми субъектами общественных отношений. Так же и конституционное право обладает такой (базовой) ролью в системе отраслей российского права.
В настоящее время право уже можно рассматривать и в его «конституционном смысле», который нередко базируется на трактовке действующего законодательства органом конституционного контроля (надзора) – судом, реже парламентом, специальной комиссией. Этот орган выявляет дух основного закона (конституции) и, руководствуясь его нормами, а фактически по собственному усмотрению либо признает тот или иной нормативный акт недействующим, либо изменяет практику его применения. Этот процесс неоднозначен; многое в нем зависит, например, от степени независимости судей от исполнительной власти, их готовности вынести действительно объективное решение в процессе конституционного нормоконтроля.
Как соотносится юридическая сила Конституции РФ – основного источника российского конституционного права – и актов судебной власти? На первый взгляд ответ очевиден. Однако многие ученые ранее заявляли, что акты Конституционного Суда РФ равны по юридической силе Конституции РФ[50]. При таком подходе акты Конституционного Суда, т. е. акты судебной власти, якобы равные по юридической силе Конституции РФ, имеют высшую юридическую силу по отношению к любому другому нормативному правовому акту. Разделяют ли такую позицию все российские ученые-юристы? Можно ли придать этой концепции общеобязательный характер на основе принятия, например, закона «Об источниках права в РФ»? Думается, ответ отрицательный, и сама постановка этого вопроса свидетельствует о неуместности принятия такого решения[51].
Однако роль и значение Конституционного Суда РФ в становлении России как правового государства, в защите прав и свобод человека и гражданина, интересов общества и государства, оптимизации конституционно-правового регулирования экономических отношений все реже ставится под сомнение в современной юридической литературе.
Судебные акты нередко не вполне обоснованно именуются в России судебными прецедентами. Как писал Р. Давид, «судебный прецедент – это решение по конкретному делу, являющееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при решении аналогичных дел либо служащее примерным образцом толкования закона, не имеющим обязательной силы»[52]. Судебный прецедент также определяется как решение суда высшей инстанции по конкретному делу, вынесенное по первой, апелляционной или кассационной инстанции, а также в процессе нормативного или казуального толкования правовых норм, опубликованное в периодическом издании, не только являющееся актом применения права, но и содержащее норму права, обязательную для применения как этим же судом, так и судом равной юрисдикции и нижестоящим судом[53]. Имеет место подход, согласно которому судебные прецеденты – «правила, обязательные для судов при рассмотрении аналогичных дел в будущем. Однако и в этом случае прецедент применяется лишь к конкретному делу; более того – к множеству конкретных дел, рассматриваемых в различных судах и в различное время, но всякий раз прецедент привлекается исходя из уже ранее имевших место обстоятельств, на основе которых было вынесено решение; не применяется юридическая норма, которая не подходит для рассматриваемых обстоятельств»[54]. Достаточно часто судебные прецеденты характеризуют как судебные решения, принятые по аналогичным делам вышестоящими судами «равноценной» компетенции. «Индивидуализация таких прецедентных судебных решений применительно к конкретным обстоятельствам вновь рассматриваемых дел производится на основе использования судами права на вынесение модифицированных решений с учетом особенностей каждого нового дела, находящегося в их производстве. Тем самым обеспечивается, с одной стороны, преемственность и стабилизация основных положений действующего прецедентного права, а с другой – развитие его с учетом постоянно изменяющихся потребностей в жизни общества»[55].
Все указанные (и многие другие) суждения в отношении понимания сущности судебного прецедента объединяет одно обстоятельство: во всех случаях речь идет о той или иной степени их обязательности для других судов (как правило, нижестоящего уровня). Феномен же актов судебной власти и прежде всего актов и выраженных в них правовых позиций Конституционного Суда РФ состоит в том, что они приобретают общеобязательный характер не только для судов, но и для всех участников правоотношений[56].
Судебный прецедент – это преимущественно акт суда низшей инстанции, как правило обязательный только для судебных органов. Соответственно, с учетом российских реалий корректнее использовать другой термин – «акт судебной власти». Впрочем, это далеко не самый принципиальный вопрос. Так, безусловно, справедливо мнение Д.А. Керимова о том, что правом является не только то, что установлено или санкционировано государственными органами, но и то, что с объективной необходимостью вытекает из жизнедеятельности общества; право существует не только в форме официально институализированной нормативности, но и во многих иных видах, в том числе в ненормативных формах[57]. Целесообразно обратить внимание на то обстоятельство, что рядом авторов акт судебной власти рассматривается не как результат нормотворческих полномочий суда, а как утверждение приоритета определенных социальных интересов; судья выполняет социальную функцию, выступая арбитром в конфликте социальных интересов, которые стоят за требованиями сторон[58].
В современной России судебные акты активно участвуют в регулировании общественных отношений именно в таком качестве. Специфика конституционного права состоит в том, что его важнейшим источником являются акты федерального органа конституционного контроля. Так, мы уже приводили пример, связанный с характеристикой Конституционным Судом РФ российской экономики как «социально ориентированной рыночной экономики».
Более того, в случае толкование Конституционным Судом российской Конституции действительно можно констатировать фактическое появление новых конституционных установлений.
Так, при толковании ст. 92 Конституции РФ Конституционный Суд РФ фактически ввел новые нормы, установив, что положение о временном исполнении председателем Правительства РФ обязанностей Президента РФ распространяется на случаи досрочного прекращения исполнения Президентом своих полномочий, перечисленные в ч. 2 ст. 92 Конституции, а также на иные исключительные случаи, когда Президент своим решением возлагает на председателя Правительства выполнение своих обязанностей или когда объективно исключено принятие Президентом решения о временном возложении исполнения обязанностей Президента на председателя Правительства[59]. Кроме того, суд указал, что из положений ч. 3 ст. 92 Конституции РФ о временном исполнении председателем Правительства обязанностей Президента во взаимосвязи с положением ч. 2 данной статьи о проведении досрочных выборов Президента следует, что председатель Правительства исполняет обязанности Президента соответственно до момента возвращения действующего Президента к исполнению своих обязанностей либо до вступления в должность вновь избранного Президента. При досрочном прекращении исполнения Президентом своих полномочий по основаниям, указанным в ч. 2 ст. 92 Конституции, проводятся выборы нового Президента в соответствии с Конституцией[60].
В целом такой процесс «расширения» конституционных норм носит положительный характер. Так, на этапе принятия Конституции 1993 г. в стране проходил сложный процесс становления новой государственности, сопровождающийся «парадом суверенитетов» и угрозами распада уже не только Союза ССР, но и Российской Федерации. Для недопущения этого катастрофического для народа варианта государство пошло на ряд компромиссов. В их числе и формулировка ч. 2 ст. Конституции РФ: «…республика (государство)»; использование термина «республика (государство)» сепаратистски настроенные силы в некоторых регионах стали толковать буквально, посчитав, что в силу того, что республика (в составе РФ) названа государством, она вправе диктовать свои условия взаимоотношений с Федерацией. Именно Конституционный Суд установил, что подписание Федеративного договора не превращает Российскую Федерацию в конституционно-договорную или договорную федерацию – Российская Федерация является конституционной федерацией. Использование в ч. 2 ст. 5 Конституции РФ, которая имеет приоритет перед положениями Федеративного договора, понятия «республика (государство)» не означает признания государственного суверенитета республик[61].
Текст Конституции фактически невозможно применить без актов толкования федерального органа конституционного контроля – Конституционного Суда. В качестве примера представим себе, что в ходе применения ч. 2 ст. 5 Конституции РФ будет проигнорировано Постановление Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 г. № 10-П, согласно которому «государственный характер субъектов Российской Федерации, отличающий их от уровня местного самоуправления, присущ им как любым субъектам федеративных государств. В связи с этим именование Конституцией Российской Федерации республик в ее составе государствами (ч. 2 ст. 5) не означает признания их суверенитета в современном конституционном и международно-правовом значениях этого качественного состояния (свойства) государства»[62].
Кроме того, еще раз подчеркнем, что только в актах Конституционного Суда Россия четко характеризуется как государство «с социально ориентированной рыночной экономикой»[63].
Итак, Конституция РФ, которая не может применяться без учета актов Конституционного Суда РФ, – основной источник российского конституционного права.
В юридической литературе распространенной является позиция, согласно которой из общей массы источников конституционного права стоит выделять, например, первичные и вторичные (вспомогательные) источники конституционного права РФ. Так, к первичным источникам, «несомненно, необходимо причислить Конституцию Российской Федерации, законы, указы, постановления, а к вторичным относятся решения высших судебных органов России, практика толкования Конституции России Конституционным Судом Российской Федерации, руководящие разъяснения Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного (упразднен; упоминание – на момент публикации. – С.П.) Судов РФ, прецеденты Европейского Суда по правам человека, правовые обычаи, юридические доктрины. Вторичные источники конституционного права России по-другому можно назвать – «источники особого рода» (источники «sui generis»(лат.)»[64]. Причем к числу последних нередко относят достаточно экзотичные источники. Например: «трансформация российской политической системы в сторону партийной демократии… предоставила возможность для выделения нового источника конституционного права – уставов политических партий и решений партийных органов»[65].
Думается, дискуссионность этого вопроса не препятствует выделению следующих источников российского конституционного права.
1. Конституция РФ, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. Особый статус в системе источников права имеют законы РФ о поправках к Конституции РФ, поскольку они непосредственно изменяют текст Основного закона (Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ «О контрольных полномочиях Государственной Думы в отношении Правительства РФ», Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ «Об изменении срока полномочий Президента РФ и Государственной Думы»).
Однако текст Конституции РФ требует обращения к разъясняющим, а порой и явно «расширяющим» его актам Конституционного Суда РФ.
2. Соответственно, следующий важнейший источник российского конституционного права – акты Конституционного Суда РФ.
В юридической литературе большое количество работ посвящено изучению деятельности Конституционного Суда РФ[66]. Регулярно проводятся конференции, в том числе преследующие цель разрешения вопроса о соотношение текстов Конституции и актов Конституционного Суда[67].
Единство научных позиций по этому вопросу отсутствует. В частности, можно обнаружить утверждение о том, что результатом деятельности Конституционного Суда РФ является уяснение и разъяснение базовой нормы, а не признание ее недействующей и что этот суд «не может подменять законодателя»[68]. Он должен «давать авторитетные и аргументированные разъяснения для правоприменителей, граждан, общественности, преодолевая коллизии, пробелы, избыточность и неопределенность юридических предписаний; при этом интерпретируемая норма приобретает новое содержание, конкретный аспект (свойство), в соответствии с которыми она и должна применяться»[69].
Как в целом справедливо пишет К.О. Красильникова, если основной характеристикой источника права признать не нормативность как отражение того, что источник права содержит и устанавливает правовые нормы, а установление, изменение или отмену нормы права, приводящие к изменению правового регулирования общественных отношений в соответствующей сфере, то постановления Конституционного Суда, признающие неконституционными отдельные нормы права, можно будет рассматривать в качестве источников права[70]
50
Подробнее см., например: Витрук Н.В. Верность Конституции. М.: РАП, 2008. С. 3.
51
Подробнее см.: Умнова (Конюхова) И.А., Алешкова И.А. Применение Конституции Российской Федерации судами общей юрисдикции: актуальные вопросы теории и практики: монография. М.: РГУП, 2016.
52
См.: Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1976. С. 301.
53
См.: Подольская Н.А. К вопросу о понятии прецедента как источника права (общетеоретический аспект) // Судебная практика как источник права. М., 2000. С. 152.
54
Маклаков В.В. Судебная власть во Франции: новое законодательство. М., 2007. С. 5.
55
Мозолин В.П. О дальнейших путях развития гражданского права // Журнал российского права. 2007. № 3. С. 19.
56
Подробнее см.: Епифанова Ю.Х. «Нетрадиционные» источники права: об актуальности понятия для российской правовой системы // Образование и право. 2011. № 3. С. 55–61.
57
См.: Керимов Д.А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). 2-е изд. М., 2001. С. 348.
58
См.: Kahn P.W. The Courts, the Community and the Judicial Balance: the Jurisprudence of Justice Powell // Yale Law Journal. 1986. № 1. P. 61.
59
См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 июля 1999 г. № 10-П «По делу о толковании положений статьи 92 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. № 5.
60
Подробнее см.: Конституция Российской Федерации в решениях Конституционного Суда России (постатейный) // Л.В. Лазарев, Т.Г. Морщакова, Б.А. Страшун [и др.]. М.: Институт права и публичной политики, 2005. С. 257.
61
См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 5.
62
Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2000. № 5.
63
См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2016 г. № 27-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части 8 статьи 14 Федерального закона „О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования“ и статьи 227 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кировского областного суда» // Вестник Конституционного Суда РФ.2017. № 2.
64
Суворов Г.Н. Систематизация источников российского конституционного права // Государственная власть и местное самоуправление. 2013. № 3. С. 3–6.
65
Митин Г.Н. Уставы политических партий и решения их руководящих органов как источники конституционного права России // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 5. С. 38–41.
66
См.: Нечаев А.Д. Конституционность положений нормативного акта в истолковании Конституционного Суда России: основания и проблемы аргументации (на примере дела Дадина) // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 3. С. 134–147; Сасов К.А. Налоговое правосудие в решениях Конституционного Суда Российской Федерации. М.: Норма, 2013; Бородинова Т.Г. Влияние правовых позиций Конституционного Суда РФ на пересмотр судебных решений и приговоров // Российский судья. 2013. № 6. С. 46–48; Ефремов А.В. Суды общей юрисдикции обязаны применять нормы законов с учетом их конституционно-правового смысла, выявленного Конституционным Судом Российской Федерации // Право в Вооруженных Силах. 2013. № 3. С. 50–55; Маркин А.А. «Отказные» определения Конституционного Суда Российской Федерации и юридическая картина современной России // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 12. С. 71–74 и др.
67
См., например: Стенограмма круглого стола, посвященного 20-летию учреждения Конституционного Суда Российской Федерации (Москва, Российская академия правосудия, 15 декабря 2010 года). Часть 1 // Журнал конституционного правосудия. 2011. № 1. С. 15–23.
68
См.: Колесников Е.В., Степанова Ю.В. Толкование конституционных норм Конституционным Судом России: некоторые вопросы теории // Государственная власть и местное самоуправление. 2011. № 4. С. 14–19.
69
Там же.
70
См.: Красильникова К.О. Об относимости постановлений Конституционного Суда Российской Федерации к системе источников российского экологического права // Экологическое право. 2011. № 2. С. 8–11.