Читать книгу Залес. Противостояние - Салли Эверс - Страница 3

Наяда не могла отвести взгляд от своей ладони, зажатой в руке Мардара и поверить в происходящее. Сын лорда тянул девушку за собой в сторону ее дома, совсем не пренебрегая прикосновением к ней. Ей пришлось поспевать за широким шагом господина, но это не самое страшное, ведь он мог запросто предать ее городскому суду за воровство и… Девушка не знала, как обозвать свое отвратное поведение перед господином, но наверняка, наказание за это гораздо серьезнее, чем за кражу пару картофелин.

Все же достаточно просто. Наяда мысленно загибала пальцы:

«Не смотреть в глаза! –Один».

«Не заговаривать без разрешения. –Два».

«Не прикасаться к господину. –Три».

«И самое главное: ни при каких обстоятельствах не пытаться ударить благородных господ». Об этом вслух никем и никогда не говорилось, потому как настолько простые истины и так всем понятны.

Она умудрилась нарушить все правила и даже не по одному разу всего лишь за четверть часа. По пути Наяда успела тысячу раз пожалеть о содеянном, но просить пощады не пыталась. Если Мардар хоть бы в половину настолько безумен, как о нем говорят, то просить пощады у безумца так же бесполезно, как просить голодный желудок замолчать.

Девушка попыталась высвободить руку не в силах больше бежать за младшим господином, но он только сильнее сжал ее ладонь и ускорил шаг.

Когда они добрались до хижины, единственным желанием Наяды было упасть на пороге и немножко отдохнуть, а потом пусть казнят, если так уж сильно надо.

Мардар затормозил на импровизированном крыльце, впервые за все время взглянув на девушку.

–Ты живешь здесь?

Наяда осторожно кивнула.

–Одна?

Снова молчаливое соглашение.

Может если молчать и соглашаться, он просто потеряет к ней интерес и уйдет?

Мардар пропустил девушку вперед и подтолкнул ее в спину к двери.

–Знаете, вообще-то я очень благодарна лорду и королю за позволение…

–Заходи, —отрезал господин, почесав подбородок.

Наяда сглотнула ком в горле и опрометью юркнула в свое скромное жилище, Мардар вошел следом. Он по-хозяйски нашел старую оплывшую свечу и поджег ее от очага в центре одной единственной комнаты.

Наяда поспешила скрыться в тени на всякий случай.

Сын лорда застыл около свечи и долго смотрел перед собой, о чем-то думая, он хмурился и это заставляло девушку сильнее вжаться в стену. Если бы она могла, то слилась бы с тенью.

От взгляда Мардара не укрылось ничто. Постепенно он осмотрел каждый угол, даже потрогал ее постельное белье и нахмурился еще сильнее, брови у него на переносице почти сошлись друг с другом. Он подошел к очагу и пошевелил кочергой тлевшие поленья, оживляя слабый огонек. Провел рукой по грубому столу, за которым как предполагалось девушка ела, если было что. Больше всего его заинтересовали сухие травы, подвешенные на ржавых гвоздях на стене. Потом он вернулся к двери, привалившись к дверному косяку и простоял так еще какое-то время, обводя комнату взглядом.

–Тебе не платят за работу в полях?

Молчание.

–Когда я обращаюсь к тебе, будь так любезна отвечать.

Не выходя из своего укрытия, Наяда попыталась объясниться, сама понимая, как жалко это выглядит.

–Сейчас я работаю только половину дня, поэтому платят гораздо меньше. Едва хватает на налоги и одежду, но…

–Почему только половину?

–Господин Дамир позволил мне учиться в школе, —девушка подавилась, решив, что сейчас Мардар поднимет ее на смех.

Но он не засмеялся и не улыбнулся. Он сложил руки на груди и чуть наклонил голову набок, выискивая в тени девушку.

–Ты тоже меня боишься?

Наяда предпочла не отвечать на этот вопрос.

Мардар тяжело вздохнул, усмехнулся, вспоминая, как девушка вела себя у реки. Она говорила с ним совершенно…нормально. Под ее нежным голосом гул голосов в его сознании стал утихать и вскоре совсем прекратился. Ему редко удавалось избавиться от недуга надолго, но в этот раз он чувствовал себя намного лучше. А сейчас она жмется к стене и смотрит на него как на дьявола воплоти.

Он достал из кармана брюк две золотые монеты и положил их на подоконник. Уходя, он закрыл за собой дверь.

В ночи Мардару всегда сложнее совладать с голосами. Они набрасывались все разом, шептали или откровенно верещали. Он не мог разобрать слов, не мог отогнать их. В конце концов невидимая борьба за собственный разум настолько изматывала его, что он напивался, а после падал без чувств. Каким образом он оказывался в поместье, Мардар не помнил, да и не хотел помнить.

Сейчас он бодро шагал по протоптанной траве и ощущал себя хозяином своего тела и разума, голоса отступили и пока не спешили возвращаться.

Мардар полной грудью вдохнул свежий ночной воздух и улыбнулся, он намеренно шел до поместья долгой дорогой, наслаждаясь этой ночью.

Ночь и в самом деле выдалась прекрасная. Знойное лето медленно перетекало в осень, холода еще не пришли, но воздух перестал быть душным и тошнотворным.

На городской площади Мардар присел на каменный борт фонтана, смотря на звездное небо. Впервые за долгое время он мог насладиться звездами, ища в них известные созвездия. Но вместо этого мужчина раскрыл ладонь и стал разглядывать причудливую заколку для волос. Он считал, что своровать у воровки это не воровство. К тому же, девушка явно не пользовалась этой вещицей.

–Господин Мардар! Я так долго искала вас. Лорд Ивьенто очень волнуется, давно пора вернуться.

Мардар нехотя поднял взгляд на девушку, впервые не желая ее придушить. Надоедливая нянька, приставленная к нему отцом. Она прожила в поместье уже около полугода, а он до сих пор о ней ничего не знает.

–Как тебя зовут?

–Элишка, господин, я ваша служанка. —Девушка казалась удивленной, но лишь самую малость. Она присела перед господином, стараясь выдавить из себя заботливую улыбку.

–Я знаю, кто ты, —тяжело вздохнул Мардар, поднимаясь. —Идем домой.

Он ощущал почти обреченность, что придется идти в поместье вместе с Элишкой. Она изо всех сил старалась быть полезной и выполнять все приказания лорда, но от этого становилась занозой в заднице. Толку от нее было меньше, чем предполагалось. Вместо успокоения и подобия хоть какого-то равновесия, она только злила господина.

Наяда выдохнула с облегчением, когда безумец ушел из ее жилища. Первым порывом было, запереть дверь на засов и заложить окно дровами. Поборов этот порыв, Наяда подошла к окну, чтобы увидеть удаляющуюся фигуру. Мардар ни разу не оглянулся, но тревожное ощущение ее не покидало.

Девушка гадала, когда за ней явятся солдаты, в ночи или к утру. Понимая, что натворила, она все равно не испытывала такого страха как рядом с Мардаром.

К утру ее скорее всего казнят или кинут в городскую тюрьму, но Наяда думала о двух золотых монетах, оставленных господином. Стоит ли этот жест рассматривать как угрозу? Этих денег могло бы хватить ей на всю зиму, возможно осталось бы немного на начало весны. Но какой с них прок, если скоро ее арестуют.

Так или иначе, но умирать на голодный желудок девушка не собиралась. Ополоснув добытые овощи в тазу с речной водой, она поставила небольшой котелок над очагом, залила его чистой водой и стала нарезать в посудину морковь и картофель ее тайным оружием, забранным из дома Робина. Несмотря на время и ужасное использование в домашних целях, кинжал все еще не утратил остроты.

Это еще один предмет, за который ее станут судить. После ареста ее дом обязательно обыщут и найдут меч, кинжал, две золотые монеты. Монеты сочтут ворованными. За воровство скорее всего ей присудят плеть у позорного столба, а за оружие смертный приговор.

Поужинав, Наяда закуталась в плед и вышла на улицу, сначала она подумывала бежать в леса, но к концу скудного ужина передумала. Она не умеет выживать в лесу и не продержится в диких места одна долго.

Она стала подумывать о том, чтобы попробовать вымолить прощение у господина Дамира. Но ноги несли ее в совсем противоположную сторону. Наяда сама не заметила, как оказалась около могилы Робина.

–Зря ты оставил меня одну. У меня совсем не получается привыкнуть к этому месту, —грустно заметила девушка. —Если бы ты был рядом, все было бы намного проще.

Она уселась в изножье могилы, скрестив ноги.

–С тобой я бы не наделала столько глупостей, правда?

Наяда печально улыбнулась, вспоминая, как Робин бранил ее за проступки. Он, бывало, грозил девушке розгами, однажды взялся за прут, сорванный с дерева и гонял ее вокруг хижины, но ни разу не ударил. А после драки с городскими мальчишками, она пришла к нему с повинной, ожидая, что в этот раз ей уж точно перепадет, но вместо этого Робин всю ночь просидел с ней в обнимку около очага. Тогда он сказал, что она должна быть сильной и не давать себя в обиду.

Сейчас Наяда тоже пыталась быть сильной и не заплакать на могиле единственного человека, для которого она что-то значила.

–Моим последним желанием будет упокоиться здесь, рядом с тобой, —она погладила маленький холмик, поросший травой.

Бросив последний взгляд на могилу, девушка поплелась обратно.

Дома она сразу же рухнула на кровать и быстро уснула неспокойным сном.

Утром первым делом Наяда повторила привычный ритуал и уже через двадцать минут сидела около наполовину потухшего очага и ждала солдат. Ждать пришлось долго. Видимо Мардар решил поиздеваться над ней напоследок, ожидание самая отвратительная пытка.

Она бы ждала и дальше, но работа ждать ее не будет, и остаться без тех крох, что ей платят за сбор урожая и сбор сена на зимовку, равносильно голодной смерти. Однако есть две золотые монеты, которые помогли бы ей продержаться какое-то время.

И все же это не повод терять работу, другую в ее положении будет найти крайне сложно.

Наяда остановила поток мучающих ее мыслей и собралась на работу, перед выходом из дома, она спрятала монеты в тайник под половицей, где прятала и отцовский меч.

Как забавно, раньше ей с трудом удавалось назвать Робина отцом, теперь же иначе она о нем и не думала.

Проходя мимо реки, за четыре года Наяда так и не узнала, как называется ее холодная ванная по совместительству с колодцем, она внимательно осмотрела берега с обеих сторон, выдохнув с облегчением. Мардара нигде нет, как и солдат. Это уже хорошо.

Она привычно умылась, побрызгала ледяной водой на открытую шею и чуть смочила густые локоны цвета темного дерева. Уходить от дома дальше ей не хотелось, но и деваться некуда.

Тяжело вздохнув, девушка свернула на дорогу, ведущую в город, мысленно подсчитывая, в какой момент ее все-таки арестуют. Интересно, будет ли начальник городской тюрьмы Нионин к ней снисходителен. Ожидая ареста, Наяда хотела рассчитывать хоть бы на хорошую клетку, а не валяться дни и ночи на прогнившей подстилке из сена и мочиться в заплесневевший угол камеры.

Нионин когда-то был хорошим другом Робина, и девушка надеялась, что тюремный король вспомнит об этом, когда придет время.

Пересекая площадь, Наяда пару секунд пооблизывалась на лоток с мясом, принадлежавший Дусу. Ранним утром, пока торговец разделывал свежее мясо, на площади торговала его жена Талри.

Наяда поморщилась, увидев сварливую женщину. Все в Хорте знают, сварливость не главный козырь Талри. Тучная сплетница, каких мало, скандальная, но при этом настолько энергичная, что это ей в пору разделывать туши для продажи, а не ее хилому муженьку. Непонятно, как он сам себя еще не зарезал массивным тесаком размером с голень Талри.

Их единственному сыну Кхеврену удалось унаследовать характер матери и тело отца, убойное сочетание. Именно с ним она подралась, когда была еще подростком. Об этом событии напоминал маленький шрам на ключице. Если бы не сын лесника Вулхи, она бы отделала Кхеврена как надо, но гигант, особенно по детским меркам, мальчик Вулхи растащил обоих за шиворот до того, как Наяда успела свернуть мерзавцу шею.

По площади лениво прогуливались слуги из домов Алых и Лавандовых, отстраненно разглядывая товары на лотках. Наяда поджала губы, чтобы не вырвался презрительный смешок. Будучи слугами Знатных Домов, обычные слуги вели себя почти так же горделиво, как и их хозяева.

Всего в Хорте пять Знатных Домов. В Залесе принято называть Дома цветами, временами года, растениями или стихиями. Здесь, в Хорте это цвета. Дом Алых, Дом Белых, Дом Зеленых, Дом Лиловых и Дом Лавандовых. Один богаче другого. Самые уважаемые в городе это Дом Алых. Наяда всего пару раз видела самих представителей Дома и каждый день мучилась от пытки лицезреть их отпрысков в школе. Старшая из детей господина Дэзгета и госпожи Крилансы, леди Муриетта, напоминала Наяде мраморную статую с неживыми огромным глазищами, обрамленными черными густыми ресницами. Больше она о старшей наследнице ничего знала, на уроках та сидела молча и даже господин Кортер не смел отвлекать ее от важных дум на занятиях. В городе отпрысков Алых просто так не увидишь, только на больших праздниках. До школы их довозили в карете. Слишком знатная семья, а главное, Наяда так и не поняла, почему.

Покачав головой, девушка двинулась дальше, по привычке низко опуская голову перед казармой. На мгновение она замерла, прислушиваясь к разговорам солдат, но поняв, что о ее аресте ничего не слышно, постаралась быстрее пересечь город.

Ненадолго девушка задержалась около кузни, помахав Трагмалу и Эрарту рукой в знак приветствия. Кузнец и его младший сын в ответ тепло улыбнулись, не отрываясь от своей работы.

Миновав высокую городскую стену, девушка сошла с широкой дороги и двинулась в поля, стараясь выше поднимать ноги, чтобы не пачкать штаны травой. Перед ней, шагах в десяти весело щебетали дети торговцев фруктами, шутя между собой только им понятными россказнями. Для них эта подработка повод отвлечься от городских будний и заработать немного медяков на собственные расходы. Для Наяды этот тяжелый изнурительный труд – способ выживания. Наверное, поэтому Эбета и Босмая сторонились девушку, смотрящую им вслед каждое утро.

Обернувшись на едва различимый шорох, Наяда едва не подскочила от испуга.

–Не тормози, —прорычал Огвайн, младший брат Вулхи, отодвигая девушку в сторону.

Такой же огромный, как брат и такой же тупой, хотя мальчишке не так много лет, у него есть шанс начать отличаться от братца. Наяда покачала головой, невольно оглядываясь на поместье лорда, стоящее чуть за городом и обнесенное собственной стеной, словно маленькая крепость. Четыре года назад девчушка без имени по ошибке подумала, что здесь ее с радостью примут, поместье лорда станет ее домом. Та девочка была слишком наивной и позволяла себе мечтать. Многое успело перемениться, но одно осталось неизменным, каждый раз, глядя на поместье, Наяда думала о Дамире, о его широкой доброй улыбке, о статной фигуре и нежных руках.

Наяда встряхнула головой, запрещая себе снова превращаться в мечтательную дурочку. Если бы кто-то в городе узнал, как она на самом деле относится к наследнику лорда, не сносить ей головы.

Забирая у фермера Лоуита вилы, Наяда надеялась, что этот день пройдет быстро и незаметно. Она еще не начала собирать траву, а руки уже нещадно болели при каждом прикосновении от лопнувших мозолей. В концу смены ей придется оттирать в фонтане не только грязь, но и кровь.

–Ты сегодня какая-то задумчивая, —Лоуит положил ей руку на плечо, —не выспалась?

«А разве должна была?» – чуть не прокричала в ответ девушка.

–Руки стерла, —вместо этого посетовала Наяда, принимаясь за работу.

Лоуит один из немногих, кто относился к ней достаточно терпимо. Во-первых, он смотрел сквозь пальцы, прекрасно зная, что Наяда подворовывает у него овощи. Во-вторых, он искренне считал, что она хорошая партия для одного из его сыновей. В этом их мнения расходились.

Наяда не могла долго смотреть на долговязого Томми без кривляний, а добрый, но туповатый Шутиос вызывал у нее не более, чем умиление. Жена фермера скончалась при третьих родах, унеся с собой жизнь не родившегося младенца два года назад и Лоуит считал, что в их доме непременно нужна хозяйка, сам он жениться не планировал, якобы все еще скучал по бедной Генне. Но на деле свою скуку он нес в таверну под пологом ночи и уединялся с дочерями Омура, держателя таверны. Все об этом знали и всем было глубоко все равно. К тому же, Кэтта и Брида обсуживали не только фермера, но и каждого, у кого найдется лишний медяк.

Жена Омура, Утага-большезадая, сама воспитала дочерей так, чтобы иметь дополнительную прибыль с таверны за счет собственных детей. Повезло только самой младшей, Элишке. Но это как посмотреть. Постояльцев таверны обслуживать ей не пришлось, зато Утага не побрезговала продать дочь в няньки безумному господину, что, наверняка еще хуже.

Через несколько часов работы Наяда готова была заскулить в голос от боли в руках. Когда Лоуит подошел к ней с кувшином чистой прохладной воды, ей хотелось заколоть его вилами. Платя ей один медяк за рабочую смену, фермер считает, что оказывает девушке большую услугу, а поднеся один раз водицы, надеется заарканить ее для одного из своих отпрысков.

–Вы очень добры, спасибо. —Дрожащими руками Наяда приняла кувшин и принялась жадно пить, не обращая внимая, что пачкает хорошую посуду своей дешевой неблагородной кровью.

–Знаешь, Томми не отказался бы от помощницы.

Мне бы кто помог.

Наяда попыталась выдавить улыбку, возвращаясь к работе. Возможно, большинство ее проблем сошлись на нет, если бы она подыграла Лоуиту и побежала к его сынку. Ей бы не пришлось выживать, горбатиться в полях и может быть ходить в школу и каждый день видеть богатых и самовлюбленных детей Знатных Домов. Но плодиться как свинья и сдохнуть от бесчисленных родов, не входило в ее жизненные планы.

Спускаясь с крыльца двухэтажного дома, Томми радостно помахал девушке рукой, привлекая ее внимание. Наяда отметила, что в его широкой улыбке не хватает двух зубов, а ведь парню всего двадцать с небольшим. Печальное зрелище.

Наяда гордилась тем, что к девятнадцати годам не потеряла ни одного зуба ни в болезни, ни в драке, напротив, ее улыбка была достаточно привлекательной, насколько она могла сама судить. Зубы ровные, почти идеально белые, не смотря на пагубный образ жизни. На лице нет шрамов и рытвин, как у большинства бедняков, в волосах пока еще не проявилась седина. И это еще один пункт, почему ее быстро невзлюбили в Хорте. Она отличалась от всех его представителей, настолько сильно, как день и ночь отличаются друг от друга.

Наяде вдруг вспомнилось пару строк из песни, которую сочинил местный бард Фолвик.

День прекрасен сиянием,

Солнце жалит огнем,

Ночь придет неспешно,

Сменяя пеплом огонь.

Девушка достаточно громко пропела причудливую песню барда, зная, что никто ее не услышит. Лоуит давно ушел домогаться до дочерей торговца, а все остальные были от нее достаточно далеко.

День дарит тепло,

Светом озаряя чела,

Ночь пригвоздит льдом,

Возглавляя мрак.

Ей нравилось петь, слышать, как собственный голос льется, подобно спокойной реке, в которой она умывалась каждое утро. Когда удавалось не упасть в конце дня в спячку, Наяда выскальзывала из хижины и шла в таверну, чтобы послушать песни Фолвика. Их легко запомнить, бард не особо трудился над сложностью своих произведений.

–Тьма, что так бела, И свет, что чёрен…

–Неплохо.

Наяда выронила вилы и подпрыгнула на месте. Второй раз за день ей грозила остановка сердца. Она приготовилась развернуться и влепить Томми пощечину, нечего к ней так подкрадываться.

Обернувшись, девушка сглотнула приготовленные ругательства и грузно упала на колени. Она не заметила, как остальные работники побросали свои дела и давно преклоняют натруженные ноги перед господином.

–Ночью ты не спешила падать ниц, —Мардар сложил руки на груди, изображая скуку.

–Простите меня господин, мое поведение ужасно и…

–И не простительно, но я не злюсь.

Привычка господ перебивать на полуслове бесила девушку. Ее речь всегда была плавной, тягучей, она не спешила высказать все и сразу, растягивая слова, но видимо, придется рано или поздно научиться, чтоб иметь возможность договаривать до конца.

Наяда сильнее опустила голову, почти касаясь подбородком груди. Если Мардар ждал лучшего момента, чтобы поквитаться с ней, то он его нашел. Уставшая, буквально измотанная работой, со стертыми в кровь руками и отбитыми коленями, она не станет сопротивляться.

–Красивая песня. Ты ее придумала?

–Нет, господин, песни сочиняет бард Фолвик.

–А ты, стало быть, их исполняешь.

–Нет, господин, просто…

Мардар захохотал, открыто и громко, никого не смущаясь. Наяду от этого смеха пробрало холодом до самых костей.

Господин поправил волосы и протянул девушке руку, улыбаясь. Наяда мельком взглянула на пустую ладонь и не понимающе пожала плечами. Зачем подавать руку, если не собираешься что-то дать?

Она уже почти носом уткнулась в пустую ладонь, пытаясь понять, что господин пытается ей предложить, когда Мардар потерял терпение и поднял ее на ноги, перехватив под подмышки.

–Я не стану тебя наказывать. Пока.

Пытаясь подсчитать, стоит ли снова валиться на колени в благодарность или остаться стоять, девушка не заметила, как стала рассматривать господина. Строгое лицо с высокими скулами, волевой крепкий подбородок, не слишком тонкие губы прекрасно сочетаются с достаточно широкими линиями рта, губы слегка искривлены усмешкой. Яркие зеленые глаза, смотрящие на нее с изучающим интересом, густые брови с чуть приподнятыми уголками и прямой длинный нос. Мардара можно было бы назвать красивым, если б не злая усмешка и искорка безумия во взгляде. С братом они слишком разные, добродушная привлекательность Дамира не идет ни в какое сравнение с злобной красотой Мардара. Даже цвет волос различал братьев на доброе и злое. Светловолосый, даже почти рыжеватый Дамир и черный, как ворон, безумец младший брат.

Спохватившись, она быстро опустила взгляд и сцепила руки за спиной.

Мардар усмехнулся, забавляясь.

–Если скажешь, как ты это сделала.

–Сделала что, господин? —Она захлопала ресницами, припоминая, что еще могла натворить сверх того, что уже умудрилась.

–Отогнала голоса, —сухо заключил Мардар, повторив стойку девушки.

–Господин, как радостно видеть вас! —Наяда впервые обрадовалась появлению Томми.

Она выдохнула с облегчением, когда интерес господина перешел на отпрыска фермера.

–Солнце в это время жарит нещадно, позвольте предложить вам устроиться на веранде или в беседке? Шутнос подаст вам лучшее из наших вин!

–Нет, —отрезал господин, теряя интерес к беззубому. —Я уже ухожу.

Остаток рабочей смены Наяда провела в относительном спокойствии. Жжение в руках грозило сделать безумной и ее, солнце в самом деле не щадило, напекло ее темную макушку и иссушило загрубевшую кожу на руках.

Когда пришло время, сложить вилы и отправиться в школу, девушка валилась с ног и тайком мечтала об аресте, чтобы избавиться от работы на пару дней. Если повезет с хорошей камерой, то такое положение дел можно будет назвать отпуском.

На обратном пути Наяда наткнулась на Вилмета, начальника стражи, прошмыгнула мимо него как стайка желтоголовых корольков, быстро, незаметно и бесшумно.

По дороге в школу ей встретились только парочка охотников наперевес с добычей и Рейда, юркая рыжеволосая девочка, дочь владельцев небольшого магазинчика Лавка Мелочей. Девочка будто создана для солнечной погоды, яркие веснушки на ее милом личике тому подтверждение. Она весело порхала по улице, играя с шифоновым платком.

Наяда немного завидовала ее беззаботности и веселости. Наверное, такими могут быть только дети.

В остальном улицы пустовали, все, кто мог старались попрятаться по домам от последнего испепеляющего солнца в этом году.

У фонтана девушка задержалась дольше обычного, промывая руки не только от грязи, но и от крови и остатков стертой кожи. Она давно привыкла к саднящей боли, но сейчас едва сдерживала ругательства и стоны.

Не удивительно, что Мардар безумен, этот город и ее начинал сводить с ума.

Какое удовольствием было бы, если б можно было собрать свои жалкие пожитки, пересечь стену и отправиться на поиски лучшей жизни, лучшего города, который примет ее. Но просто так гулять между городами и думать, где лучше осесть, в Залесе нельзя.

Если есть лишние серебряные монеты, то конечно можно. Но тех, кто от рождения и до смерти существует на одном и том же клочке земли, легче контролировать. Поэтому в Залесе часто случается так, что где родился, там и пригождаешься, пока от тебя есть толк. Если уж вдруг толк пропал, то милости просим в список непокорных.

Еще одно жестокое решение короля Сайвоса, которого Наяда не понимала. Список непокорных представлял из себя что-то вроде буклета из имен тех, кого Его Величество желает привезти в столицу и кинуть на арену для собственного развлечения и на потеху столичным.

Наяда слышала в таверне рассказы об этой арене. По слухам, бои там не прекращаются ни днем, ни ночью. Со всего Залеса свозят «непокорных» оголодавших, отощавших и стравливают друг с другом. В своей речи семь лет назад, король Сайвос сказал, что арена –это особая казнь для тех, кто не ценит жизнь в Залесе. Но Наяда считала это простым извращением жестокого алчного мерзавца.

Но….

«Я Наяда, слуга Лорда Ивьенто и его сыновей Дамира и Мардара. Я принадлежу Залесу и верна своему королю Сайвасу и его семье.»

На входе в школу, девушка посторонилась, пропуская вперед целую вереницу из наследниц Дома Лавандовых.

Ализ, старшая дочь, шла впереди, смотря перед собой и вела за руку самую младшую Эгилину, которой едва стукнуло шесть лет. Обе волочили за собой длинные подолы дорогущих платьев, чуть приподнимая их свободной рукой. За ними следовали близняшки Хора и Морана, похожие как две капли воды внешне и разные как лед и пламя характером. Тихая, по-своему скромная Морана сильно блекла на фоне взрывной Хоры, особенно на занятиях.

Процессию девушек замыкала Кессида, самая младшая из старших дочерей Лавандовых, пятнадцатилетняя девчушка, бледная тень своих родителей.

Все дети из Дома Лавандовых уродились как на подбор, стройные высокие, светловолосые. Наяда не сразу научилась их различать.

Пропустив девушек, которые с легкостью не заметили ее присутствия, Наяда прошмыгнула внутрь, радуясь прохладе в здании. За Лавандовыми она дошла до класса, устроилась на ставшее уже привычным, место у стены и обмякла на стуле.

Постепенно класс заполнился благородными особами из всех Знатных Домов.

Перед Наядой возвышались затылки Нита и Эвара из Дома Зеленых, их брат Феррант решил сегодня сидеть рядом с Мораной, все-таки они больше года обручены. Наследник Дома Белых Хагдол и его сестра устроились рядом с чадами Алых Аргоилом и Рирмит, Муриетта села отдельно ото всех, не причисляя себя ни к кому.

Только у Дома Лиловых пока еще не завелось детей. Семнадцатилетняя леди Эванлин, вышедшая замуж за Хеуда двумя месяцами раннее, сама еще не окончила обучение. Она села рядом с Кессидой, единственной подругой.

Наяда отметила, что леди Эванлин выглядит слишком грустной для девушки только-только обретшей семейное счастье. Ее взгляд говорил сам за себя, она не мечтала оказаться женой в Доме тридцатидевятилетнего Хеуда.

Наяда не совсем знала, как заключаются браки в Знатных Домах, но до того, как увидела подавленную и сломленную леди Эванлину, полагала, что у господ есть выбор. По всей видимости, она ошиблась.

И все же, Хеуд пусть и не молод, но он хотя бы не беззубый Томми. Наяда видела его однажды на празднике в честь осеннего равноденствия. Он показался девушке сдержанным и холодным, но уж точно не противным дуралеем, как Томми. К тому же, выглядел тогда Хеуд достаточно молодо для своих лет, седина на его волосах только-только начала проявляться.

–Сегодня я хочу рассказать вам историю Красных Теней, —подал голос господин Кортер. —Эта история знаменует новый горизонт для Залеса. Кто-нибудь из вас знает, о чем я хочу поведать?

Наяда знала о Красных Тенях, но голоса не подала. Тех крох, что она урвала из разговоров пьяных горожан, вряд ли хватит на полноценный ответ, который порадует Кортера.

–Убийцы Его Величества короля Сайвоса, —впервые подала голос Муриетта.

Господин Кортер чуть склонился перед леди и продолжил.

–Совершенно верно замечено, леди Муриетта. Красные Тени с детства обучены убивать по приказу короля. Это не преступники, они появляются среди людей открыто, повязывая на голову красный платок и закрывая им половину лица. Их подлинная личность доступна только Его Величеству. Но чем они особенны?

–Наравне с солдатами они сражаются за наше королевство на фронте! —Гордо пробубнил Эвар со своего места, так, будто он сам входил в состав Теней.

–Верно. Но сражаются они не открыто. Их посылают за линию фронта в Морват. Появление такого отряда перетянуло вес войны на сторону Залеса. Поэтому Теней в столице принимают очень тепло. Им не приходится платить в тавернах, например. Любой торговец с радостью бесплатно отдаст им любой товар.

С радостью, как же! Наяда хмыкнула, не успев вовремя опомниться.

–Я сказал что-то смешное, Наяда?

–Нет, господин Кортер. Простите.

–Тогда будь так любезна, сиди тихо, другого прока от тебя я не ожидаю.

С центра класса послышались тихие смешки. Отлично, она снова попала в неловкое положение, но отчего-то ей не было до этого дела. Если Знатные Дома искренне верят в благородность Теней, то это их проблемы.

Наяда слышала от солдат, что Тени Его Величества настолько безжалостны, что перед их возвращением в Вонт таверны закрываются, торговцы стараются успеть сбыть свой товар быстрее обычного и убраться подальше.

Какое-то время Наяда честно старалась слушать учителя и запоминать, но в конце концов усталость взяла свое, она задремала и очнулась только, когда кто-то с силой затряс ее за плечо.

Открыв глаза, девушка увидела над собой Эвара.

–Вставай, отличница, занятия закончились.

Она быстро пришла в себя, подобравшись. Пару раз встряхнула головой, чтобы отогнать сон и поднялась. К тому времени класс опустел, остались только Эвар и Нит, разговаривающие о чем-то с господином Кортером.

Наяда помассировала затекший затылок и пошла прочь, ни с кем не прощаясь. Еще один день прошел.

По пути домой, она свернула в лес, чтобы поискать диких яблок на ужин. Живот еще до школы начал подавать сигналы о своем бедственном положении, а теперь и вовсе рычал как медведь.

На ощупь, стараясь не напороться глазом на ветку, Наяда пробиралась в глубь леса по памяти. Так близко к городу живности особой не водилось, иногда вдалеке проскакивала напуганная лисица с маленькой добычей в зубах и сразу же скрывалась в листве.

Наяда знала место в гуще хортовского леса с россыпью невысоких деревьев, плодоносящих кислыми некрупными яблоками. Если повезет, то не все еще сгнили и удастся собрать пару штук на ужин.

Пробившись сквозь темноту и опасные ветки к знакомому месту, она принялась рыскать по земле рядом с яблонями, перебирая гнилые и битые плоды. Пригодные для пищи, девушка складывала в подогнутый на манер сумки низ кофты, придерживая ткань руками, чтобы яблоки не рассыпались обратно на землю.

Со стороны глухих непроходимым зарослей послышались шорохи, кто-то бежал, ломая под собой сухие прутья.

Помня рассказы охотников о том, что дичь так близко к городу не подбирается, Наяда притаилась за яблоней, вглядываясь в темноту.

Из зарослей выскочила леди Эванлин, пару секунд она переводила дыхание и двинулась дальше. Наяда успела разглядеть распахнутые в ужасе глаза и изодранное в клочья богатое платье, в котором девушка была в школе. Теперь оно походило на лохмотья, к которым привыкли бедняки.

Правильные черты лица леди Эванлин исказил первобытный, почти животный страх, рот открыт в беззвучном крике, на который, видимо, не хватает сил, на скуле длинный кровоточащий порез. Первым порывом Наяды было выйти из укрытия и кинуться на помощь. Но что-то удерживало ее на месте, заставляя внимательнее вглядываться в ночь.

Какого черта леди из Знатного Дома забыла ночью в лесу, да еще и одна? И от кого она спасается бегством? Инстинкт не подвел девушку, вскоре она увидела Хеуда, осторожно следующего по следам жены.

Наяда прикрыла рот рукой, чтобы не пискнуть от удивления. Ее мозг отчаянно пытался найти объяснение происходящему.

Хеуд медленно поднял руку перед собой, нашептывая что-то. Его ладонь озарилась бледно-голубыми искрами, густой комок из искр быстро перерос в шар и взметнулся с руки господина вперед.

Ночную тишину прорезал звонкий крик леди Эванлин.

Наяда тоже закричала, не до конца понимая, от страха или от прилива адреналина в крови, и выскочила из своего укрытия, накидываясь на Хеуда.

Она не могла понять, что происходит, но отчаянный, полный боли и страдания крик леди заставил ее двигаться. Наяда попыталась опрокинуть господина Хеуда на землю, толкнув его обеими руками в грудь.

Хеуд оказался быстрее, он успел перехватить девушку за горло, отодвигая от себя, чтобы она не могла дотянуться до него и приподнял ее над землей.

Ощущая, как ноги отрываются от земли, Наяда не смогла ощутить страх, хоть и очень пыталась. Господин из Знатного Дома мог запросто ее убить и ничего ему за это не будет. Но единственное, что заботило девушку, руки господина, утратившие свои искры.

Она барахталась в его хватке и рычала, пока не услышала холодный голос Хеуда.

–Забудь о том, что видела, девчонка. Забудь, как страшный сон, если хочешь жить.

С этими словами господин разжал руку, и Наяда повалилась на землю, громко кашляя.

Хеуд давно ушел, Наяда слышала его затихающие шаги, а она продолжала жаться к земле, пытаясь переварить увиденное. Она не сможет последовать совету господина, не сможет забыть увиденное этой ночью, даже если это грозит ей смертью.

Искры, слетающие с руки Хеуда это не просто факт насилия над супругой, это нечто большее, что-то чего девушка пока не могла объяснить.

Постепенно придя в себя, она собрала растерянные яблоки и поплелась домой, все еще не веря до конца во все, что произошло.