Читать книгу Мой сводный брат - Саманта Аллен - Страница 4

Да ладно… Не может этого быть! Какого рожна, госпожа Фортуна? Я разглядываю мокрую девчонку, всё ещё распростёртую на газоне. Её одежда прилипла к телу и обрисовала все волнительные контуры юного, но созревшего тела.

Чёрт… Да ну?! Как так?!

Эта пигалица с потрясающими платиновыми волосами – моя сводная сестра? Тот самый мелкий и вонючий клоп?! Страшненькая, доставучая, капризная, вечно ноющая?!

Я помню её волосы мышиного оттенка. Они были собраны в два крысиных хвостика, качавшихся по обеим сторонам её головы. И на кончиках волос виднелись пряди, подкрашенные розовым цветом. О, а ещё она тащилась по этим дурацким пони из знаменитого мультсериала. Тащилась в прямом смысле этого слова. Её кумиром была Пинки Пай. У моей сводной сестрицы почти все вещи были нежно-розового цвета с вышивкой или изображением этой пони. Именно по этой причине я и прозвал Джоанну «Пинки Пай». Кажется, она до сих пор влюблена в розовый, ведь её трусики по цвету напоминают нежнейшее клубничное суфле.

– Какого чёрта ты легла под меня? – это первое, что приходит мне в голову.

Конечно, проще обвинить пигалицу в том, что она выглядит такой аппетитной даже сейчас. Особенно когда её колени чуть разведены в стороны. И я знаю, какого цвета на ней трусики, и что они мокрые насквозь. Мокрые от напора воды из садового шланга, но всё равно думать об этом чертовски волнительно. Нижний-Джейме с этим солидарен. Полностью.

– Кто лёг? Я?! Под тебя?! Ничего не перепутал?

Эльф, наконец, стряхивает оцепенение и встаёт, поправляя одежду. Бесполезное занятие, крошка, твоя одежда прилипла к телу намертво.

– Это ты меня повалил! Отъелся на пончиках, кретин!

– Задохлик, – презрительно сплёвываю в сторону. – До сих пор мечтаешь попасть в страну розовых пони, да?

Я подхожу к ней. Нагнетаю обстановку и едва не распластываю крошку по своему стальному корпусу. Она должна дрогнуть и отойти. Свалить отсюда. Здесь ей не место. Точка.

Но, на удивление, она проявляет стойкость. Упирается острыми кулачками в бока и цедит сквозь зубы, глядя мне прямо в глаза:

– Ты так невероятно сильно схуднул! Сидишь на диете, жиртрест? Увлекаешься сушкой? Вот здесь, – тыкает меня кулаком в солнечное сплетение, – не досушил!

Потом она проворно отскакивает в сторону и смотрит на меня издалека уже настороженным взглядом.

– У тебя есть пять минут, чтобы собрать свои жалкие пожитки с газона моего дома! – в моём голосе позвякивают кубики льда. Таким ледяным тоном я могу остудить и охладить любого. Любого, кроме наглого Эльфа. Она невозмутимо собирает вещи и относит их в одну из тех коробок, что уже стоят на крыльце моего… МОЕГО дома! – Похоже, ты плохо слышишь, грязнуля? – хватаю её за локоть и наклоняюсь к аккуратному уху с тремя серёжками. – П.Р.О.В.А.Л.И.В.А.Й.

– П.О.З.В.О.Н.И… – фыркает она, выделяя точно так же каждую букву. – Позвони своему отцу. Он в курсе, что я должна приехать. Я буду жить в этом доме, братец. Прикинь, какое счастье?!

Девчонка скручивает волосы и наматывает на палец мокрую прядь. Нахально смотрит мне в глаза и прижимает жемчужными зубками нижнюю губу. Втягивает её в рот и посасывает. Мягко. Волнительно. От её соблазнительного жеста мой рассудок мутится, и перед глазами мелькают чёрные вспышки.

– Пососи ещё большой палец и поковыряйся в носу, малявка!

– Кажется, это ты поедал всё, что плохо лежало в радиусе мили вокруг тебя. Возможно, лакомился и содержимым своего носа! – говорит она и показывает язычок. Он у неё острый и… Бинго! Ярко-розовый. Снова. Пинки. Дурацкая во всех смыслах и розовая во всех местах Пинки! – А если серьёзно, Джейме… – Она на секунду плотно смыкает губы в тонкую линию и говорит тоном командира. Маленького, ничего из себя не представляющего, но мечтающего управлять огромной армией, чтобы захватить весь мир. – Я не рада тому, что придётся жить с тобой под одной крышей. Откровенно говоря, я хочу свалить жить в кампус для студентов. Но мне придётся пожить здесь некоторое время, – тычет наманикюренным пальцем в сторону входной двери. – Нам будет сложно ужиться. Но всегда можно попытаться. Договориться.

– Договориться?! – рычу, словно взбешенный гризли. – Как тебе такой договор: ты сваливаешь прямо сейчас!

Эльф даже не тушуется. Наоборот. Чем настойчивее я требую, чтобы она убиралась прочь, тем настойчивее она стоит на своём. Я думал, что сломаю её одним грозным окриком, но создаётся впечатление, что я не ломаю её, а выковываю калёную сталь. Она становится только твёрже и твёрже. С каждым моим словом, брошенным в её сторону. Эльф смотрит мне в лицо потрясающе огромными глазами. Они у неё светло-серые, с голубизной. Не помню, чтобы у той девчонки из прошлого были красивые глаза. Да я в то время и не интересовался девчонками. Вернее, на таких девчонок я точно не засматривался. Единственные девчонки, на которых заглядывался, были напечатаны на глянцевых страницах мужского журнала. Я покупал его тайком, а потом долго рассматривал этих девушек. О да, очень долго… И рассматривал их не только я. Все парни в подростковом возрасте начинают смотреть именно на таких девчонок – и даже не нужно спрашивать у них разрешения, чтобы оценить, что находится под кофточкой.

Честно, если сравнить Эльфа и одну из тех журнальных красоток, Эльф проигрывает во всём – в росте, в длине ног, в объёме бюста. Но есть в ней что-то другое, острое и режущее, как скальпель. Её хрупкий образ складывается из мелочей, и, сложив его в своей дурной голове, сложно выкинуть обратно. Он там словно приклеился. Поэтому я скалюсь, но отпечатываю фигурку Эльфа на своей сетчатке.

– Я никуда отсюда не уйду. Я первый день в Филадельфии. Мне негде жить, дурень!

– Выбор есть всегда, – заявляю как можно вальяжнее и отпускаю следом бородатую шутку вкупе с прописной истиной: – Мы живём в свободной стране и конкретно сейчас находимся в колыбели нашей демократии! Можешь переночевать в грошовом мотеле или занять место в ночлежке для бездомных. Выбирай на свой вкус!

– Вот уж нет. Я остаюсь! – Эльф отходит к коробкам и достаёт мобильник. – Позвоню маме.

– Твоя мамашка и мой отец уехали на все выходные. И они ни словом не обмолвились о том, что… – Тут я осекаюсь. Потому что прекрасно помню начало разговора за одним из семейных ужинов. Шарлиз интересовалась, не против ли мой отец, чтобы её дочурка погостила у нас какое-то время. Но погостить – это не означает жить! Какого чёрта?! Неужели нельзя было предупредить меня? – Выслушай моё последнее предложение, Пинки Пай. Хорошенько подумай, прежде чем отказаться. Другого такого шанса тебе больше не выпадет.

– О, не думаю, что ты можешь предложить мне что-то хорошее, – дует губки и окидывает меня насмешливым взглядом. – Мне неинтересно. Но ты же всё равно скажешь, да?

Я улыбаюсь ей. Посылаю самую обаятельную улыбку. Такой улыбкой кадрят девушек на вечеринках. Я словно говорю ей, что не прочь бы замутить с ней на пару часов или на всю ночь. Работает безотказно. Я проверял приёмчик не единожды, и успешно пользуюсь этой улыбкой – лучшей из арсенала моих улыбок, говорю без ложной скромности. Взгляд Эльфа меняется. Я едва успеваю словить тень смущения в её взгляде. Но почти прозрачная кожа на лице становится немного розовой. Мы застываем, разглядывая друг друга, словно видим впервые. Отчасти это так и есть. Ведь я до сих пор офигеваю от того, в какую горячую малышку превратилась замухрышка с ярко-розовыми рюкзачком и тонкими крысиными хвостиками на голове.

Эльф приходит в себя первая, переводит взгляд вниз, на носки своих кроссовок.

– Кажется, ты хотел предложить что-то? Пытаешься подобрать слова или просто вспоминаешь, как они говорятся?

Она пытается шутить и вернуть себе тем самым боевой настрой. Я согласно киваю и произношу с самым серьёзным видом:

– Я дам тебе немного долларов. И ты свалишь. Я даже оплачу твоё грошовое такси.

– Ни черта подобного, Пончик! – воинственно заявляет пигалица и подносит телефон к уху, говоря мне одними губами. – Звоню мамочке!.. – через секунду она звонко кричит. – Мамулечка, привет! Я уже в Филадельфии!

Радость в её голосе настолько же бурная, насколько фальшивая. Я скриплю зубами. Они едва не стираются в пыль. Смотрю на девчонку, мысленно выводя на её теле мишень.

Готовься, Эльф. Грядёт третья Мировая война. Вернее, она уже началась.