Читать книгу Знак «ФЭН» на бамбуке - Самуэлла Иосифовна Фингарет - Страница 5

На рассвете все трое – предсказатель, его ученик и гость – покинули монастырь и двинулись на восток, в сторону озера, куда торопился гость. Гость теперь был одет в просторный халат из грубой холстины, отчего казался дородней и толще. Куртка лежала в коробе, который нёс на бамбуковом коромысле ученик предсказателя. По-прежнему моросил дождь. Капли скатывались с широкополых травяных шляп и повисали на кончиках травинок, торчавших, как иглы ежа. Идти было трудно. Размокшая земля с каждым шагом становилась всё более вязкой и болотистой. Из-под ног то и дело выпархивали вспугнутые утки. Тростниковые заросли предвещали близость воды.

Перед бамбуковой рощей, куда привела едва различимая среди кочек тропинка, путников остановил дозор. Пять человек, одетых пестрей, чем актёры на подмостках, преградили дорогу. Что за странную смесь составляло их одеяние?! Шёлковые халаты и расшитые кофты явно знали лучшую участь, теперь же покрытые дырьями, из которых торчали клочки грязной ваты, вынуждены были мириться с соседством крестьянских стёганых шапок и грубых сапог на верёвочной толстой подошве.

– Говорите без промедления – кто такие и куда держите путь? – вышел вперёд огромный детина в полосатом военном халате с оборванными полами. Ладонь детина держал на рукояти торчавшей вперёд кривой сабли в дорогих ножнах.

– Несём господину Ли зёрна горчицы для соусов, а также пучки полыни, чтобы отгонять наваждения и дурные сны, – ответил старик.

– Верно, дождь смыл с ваших халатов всю пыль и грязь, – расхохотался детина. – Проходите, уважаемый отец, и проводите ваших дружков, вы нам и без пароля известны. Эй, Сморчок, доставь всех троих к берегу. Ли Головорез знает.

Тот, кого назвали Сморчком, взмахом руки пригласил путников следовать за собой. Вчетвером они двинулись по краю рощи, в обход болотистой топи. Вскоре в просветах между стволами открылось озеро, вернее, несметное множество лодок и кораблей. Вода была не видна. Куда ни обращался взор, всюду высились мачты. Казалось, что рощу бамбука сменил новый лес. По палубам, как по мосту, можно было добраться до противоположного берега, не замочив ног. Вместо бурливых волн вздымались бочонки кают, сплетённых из гибкой кленовой лозы и обтянутых грубой холстиной. С ярко раскрашенных, местами облезлых, бортов не мигая смотрели огромные, выведенные кистью глаза. Пусть знает Повелитель воды – Дракон, что судно идёт не вслепую и способно увидеть все мели и перекаты и всякие другие ловушки, расставленные на пути.

– Озеро Чао, – сказал провожатый и взмахнул треугольным флажком.

С лодок и кораблей замахали ответно.

– Ли Головорез на самом большом корабле. Направление уважаемому отцу известно.

Провожатый исчез.

Сходни, переброшенные с борта на борт, и широкие палубы привели троих путников к кораблю, стоявшему на якоре посередине озера. Это был крупный цейлонский парусник огненно-красного цвета. Высоко задранный нос и нарисованные глаза придавали ему сходство с морским чудовищем. Длинная надпись, помещённая на корме, провозглашала славу Дракону: «Сверху он ведает Небесами и Землёй, снизу управляет реками и каналами». Без покровительства Повелителя воды тем, кто плавает, не обойтись.

На корабле гостя ждали: флажки разнесли весть о его прибытии, едва он появился на берегу. Два обвешанных оружием человека, одетые так же причудливо, как их товарищи на берегу, предложили ему не мешкая отправляться в каюту. Предсказатель с учеником остались под навесом на палубе.

Каюту, куда пришёл гость, нетрудно было принять за лавку, торгующую дорогим товаром. Вещи сошлись здесь случайно и скорее свидетельствовали о богатстве хозяина, чем о его вкусе. Рядом с медными светильниками, закрученными, словно бараньи рога, высилась золотая жаровня в виде девятиглавой священной горы. Переливчатые шелка, известные под названием «павлиний глаз», висели вперемешку с пёстро раскрашенными циновками. Повсюду стояли резные ларцы, эмалевые чаши, высились вазы из бронзы. Лаковых и шёлковых ширм с избытком хватило бы перегородить большой зал императорского дворца.

На возвышении в кресле с высокой спинкой, уперев кулаки в колени, недвижный, как изваяние, восседал сам предводитель вольного люда, прозванный в народе Ли Головорез. Это был человек лет тридцати пяти, с сумрачным узким лицом, слегка изъеденным оспой, чёрными без блеска глазами и орлиным носом. Одно имя Головореза обращало в бегство купеческие корабли. Слева и справа от предводителя, словно духи времени года по сторонам верховного бога – Нефритового владыки, – такие же недвижные, как Ли Головорез, восседали четыре его ближайших приспешника. Плечи пиратов обхватывали шёлковые халаты с опушками из чёрного соболя или белого горностая. Высокие головные уборы пришлись бы под стать важным дворцовым сановникам. Голову Ли Головореза венчала лохматая медвежья шапка на широком золотом обруче.

Неизвестный художник. «Лодки на озере». Живопись на шёлке. XIV век.

Поистине жалкое зрелище представлял собой гость в промокшем холщовом халате и травяной шляпе. Недаром не предложили ему почётного гостевого места, а оставили стоять возле дверей. Но и гость не утрудил себя особо почтительным приветствием. Не отвесил земных поклонов, тем более не опустился на колени, чтобы коснуться лбом пола. Он лишь приставил кулаки к подбородку и склонил низко голову, отчего его жалкая шляпа совсем закрыла лицо.

– Меня уведомили в послании о вашем высоком визите, господин… не имею чести знать вашего имени, – заговорил Ли Головорез. – К счастью, на корабле находился старик-гадатель. Он лечил моих удальцов от болезней и по собственному почину предсказывал им самую горестную судьбу. Почтенный старик хорошо знает здешние места и вызвался встретить вас, чтобы доставить к нам на корабль. Я не противился. Хотя долг и обязывал меня выехать к вам навстречу, но дождь заставил остаться под крышей. Прошу простить мою неучтивость.

Пираты расхохотались. Сказанное означало: «Мы тебе нужны, ты и мокни, а мы в тепле посидим, послушаем, кто ты и с чем явился».

– Позвольте же узнать, из каких достославных краёв вы родом и каково ваше драгоценное прозвание? – продолжал Ли Головорез, довольный произведённым на товарищей впечатлением.

– Ни в пути, ни на привале я не скрываю своего имени, – ответил гость. – Однако я не успел снять дорожное платье. Простите, что сделаю это в вашем присутствии.

Гость сбросил холщовый халат, взмахом руки сорвал с головы шляпу. Под верхней одеждой оказалась чёрная с красным отливом кофта и пламенно-жёлтый длинный набедренник, обхватывавший бёдра и ноги, свисавший до самых ступней. Отдельным полотнищем спускался спереди ярко-розовый шёлковый фартук. Краски играли, переливались. Но особое великолепие придавало наряду шитьё. Под воротом кофты, вышитый в пять разноцветных нитей, нёсся среди облаков Повелитель дождя – Дракон. Он грозно и весело скалил клыкастую пасть, играл с изрыгающим пламя шаром-жемчужиной – как гроза с шаровой молнией. Вдоль фартука кружились волнистые линии, завитки и спирали – знаки раскатов грома и блеска молний. Сам государь-император мог бы явиться в подобном наряде на храмовый праздник. Разница заключалась лишь в том, что лапы императорского дракона оснащены пятью когтями, здесь же летел дракон рангом пониже – с лапами по четыре когтя. И вместо высокой императорской шапки, обвешан нитями бус; голову гостя обвивал кусок красной ткани, завязанной на висках узлами.

– Ничтожного вашего слугу зовут Юаньчжан, его род прозывается Чжу, – спокойно сказал гость.

Сказанного оказалось достаточным, чтобы прекратился смех. Имя Чжу Юаньчжана гремело по всем уездам, чуть ли не с тех самых пор, как оборванным, изголодавшимся деревенским парнем он вступил в отряды повстанцев, сделавших своим отличительным знаком красные головные платки. Крепкая хватка оказалась у новобранца. За самый короткий срок он изучил восемнадцать приёмов владения оружием. Одинаково хорошо держал в руках боевую секиру, молот, лук, меч, боевые цепи, пику, палицу, боевой хлыст. Умел сражаться одновременно двумя мечами, без промаха метал стальной дротик. Через два месяца его назначили начальником десятки, через два года он дослужился до звания командира отряда. Об отважных набегах Чжу Юаньчжана слагались легенды. Его душевные качества – благородство и справедливость – снискали ему любовь простых воинов, а полководческая смекалка выдвинула из числа других военачальников, храбрых в бою, но плохо разбиравшихся в боевой обстановке.

– Каждому известно, кто командует войском «Красных повязок» на юге, на берегах Янцзы, и вы оказали нам великую честь своим посещением, господин Чжу Юаньчжан, – почтительно наклонив голову, проговорил Ли Головорез.

Слуги поспешно вынесли из-за ширмы резное тяжёлое кресло и поставили, обратив на юг, как полагалось для почётного гостя. Чжу Юаньчжан сел, подобрался. Он знал, что беседа предстоит трудная. Никому он не смог доверить переговоров, от которых зависел прорыв кольца. Но само его появление на корабле раскрывало пиратам, насколько нуждалось войско «Красных повязок» в немедленной помощи. Он не стал таить истины и хитрить, хотя пираты ждали коварных ходов, чтоб уличить его и начать торговаться. Он обманул их ожидания, заговорил открыто и просто, как на военном совете.

– Войско «Красных повязок» сосредоточило главные силы в Хэчжоу. Город хотя и порт на Янцзы, но сам по себе невелик. Запасы муки и риса в хранилищах иссякают. Тем временем к Хэчжоу стягиваются императорские войска, и уже не раз делались попытки атаковать город. Штурмы мы отобьём, но длительной осады без продовольствия нам не выдержать.

– Мятеж оборванцы на дамбе подняли пять лет назад, и почти все эти пять лет по берегам Янцзы гремит ваше достославное имя, – осторожно и вкрадчиво проговорил немолодой пират, сидевший по правую руку Ли Головореза, по всей видимости его главный советник. – Трудно поверить, что командующий многотысячным войском явился к вольному люду искать совета.

– Я явился за помощью. На другом берегу Янцзы расположены склады и хранилища риса. Постройки видны из Хэчжоу. Но как переправиться через реку без кораблей? Дни и ночи я советовался с полководцами, и мы не нашли иного выхода, как заручиться поддержкой на озере Чао. Это правда, что восстание подняли бедняки, согнанные на строительство дамбы. Они объединились в отряды и двинулись по стране освобождать города и земли из-под власти захватчиков-мэнгу. Оружием им служили мотыги и палки. Халаты и куртки из серой холстины заменяли доспехи. Головы, вместо шлемов, покрывали повязки, алые, словно кровь, вывязанные по-крестьянски узлами возле висков. Красные повязки сделались знаком борьбы и свободы. Люди в красных повязках срывали запоры с хранилищ и раздавали [3]голодающим рис, выпускали из тюрем невинных. Народ поверил в великое дело. Крестьяне, ремесленники и даже владельцы земель присоединяются ныне к повстанцам. Здесь, на озере Чао, около тысячи кораблей. Большинство из них мелкие лодки, и нам известно, что десять тысяч лодочников, бывших крестьян, готовы бросить неверный разбойничий промысел и вступить в войско «Красных повязок».

Чжу Юаньчжан решил раззадорить невозмутимых пиратов, и это ему удалось.

– Он, верно, вздумал искать своей смерти, если осмеливается нам угрожать. – Свирепого вида пират с плоским багровым лицом и чёрными усами и бородой, свисавшими в виде трезубца, разъяряясь, рванул ворот халата, тёмно-синего, как грозовая туча. Кожаные чешуйчатые доспехи, покрытые синим лаком, блеснули на груди.

– Повремени, Синяя Смерть, – остановил разошедшегося товарища Ли Головорез.

– Синяя Смерть в чём-то прав, – вмешался советник. – Господину командующему, должно быть, невдомёк, что лодок хотя и тысяча, а наших посудин – горстка, только наши посудины выстроились на передней линии и закрывают выход из озера. А о том, что каждый корабль размером с дом, что к бортам привязаны шлюпки, а на палубах установлены метательные машины, – о таком пустяке нечего и говорить.

– Я не был бы полководцем, если б не оценивал расстановку сил, и не пришёл бы к вам просить помощи, если бы рассчитывал на владельцев лодок. Но и вы не должны забывать о бедствиях Поднебесной. Сто лет бесчинствуют в нашей стране преступники, захватившие кормило правления. Чужеземцы распоряжаются нашей жизнью и смертью, раздают земли, дворы, пахотные угодья, и жители Поднебесной ничем не отличаются от рабов. Я шёл по стране и видел разграбленные города, сожжённые деревни, разрушенные монастыри. Я видел, как старики в белых холщовых рубахах, с непокрытыми головами, на коленях молили владыку дождя Дракона послать с небес влагу раскалённой земле. Но ни единого облачка не притянули молитвы, и жителям деревень предстояла голодная смерть, потому что чиновники считают ненужным проводить каналы через поля бедняков. Зло порождает зло. Император-мэнгу погряз в пороках и знать ничего не хочет, кроме пиров и травли зверей. Начальники ведомств захватили власть. Лихоимство чиновников беспримерно. Самочинно устанавливают они налоги. Строят заграждения на дорогах и взыскивают подать с любого товара: мандаринов, хвороста, уток, гусей, зерна. Перевозишь на лодке рис – плати, лодка плывёт порожней – снова плати. Разве не подати и поборы довели до отчаяния лодочников?

Голос Чжу Юаньчжана нарастал и усиливался, потом вдруг утих, словно разлившаяся река вернулась в обычное русло.

– Из всех ходов в игре бежать от игры – не всегда самое лучшее. Как только императорским войскам удастся разбить «Красные повязки», следующий удар они обрушат на озеро Чао, где скопились мятежные судна, – проговорил Чжу Юаньчжан спокойно и буднично.

Пираты обменялись быстрыми короткими возгласами на придуманном языке, понятном лишь посвящённым.

– Пусть будет по-вашему, господин полководец, – проговорил Ли Головорез. – Поможем вам взять Тайпин. Город богатый, у купцов вдоволь золота, драгоценных изделий, шёлка. Найдётся чем поживиться моим молодцам.

– Нет, – решительно возразил Чжу Юаньчжан. – «Красные повязки» очищают Поднебесную от насилия. Грабить и убивать мирных жителей в нашем войске запрещено. Тот, кто нарушит запрет, согласно нашим законам будет немедленно обезглавлен.

– Долго ли мне терпеть угрозы этой сухопутной черепахи? – вскричал Синяя Смерть. Он вырвал из ножен кинжал и бросился на Чжу Юаньчжана.

Хотел ли пират его напугать или в бешеной злобе ринулся, чтобы убить, – Чжу Юаньчжан выяснять не стал. Он прыгнул навстречу, как разъярённый барс. Ногой выбил клинок, одновременно выбросил вперёд правую руку, вложив в удар всю свою силу. Синяя Смерть отлетел к стене.

– Я пришёл к вам без оружия и без охраны, – гневно сказал Чжу Юаньчжан, и в знак презрения вытер правую руку о край шёлкового полотнища, висевшего на стене.

– Простите Синюю Смерть, господин командующий. Взрывается попусту, словно порох, попавший в жаровню, – стали извиняться пираты.

– Не считайте нас негодяями без благородства и чести, – присоединился к товарищам Ли Головорез. Он успел обменяться быстрым взглядом со своим советником. – Мы готовы переправить войско «Красных повязок» на другой берег. Далее наши пути разойдутся. Вы наметили двигаться к северу, мы поплывём на восток.

Всю пятую луну лили дожди. Вода поднялась выше обычного. Корабли без труда покинули озеро и вошли в Янцзы. Не нужно было впрягаться в лямку и тащить суда с берега. Все шли своим ходом, под парусами. В радужном свечении развешанных всюду флажков впереди выступал трёхмачтовый красавец парусник с высоко задранным носом и славословием Повелителю вод на корме. Следом, как конница за боевым слоном, шли одномачтовые корабли. Последними двигались лодки. У многих облезла краска с бортов, потёрлась обшивка, но раскрытые веером тростниковые паруса смело ловили ветер.