Читать книгу Выслушай меня - Сабин Дюран - Страница 7

День на работе выдался просто сумасшедший. Впрочем, не хочу, чтобы это выглядело, как жалоба. Так и должно быть, если хочешь зарабатывать хоть какие-то деньги. У нас в «Хэуик Николсон» работает всего одиннадцать человек. Поскольку кризисный менеджмент – наш бизнес, вполне можно сказать, что если мы не выкладываемся на все сто, то мы плохо делаем свою работу, так что количество наших клиентов продолжало расти. В идеале нам следовало бы базироваться в Шортдитче или в Уэст-Энде, так сказать, поближе к потенциальным клиентам, но наш офис находился на небольшой улочке в районе Виктория. Арендованное нами здание когда-то было магазином, но в 1960 году его реконструировали, сотворив из него довольно безликий офис с так называемой свободной (а на самом деле хаотичной) планировкой, такой же невзрачный, как и само здание снаружи. Исключение составляла, пожалуй, лишь находящаяся на цокольном этаже стойка секретаря, украшенная стеблями бамбука в японских лакированных горшочках и фотографиями морских волн. Над стойкой на стене был укреплен телевизор, который 24 часа в сутки транслировал передачи американского канала Си-эн-эн. Имелись в приемной и традиционные стол и стул, но роль секретаря у нас выполнял звонок – чтобы вызвать кого-нибудь из сотрудников, нужно было на него нажать. Как говорится, главное – пустить пыль в глаза.

В то утро понедельника мой партнер Джефф присел на край стола, за которым я лихорадочно разбирал электронную почту. Он был на семь лет старше меня, низкорослый, всегда сильно потел и лоснился, но делал вид, что его это нисколько не беспокоит. В тот день он выглядел исключительно нарядным: чисто выбритый, в красных носках под полосатыми брюками и в новой белоснежной рубашке.

– Ты сегодня поздно, – сказал он, чуть отклонившись назад и приветственно махнув рукой через всю комнату Эмме, самой молодой из помощников менеджеров, симпатичной блондинке.

– Поезда паршиво ходили.

– Надо было ехать на машине. Ты все еще ездишь на том женском фиатике? Когда ты, наконец, купишь себе нормальную мужскую машину? Что-нибудь более статусное, более харизматичное?

– Когда мы будем больше зарабатывать, приятель.

– У тебя отпуск прошел нормально? Осуществил мечты своего детства?

В этот момент Гейл, моя ассистентка, пригласила нас на еженедельное совещание, после которого я какое-то время был занят обсуждением с Эммой недостающих данных о нашем присутствии в социальных медиа. Так что у меня не было шансов ответить на вопрос Джеффа, пока мы не уселись в такси и не поехали в ресторан «Уолсли», где у нас должен был состояться ланч с клиентами. Я быстро изложил Джеффу список моих основных проблем и прегрешений, включая почти патологическую неспособность присматривать за сыном, и также то, что в душе у Тессы росло раздражение на меня.

Джефф, с самодовольным видом откинувшись на спинку сиденья, вполне ожидаемо заявил следующее:

– Любая семья – это мучение. Бесконечное соревнование. Каждый супруг постоянно пытается доказать другому, что именно ему приходится хуже. Это что-то вроде гонки на выживание. Главное – продержаться до того момента, когда ребенку исполнится восемнадцать лет.

– То-то я заметил, что ты сошел с дистанции раньше времени.

Джефф и Линда развелись пять лет назад – вскоре после того, как она обнаружила в их стиральной машине чужое женское белье.

– Это другое. – Мы подъехали к ресторану, и Джефф наклонился вперед, чтобы расплатиться с таксистом. – Вы с Тессой – особая история. В доказательство своей правоты он выпятил губы – вероятно, подражая Дженнифер Энистон в рекламе «Л’Ореаль».

Олег Петров и Дмитрий Михайлов, содиректоры компании «КазНефть», сгорбившись, сидели за угловым столиком, но при виде нас сразу же расправили плечи и приглашающе замахали руками. В металлическом ведерке уже охлаждалась бутылка шампанского. Оба русских гостя были рослыми, поджарыми, мускулистыми мужчинами – вероятно, они много времени проводили в гостиничных фитнес-центрах – и одеты были безукоризненно. Олег – смуглый, темноглазый, одетый как английский джентльмен – был по-своему красив. На этот раз он был в бледно-сером костюме-тройке.

Я чувствовал себя в этой компании напряженно. Думаю, Джефф тоже – именно поэтому от так тщательно побрился и надел белоснежную рубашку. Мы не собирались загубить наш новый бизнес, даже если это и было связано с определенным дискомфортом в общении. И все-таки что-то с нашими потенциальными партнерами было не так. Они представляли нефтяную компанию, но все, что касается деталей, было как-то неопределенно – то они говорили о трубопроводах, то о нефтепереработке. Нас они наняли для того, чтобы мы научили их общению со СМИ – благодаря тому, что Джефф работал какое-то время советником премьер-министра (он, правда, давно уже не занимал эту должность, как и премьер-министр, который в свое время его нанял, но эта история надолго подняла наши рейтинги у зарубежных заказчиков). Олег и Дмитрий намекнули, что в дальнейшем надеются продолжить работать с нами «в большем масштабе», так что все выглядело таким образом, будто нас сперва хотели испытать.

В начале беседы наши партнеры то и дело улыбались и говорили обо всякой ерунде. В одном из журналов Дмитрий прочитал статью «Реальный теннис», и теперь попросил, чтобы ему растолковали кое-какие правила. Затем мы обсудили интервью, которое Дмитрий дал журналу, пишущему о промышленности, а Олег упомянул об одном из руководящих деятелей нефтяной индустрии, который только что погиб в Москве в автомобильной катастрофе. «В нашем бизнесе надо быть осторожным, – сказал он, – потому что опасность подстерегает за каждым углом. Слабонервным в нем не место». Я почувствовал его взгляд на себе, словно он проверял мою реакцию, но не придал этому значения и торопливо кивнул, жуя что-то.

Подошел официант, чтобы принять у нас заказ. Дмитрий попросил, чтобы ему принесли рыбный суп, который рекламировали как специальное предложение четверга. Между тем был понедельник, и официант тактично заметил, что приготовление выбранного блюда, может оказаться невозможным. В ответ на что Дмитрий с преувеличенной вежливостью попросил позвать управляющего. Подойдя, тот практически сразу же согласился договориться с шеф-поваром об исключении.

Не допускающий возражений тон Дмитрия, его высокомерие произвели довольно тягостное впечатление. Но вскоре оно еще больше усилилось, поскольку, когда Дмитрию принесли заказанное им блюдо в небольшом горшочке, украшенном сверху петрушкой, он отослал его обратно на кухню.

– Я лучше съем рыбные котлеты, как мой друг, – заявил он, указывая на мою тарелку.

Я повернул голову к официанту, сделав сочувствующее лицо, а затем, чтобы загладить неловкость, заговорил о тонкостях составления меню. Еще в «Эклунде» мы с Тессой много раз обсуждали эту тему с Ричардом Тэйлором и другими клиентами, так или иначе связанными с ресторанным бизнесом и продуктами питания. Я болтал напропалую, объясняя, как важно в меню с помощью специальных боксов привлечь внимание к наиболее прибыльным для заведения блюдам, и как филе стоимостью 24 фунта 50 пенсов вполне может показаться посетителю дешевым по сравнению со стейком ценой в 28 фунтов 75 пенсов.

Дмитрий достал из ведерка шампанское, долил всем в бокалы, вернул бутылку на прежнее место и щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Мой друг хочет заказать стейк, – сказал он.

– Нет-нет, я уже сыт, – возразил я, отодвигая от себя пустую тарелку. – Рыбные котлеты оказались очень сытные. Так что мне достаточно.

– Я не стремлюсь избегать крайностей, – заявил Дмитрий, улыбаясь. – Кажется, так это называется в психологии. Пренебрегать выбором крайних вариантов – это не мой стиль. Я предпочитаю рисковать, и вы, надеюсь, тоже.

Джефф на другой стороне стола поймал мой взгляд. Я заметил, что на челюсти у него дергается мышца – это было что-то вроде нервного тика. В общем, когда принесли стейк, я съел и его.

Собственно, у меня не было выбора – дело зашло слишком далеко. Дмитрий давал понять, что он заметил мое осуждение его поведения – моя сочувственная гримаса, обращенная к официанту, не осталась незамеченной, – и теперь он меня за это наказал. К тому же я прочел ему лекцию на тему, с которой он, судя по всему, был уже знаком, предположив, что для него она является чем-то новым. Да, его не следовало недооценивать.

Мы распрощались в центре Пиккадилли, пожав друг другу руки под бдительными взглядами пары громил – телохранителей наших потенциальных партнеров. Дмитрий и Олег должны были остаться в городе еще на месяц, так что вскоре мы собирались встретиться снова. При прощании наши русские гости щедро расточали улыбки, а Дмитрий привлек меня к себе и похлопал по спине. Я с удивлением почувствовал, как он поцеловал меня в ухо. И все же, несмотря на все радушие Олега и Дмитрия, у меня складывалось ощущение, что мы находимся на пороге чего-то темного, неизведанного и опасного.

В тот вечер мне очень хотелось поскорее попасть домой. Однако все мои надежды на то, что Тесса как-то поднимет мне настроение, не оправдались. Супруга уселась напротив меня за стол и стала наблюдать за тем, как я ем. Я же все еще чувствовал себя слишком сытым после всего съеденного в ресторане, а также выпитого шампанского и арманьяка. Однако я решил не рассказывать Тессе о том, как прошла встреча с русскими, потому что теперь, оглядываясь назад, все случившееся казалось мне смешным, а я, позволив Дмитрию так с собой обращаться, представал в каком-то глупом виде. Тесса наверняка посоветовала бы мне прервать всякие отношения с русскими – ей не нравилось, что для меня они вышли на первое место. Впрочем, в любом случае, жена была погружена в свои домашние дела – больше всего ее сейчас беспокоило то, что какой-то незнакомец в супермаркете дал Джошу шоколадку. Я сделал вид, что меня эта история тоже заинтересовала, а затем сменил тему. У нас появились новые соседи – Ясмин и Саймон, оба журналисты. С Ясмин я пару недель назад столкнулся в подъезде и пригласил их с Саймоном на ужин в пятницу. Роуз и Пит тоже должны были прийти.

– Что приготовить? – спросила Тесса.

Я бросил взгляд на полку, уставленную поваренными книгами. Еще один томик, совсем новый, лежал открытый возле плиты.

– Что угодно. Что-нибудь такое, с чем поменьше хлопот. Я предупредил гостей, что это будет ужин на кухне.

– Что значит – ужин на кухне?

Я улыбнулся, как всегда тронутый тем, что Тесса может чего-то не знать.

– Это значит – домашний, очень вкусный, но без лишней суеты.

Тесса замерла на секунду, прежде чем сказать:

– Черт.

Пока мы все еще сидели за столом, позвонила одна из наших директоров по работе с клиентами – Мэри. Она сообщила, что Тилли Элсуорси очень волнуется из-за того, что Гринпис только что распространил заявление, осуждающее уничтожение влажных тропических лесов в Индонезии – а именно там Тилли добывала сырье для своих косметических средств. И хотя ее генеральный директор Билл Хэйс сказал ей сидеть тихо, Тилли была очень обеспокоена. Наш первый клиент – она сама организовала свой стартап в то самое время, когда мы с Джеффом еще только пытались налаживать бизнес, так что теперь я испытывал к ней особенно теплые чувства. Несмотря на то, что временами она бывала довольно вспыльчивой. Что же касается Мэри, то она считала, что будет лучше найти нового поставщика сырья, может быть, в Нигерии – особенно если «Юнилевер» и «Проктер-энд-Гэмбл» грозят приостановить свои контракты с Тилли. Я согласился.

Повесив трубку, я несколько секунд молча стоял, оценивая ситуацию. Мой взгляд упал на последний рисунок Джоша, который был при помощи магнита прикреплен к стенке холодильника. По низу листа бумаги явно рукой учителя было написано: «Наш отпуск». Рисунок был примитивный, чисто детский, но на нем можно было различить замок из песка и небольшую фигурку на крепостной стене. Еще две фигурки – вероятно, это были Тесса и я – стояли на большом расстоянии от первой и друг от друга.

Я чуть повернул голову. Под несколько другим углом рисунок выглядел иначе. Я догадался, что форма посередине была вовсе не замком – это была фигура. Несколько минут я разглядывал ее, пытаясь понять, кто это. Получалось, что наш сын нарисовал маленького человечка на большом, а затем еще двоих, наблюдающих за происходящим издали. На рисунке Джош изобразил не счастливую семью, а момент своего спасения из воды.

Тесса что-то говорила мне, но я не мог сосредоточиться на ее словах. Бедный Джош! Должно быть, для него это был очень болезненный опыт. Я ощутил новый прилив благодарности по отношению к Дэйву, но это чувство сразу же сменилось ощущением дискомфорта. Мы с Тессой нехорошо повели себя по отношению к спасителю нашего сына. Да, мы угостили его ланчем. Но нам следовало присоединиться к нему, когда на следующий день мы увидели его в баре. Надо было сразу же пригласить его на нашу виллу, но Джош плакал, да и Тесса явно не была настроена принимать гостей, и момент был упущен. Впоследствии мы так ничего и не сделали. О чем мы только думали, когда, наткнувшись на Дэйва в следующий раз, сделали вид, что его не заметили? Он ведь наверняка нас видел. С нашей стороны это было так грубо, невежливо. Он ведь спас нашего сына.

Я отправился в спальню и приготовился ко сну, продолжая жалеть, что мы ничего не сделали для Дэйва – не для того даже, чтобы его отблагодарить (вряд ли такие вещи возможны вообще), а в порядке какой-то компенсации. Сев на кровать, я принялся расшнуровывать ботинки и тут вдруг вспомнил об утопленных в море кроссовках «Суперстар» с отделкой в стиле фирмы «Бэрберри» и соответствующим логотипом. Взяв ноутбук, я принялся за поиски и, наконец, нашел сайт фирмы «Мистер Портер», которая продавала такую обувь. Кроссовки действительно были дорогие, так что такой вариант компенсации вполне должен был подойти.

Разумеется, Тесса была со мной несогласна, но я решил не обращать на это внимания.

Приехав во вторник на работу, я сразу же организовал, чтобы кроссовки доставили Дэйву по адресу: строение 53, Моффат-Роуд-Бизнес-Парк, Эс-И-6. Дом я отыскал на гугл-картах. Место, где работал Дэйв, оказалось весьма непривлекательным комплексом из довольно мрачных складов и каких-то промышленных зданий. К кроссовкам я приложил записку следующего содержания: «Вы правы – одна ничего не значит без другой. Вот вам пара кроссовок. С благодарностью и извинениями, Джош и его семья».

Остаток недели прошел, как всегда, не без проблем. Ситуация с пальмовым маслом обострилась из-за того, что группа лондонских шестиклассников узнала – бог знает, как им это удалось – о связи между предприятием Тилли и лесами в Индонезии и устроила пикеты у магазина «Сэлфриджес». Мэри вместе с Тилли составила заявление для «Твиттера», в котором Тилли от души извинилась, заявила о своей любви к индонезийским орангутанам и объявила о том, что авторы первых ста ретвитов получат бесплатно баночку питательного бальзама для губ. Эмма начала кампанию в «Инстаграме», включающую в себя умилительные рисованные картинки, свидетельствующие о том, что в мире животных царят любовь и взаимопонимание (на одной из них, к примеру, два льва спасали раненую лисичку). В результате через день-два школьники сняли пикеты и разошлись по классам.

Что еще? Рона МакКриди, владельца гоночной трассы, остановили за превышение скорости – наверное, кому-то это могло показаться смешным, но не мне. И, наконец, «Севен Найт Груп», сеть отелей, которой мы помогали сменить имидж, решила разорвать с нами контракт после того, как ее представители увидели список участников организованного нами пресс-тура. Сначала их попыталась уговорить Мэри, потом в переговоры вступил я. Наши партнеры, разумеется, хотели, чтобы в списке участников пресс-поездки были журналисты из «Конде Наст Трэвеллер» и «Сандэй таймс». Я сказал, что этого хотят все, и никто не хочет видеть у себя сотрудников редакции журнала «Отели и мотели сегодня», но надо быть реалистами… В общем, все пошло наперекосяк.

А в конце недели появились первые признаки того, что у нас могут быть проблемы с нашим самым крупным клиентом – компанией «МакФи Джадд Интернэшнл», которая недавно выиграла контракт на строительство глубоководного порта в Саудовской Аравии, на берегу задуманного королем Абдаллой Экономик Сити. Так вот, в пятницу утром какие-то люди, называющие себя «Грязекопателями», начали распространять в «Твиттере» весьма неблаговидные сообщения о методах работы «МакФи Джадд Интернэшнл», и ко времени ланча мне уже звонил репортер из «Экономист», задающий неприятные вопросы. Вообще-то мы знали, что Тони Джадд действительно несколько запачкал руки, но на Ближнем Востоке и в Персидском заливе существует достаточно четкая грань между взятками и так называемым «вспомоществованием».

Главное, у меня было неприятное ощущение, что это я в ответе за распространившиеся слухи. Кажется, я кому-то недавно рассказывал о деятельности «Эм-Джей-Ай», хотя я точно помнил, что никаких имен не называл. Все это казалось, с одной стороны, неприятным совпадением, а с другой – напомнило мне, как важно бывает держать язык за зубами.

Мы тут же принялись отвлекать внимание от этой истории собственными позитивными новостями. Басти, сотрудник нашей рекламной службы, немедленно выдал инфографику, касающуюся количества кубометров земли, вынутых в результате реализации строительных проектов «Эм-Джей-Ай» по всему миру, и разместил в «Инстаграме» несколько красивых фотографий ее объектов на фоне заката. Ноа предложила идею усилиями компании «Эм-Джей-Ай» организовать и провести день Пурпурной одежды – в поддержку больных раком кишечника.

– Найдите какую-нибудь катастрофу, – сказал я, уходя из офиса. – Покажите, как эти самые экскаваторы делают полезную работу, помогают людям. Нигде в последнее время не было землетрясения? Где-нибудь на Гаити? Или в Бангладеш – там вечно происходит какое-то дерьмо.

Из-за хлопот в пятницу мне пришлось обойтись без обеда. В этом и состоит минус собственного бизнеса – всегда приходится быть начеку, постоянно возникают какие-то проблемы. Но менять что-либо было поздно, и, в любом случае, нельзя было пренебрегать возможностью появления у дверей фирмы колумниста из «Сандэй таймс» или редактора из «Гардиан». Сойдя с поезда в Уондсворт-Коммон, я сделал небольшой крюк, зашел в «Сэйнсбери» и купил шесть бутылок пива «Перони», мятную жевательную резинку и десять пачек «Мальборо Голдс». Одну из них я сразу распечатал и закурил, глядя на траву и деревья, наслаждаясь теплым июньским вечером. Затем я сунул распечатанную пачку во внутренний карман пиджака, запихнул в рот три пластинки жвачки и направился домой, усиленно работая челюстями в надежде, что мятный вкус отобьет запах табака. Уже когда я был у самого дома, мне позвонила Ноа и предложила провести кампанию в поддержку больных не раком кишечника, а раком печени. Я согласился. Мы немного посмеялись над собственной глупостью. А затем я вставил ключ в замочную скважину, отпер дверь и вошел.

На полке в холле стоял новый подсвечник. Весь остальной хлам, обычно загромождавший полку, был убран. Я заметил приглушенный свет на кухне. В саду заборе и на деревьях горели фонари, хотя раньше их у нас никогда не было. Из динамиков нашей новой дорогой музыкальной системы «Сонос» звучала музыка и голос Румер, а в доме стоял какой-то приятный запах.

Наверху Тесса разговаривала с Джошем – спокойным, умиротворенным голосом, словно читала ему сказку на ночь. Я поднялся по лестнице, шагая через две ступеньки, но обнаружил только Джоша – он лежал, распластавшись, на нашей с Тессой постели, в наушниках и смотрел на айпэде мультфильм «Томас и его друзья». Я обнял сына, но он сразу же отстранился. Голос Тессы доносился из примыкавшей к комнате ванной. Дверь была приоткрыта, и я распахнул ее.

– Привет, дорогая, я дома, – сказал я, подражая стилю американских фильмов 50-х годов.

Ответом мне стал плеск воды. Тесса, лежавшая в ванне, мгновенно собралась в комок, подтянув колени к подбородку.

– Извини, я не понял, что ты разговариваешь по телефону.

– Ничего.

В ванной было жарко, зеркало совсем запотело. Розовая кожа Тессы была в клочьях мыльной пены, мокрые волосы облепили лицо.

– Мне пора. Поговорим позже, – сказала она в телефонную трубку напряженным голосом и положила телефон на полку рядом с ванной. – Не слышала, как ты вошел, – пояснила она. – Я говорила с Руби – узнавала последние новости.

Я осторожно присел на край ванны и наклонился, чтобы поцеловать Тессу в покрытое мылом плечо. В моей памяти еще не стерлись времена, когда я в такой ситуации запустил бы обе руки под воду и прошелся ими по всему телу жены. Возможно, при этом мы бы целовались, а может быть, она даже затащила бы меня к себе, прямо в воду.

Но сейчас Тесса отклонилась, избегая моего поцелуя и одновременно протянув руку, чтобы достать шампунь.

– Гости скоро будут, – сказала она. – Надеюсь, ты заметил, как внизу все прибрано.

– Да, заметил. Кстати, мне понравился новый подсвечник. Ты заказала его по почте?

– В «Кокс и Кокс».

– Еда пахнет очень вкусно.

– Еда – это катастрофа. Я хотела приготовить свинину с уксусом по рецепту из поваренной книги и все сожгла. В итоге мне пришлось бежать к Куку.

Кук был одним из наших старых клиентов – он владел компанией, которая поставляла замороженные продукты, а также снабжала готовыми блюдами несколько отелей высокого уровня. На секунду я почувствовал укол раздражения – речь шла о расходах, которые были нам совершенно некстати. Способность моей супруги переводить еду просто поражала. Из ее стряпни никогда нечего не получалось.

Правда, если бы она сохранила чек, я мог бы списать это как расходы фирмы.

– Наверное, тебе сейчас не хочется укладывать Джоша? – уточнил я.

– Не очень.

Я встал, стряхнул с брюк пару соринок и отправился в спальню. Мне потребовалось некоторое время, чтобы оторвать Джоша от айпэда, но в конце концов я надел на него пижаму. Затем я прочитал ему историю под названием «Тигр, который пришел на чай» – она показалась мне страшноватой, поскольку слишком уж необычным был незваный гость. Джош уже засыпал, голова его лежала на моей груди. Когда он засопел, я осторожно освободился и тут только вспомнил, что забыл заставить сына почистить зубы. Это было неприятно. Впрочем, главное – чтобы Тесса не узнала. Она у нас в семье играла роль инспектора по чистке зубов. Признаться, в последнее время я вообще все чаще воспринимал ее как какого-то полицейского, о чем бы ни шла речь.

Когда я вернулся, наша с Тессой спальня была пуста. Я снял костюм и надел бежевые брюки свободного покроя и льняную рубашку. Затем быстро побрился, то и дело протирая тыльной стороной руки запотевшее зеркало. Тесса оставила мокрое полотенце прямо на полу, а флакон с шампунем – на дне ванны. На полу валялся раскрытый журнал «Элль Декорейшн». Я грустно улыбнулся. Все это было весьма типично для моей супруги. При всех ее попытках «поддерживать порядок в доме» она создавала чудовищный кавардак. Ее телефон все еще лежал на полке. Я взял его. У нее был неотвеченный звонок от «Р» – вероятно, Руби. Я сунул телефон в карман, собираясь отдать его жене.

Я уже наполовину спустился по лестнице, когда зазвонил домашний телефон. Это было необычно – вероятно, звонила мать, которая делала это довольно регулярно после того, как отец стал совсем сдавать, или же какой-нибудь случайный тип, желающий вызвать интерес к своей продукции. Я ринулся в гостиную и сорвал трубку с рычага.

– Алло?

Мне показалось, что я слышу чье-то дыхание, но это вполне могли быть и шумы на линии.

Я еще раз сказал «алло», но в трубке наступила полная тишина.

– Кто это был? – поинтересовалась Тесса.

– Никто, – ответил я.

Первым прибыли Роуз и Пит. Они принесли с собой две бутылки «Просекко». Мы вчетвером устроились в саду и выпили одну из них. Роуз и Пит были хорошими ребятами, хотя Роуз я немного побаиваюсь – мне кажется, мужчины часто опасаются жен и подруг своих приятелей. На улице было тепло, в воздухе стояли приятные летние запахи. Помню, я обратил внимание, что в саду впервые за три года зацвела посаженная нами глициния. Громко пели птицы. Время от времени в звуки их концерта вплетались вопли котов. Тесса предлагала всем «сделанные вручную» сухарики. Роуз, которая выглядела еще изящнее, чем обычно, в своем пурпурном платье и остроносых туфлях на каблуках сказала:

– Не обижайтесь, я не люблю то, что хрустит на зубах. Скажите, это только я думаю, что никто до сих пор еще не придумал музыку, способную превзойти музыку группы «Уокеры»?

Пит, рослый, широкоплечий мужчина, адвокат одной крупной фирмы в Сити (я все время забываю, какой именно), поинтересовался, что стало с «Голден Уандер» и «Смитами». Затем мы пустились в воспоминания по поводу невинных удовольствий, которые могли позволить себе в детстве, – жженого сахара, карамелек «Карамак» и прочего. Я бросил взгляд на Тессу – судя по всему, в детстве она нечасто заходила в кондитерскую лавку.

Приняв ванну, она переоделась в черное платье с ремешком вокруг шеи. Она была без колготок или чулок, ногти на ногах были выкрашены в ярко-красный цвет. Когда зазвонил дверной звонок, она встала и, пройдя через кухню, отправилась открывать. Через некоторое время она вернулась, ведя с собой Ясмин и Саймона. Я внимательно наблюдал за всеми движениями ее тела, за тем, как слегка обнажилась ее грудь, а платье обтянуло бедра, когда она отрыла дверцу холодильника, чтобы достать вторую бутылку «Просекко».

Роуз и Пит встали и поприветствовали вновь прибывших гостей легкими поцелуями и рукопожатиями. Ясмин на высоких каблуках, с копной глянцевых черных волос, ниспадающих на спину, выглядела более торжественно и впечатляюще, чем ее муж. Он был невысок и одет в шорты цвета хаки и футболку с рисунком, изображающим две ладони, которые были сложены таким образом, что напоминали вагину.

– Я знаю, знаю, – пробормотал он, заправляя доходящие до плеч волосы за уши. – Просто не сразу сообразил. Я купил эту футболку в модном магазине рядом с редакцией. Мне понравился цвет. Так что теперь хожу с изображением женских гениталий на груди. Ну, ладно, ладно, Яс. Я знаю, что ты ненавидишь эту футболку. – И Саймон вызывающе выставил вперед подбородок. То же самое сделала и его супруга. – Ну, что ты хочешь, чтобы я сделал? Пошел домой и переоделся?

– А мне как раз нравится, что у вас на груди изображены женские гениталии, – заявила Роуз. – Это вполне в моем стиле. Так что можете сесть рядом со мной.

И Роуз похлопала по сиденью ближайшего к ней свободного стула.

– Что ж, пожалуй, я так и сделаю, – сказал Саймон и, усевшись со вздохом облегчения, принялся самодовольно болтать о газете «Гардиан», где он, по его словам, «отвечал за онлайн-контент». По его словам, сотрудников в редакции было слишком много, на горизонте были сокращения персонала, так что он был бы рад не потерять работу к Рождеству.

– Ну вот, Пит, если вам потребуется специалист по трудовому законодательству, ты знаешь, где его искать, – сказала Роуз, обращаясь к мужу.

– Всегда готов, – отозвался тот.

Ясмин тем временем внимательно рассматривала заднюю часть дома, чуть покачивая ногами в такт музыке. Она явно оценивала размеры наших с Тессой владений. Поняв это, я уселся на своего любимого конька, подумав, что лучше уж я проговорю эту тему до того, как напьюсь. Ясмин сказала мне, что она подали прошение о разрешении перепланировки. Мы с ней обсудили возможных исполнителей работ. Она рассказала, что у них с мужем есть еще один дом в Кенте и что они надеются прибегнуть к услугам «замечательных польских строителей», которые уже работали на них и там, и в Лондоне.

Я поинтересовался, как часто она бывает в редакции.

– Будь моя воля, я бы там вообще не появлялась! – заявила Ясмин.

– Мне понравилась ваша колонка на прошлой неделе, – сказал я.

Материал был посвящен способам ухода от налогов, применяемым транснациональными корпорациями.

– Спасибо.

Ясмин благодарно наклонила голову.

– Главная проблема – это отсутствие прозрачности, – сказал я, перефразируя ее выводы.

– Да, совершенно точно.

– Я не знаю, почему правительство не принимает необходимые меры, чтобы этому противодействовать. Если бы компания «Старбакс» платила налоги по такой же ставке, как вы или я, это разом решило бы все проблемы национальной системы здравоохранения.

– Что правда, то правда, – снова согласилась Ясмин. Затем она вопросительно улыбнулась мне, давая понять, что пора сменить тему.

Я отхлебнул из своего стакана и сказал:

– Я делаю кое-какую работу для Криса Лонгриджа. Вы никогда с ним не сталкивались? Он генеральный директор сети «Сэвен Найтс». Его постоянно показывают в передаче «Время вопросов» – к его помощи всегда прибегают, когда нужен бизнесмен, который выступает за высокие ставки корпоративного налога.

– Интересно, – сказала Ясмин, хотя по ее голосу чувствовалось, что ее эта тема не слишком волнует.

Я, однако, продолжил:

– Сейчас они пытаются репозиционироваться на рынке, чтобы повторить успех авиакомпании «ИзиДжет». Утонченный стиль и простота должны прийти на замену дешевой продукции низкого качества.

– Кэролин МакКолл, гендиректор «ИзиДжет», раньше была генеральным директором «Гардиан». Саймон! – окликнула Ясмин. – Ты ведь работал с Кэролин МакКолл, верно?

Саймон резко обернулся.

– Замечательная женщина, – сказал он. – Очень жесткий управленец.

Я наполнил бокалы гостей и свой собственный, сделал глоток и почувствовал, как пузырьки защекотали горло.

– Не знаю, интересно ли это вам, – сказал я как можно небрежнее, – но мы организуем пресс-тур, посвященный опыту компании «Сэвен Найтс». Мероприятие пройдет в роскошном отеле неподалеку от Байсестера. И у нас в списке образовалась пара мест, так как кое-кто отказался.

– Я больше не езжу в командировки, – заявил Саймон. – Пресс-туры – это вчерашний день. Современные журналисты, по сути, не вылезают из-за стола. Хотя съездить по-быстрому и переночевать в хорошем отеле… Что скажешь, Яс? Может, попробуем?

Жена Саймона отбросила волосы на плечо и, смеясь, сказала:

– Вообще-то я представляю себе идеальный короткий отдых как-то иначе.

Я решил, что пока не буду продолжать уговаривать супругов – семя упало в почву, так что лучше было вернуться к этому вопросу несколько позже. Вместо этого я отправился в дом проверить, чем занята Тесса. Она стояла посреди кухни с таким видом, словно забыла, зачем пришла. Я помог ей по-быстрому перемешать салат, поскольку это, по-видимому, совершенно вылетело у нее из головы. Тесса тем временем вынула из духовки два больших керамических блюда – это был цыпленок по-мароккански со специями и кускусом. К цыпленку она купила лаваш и йогурт.

– Подожди немного, – сказала она, когда я собрался выложить йогурт на блюдо, уже стоящее на подносе. Открыв холодильник, Тесса сняла целлофан с пластикового горшочка и посыпала цыпленка зернышками граната.

– Ты, я смотрю, фанат здоровой пищи, – сказал я и почувствовал облегчение, когда Тесса рассмеялась.

– Тра-ля-ля, – пропела она и понесла блюдо в сад. Я последовал за ней, держа в руках все остальное. Выглядели мы, должно быть, как образцовая семейная процессия – счастливая пара, которая поровну делит все хлопоты. Прямо анекдот.

Гости сидели где попало, и Тессе пришлось потрудится, прежде чем она разместила всех в соответствии со своим планом.

– Восхитительно, – сказала Ясмин, едва успев положить в рот и прожевать первый кусочек. – Это ведь курица по-мароккански, верно?

– Ага.

– Мне кажется или я улавливаю вкус флердоранжевой эссенции?

– Я добавила самую капельку, – сказала Тесса, поймав мой взгляд.

На улице совсем стемнело – вечер полностью вступил в свои права. Когда все приступили к еде, беседу снова объединила общая тема. Роуз рассказывала смешную историю про небольшой документальный фильм о мухе на стене операционной в больнице, где она работала. В какой-то момент я вдруг понял, что сквозь лязг приборов и шум голосов, музыку и звон бокалов с трудом прорывается какой-то другой звук. Прислушавшись, я понял, что это звук дверного звонка – кто-то настойчиво давил на кнопку, не снимая с нее пальца. Я удивленно посмотрел на Тессу, но в ответ она лишь молча пожала плечами.

Я рысцой пробежал через кухню в холл, напевая себе под нос. У меня было хорошее настроение. Вечеринка явно удалась. Ясмин насмешливо отреагировала на мое предложение принять участие в пресс-туре сети «Сэвен Найтс», но и не сказала решительного «нет». Тесса, похоже, тоже чувствовала себя достаточно комфортно. Она явно была благодарна мне за помощь в приготовлении салата и даже посмеялась моей шутке. Возможно, позже, когда все уйдут, у нас могло дойти и до секса.

Открывая дверь, я улыбался – вероятно, ожидая увидеть доставщика с посылкой из онлайн-магазина «Амазон», или сборщика взносов на благотворительность, или, на худой конец, какого-нибудь подростка, ищущего спонсоров для школьного забега.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы осознать происходящее. Лицо человека, стоявшего на пороге, было мне знакомо, но при этом было лишено какого-либо выражения, а самое главное – этот человек не должен был появиться у дверей моего дома. Он стоял вплотную ко входу, положив одну руку на дверной косяк, и при этом был выше меня ростом и гораздо шире в плечах и мускулистее.

– Привет, Маркус, – сказал он и перенес вес с одной ноги на другую – так часто делают полисмены, демонстрирующие нетерпение. – Вы меня не узнаете?

– О боже, конечно, узнаю. – Это был Дейв Джепсом. Черт. – Привет. Да, да, узнаю, само собой.

Разумеется, одет он был не так, как на греческом курорте, – на Дэйве была застегнутая сверху донизу голубая рубашка и «вареные» джинсы. Мне показалась, что эта одежда плохо вяжется с его внешностью – видимо, в моем сознании Дейв прочно «отпечатался» в футбольных шортах и с обнаженным торсом. Решив пошутить на эту тему, я сказал:

– Извините, я просто не привык видеть вас в обычной одежде.

Однако взгляд Джепсома ясно показал, что мою шутку как минимум не поняли. Между прочим, на ногах у него были белые кроссовки «Суперстарз» с отделкой в стиле фирмы «Бэрберри» и ее логотипом. Значит, их успели доставить. Может быть, он просто пришел меня поблагодарить?

– Привет! – снова сказал я.

Правой рукой Джепсом прижимал подмышкой какой-то большой квадратный предмет. Теперь он протянул его мне. Предмет был обернут в золотистую подарочную бумагу и перехвачен блестящей красной лентой.

– Это для паренька, – сказал он.

– А-а! – произнес я с таким видом, как будто это все объясняло. Неловко протянув руку, я хотел взять подарок Джоша, но Дэйв Джепсом не сразу выпустил его.

– Надеюсь, с ним все хорошо? – спросил он. – Я о нем много думал и решил удостовериться, что все в порядке.

– Да, да, с ним все хорошо.

Из сада у меня за спиной донесся взрыв смеха. Я понял, что должен пригласить Джепсома в дом. По идее, я должен быть рад его видеть, так что это было бы совершенно нормальным поступком. Вот только все произошло так неожиданно и так не вовремя…

– Джош уже спит, но я, разумеется, передам ему ваш подарок, он обязательно его получит.

Дэйв еще какие-то доли секунды не выпускал сверток из рук. Я почувствовал его сопротивление и ощутил, насколько он физически силен. Сила отчетливо читалась в его мощной нижней челюсти, в линии его мощных бедер, в мышцах его предплечий. До меня вдруг дошло, что в определенной ситуации стоять вот так рядом с ним могло быть опасным делом. Так должен ли я был пригласить его в дом? Чувствуя холодок в животе, я попытался представить себе, что за этим последует – в том числе мое смущение, которое будет только нарастать по мере того, как я буду объяснять, кто мой нежданный гость. Но там, в саду, все шло так хорошо… Оттуда снова послышался взрыв хохота, еще более громкий, чем раньше.

– Гонишь! – выкрикнула Ясмин, использовав выражение, которое люди новой формации взяли из молодежного лексикона.

– Нет, ну правда! – громко произнесла Роуз, перекрывая голоса других гостей. – Не могли же вы, черт побери, это выдумать.

Внезапно Дэйв выпустил, наконец, из рук сверток, и я тут же почувствовал, какой он тяжелый. Мне стало труднее дышать.

– Послушайте, заходите в дом, – сказал я. – Заходите и хотя бы выпейте с нами. У нас собралась компании друзей – надеюсь, вы с ними поладите.

– Ладно. Если только вы уверены, что это не будет некстати.

Я шагнул в сторону, и Дэйв вошел в холл и остановился – он явно казался слишком крупным для этого помещения. Я все еще ощущал себя карликом на его фоне, но, как только Джепсом оказался в доме, кое-что разом изменилось. Находясь внутри, Дэйв, казалось, стеснялся своих габаритов, и я бы соврал, если бы сказал, что мне это неприятно.

– Хороший дом, – сказал он, глядя на подсвечник. – Отличное местечко.

– Да, верно. Как вы нас нашли?

– В наше время это совсем несложно, – пожал плечами Джепсом.

– И все же вы проявили смекалку.

– Моя бабка выросла в этих местах. Она родила моего отца в старой больнице. – Тут Дэйв сделал рукой жест, как бы указывая куда-то за мой сад, за крыши стоящих рядом домов – на проходящую где-то там улицу. – Но я вижу, что теперь тут кругом роскошная недвижимость.

– Не такая уж роскошная, – возразил я, подняв брови. – Да, здесь есть несколько симпатичных домов, рассчитанных на двух владельцев, но в основном тут кооперативное жилье. По этому району временами бродят странные люди. В темное время суток я бы не рекомендовал живущим здесь уходить далеко от дома. – Тут я вспомнил фотографию места, где находился офис фирмы, в которой работал Дэйв и быстро добавил: – Ну, за исключением Рождества. Пару зданий здесь, в районе, так обвешивают праздничной иллюминацией, что вокруг становится светло как днем.

Мы, наконец, дошли до кухни. Сидящая в саду Тесса смотрела в нашем направлении, стараясь понять, кого я привел.

– Я налью вам выпить? – предложил я. – Красного вина? Белого вина, пива? Или, может быть, «Просекко»?

– Я бы, пожалуй, выпил чего-нибудь безалкогольного. – Джепсом похлопал себя по заднему карману – видимо, давая понять, что там лежат ключи от машины и что он за рулем. – Кока-кола или что-такое – что угодно.

Я открыл холодильник, отчаянно надеясь, что внутри окажется хотя бы одна банка газировки.

– Или какой-нибудь сок с мякотью, – добавил Джепсом. – Может, у вас найдется апельсиновый?

– Не уверен, – отозвался я, обшаривая полки холодильника. – Может, «Пелегрино?»

И я достал большую наполовину пустую бутылку.

Джепсом несколько секунд разглядывал ее, после чего сказал:

– Вода из-под крана вполне подойдет.

Я налил в стакан воды из-под крана, поискал лед, не нашел и в конце концов вручил стакан с водой гостю. Он выпил воду залпом, после чего осторожно поставил стакан на кухонный стол.

– Вот и хорошо, – сказал я и снова наполнил стакан водой. – Ну, а теперь пойдемте в сад, к людям, старый друг.

Когда Дэйв взял стакан, я положил ладонь ему на руку.

– Как я вижу, кроссовки вам доставили, – сказал я. – Это ведь те самые…

– Да, я их получил. Это было совершенно лишнее. Но…

– Ничего подобного. Я очень рад, что они до вас дошли. Но, э-э, не могли бы вы при Тессе не упоминать о том, что я вам их прислал?

Джепсом склонил набок голову и оттопырил нижнюю губу, давая понять, что об этом его можно было и не просить.

– Все сложно, – на всякий случай пояснил я, не дождавшись от гостя ответа. – Ну, идемте же.

И мы вышли в сад, туда, где звенел смех и горел яркий свет. Тесса все еще продолжала смотреть в нашу сторону. Дэйв немного замешкался в дверях, которые складывались гармошкой. Я сделал рукой приглашающий жест, который, однако, при желании можно было бы расценить и как движение, которым пытаются кого-то прогнать или отпугнуть.

– Вот что, ребята, – сказал я. – У нас неожиданный гость. Хочу представить вам всем Дэйва. Дэйва Джепсома.

Шагнув вперед, Дэйв снял с головы каким-то образом приставший к ней цветок глицинии, смял между пальцами и бросил его в траву.