Читать книгу Походы и кони - С. И. Мамонтов - Страница 9

В лагерях настал день смотровой езды батареями. Запрягли обе наши батареи и мортирный взвод. Ездовыми и номерами были юнкера. Назаров был назначен фейерверкером мортиры, а я фейерверкером его ящика. Мы оба были верхом. Это был экзамен, на который собралось много начальства. Был новый начальник Петроградского военного округа, генералы, полковники и наши офицеры.

Нас заставили проделать разные перестроения на разных аллюрах. Одним из самых трудных перестроений является поворот развернутого фронта батарей. Чтобы сохранить равнение при повороте, не изломать линию фронта, первое орудие двигается едва, второе немного скорей, каждое следующее все ускоряет движение и наконец последнее мчится карьером.

Все движения и перестроения удались нам неплохо, и смотровая езда сошла бы великолепно, если бы не произошел досадный случай.

А произошел он со мной. Вот что случилось. Мы шли крупной рысью мимо начальства и, не задерживаясь, переходили через окопы. При этом орудие (мортира), за которым я следовал со своим ящиком, сильно ударилось о край окопа и кожаный футляр, покрывающий дуло орудия, упал на землю.

Начальство, в ста шагах справа, могло видеть потерю футляра.

Я молниеносно стал соображать, что мне делать: поднять футляр или сделать вид, что я не видел, и поднять после маневров? Назаров был впереди и падения футляра не видел. Поднять его мог только я, потому что был верхом. После секундного колебания, я завопил ездовым: – Следовать за орудием! – что они, конечно, сделали бы и без моей команды.

Сам же завернул коня, соскочил и поднял футляр.

Я хотел снова сесть, но мой конь, видя уходящую рысью батарею, навострил уши, заржал и стал крутиться как бес, не давая мне сесть в седло. Весь генералитет смотрел на меня. Тогда я решил блеснуть и сесть «с маху». Это эффектный, но простой способ посадки прыжком. Делается это так: левая рука держит поводья и гриву коня, становишься спиной к его голове, отталкиваешься левой ногой, закидываешь правую ногу и руку, виснешь на левой и оказываешься в седле. Это я мастерски проделывал в манеже. Но на этот раз мах мне не удался, потому что мой проклятый конь вертелся. Я очутился животом на седле, ноги с одной стороны, корпус с другой. Удерживать коня я уже не мог, и эта бестия помчалась галопом за уходящей батареей, причем лихо прыгая через окопы. А я на седле отчаянно боролся с равновесием, чувствуя с ужасом, что сейчас свалюсь. В таком непрезентабельном виде я пронесся мимо начальства и наконец мне удалось закинуть ногу и сесть в седло как следует. Я встал на свое место фейерверкера.

После маневров я пошел опять к Жагмену.

– Господин капитан, правильно ли я сделал, что поднял футляр?

Жагмен не сразу ответил.

– Мнения по этому вопросу разделились… Но судя по тому, что стоит в уставе, вы ответственны за материальную часть, то есть должны были поднять.

Он опять замолчал.

– Конечно, было бы лучше, если бы вы корректно сели в седло… Но хорошо и то, что вы не упали…

– Ха-ха, – вдруг засмеялся он. – Это было смешно. Даже держали пари: упадет, не упадет? Я тоже держал и выиграл.

– Спасибо за ваше доверие, господин капитан, но вы были очень близки к проигрышу.

– Я знаю, я же видел.

* * *

В училище был один недостаток в обучении. Нас не учили практически ухаживать за лошадьми: кормить, поить, чистить, водить. Это делали солдаты. Нас учили седлать и ездить. А как ухаживать, мы знали только из книг, и это недостаточно.