Читать книгу Очерки по философии науки Гегеля. Часть 1 - С. Н. Шмаль - Страница 2

Гегель приводит доводы в пользу существенно «слоистого» взгляда на природу, в котором природа в целом должна признаваться реальной, но метафизически отличной от отдельных вещей, которые также реальны и метафизически отличны от своих свойств: по мере того, как мы смещаем акцент с собственности на вещь «субстанцию» природы в целом, мы не замечаем новых «кусочков», а признаем, скорее, неснижаемо разные уровни организации.

Против этой точки зрения есть как минимум три возражения. Если каждая вещь настолько метафизически отличается от своих свойств, как может вещь, являющаяся растением, даже если она не была употреблена в пищу, все еще быть живым, воспроизводящим и обладающим всеми возможными характеристиками «дышащим», неужели это «дело жизни»? Можно ли сказать, что эти «вещества» существуют благодаря своим свойствам или благодаря свойствам самих растений? Даже если «феномен» не является проявлением субстанции (а в современной физике все явления являются проявлениями физических фактов, хотя субстанциями являются только те, из которых происходят физические законы), мы заранее знаем, какого рода качества это вещество имеет, и высший сорт не следует рассматривать как «магический». Там нет ничего, на самом деле, что отличает явления «земли» от «воздуха» в смысле стандарта. Данные, используемые для расчета массы горных пород, минералов и растений, одинаковы для всех их форм и для всех времен. Однако в отношении самих растений мы не продвинулись далеко за пределы этих данных. То, что они являются «вопросом жизни», – это не открытие, сделанное на основе качественных наблюдений, а хорошо известный факт химии, геологии и биологии. Как и в случае с минералами и растениями, люди, которые, как мы должны заключить, обладают большей индивидуальностью, сознательностью и самосознанием, чем другие животные, по своей сути отличаются от животных, хотя и в некоторых случаях различны между этими животными формами и их нефизическими свойствами. С одной стороны, наше более развитое состояние знания делает это идентичным нашему собственному развитию, тогда как для животных, однако, существует приобретенное различие, которое далеко вышло за пределы познания. Образ мышления, лежащий в основе этой метафизики природы, предполагает тщательное разделение понятий, одним из которых является «бытие», и это позволяет провести строгое различие степеней реальности и универсальности, которые могут существовать, которые возможно. Но это различие само по себе ведет нас к невозможному и, таким образом, также приводит нас к выводу, что мы, люди, каким-то образом отделены от других форм жизни, которые, как нам говорят, являются такими же реальными, хотя и не по своей сути, или менее важны, чем они. Единственная основа для этого позитивного плюрализма дается в понимании того, что есть «абсолют», в метафизической концепции Единого. Метафизика природы Гегеля не сразу объясняет сама себя, но настаивает на своей объяснительной эффективности и использует эти методы, которые становятся все более и более сложными в процессе, для достижения этой самой эффективности. Никакое систематическое научное мышление не может объяснить этого, и это открывается только тогда, когда это происходит с человеческим разумом. Насколько бы она ни пыталась сделать это, эта попытка, по сути, является попыткой понять вещи такими, как они существуют.

Ибо если внутренняя сущность реальности, вещей в том виде, в каком они существуют, радикально отличается от утверждений науки и человеческого мышления о реальности, тогда они также становятся фундаментально «нулевыми». В наши дни одна из самых фундаментальных философских проблем нашего времени состоит именно в этом – или, вернее, его лучше описать как кризис современной метафизики, кризис, в котором, несмотря на распространение концепций и теорий, все еще не существует окончательной, общей основы знания, которая могла бы объяснить самые фундаментальные метафизические концепции. Мы полагаем, что никакая другая философская система не разрешила этот кризис, хотя многие предложили формулировки, которые пытаются разрешить его. Мы утверждаем, что философия природы Гегеля, если она основана на реальности, как она есть сама по себе, и признает эту реальность как нечто находящееся за пределами мышления и способное быть просто описанным, является единственной философией, которая может разрешить проблемы, заблуждения современной метафизики, и тем самым обеспечивают основу для дальнейшего прогресса и дальнейшего развития науки и, следовательно, человеческой мысли.

Объективные характеристики чувств и концепций понимания и объективного сознания предоставляются «Наукой». На уровне восприятия, видимости и осознания конкретных вещей осознание человеком того, что объективно перед ним, и того, что вещи делают объективно, обеспечивается наукой и представляет интерес, значение и ценность для всех, кто озабочены и озабочены этими вещами. Если законы системы необходимы сами по себе, нам нужно их найти. Ставится проблема: «Как мы их объясним? Как они относятся к „я“?» Гегель не предлагает ответа на этот вопрос. То, что преподносится как проблема, само по себе является проблемой для метафизики. Идеализм Канта – это попытка решить эту проблему, и решение, данное нам, хотя Кант очень ясно понимал проблему, не решает проблему. Наука принимает «природу» как данность, «природа» сама по себе объективно наблюдается, «природа» – это то, что мы видим или наблюдаем. Гегель бросает вызов. Никто еще не знает, как объяснить явления из природы, из фактов явлений, но вместо этого из природы, реальности.

Следовательно, чтобы задать вопрос: «Как мы объясним те чувственные и концептуальные феномены, которые встречаются в природе? Как мы объясним те явления, которые не соответствуют законам системы?» Гегель поднимает вопрос о непосредственном переживании явлений физического мира, смысла и существования понятий. Если «мир духа» не является чем-то «просто» внешним по отношению к «разуму», и предметом, о котором рассматриваются эти концепции, является не чисто внешнее «ничто», а «самобытие» или «самопроявление», «тогда невозможно узнать действительное или объект этих концепций.

В отличие от кантовского «внутреннего чувства» или «внутреннего опыта», которые внутренне доступны разуму, «мир духа» или духа не «существует» или может быть познан только «внутренне» в том смысле, что законы логики, по крайней мере, поскольку они изучаются в школе, делают возможным «наблюдение», а физические законы, по крайней мере, в том виде, в каком они известны нам, дают представление о том, что такое «мир духа» и реальность.

(Я) для гегелевской теории духа, это вне всякого спора, думать и представлять себе, и для формирования представлений или понятий, для «души» человека ничего, кроме как развивать диалектику через соединение мысли и реальности. Само существование диалектики является особенностью жизни, поскольку, как только оценивается характер жизни, становится ясно, что в процессе жизни также должен существовать мир «материи» (чувственность, которая принимает объективную форму), то есть реальность, и это то, что нужно для понимания вещей и человеческой жизни. Одна часть мира, открытая в ходе этих явлений физической природы, – это взаимодействие формы (относительности, инерции, вязкости, плавучести) с материей (геометрия, масса, вес). Но эта часть мира, то есть мир «материи» и отдельных объектов, в данном случае «природы», имеет свою собственную природу, свой собственный мир, поскольку это не мир разума, но не «мира духа».

Метафизика обнаружила, что этот мир или природный феномен имеет пределы и особые пределы, которые определяются законом природы, как мир чувств и понятий, и которые определяются разумом. Пределы и, в частности, ограничения, о которых должен знать «мир духа», – это ограничения самого себя, а также пределы логики или общих абстрактных идей.

Мир природы – это единственный мир, который форма мира духа способна распознать, и, таким образом, общая сущность природных явлений в принципе раскрывается однозначно, то есть этот «мир духа» является сам по себе единственным веществом. Но единственное проявление духа и материи в природе – это их частные воплощения.

Открытие этих конкретных воплощений духа и природы, сначала было загадкой, что такое природа, что такое дух и что можно вообразить (концепцию) и понять (разум). Открытие устойчивой органической концепции (гнозиса, первичного существующего в жизненном опыте) раскрывает эту тайну. Этот гнозис является истинным знанием «мира духа», который позволяет человеку быть рациональным деятелем, способным действующим лицом, нравственным деятелем. Таким образом, это было открытие этого гнозиса, то есть раскрытие скрытой, но неоспоримой и универсальной природы реальности, которая действительно стала истинным смыслом философии.

Но гнозис природы и мира духа на самом деле не рассматривается разумом как истинный. Ибо то, что является реальным или «видимым» чувствами, может показаться разуму «невозможным» для понимания и выражения известным способом посредством работы ума, что является действием «первичной формы» мысли. Ощущение необходимой связи между разумом и миром не представляется уму как его функция, а, скорее, кажется его фазой и общим функционированием разума, «первичной формой», с которой он запутался. Суть разума состоит не в том, чтобы достичь мира через чистую рациональную форму мысли, но в том, чтобы найти его связь с миром путем рассуждения или этого гнозиса духа и материи, с которым он уже в принципе вступил в контакт и, таким образом, принадлежит к тому же «миру духа», с которым первый имеет общее происхождение.

Если серьезно относиться к философии, нужно будет принять ее либо как нечто вроде абстрактного в пользу академической догматизации, либо как нечто, вызывающее в сознании человека что-то сопоставимое с философским феноменом: гнозисом природы. Предположение о такой аналогии ошибочно. Ибо гнозис природы состоит в раскрытии адекватного порядка вещей, который не навязывается человеку его волей. Задача философии состоит в том, чтобы узнать соответствующий порядок и передать его человеку в рациональной системе в соответствии со строгими правилами, установленными наукой о природе.

Однако наука показывает нам не порядок вещей сам по себе, а сам образ, правильную гармонию этих вещей. Когда человек становится рациональным субъектом, он начинает «судить» о естественном порядке. Для этого он должен знать объяснение вещей. Можно сказать, что естественные науки должны показать ему, как быть рациональным деятелем. Если они не объяснили полностью этот вопрос, человек не сможет выразить его по-своему; он должен быть направлен к решению из источника, отличного от природы. Поэтому человек вынужден философствовать. Таким образом, человек узнает, как работает естественный порядок.