Читать книгу Анжелика и принц - Салма Кальк - Страница 34

Первый урок магии провёл с Ликой Орельен. По ходу, он очень стеснялся, а потом и признался, что никогда в жизни ничему такому никого не учил. И вообще – не учил. Она хлопнула его по плечу и сказала – какие твои годы, ещё задолбаешься.

Вообще было совсем просто, но непонятно – сесть удобно, закрыть глаза, положить руки на колени ладонями вверх и слушать себя. Понять то, что нужно себе, и сделать это. Лика никогда не слушала себя, потому что если бы слушала, то не вписалась бы никак и ни во что. Спала бы, когда все учились, читала бы и слушала музыку, когда все спали, ела бы одни фрукты, сладости и ещё бутерброды с колбасой, и иногда выходила бы гулять.

Тут, правда, речь шла не очень об этом, а о том, чтобы найти внутри ту самую силу и научить её приходить по зову. И это оказалось непросто, потому что она не находилась и не приходила никак! Орельен говорил – наверное, ты напряжена. Расслабься. Ну а я что, думала Лика, сижу спокойно, никуда не дёргаюсь, куда ещё расслабиться-то?

Получилось с третьей попытки, она уже почти уснула. И на грани сна почувствовала, как всю её мягко заполнило что-то, какое-то вот прямо тепло. В нём захотелось раствориться, или качаться, как на волнах, довериться, и пусть несёт.

Орельен обрадовался и сообщил, что первый этап пройден, теперь нужно научиться жить с этой силой и в этой силе, и разделять её на разные составляющие, и призывать, и делать так, чтобы не сила была главная, а она, Лика. Иначе жить ей красиво, но недолго.

Оказалось, что для занятий магией в замке есть специальный подвал, его устроил его высочество Франциск – чтобы тренировать там Принца и Орельена. Окон в том подвале не было, а на стены и потолок были наложены огнеупорные и прочие заклятья, чтобы не развалить замок к хренам. Орельен позвал туда Лику, когда пришло время вызывать огонь и пытаться направить его на доброе дело, а не на ближнего своего, как сказал он с хитрой усмешкой.

С огня начали потому, что его было проще всего вызвать и важнее всего приручить. Облить кого-нибудь или ветром с ног сбить – ещё ладно, прокатит, а вот если кому прилетит, как тогда Пирату – то конкретно не поздоровится. Поэтому надо учиться.

Выходило так. Вызвать – не проблема, зато удержать… Малейшая эмоция – хоть радость, хоть злость, хоть досада – и на кончиках пальцев уже теплеет, а то и полыхает. Лика так увлеклась процессом, что не поняла, как оказалась на полу без сил, а Орельен унимал языки пламени вокруг неё.

– Поняла, как может быть? – он подал ей руку, поставил на ноги, взял ладонь, вторую взяла Жакетта, которая сопровождала Лику везде.

– Угу, а чего делать-то?

– Взять себя в руки. Это часть тебя, и только ты должна решать, сколько и чего ты выпустишь в мир. Сколько слов, сколько чувств, и сколько пламени – тоже, – Орельен смотрел сочувственно. – Итак, пробуй. Задача – ровные языки пламени на кончиках пальцев. В течение десяти ударов сердца. Не больше и не меньше.

И это оказалось капец как сложно – чтоб не больше и не меньше. Потому что – то погаснет раньше, то не уберётся вовремя, да блин же горелый, да кому нужна эта затраханная магия и вообще – так думала Лика под конец занятия. У неё так и не вышло то, что надо, она хотела продолжать, но Орельен строго сказал – больше нельзя, надорвёшься. Пришлось послушаться.

Зато на следующий день, когда Лика после обеда спустилась в зал, это задание вышло с первого раза. А потом – ещё и ещё. Они увеличивали время, интенсивность, вид и форму пламени – работало, оно работало! А потом Лике удалось зажечь свечу – просто прикоснуться кончиком пальца к фитилю, и это оказалось невероятно! Она скакала и прыгала, и обнималась с Жакеттой и Орельеном – пока никто не видит, можно. А если увидит – то всегда ж можно запулить что-нибудь в лоб и сказать, что вот это – было, а остальное – померещилось?

Это оказалось следующей ступенью – зажигать осветительные шарики. И тоже Лика долго не догоняла, что от неё требуется. У неё получались искры – просто так и фейерверком, а потом ещё и много огня вокруг, но не получался ровный свет нужной силы. И надо сказать, если б не Жакетка с Орельеном – то ни хренашечки бы и не получилось. Они убеждали, уговаривали, уверяли, что всё будет, нужно только верить в себя и не прекращать. Верить в себя Лике было непросто, потому что никакими особыми достижениями за первые восемнадцать лет своей жизни она похвастаться не могла. Ну подумаешь, когда-то хорошо училась, да толку-то с того, особенно – здесь, в этой дурацкой Франкии, почти Франции, но нет. Однако, оба они оказались на редкость убедительными – говорили, что она замечательная, и всё будет, главное – не отступаться.

Это была в первую голову борьба с самой собой. Доделать, дожать, выполнить клятое упражнение в сто сорок первый раз. Пока не получится. Лика ругалась и рыдала, то в рубаху Жакетки, то в дублет Орельена. А потом брала – и делала.

И как же это было круто! Ничто в её прошлой жизни не давало таких эмоций и такого счастья – ни музыка, ни книги, ни чувство общности с друзьями, ни, прости господи, секс. Здесь же друзья тоже оказались магами и вполне её понимали, а про связь магии и секса говорилось полунамёками – но говорилось. В этом Лике тоже ещё предстояло разобраться, но она не торопилась – не до того было.

Когда стало понятно, что огонь худо-бедно подчиняется в самом первом приближении, задумались о воде. И тут оказалось, что про огонь Орельен объясняет лучше, чем про воду, а Жакетта и вовсе не объясняет – просто интуитивно делает, что надо, и всё. И тогда Орельен придумал привлечь к их занятиям её высочество Катрин.

Тётя-принцесса с большим интересом выслушала просьбу Орельена, оглядела Лику и согласилась помочь. Сначала произошло что-то вроде вводного занятия о воде, как бы смешно это не звучало. Принцессу очень изумило, что Лика представляет себе круговорот воды в природе, осадки, облака, снег зимой, лёд на реках и озёрах, и снежные шапки высоко в горах. Она посмотрела на Лику одобрительно и похвалила покойного графа Безье, а Жакетта истово закивала, она считала графа великим человеком. Лика же тихо поизумлялась – это ж в начальной школе проходят!

А дальше принцесса велела им идти на берег озера. Вода – не огонь, её просто так не призовёшь, с ней нужно учиться договариваться в её естественном состоянии.

– Было бы неплохо искупаться, или хотя бы войти ногами в воду, но это позже, когда станет тепло, – сказала принцесса Катрин.

Лика подошла к кромке воды, исхитрилась изогнуться – в дурацком платье это непросто, хоть она и надевала на занятия самое простое, какое только было – без корсета, с укреплённым веревками лифом и шнуровкой спереди – и попробовать рукой воду. Да фигня вопрос! По домашним меркам сейчас конец весны – начало лета, даром, что здесь называется – апрель. И дома в так называемых открытых водоёмах вовсе не тепло, в некоторых местах – круглый год плюс четыре, и не больше, хоть травку ешь. И что, это кому-то мешало купаться?

– Жакетка, помогай, – она плюхнулась мягкой подъюбочной подушкой на траву и принялась избавляться от туфель и чулок.

Принцесса и Орельен вытаращились на неё, как на ту неведому зверушку. Но ей было по барабану, она разулась, задрала юбки до колена и пошла в воду.

– Анжелика, что вы делаете? – попыталась выяснить у неё принцесса.

– Ну как, вы же сказали – войти ногами в воду, – пожала плечами Лика. – Кстати, нормально. С головой лезть не рискну, а ноги помочить у берега – самое оно. А вообще, кстати, озеро глубокое? В нём как, купаются?

– Купаются, купаются, – закивал Орельен. – Жан-Филипп так каждое утро после тренировки купается!

– Крут, – оценила Лика.

– Ему нормально, он родился и вырос в горах, там все речки холодные.

Ну прямо родная душа, усмехнулась про себя Лика. И побрела дальше в воду. Дно было мягким и илистым, дальше впереди колосились какие-то водные растения.

– Задумайтесь о воде, Анжелика. Представьте, как она течёт вокруг вас, омывает ваши ноги, – негромко говорила принцесса.

Глядя на Лику, Орельен тоже снял чулки и башмаки и полез в воду. Жакетка подумала-подумала, и присоединилась к ним. Что ж, дурное дело – нехитрое. Они бродили по воде и слушали мерный голос принцессы. А та говорила о струях дождя, проливающихся с неба, о каплях росы на листьях поутру, о текучих подземных водах, о реках и водопадах. О том, что вода – повсюду, её просто нужно правильно призвать. Лика кстати вспомнила, что тело человека тоже на дофига процентов состоит из воды и с этой мыслью протянула руку вперёд – юбки пришлось перехватить второй рукой.

Вода плеснулась ей навстречу примерно на полметра вверх, намочила пальцы, забрызгала платье.

– Ну, вот и поздоровались, – ответила Лика. – Привет. Я тоже рада тебя видеть.

От объяснений принцессы, вроде самых простых, всё становилось ясным и понятным. Впрочем, это и дома также было – самые крутые преподы могли объяснить самые сложные вещи очень просто. Лика вела свободной рукой вокруг себя – и вода закручивалась вокруг неё водоворотиком. Это было здорово и весело.

– Выходите-ка наружу, нас зовут к столу, – сказала с берега принцесса.

Лика наклонилась и коснулась поверхности кончиками пальцев. А волна плеснула на ноги и оставила притащенный откуда-то листик – здесь, рядом, таких не росло.

Лика подобрала листик и выбралась на берег.

– Большое вам спасибо, ваше высочество. Можем мы рассчитывать на ваши познания завтра и далее? – спросила она.

– Да, детка, конечно, – кивнула принцесса. – Отчего ж не помочь талантливой молодёжи? Встретимся завтра здесь же, в это же время.

Так и повелось – огонь с Орельеном, его призывать, сдерживать и перенаправлять. Вода – с принцессой, воду призывать и договариваться. С воздухом, сказал Орельен, тоже договариваться, чтобы разрешил пользоваться, потому что, например, магическая связь на расстоянии – она, оказывается, через воздух, кто бы мог подумать. А земля, сказали все маги хором, тебе пока не отзовётся, ходи и прислушивайся, а как услышишь – не перепутаешь.

Ещё под Ликиными пальцами хитрым образом грелся и блестел металл. Ей объяснили, что это особый частный случай земли, и если Лика освоит этот случай – то сможет делать артефакты с заданными свойствами. А пока пусть присматривается.

Ну вот скажите, где дома можно найти такую учёбу? Ясен пень, нигде! А тут – вот оно, круто же?