Читать книгу История и теория криминалистических методик расследования преступлений - С. Ю. Косарев - Страница 5
Раздел I
Возникновение и развитие криминалистических методик расследования преступлений
Глава 1
Предыстория методико-криминалистических рекомендаций
§ 2. Расследование преступлений в древности и раннем средневековье
ОглавлениеРасследование является одной из самых старых разновидностей человеческой деятельности. В самых примитивных формах эта деятельность существовала и в глубокой древности[24].
Формы же разбирательства и отыскания истины в «уголовных»[25] делах в разное время и у разных народов претерпевали определенные изменения. По мере накопления знаний об окружающем мире, по мере экономического развития сложившиеся на определенный исторический период формы и способы отыскания истины в делах о преступлениях уходили в прошлое, постепенно заменяясь новыми, более совершенными, более надежными.
Древнейшим источником права был обычай. Первобытное родовое общество с его чрезвычайно слабыми общественными связями и неопределенностью правовых отношений между отдельными людьми и родами видело в преступлении зло, которое должно уничтожаться таким же злом. «Око за око, зуб за зуб» – таков основной принцип родоплеменных «уголовно-правовых» отношений.
В древности, вероятно, судопроизводство было сопряжено с религиозными обрядами: жертвами, жребиями и присягами. Суд и расправа чинились на народных собраниях (вечах)[26].
Все отношения между первобытными людьми, в том числе случавшиеся распри, разбирались в соответствии с чувствами и представлениями о справедливом и несправедливом. Мерилом доказанности совершения опасного деяния была его очевидность, главным образом, в глазах потерпевшего. Обиженный человек был сам судьей и исполнителем приговора. При такой патриархальной форме суда основными средствами правосудия были месть и расправа, чинимые одними представителями общества над другими с одобрения всех членов племени или его старейшин[27].
Право мести составляет весь запас положительных законов для первобытного человека[28].
Впрочем, месть как средство удовлетворения за совершенное преступление намного пережила эпоху первобытной дикости. В нашей истории классическим примером кровавой родовой мести является месть Ольги древлянам за убийство мужа, киевского князя Игоря (X в.).
Образование государственности у разных народов, сопровождавшееся разложением первобытных, родоплеменных, кровнородственных отношений, потребовало создания источников права, облаченных в письменную форму.
Возникнув вместе с государством, уголовная юстиция сразу же была вынуждена решать проблему путей, ведущих к установлению истины в правосудии. Уже в священных книгах иудеев, христиан, мусульман – Торе (Пятикнижии), Библии, Коране – можно встретить описание приемов открытия такой истины: допроса, обыска, опознания и др. Они упоминаются и в памятниках древнего права Рима, Греции, Руси, Германии, Китая и иных стран. Это были чисто эмпирические рекомендации и установления, основанные на житейском опыте и используемые в рамках существовавших процессуальных процедур обычного или писаного права[29].
Так появляются способы и средства осуществления раскрытия преступлений. Например, в древнеиндийском сборнике законов Ману, относящемся к V в. до н. э., встречаются довольно подробные правила допроса свидетелей, излагаются причины, по которым тот или иной свидетель не допускается к свидетельству, излагаются советы судьям для ведения дела, приводятся даже советы о том, как при помощи внешних признаков определять происходящее в душе свидетеля; в XII таблицах – памятнике древнеримского права (V в. до н. э.) – встречаются упоминания о производстве обысков.
До нашего времени в виде папирусных свитков дошли многочисленные полицейские и судебные акты Древнего Египта периода власти Птоломеев и римлян с подробными описаниями внешних признаков преступников того времени.
В этой связи немецкий криминалист Р. Гейндль не без удивления замечает, что техника описания примет человека у египтян была разработана с точностью не меньшей, чем у Бертильона[30].
Постепенно человеческое общество перешло от родоплеменных «правовых» отношений, от патриархальных форм суда к судебному порядку установления истины в делах, возникающих по поводу совершенного преступления, или уголовных делах.
Так образовалась первоначальная форма судебной процедуры («обвинительное производство»), при которой разбирательство по делу о совершенном преступлении начиналось с заявления жалобщиком (истцом) своей претензии (иска). Основными доказательствами при «обвинительном производстве» были свидетельские показания. Обеспечение обнаружения судебной истины устанавливалось определенными способами ее выяснения. Основой доброкачественного доказательственного материала считалась очистительная присяга, зачастую дополняемая приведением к присяге соприсяжников. Впрочем, часто процесс установления истины сводился к «суду Божьему» – ордалиям (физическим испытаниям огнем, водой, железом и т. п.)[31], сущность которых сводилась к стремлению при помощи природных явлений найти доказательства правоты той или иной стороны судебного процесса, или судебным поединкам, доказательственное значение которых основывалось на уверенности в том, что Бог встанет на сторону правого и поможет справедливому разрешению судебного спора. Таким образом, первоначально судебный процесс установления истины в уголовных делах носил ярко выраженный обвинительно-состязательный характер.
Так осуществлялось правосудие в государствах древнего мира[32].
В Древнем Китае, известном многочисленными изобретениями и новшествами, обогатившими человечество, уже в III в. до н. э. существовали официальные документы, посвященные вопросам методики установления характера совершенного преступления, воссоздания его обстановки путем осмотра места происшествия, допросов свидетелей и родственников потерпевшего, исследования вещественных доказательств, установления улик, проверки версий «убийство или самоубийство» и т. п. Ярким примером таких документов может служить «Циньское руководство по расследованию уголовных преступлений»[33].
Правовые нормы, относящиеся к «обвинительному производству», известны и раннефеодальному праву Западной Европы. Это так называемые «Варварские правды» (Салическая, Рипуарская, Аламаннская, Баварская и др.).
Например, Салическая правда (относящийся к V–VI вв. свод законов салических франков, живших на территории современной Франции в 1-й тыс. н. э.) знает ордалии с помощью котелка с кипящей водой, в которую опускалась рука обвиняемого; при этом обожженная и плохо заживающая рука была свидетельством его виновности. Известен Салической правде и судебный поединок. В Англии ордалии существовали вплоть до XIII в. Окончательно ордалии устраняются в Европе из судебной практики к концу XVI в. Судебный поединок продержался значительно дольше. Так, в Англии, известной своим прецедентным правом, он был уничтожен лишь в 1817 г.
24
См.: Самыгин Л. Д. Расследование преступлений как система деятельности. М., 1989. С. 3.
25
Уголовными в Древней Руси назывались дела о тяжких преступлениях, за которые виновник мог ответить головой.
26
См.: Снегирев И. Обозрение юридического быта в продолжение древнего и среднего периода русской народной жизни // Юридические записки. 1842. Т. 2. С. 280.
27
Помимо правила «око за око» у древних славян был обычай приносить преступников в качестве умилостивительной жертвы богам (см.: Соловьев С. М. Очерк нравов, обычаев и религии славян, преимущественно восточных, во времена языческие // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 1. М., 1850. С. 50), а некоторых преступников изгоняли из племени (см.: Калачев Н. В. О значении изгоев и состоянии изгойства в древней Руси // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 1. М., 1850. С. 61–62).
28
Морошкин Ф. О постепенном образовании законодательств. М., 1832. С. 29–30.
29
См.: Библия, Бытие, гл. 4, 44 и др.; Коран, сура 12 и т. п.; Тора, кн. Ваикра и др.; Римские законы XII таблиц, греческие законы Солона, Русская Правда, Псковская судная грамота, русские Судебник 1497 г. и Соборное Уложение 1649 г. и др. Об этом см.: Белкин P. С. История отечественной криминалистики. М., 1999. С. 1. См. также: Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835; Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843; Линовский В. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России. Одесса, 1849; Пахман С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому, в историческом их развитии. М., 1851; Дювернуа Н. Л. Исторические права и суд в древней России. М., 1869; Мэн Г. Древний закон и обычай. М., 1884; Лурье С. Лжесвидетельство по Талмуду // Журнал гражданского и уголовного права. 1890. Кн. 10. С. 20–42; Сыромятников Б. И. Очерк истории суда в древней и новой России // Сборник «Судебная реформа». Т. 1. М., 1915; Круглов Е. А., Лившиц Л. В. Правовые акты Древнего мира о мерах преодоления противодействия судопроизводству // Южно-уральские криминалистические чтения. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 9. Уфа, 2001. С. 54–63 и др.
30
См.: Гейндль Р. Уголовная техника. Из мастерской уголовного розыска. М., 1925. С. 18–19.
31
О подробных описаниях ордалий см.: Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843. С. 112–114; Пахман С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому, в историческом их развитии. С. 68–81; Шнейкерт Г. Тайна преступника и пути к ее раскрытию. М., 1925. С. 8–9; Обуховский В. А. Уголовные доказательства в истории и советском праве. Харьков, 1926. С. 22–23.
32
В Древней Индии ордалии применялись с древнейших времен: пять великих ордалий (весами, огнем, водой простой и священной, ядом) описываются в древнеиндийском источнике права Яджнавалкья. По законам царя Вавилона Ур-Намму (конец 3-го тыс. до н. э.) отказ от ордалии означал признание вины. По среднеассирийским законам (середина II тыс. до н. э.) ордалии мог подвергнуться не только обвиняемый, но и обвинитель.
33
Подробнее об этом см.: Хрестоматия по истории Древнего Востока / Под ред. М. А. Коростовцева, И. С. Кацнельсона, В. И. Кузищина. Ч. 2. М., 1980.