Читать книгу Залес. Мое сердце дикое и свободное - Салли Эверс - Страница 3

Сначала появились звуки. Звонкие голоса птиц, шелест травы, раздражающее жужжание пчел. Все эти звуки доносились из приоткрытого окна, заставляя девушку поморщиться и закутаться в негреющее одеяло с головой.

Прошло уже четыре года с тех пор, как она впервые очнулась на лугу, недалеко от посевов, не зная об этом мире ничего. С тех пор многое переменилось, но момент пробуждения всякий раз казался ей настоящей пыткой. Бывало, она подолгу лежала в кровати с закрытыми глазами, думая о том, что, если однажды все повторится. Она снова проснется незнамо где без памяти о своей прошлой жизни. Ее привычное существование снова оборвется по непонятным причинам и начнется с чистого листа.

Нет, забытье непозволительная роскошь. Именно это Наяда твердит себе все четыре года, удерживая в памяти каждый фрагмент своей жизни, каждую песчинку. Она старается смириться, но иногда ловит себя на мысли, что однажды она проснется не беспамятной девчушкой, вместо этого она откроет глаза и будет знать, что с ней произошло за пятнадцать первых лет жизни. Пробел восполнится и тогда она станет полноценным человеком.

Но этого не происходит. Четыре года она ждет хоть бы малейших проблесков, часами смотрит на ночные звезды и луну, надеясь, что они подскажут… Старается внимательно всматриваться в лица горожан, быть может утраченная память начнет возвращаться, если ей попадется кто-то, кого она знала в той, другой жизни.

Отмахиваясь от всех этих глупостей, о которых позволяет себе помечтать каждое утро, Наяда одним движением отбрасывает одеяло и встает с хлипкой кровати. Босыми ногами она нащупывает холодный деревянный пол и какое-то время сидит неподвижно, привыкая к прохладе. Открывая глаза, Наяда втайне даже от самой себя, ощущает страх. Пару мгновений она не видит ничего, черноту и слабую тяжесть в голове, но после зрение начинает возвращаться и все становится на свои места. Так происходит каждое утро. Почему? Никто не смог ответить ей на этот вопрос, а некоторые и вовсе посмеиваются над странной девушкой, живущей на окраине города. Быть может, потому что она часто задает странные вопросы самым обыкновенным людям.

Она где-то слышала, что интриги —дело, сугубо отведенное для знати. Но Наяде кажется, что тот, кто это сказал, крупно ошибается. Зашел бы он как-нибудь в таверну на главной площади или посетил бы надуманный неким поводом городской праздник.

Праздники Наяда вообще считала карнавалом лжи. Горожане делают вид, что радуются, танцуют и веселятся в то время, как их дети мрут от голода и болезней, а посевы гибнут, солдаты зверствуют, а лорд смотрит на все сквозь пальцы. Определенно никому не весело. Никому в Залесе. И этот карнавал из притворства и лжи каждый раз нагоняет на Наяду грусть. Наверное, именно так она может описать то чувство, которое испытывает, но до конца все равно не уверена.

Наяда медленно встает, шлепая босыми ногами по полу и подходит к старому замызганному зеркалу, висящему на стене, оно опасно покачивается на ржавом гвозде и всякий раз угрожает рухнуть на пол и разбиться на сотни блестящих кусков, совсем как жизнь юной девушки.

– Я Наяда, слуга Лорда Ивьенто и его сыновей Дамира и Мардара. Мне девятнадцать лет, и я знаю, кто я, – эти слова девушка повторяет своему отражению каждое утро, словно мантру. – Я принадлежу Залесу и верна своему королю Сайвасу и его семье, – тише шепчет девушка, заставляя себя верить в произнесенные слова.

Из зеркала на нее смотрит незнакомая молодая девушка, она не улыбается, напротив, ее лицо напряженно. Темные волосы распущенны и мягкими волнами струятся по спине, немного растрёпанная после сна. Голубые глаза блестят и смотрят твердо. Она могла сойти за невинную овцу, чуть расширив глаза будто в удивлении и мило улыбаясь, но она этого не делала. Поэтому она чужая. Опасна для тех и других, хоть и не причинила до сих пор никому вреда.

Это короткое время около зеркала, Наяда позволяет себе быть настоящей. Она расправляет плечи гордо, чуть вздергивает аккуратный подбородок и поджимает нижнюю губу. Возможно она не так уж невинна, как сама думает. За ее плечами была другая жизнь, о которой она не помнит. И кем она в ней была, по всей видимости, большой секрет. Она не помнит многого, но помнит свое имя.

Отчасти ее это успокаивает, если она помнит имя, данное ей милостивым лордом, значит память не пропала. Значит, жизнь продолжается.

Она еще раз оглядела себя в зеркало, маленький шрам на ключице от ножа, след ее подростковой драки здесь в Хорте, и едва заметная татуировка за левым ухом, причудливое изображение маленькой змейки, свернувшейся в клубок и поджавшей хвост. Она вот-вот нападет, но изображение застыло и вряд ли когда-то оживет.

Наяда ласково поглаживает татуировку. Это единственное, что доказывает, она была рождена не в Залесе и не в Морвате, где подобные вещи под строжайшим запретом. Это знак ее прошлой жизни и когда-нибудь она обязательно узнает, что он значит.

Потянувшись во весь рост, девушка сладко постанывает, сбрасывая с себя остатки сна и не спеша бредет в ветхому комоду, достает слегка потрепанные брюки и белую блузку. Блузку натягивает через голову, позволяя ткани свободно прошелестеть по коже. Ткань немного жесткая, дешевая, но приятная.

Натягивая штаны на отощавшие бедра, Наяда понимает, что сильно похудела. Штаны она подшивала уже дважды и, видимо, третий раз не за горами. Чтобы подчеркнуть свою худобу, она подвязывает талию черной лентой.

Вообще-то ей уже достаточно давно не хватает денег на то, чтобы питаться вдоволь, но она старается не обращать на это внимания. Во всем есть свои плюсы, на худощавую девчонку с окраины никто не обращает особого внимания, она не интересует ни мужчин, ни женщин, поэтому ей нечего опасаться, живя одной около леса.

Может быть она ничего не помнит о своей прошлой жизни, но она не глупа. Она умеет читать, хоть и скрывает это, знает язык морватцев и холодная сталь, попадая в ее руку будто оживает. Но обо всем этом девушка упорно молчит, стараясь не привлекать к себе недружелюбные взгляды. Первое, что она поняла, получив имя у лорда Ивьенто, в Залесе не безопасно. Нигде не безопасно. Хочешь выжить, не навлекая на себя беды – молчи и кланяйся господам, когда они проезжают мимо на благородных конях, сверкая роскошными драгоценностями и белозубыми улыбками.

Наяда выскочила из хижины, служившей ей домом и убежищем, помчалась по тропинке, уводящей в город. Ей нравилось бегать, ощущать жар собственного тела, чувствовать, как нехотя, будто со скрипом растягиваются мышцы и слышать ровное дыхание. Она могла бы добежать до Морвата, будь границы королевств открыты. Могла бы добежать до края света!

Улыбаясь, девушка оглянулась на свой дом, оставшийся далеко позади и закружилась, подставляя лицо теплым лучам солнца. Ее не пугала изнурительная работа на полях, тяжелый труд не смог за четыре года сломить ее и сделать угрюмой, как других горожан. Где-то в душе она осталась ребенком, радующимся всему, что видит вокруг.

Девушка притормозила у бурной реки, окунув в воду руки. Холод обжег ей кожу, но Наяда будто и не заметила этого. Она быстро умылась, прополоскала рот и дальше пошла пешком, стараясь не пританцовывать и ни в коем случае не переходить на бег.

В Хорте, городе недалеком от столицы Залеса законы достаточно жестоки, особенно к женщинам. Смирение, послушание и робость. Первые три слова, которые Наяде вбили в голову после пробуждения.

Она мысленно загибала пальцы, повторяя:

«Глаза опущены в пол».

«Не заговаривай с людьми в форме без разрешения».

«Двигайся плавно, не делай резких движений, если не хочешь остаться без головы».

«Если говоришь, твой голос должен быть тихим и выражать смирение».

«Не смей возражать и оговариваться, глупая девчонка, иначе можешь лишиться языка».

«Запомни, твои колени нужны тебе только для того, чтобы выказывать преданность своему господину».

Правила, не такие уж и сложные, но вызывающие бурю возражений, каждый раз, когда она о них задумывается.

Наяда огляделась по сторонам, замедляя шаг. Город только-только начал просыпаться, многие еще позволяют себе нежиться в теплых или не очень кроватях. Те, кто победнее и статусом ниже, уже на ногах, отправляются в поля, открывают лавки на площади, тяжелой поступью бредут на ферму, некоторые, кому выпала большая честь, бодро шагают в сторону казарм, к слову, готовятся к новому, изматывающему дню.

Быть солдатом в Залесе почетно, не каждому проходимцу выпадает такая честь. Хорошее жалование, на которое возможно прокормить небольшую семью и форма, вызывающая трепет и уважение.

Наяда смотрит на солдат с толикой зависти. Они могут не опускать голову, идти гордо и не бояться смотреть людям в глаза. Стражи спокойствия в городе и оружие, отправляемое на войну с Морватом. Если повезет, то на границе с соседним королевством не побываешь и тогда всего лишь через десять лет ты ветеран, отпущенный в отставку. Ветеран, не бывавший на настоящей войне.

Городские солдаты больше похожи на стайку озлобленных псов, у них нет настоящей военной выправки, всего лишь сборище юнцов, возомнивших о себе слишком многое. Но держатся они строго, спины прямые настолько, что позвоночник грозит осыпаться в штаны от перенапряжения, носы с лихвой задраны, указывая на их почетное положение в обществе.

Наяда, как и положено, опускает голову, рассматривая носки своих потрепанных сапог и прошмыгивает мимо, стараясь держаться подальше от стайки хранителей спокойствия.

Она движется мимо кузни, обходит небольшую конюшню и незаметно покидает город, направляясь к полям. Мощенную дорогу сменяет грязь протоптанной сотнями ног тропы.

Весь урожай собрали еще на прошлой неделе, дело осталось за малым, запастись сеном для скотины. Казалось бы,… Но на деле это сложнее сбора урожая или посева. Тяжелые тюки с травой приходится таскать на своих плечах достаточно далеко до большого амбара. Весь процесс занимает ни один день и сильно изматывает.

Девушка тяжело вздохнула, принимаясь за свою работу. К концу смены у нее снова будет нестерпимо болеть спина, руки загрубеют и покроются коркой вонючей грязи. Но она не позволяла себе думать о плохом.

«Я слуга лорда и короля…»

Ровно четыре года назад в жаркое летнее утро она очнулась на лугу совершенно голая, прикрытая лишь высокой зеленой травой. Тогда тоже сначала возникли звуки. Их разом оказалось слишком много, в голове непривычно загудело. Открыв глаза, девушка увидела небо и яркий свет. Она крепко зажмурилась, прижимая руки к груди и пролежала так еще достаточно долго, чтобы замерзнуть, не взирая на жару.

Поднявшись с земли, она огляделась, вокруг уже было не так ярко и глаза не слепило. Разнообразие звуков, запахов и цветов пугало ее. Девушка тяжело задышала и заскулила в голос.

«Кто я?»

Это был первый и самый пугающий вопрос, возникший у нее в голове. Вскоре список вопросов неумолимо возрос, но ни на один она не знала ответа.

Так она и простояла вплоть до сумерек, роняя на землю соленые слезы. Никто за ней не пришел. Девчушка даже не знала, должны ли за ней прийти. Но она ждала, дрожа всем телом то ли от страха, то ли от холода. Она обняла себя руками, стараясь представить чьи-то любящие объятия и попыталась не думать о том, насколько одинока маленькая фигурка на летнем лугу.

К вечеру она села в траву, обхватив колени руками и стала смотреть куда-то вдаль. Кто она или что? Откуда взялась? Почему именно этот проклятый луг? И вообще здесь это где? Вопросов становилось все больше, и бедняжка совсем отчаялась, когда вдали послышался грохот.

Она почувствовала, как дрожит земля и вгляделась в поднятое облако пыли вдалеке, земля вокруг тревожно завибрировала, подбрасывая легкие маленькие камушки немного вверх.

Всадники.

Четверо человек двигались невероятно слаженно. Двое впереди, двое позади. Девушка смотрела на них с открытым ртом. Она успела обрадоваться. За ней пришли! Ее не бросили! Сейчас ей все объяснят и успокоят.

Она радовалась до тех пор, пока все четверо не проехали мимо нее, едва взглянув в ее сторону.

Что-то в ее душе резко оборвалось. Девушке показалось, что весь мир ее предал и бросил, она никому не нужна. Она сжалась еще сильнее, обливаясь слезами.

Один из всадников отделился от остальных и двинулся к девушке, с трудом найдя ее в траве, он спрыгнул с коня, не потрудившись его придержать и присел перед незнакомкой.

Оба какое-то время смотрели друг на друга. Он изучающе, она с надеждой. Остальные всадники тоже вернулись, но спешиваться не торопились.

Лорд улыбнулся девчушке, погладив ее по голове. Этот такой простой жест мигом привел ее в чувства, разбередив что-то странное в душе.

– Откуда ты здесь взялась? – С недоумением спросил Ивьенто, стараясь не сильно разглядывать обнаженное тело девушки.

Она всхлипнула в ответ и шмыгнула носом, готовая снова разразиться рыданием.

– Я не знаю, – жалко промямлила девушка.

– Как тебя зовут?

– Не знаю.

Лорд выглядит удивленным, но всего мгновение, потом его взгляд делается до невозможности колючим.

– Тебя подослали? Говори!

– Я..я… не знаю.

Девушка срывается и закрывает лицо ладонями, чтобы скрыть горячие слезы. Она не понимает, в чем виновата и почему всадник злится. Но теперь ей стало еще хуже.

Второй всадник тоже спешивается и подходит ближе. Он снимает с себя черный камзол и накидывает на плечи девушки.

– В Морвате не настолько обезумели, чтобы подкидывать в наши города детей, – строго констатирует он. – Она нуждается в помощи, – заключает всадник.

И этот нравится девушке намного больше первого. Его взгляд совсем не злой, лишь чуточку серьезный, к тому же он дал ей одежду. Она теплая и приятная на ощупь.

– Меня зовут Дамир. Ты знаешь, кто я?

Девушка отрицательно качает головой и опускает взгляд.

– Ты помнишь, как очутилась здесь?

– Я проснулась утром.

– Проснулась здесь? – Он тоже удивляется и его лицо становится почти забавным.

– Нищенки не наша забота, пусть с ней в городе разбираются, – рычит лорд и встает.

– Она не похожа на нищенку или шпионку. В любом случае, не оставлять же ее здесь.

Девушка переводит взгляд с одного всадника на другого и вздрагивает, когда Дамир поднимает ее на ноги и ведет к коню. Он принял решение и лорду нечем возразить.

Наяда хорошо помнила тот день. Лорд не особо радовался ее появлению в его доме. Но смирился с выбором наследника и позволил ему одеть и накормить девушку. После чего последовала долгая ночь бесконечных вопросов. Ее посадили у камина на ковре, где собралось все светлейшее семейство, разглядывая девушку, словно диковинную зверушку. Они продолжали расспрашивать ее, откуда она, кто, как здесь оказалась.

Ни на один вопрос она, конечно же, ответить не смогла. И ближе к утру все они сдались, вызнать у нее хоть что-то.

Девушка разглядывала обитателей шикарного особняка так же, как и они ее. Это был первый и последний раз, когда ей позволили так себя вести. Смотреть в глаза господам равноценно виселице.

Но в тот вечер Наяда смотрела на красивую элегантную женщину, сидящую в центре и на молодого мужчину. Оба не представились, поэтому она не знала, кто они. Слуги или семья?

Ей хотелось протянуть женщине руку или обнять ее. От нее исходило тепло, название которого девушка не знала, но оно окутывало, словно теплое одеяло, нежно гладя по голове.

Молодой мужчина смотрел на нее с нескрываемой враждебностью, его колючий взгляд был тяжелым, он не говорил, но создавалось ощущение, что загоняет бедняжку в угол с помощью своих темных глазищ. Скрестив руки на груди, он смотрел на девушку сверху, даже свысока, так, будто она кусок грязи, попавший на сапог.

Позже, прожив в доме лорда почти неделю в отведенной ей скромной комнате, Наяда узнала обо всех обитателях дома необходимую информацию. Женщина, которая так ей понравилась – это жена лорда, леди Эдиона, а оба мужчин его сыновья. Старший – наследник, а потому пользуется особым уважением. Младший Мардар, – вот тут было сложнее. Дамир как-то пытался ей объяснить о недуге брата, но Наяда до конца так и не поняла.

Единственное, что было важно – от него надо держаться подальше. И она старалась это выполнять, пока жила в семье лорда.

Когда Мардар показывался из-за угла, она пряталась или попросту убегала в свою комнату. Позже леди Эдиона обучила девушку на свой манер. Она рассказала ей о правилах, научила как себя нужно вести. Несмотря на некоторое пренебрежение, она была по-своему добра к Наяде и хотя бы пыталась отвечать на нескончаемый поток вопросов.

«Почему вы назвали меня Наядой?»

«Почему господин Мардар болен?»

«Почему нельзя читать книги?»

«Почему нельзя смотреть на господ?»

«Что со мной будет?»

«Что такое Залес?»

«А что такое война?»

Леди Эдиона по мере своих возможностей отвечала на каждый вопрос и даже не злилась.

Но вскоре настало время уходить. Лорд нашел для Наяды место в городе, отдал ей старую заброшенную хижину на окраине, договорился с фермером о работе для нее, но девушка так и не поняла, почему ей нельзя остаться. Ведь здесь уже привычно и почти не страшно. Она немного привыкла к младшему господину и почти не шарахалась от него по углам, какой-никакой, а прогресс.

Когда Дамир ее увозил, она не плакала, но перед отъездом цеплялась за юбку леди Эдионы, надеясь, что она разрешит остаться, но удостоилась только быстрых объятий от женщины.

И вот ее снова отправили в неизвестность.

Впервые увидев гудящий город, Наяда прижалась к наследнику и широко раскрыла глаза от страха. Так много людей. Как же она сможет выжить здесь? Ее бросят совсем одну. Опять. Неужели господин Дамир был так добр к ней только для того, чтобы бросить посреди ада?

Бросили, но не совсем. Ее оставили на попечение старого вояки. Он иногда заходил, проверить как у девушки идут дела и жива ли она вообще. Бывало, он приносил что-то вкусное.

Он же помог ей восстановить хижину и довести ее до жилого состояния. Он тоже был добр и многому ее научил. Иногда старый солдат оставался в ее хижине до глубокой ночи и сидя в темноте позволял ей задавать вопросы. Он отвечал честно, насколько мог, а когда вопросы заканчивались, почти ласково трепал девчушку по волосам и укладывал ее спать, сам же незаметно уходил.

Из его рассказов Наяда узнала, что такое война и почему это слово она так часто слышит от горожан. Робин, так ей представился вояка, рассказал, что война – это страшно. Это смерть и голод, кровь вперемешку с грязью и страх. Война между Залесом и Морватом длится уже ни один десяток лет. Некогда жившие в дружеских отношениях королевства, разделили границы и высылают на этот фронт солдат.

Робин сказал, что война началась с убийства, стараясь тем самым как бы подтвердить, что война – это всегда смерть. Она начинается со смерти, ею же и заканчивается.

Но тихонько произнося это слово в темноте, Наяда не чувствовала страха, ее ощущения были другими. И она предпочла о них умолчать.

Робин рассказывал ей о далеких городах, о столице, в которой сам побывал лишь однажды, когда его отправляли на войну, ему посчастливилось мельком увидеть короля. Наяда всегда слушала его с упоением, черпая все те знания, что он мог ей дать.

Так длилось почти год, пока солдат не умер, снова оставив Наяду одну. К тому времени она уже достаточно знала о мире, в котором очутилась, о королевстве, которому принесла клятву верности и о людях, которые ее окружали.

Но одиночество все еще кружило над ней, иногда загоняя в самый темный угол. В Хорте у нее не было друзей и со временем они не появились, Наяда так и осталась чужой.

Она сама похоронила Робина в лесу не далеко от своей хижны. Никто не захотел с ним проститься, старый ветеран был не интересен городу. В ту ночь Наяда поняла, что они оба были бесконечно одиноки и потому цеплялись друг за друга как за спасательный круг. Он видел в девушке дочь, которой у него никогда не было, а она пыталась привыкнуть к нему и называть отцом. Это всегда забавило доброго солдата. Возможно, он был единственным, кто любил ее, кто готов был разделить с ней одиночество.

Она долго стояла у его могилы и рыдала, громко в голос, не сдерживая себя. Пока Робин был рядом, она не осознавала, как он ей дорог. Теперь же ей было больно и обидно.

На следующее утро, она пришла в его простенький дом и собрала все вещи, которые могли бы ей пригодиться. Как ни странно, у вояки обнаружилось и оружие, которое по правилам запрещено держать в городе, если ты не действующий солдат или охотник.

Много времени на то, чтобы решиться впервые преступить закон, не потребовалось. Наяда завернула до блеска начищенный меч в кусок ткани и положила к остальным вещам, кинжал спрятала в голенище сапога. Если кто-то найдет все это добро в ее доме, ее ждет виселица.

«Смерть».

Девушка попробовала на вкус это слово, пытаясь найти в душе отголосок страха, но не испытала ровным счетом ничего.

Она забрала еще несколько побрякушек, которые напоминали ей о Робине и его старую военную форму, на воротнике виднелось засохшее пятно крови.

Но все это не принесло ей облегчения.

Через несколько дней лорд поручил наследнику встретиться с Наядой и передать ей небольшое вознаграждение, вроде как за умершего приемного отца. Больше всего на свете девушке хотелось швырнуть мешочек со звонкими монетами в лицо наследнику и плюнуть ему под ноги.

Робин сражался за них, он был верен своему долгу перед королевством, а лорд и не подумал утруждать себя его похоронами.

Она протянула дрожащую руку и приняла монеты, медленно, будто во сне опускаясь на колени.

«Запомни, твои колени нужны тебе только для того, чтобы выказывать преданность своему господину».

– Ваша милость не знает границ, господин Дамир, – она сама себя ненавидела за эти слова.

Ненавидела все свое существо, позволившее ей мирно оплакивать смерть Робина и принять подачку лорда, ненавидела этот город и всех его жителей. Она ненавидела Залес за свою боль.

Но никто и никогда об этом не узнает. Наяда хорошо знала правила и не позволяла себе поднимать головы. Свой гнев она держала взаперти, не позволяя ему выходить наружу.

– Я Наяда, слуга Лорда Ивьенто и его сыновей Дамира и Мардара. Я принадлежу Залесу и верна своему королю Сайвасу и его семье, – в сотый раз за день повторила себе девушка, разгибая натруженную спину.

Многие ушли на обед, собравшись небольшими стайками возле тени деревьев. У Наяды еды не было, как и денег, на которые можно обеспечить себе обед. Она посмотрела на компанию своих ровесников, жадно поглощающих хлеб с сыром и запивая все свежей водой, сглотнула голодную слюну и направилась в город. На сегодня ее каторга закончена, потому что ей позволили учиться. Оставшуюся часть дня она проведет в душном здании, больше напоминающее тюрьму, под строгим взглядом местного учителя, господина Кортера. Наяда прекрасно знала, что он ее недолюбливает и всякий раз старается поставить в неудобное положение перед остальными. Но это мелочи, ведь ей одной из немногих, кому повезло иметь хоть какое-то образование. Это привилегия богатых семей и знатных. Обычным городским детям запрещают даже читать. Им и не нужно. Единственная их забота, поесть, да поспать в тепле. Ей же господин Дамир любезно предоставил возможность немного выделятся из сброда неграмотных фермеров и слуг. Правда, Наяда не совсем понимала, зачем. Еще живя в доме лорда, его семейство выяснило, странная девушка прекрасно читает и говорит на двух языках, пишет достаточно грамотно и перо в руке держит уверено.

Но она уже не ребенок и ее не учат читать и писать. Ей рассказывают старую историю и военную историю Залеса, заставляют заучивать карты и манеры. Конечно же учат манерам, ведь для богатых семей это так же важно, как уметь падать на колени для черни. Из всего чему ее учили, Наяда хорошо запомнила только, как держать вилку, не гнуть спину и улыбаться. Она сомневалась, что ей может пригодиться что-то сверх этого.

Учеников из зажиточных семей Хорты так же учили врачеванию. Многие уже умели аккуратно зашивать раны, накладывать самодельные шины на переломы и кучу-кучу всего очень нужного, несомненно. Из этих уроков девушка выносила для себя немного другую выгоду. Она запоминала, куда надо бить, чтобы сломить противника, куда целиться кинжалом, где проходят жизненно важные зоны, попав в которые, легче всего убить врага, если не оказать быструю помощь, конечно же. Но по части помощи она была негодной ученицей. Господин Кортер постоянно злился на нее и называл никчемной.

Может он и прав.

Наяда не торопясь шла обратно в город, пиная попадавшиеся под ноги камешки. В фонтане на площади в центре города, она отмыла руки от грязи и травы, умылась и немного передохнула. В воде она видела свое уставшее отражение. Глаза чуть припухлые, под ними залегли тени, губы искривлены в недовольстве. После полей у нее не оставалось сил на учебу.

Девушка постаралась принять скучающий вид и осматривала лотки с едой. Торговцы – всегда улыбаются, наверное, потому что еды у них вдоволь. Наяда почавкала, глядя на отборный кусок свиного мяса и отвернулась. Она уже больше двух лет не ела мяса, но не могла забыть его вкус. Если повезет, она сможет наворовать себе моркови и картофеля из амбара на ужин, а в лесу нарвать диких яблок и ягод для чая. Если останутся силы к вечеру.

Она встряхнула головой и огляделась. Скверное предчувствие заставило ее вскочить на ноги и шире раскрыть глаза. Из таверны не спеша вывалился господин Мардар, стараясь удерживать свой не дюжий вес на плече девушки, больше похожей на тростинку. Попытавшись держаться на ногах самостоятельно, он чуть не рухнул ничком на землю. И рухнул бы, если б не проворные руки тростинки.

Еще лишь полдень, а безумный господин уже пьян. Отвратительное зрелище, благо наследник не он. Наяда поморщилась и укрылась в тени столетнего дуба рядом с фонтаном. Она хорошо помнила, что выродка Иьенто надо остерегаться. Ей часто доводилось слышать истории о нем от горожан. Ни одна из услышанных историй не заканчивалась хорошо для черни.

Мардар старательно плелся по дороге, опираясь на ту же тростинку и громко выкрикивал проклятия.

Наяда прислушалась.

– Эти голоса! Эти чертовы голоса сведут меня в могилу!

Она прищурилась, внимательнее разглядывая младшего господина и чуть вылезла из-за дерева.

На одно мгновение их взгляды встретились, Наяда подавила вскрик и шмыгнула обратно за дерево, прижавшись к нему спиной, она скатилась на землю и поджала колени к груди. Она приложила руку к бешено бьющемуся сердцу, плотнее сжала зубы. Ей стало стыдно за свой страх.

Снова набравшись смелости, она выглянула из своего укрытия и обнаружила, что тростинка уводит безумца в другую сторону. Так то лучше.

Наяда отряхнулась, пальцами расчесала волосы и пригладила их, в попытках выглядеть опрятнее.

Входя в двухэтажное здание школы, Наяда готовилась к очередным упрекам и насмешкам, она ссутулила плечи и опустила голову. В конце концов, как она могла учиться, если ей в руки за четыре года не дали ни одной книги! Даже самой маленькой. Может стоило бы при возможности пожаловаться на это господину Дамиру. Если он позволил ей учиться, пусть позволит и читать, иначе какой с этого прок?

– Добрый день, господин Кортер, – Наяда поклонилась учителю, но недостаточно низко, зная, что он и не взглянет в ее сторону.

Тот что-то неразборчиво буркнул в ответ и отвернулся к окну.

Наяда устроилась на своем месте в конце комнаты у стены, стараясь не обращать внимания на знатных любимцев города так же, как на нее не обращает внимания Кортер.

Главное не заснуть.

Уж это господин Кортер непременно заметит, причем во всеуслышание.

Когда все собрались, учитель любезно указал на огромную карту на стене, предлагая собравшимся вспомнить всех важных людей сначала их королевства, а потом их главных врагов из Морвата по мере значимости.

Король Сайвос, конечно же, это имя ученики проговорили хором, прижав левую руку с сердцу.

За ним последовали королева Арабелла, наследный принц и главнокомандующий королевской армией Айдер, принцессы Виндикта и Сабира. Главные члены королевского совета Десмот, Эльдамир, Хавильен и Фармин. Родной брат короля лорд Эстебан.

Дальше кто мог припомнить, стали перечислять правящих лордов из больших городов Залеса. Лорд Иньенто из Хорта, лорд Ариш из Лонгдаара, лорд Эсвейр из Дасмарка, лорд Верлиан из Беона и лорд Иладариан из Криана. Двух оставшихся лордов вспомнить никто не смог, а назвать членов их семей и подавно.

– Что ж, – господин Кортер осмотрел своих учеников и тяжело вздохнул. – Сложно говорить о врагах, когда вы не знаете тех, кто вами правит. Лорд Гидеон из Доара и лорд Ридесар из Тейлора. Оба молодых управленца пока не имеют наследников. Доар —ближайший к нам крупный город, поставляющий в столицу оружие. Это важно. Доар снабжает нашу армию, а потому лорд Гидеон имеет особое положение при дворе.

Наяда боялась повернуть голову и увидеть в глазах учеников отблески откровенной тупости. Для них другие города не значили ровным счетом ничего, ведь они никогда их не увидят. Поэтому не столь важно, кто поставляет оружие для армии или драгоценные камни для двора.

– А что поставляет для дворца наш город? – Господин Кортер нахмурился, выискивая в толпе жертву.

Наяда внутренне сжалась, зная кому придется отвечать. Ее имя из уст учителя всегда без исключения звучит как оскорбление.

– Лес, господин Кортер, мы поставляет в столицу дрова и…

– И? По-твоему, Хорт годится только для растопки?

– Нет. Конечно же нет. В обширных лесах Хорта изобилует красное дерево, а в горах за городом добывают мрамор.

– Мрамор, Наяда, Хорт поставляет в столицу мрамор. Это не так сложно запомнить.

– Да, господин учитель.

– Предположим, девушка с окраины города промямлила все верно, тогда чем занимаются другие города, кто знает?

Наяда сжала кулаки и отказалась садиться, она вздернула голову и выставила вперед подбородок.

– Из Тейлора во дворец едет одежда, ведь в Тейлоре обучают лучших портных, они изготавливают для всего королевства предметы роскоши и мебель. А Дасмарк поставляет продовольствие, у них большая территория, весьма плодородная в отличии от нашей. Лонгдаар это алмазные рудники и драгоценности, а Криан – шахты с камнем и углем, так же они добывают железную руду и золото. В Беоне выращивают породистых лошадей и боевых для военных офицеров, в качестве трофеев, к сожалению, ведь почетные офицеры нос на поле брани не сунут. В Хорте помимо добычи мрамора и поставок древесины, так же производят бумагу и занимаются охотой. Мне кажется, я ответила верно, господин Кортер.

Девушка набрала в грудь побольше воздуха, единственным желанием было уйти отсюда и больше не возвращаться.

– А мне кажется, я не давал тебе слово. Ты как всегда умудрилась проявить свою невоспитанность и несдержанность, Наяда. Будь добра, вернись на свое место и помолчи, – отрезал Кортер, нацепив на лицо маску равнодушия.

Она не стала спорить, зная о бесполезности. Забившись в угол, девушка отстранилась от всего, что ее окружает, не слушая больше ни учителя, ни учеников.

– Выказав отсутствие воспитания, Наяда заикнулась об охоте. Интересно узнать, что вы знаете об этом.

Наяда знала об этом ремесле очень хорошо. С первых дней жизни в Хорте она мечтала стать охотницей, тогда бы ей позволялось держать при себе оружие и редко бывать в черте города. Ей бы не понадобилась скучная учеба в классе и работа в полях. Но и тут ее ждала неудача, гильдия охотников просто отказалась брать под свое крыло чужую девчонку.

Каждый день она спрашивала себя, какое ей дело до имен правящих особ и их семейств. Гораздо важнее знать, что король Сайвос последнее десятилетие заставляет города туже затянуть пояса, война истощает весь Залес и вскоре люди задохнутся не от войны, а от нехватки ресурсов. Наяда знала имена всех важных деятелей Залеса, но понятия не имела, как Хорт протянет еще одну зиму, амбар со съестными запасами наполовину пуст, охотники стараются компенсировать это дичью, но их попытка выглядит жалкой, ведь мясо себе позволить могут только богатые, бедняки будут довольствоваться, по всей видимости, воздухом и благодатью короля Сайвоса.

Под конец дня у Наяды совсем не осталось сил, но из школы она выпорхнула так, будто за спиной у нее отрасли драконьи крылья. Возвращаясь домой, она не забыла посетить плохо охраняемый амбар и стащить себе скудный ужин. Проходя через реку, она заметила тучную тень на берегу и от неожиданности выронила морковку, которую уже начала грызть, очистив от грязи рукавом. Тихо выругавшись, девушка замерла, присматриваясь к тени.

Она заставила себя медленно опуститься, чтобы поднять с земли упавший ужин, не сводя взгляда с силуэта.

Силуэт между тем перевалился и уселся у реки поудобнее, изысканно бранясь.

Слишком изысканно.

Наяда подобралась ближе, пытаясь со спины определить незваного гостя.

– Ненавижу… ненавижу…

Девушка снова замерла, подавляя желание развернуться и уйти. Ей не хотелось заиметь проблемы, особенно с господским выродком. Вместо этого, она настороженно подошла к мужчине, присев рядом с ним.

– Господин Мардар?

Раньше сын лорда не забредал к реке, тут ему было слишком скучно, не выпивки, ни людей, над которыми можно поизмываться.

Наяда нарушила сразу несколько правил, заглянув младшему господину в глаза и взяв его за руку. Он дернулся как от удара и сжал зубы, от этого на его лице сильнее обычного выступили точенные скулы. Но смутило девушку не это, а глаза господина.

– Вы чего-то боитесь?

– Голоса, – будто раненный зверь прошипел Мардар, закатывая глаза.

– Здесь только я, господин.

Наяда сильнее прижала к груди украденные продукты одной рукой, второй она крепче сжала ладонь господина. Его глаза с каждой секундой становились все безумнее, побуждая девушку бросить его одного и убежать домой. Но отчего-то ей не хотелось удирать сломя голову. Она смотрела на молодого мужчину, изъеденного неизвестной болезнью и ощущала грусть.

Девушка провела рукой по волосам Мардара, убирая растрепанные черные пряди с лица. Она ощутила на лбу господина холодный пот. Не смотря на жару он дрожал. И выглядело это достаточно забавно. Ростом Мардар был головы на две выше Наяды и крупнее нее раза в четыре, но жался к ее руке словно ребенок-переросток.

– Здесь никого нет, господин, – снова повторила девушка, усаживаясь поудобнее.

– Голоса, они отвратительны, – прохрипел господин.

– Не слушайте их, – Наяда пожала плечами. – Смотрите на луну или водную гладь, успокойте дыхание, ощутив в воздухе раннюю свежесть, присущую осени.

Она снова взяла его за руку, в любой момент готовая убежать.

– Здесь им вас не достать.

Мардар надолго закрыл глаза, откинув голову назад. Он явно боролся с тем, чего Наяда не могла увидеть или услышать, его глазные яблоки нервно подрагивали, а губы шевелились, будто он тихо шептался с кем-то.

Так продолжалось достаточно долго, и девушка старалась не терять бдительности. Младший сын лорда славился непредсказуемостью.

Когда Мардар наконец открыл глаза и взглянул на девушку, она с облегчением выдохнула.

– Спасибо.

Эта была первая благодарность в ее жизни, Наяда не смогла сдержать улыбку. Ненадолго господин сделался нормальным и сейчас его можно не опасаться. Такие проблески были весьма редкими, об этом знал весь Хорт. Наяда втайне радовалась, что ей посчастливилось не напороться на безумца в момент агрессивного приступа.

– Уже поздно, господин, вас наверняка ждут дома. Я могу вас проводить, если позволите.

Наяда надеялась встретить в поместье лорда Дамира, доброго и улыбчивого. Люди его любят и радуются его появлению в городе, как весеннему солнцу. Ей господин Дамир тоже очень нравился.

Мардар тихо засмеялся, не выпуская руку девушки.

– Ты?

Наяда пожала плечами, потихоньку высвобождая руку.

– Я знаю короткую дорогу и привыкла к темноте.

– Ты это украла? – Он указал на две большие картофелины и две средние морковки.

– Одолжила, господин, фермер в курсе, – не моргнув соврала девушка.

– Я безумец, а не тупица. А ты воровка, – рыкнул он, поднимаясь.

Наяда поджала губы от обиды и тоже встала. Сегодня она нарушила много правил и не будет хуже, если она нарушит еще одно. Вырвав свою руку из хватки Мардара, она толкнула его в плечо и посмотрела ему в глаза. Будь здесь леди Эдиона, ее хватил бы удар.

– Сначала попробуйте пожить так как я, а потом судите.