Читать книгу Белый зной - Сандра Браун - Страница 6

– Вы играете?

Сэйри повернулась. В оранжерею вошел Бек Мерчент, руки он засунул в карманы брюк. Он подошел к скамье, стоявшей у фортепьяно, с таким видом, словно ждал, что она подвинется и даст ему место. Но Сэйри не шевельнулась.

– Мне любопытно, мистер Мерчент.

– И мне тоже. Мне любопытно узнать, почему вы не называете меня Беком.

– Откуда Хафф узнал, что я приехала на похороны? Ему кто-то сообщил о том, что я еду?

– Он надеялся, что вы приедете, но никаких гарантий у него не было. Мы все разглядывали толпу, пытаясь обнаружить вас.

– В церкви ни он, ни Крис не дали понять, что знают о моем присутствии.

– Но они знали.

– Что-то витало в воздухе?

– Нечто подобное, полагаю. Родственные связи. – Он помолчал, будто ждал, что она рассмеется. Когда Сэйри промолчала, Бек снова заговорил: – Неужели вы и в самом деле полагали, что темные очки и шляпа помогут вам остаться незамеченной?

– Я знала, что на похоронах будет много народу. Я надеялась затеряться в толпе.

Бек помолчал, потом заметил:

– Думаю, вы никогда не сумеете затеряться в толпе, Сэйри.

Комплимент был изящным, полным многозначительности и недосказанности. Она на него не напрашивалась и не любила лести. Так что если Мерчент рассчитывал на игривое «спасибо» с ее стороны, то его ожидало разочарование.

– Если бы вы не надели шляпу, Хафф и Крис сразу же заметили бы вас, – сказал Бек. – Я бы заметил, а мы ведь даже не были знакомы.

Шляпу Сэйри давно сняла – она давила на виски. Уйдя в оранжерею, Сэйри избавилась от заколки и распустила волосы. От влажного воздуха они снова стали виться, хотя обычно Сэйри не давала им такой возможности, высушивая феном и используя специальный бальзам для распрямления волос. Когда она проходила по коридору, то в одном из зеркал увидела свое отражение и поняла, что ее волосы снова превратились в непослушную гриву, как это бывало в юности.

Солнечные лучи, проникавшие в оранжерею ее матери, высвечивали каждый завиток, играли бликами на волосах. И то, как Бек Мерчент рассматривал ее волосы, заставило Сэйри пожалеть, что она не сидит в густой тени.

И еще ей не понравилось, что приходится запрокидывать голову, чтобы поговорить с ним. Альтернативой был разговор с пряжкой его брючного ремня. В любом случае она оказалась в невыигрышном положении. Намереваясь уйти, Сэйри скользнула к концу скамьи.

– Прошу прощения.

– Интересное имя.

Она замерла и посмотрела на него через плечо.

– Простите?

– Сэйри. Кто вас так назвал?

– Моя мать.

– Это семейное имя?

– Так звали ее бабушку по отцовской линии.

– Мне нравится.

– Спасибо. Мне тоже нравится.

– Долгое время после того, как я стал работать на вашу семью, я не знал, как оно правильно произносится.

– Как написано, так и произносится. Да и какое это имеет значение?

– Очевидно, никакого.

Сэйри снова сделала попытку уйти, но Бек помешал ей.

– Вы так и не ответили на мой первый вопрос, Сэйри.

На этот раз она повернулась к нему всем телом.

– Вы пытаетесь казаться умным?

– Нет, просто стараюсь поддержать разговор. Но что бы я ни сказал, вас все раздражает. Отчего это?

Сэйри громко вздохнула и сложила руки на груди.

– Я не помню вашего вопроса.

Он кивком головы указал на фортепьяно:

– Вы играете?

– К сожалению, нет. Мама записала меня на уроки музыки, когда мне было восемь, и требовала, чтобы я занималась по часу каждый день. «Потому что молодая леди должна уметь играть на музыкальном инструменте», – так она говорила. – Сэйри улыбнулась, вспоминая, как мать выговаривала ей за нежелание заниматься каждый день. – Мама пыталась обуздать меня, но в конце концов сдалась, объявив меня необучаемой. Для игры на пианино необходимы способности и самодисциплина, а ни того, ни другого у меня не оказалось.

– В самом деле? – Бек сел рядом с ней, спиной к клавишам, бедро к бедру, лицом к лицу. – Вам не хватает самодисциплины?

– Я говорю о том времени, когда мне было восемь, – Сэйри старалась говорить непринужденно. – С тех пор многое изменилось.

– Надеюсь, не в ущерб необузданности. Рыжеволосая женщина с самодисциплиной – это потеря для общества.

Сэйри не доставила ему удовольствия и не прореагировала на эти слова, а сказала:

– Вы оправдываете мои ожидания. Я предполагала, что вы станете меня оскорблять.

– Оскорблять? Я пытался сделать вам комплимент.

– Вероятно, вам стоит почаще заглядывать в словарь.

– Зачем?

– Уточните, что значит комплимент.

Сэйри встала, прошла через оранжерею и остановилась у портьеры, отделяющей буйство зелени от главного вестибюля, полного собирающихся уходить гостей. Многие останавливались и негромко выражали ей свое сочувствие.

Среди прочих был и шериф Ред Харпер. За последние десять лет его лицо стало еще более худым и длинным, но Сэйри все равно узнала его. Она видела, как перед уходом шериф пожал руку Хаффу и Крису и о чем-то шептался с ними. Увидев это, Сэйри вспомнила, зачем она вернулась в этот дом, хотя поклялась никогда этого не делать.

Бек Мерчент встал позади нее. Она почувствовала его близость. Сэйри спросила негромко, но внятно, чтобы он мог слышать ее:

– Шериф Харпер сомневается, что Дэнни покончил с собой?

– Давайте выйдем на улицу.

Он взял ее под локоть, но она тут же повернулась к нему лицом и выдернула руку.

– Лучше мы останемся здесь.

Ее отказ определенно разозлил Бека, правда, голоса он не повысил:

– Вы уверены, что нам стоит говорить об этом там, где нас могут подслушать?

Они долго смотрели друг на друга, и это было схваткой характеров. И все-таки Сэйри вышла из оранжереи и, не оглядываясь, направилась в заднюю часть дома, уверенная в том, что Мерчент идет за ней следом. Когда они проходили через кухню, Селма, загружавшая посуду в посудомоечную машину, спросила, успели ли они поесть.

– Я поем позже, – ответила Сэйри.

– Я тоже, – поддержал ее Бек.

Они уже выходили через заднюю дверь, когда услышали слова экономки:

– Вам надо поесть. Силы вам еще понадобятся.

Не думая о том, куда идет, Сэйри шла через вылизанную зеленую лужайку по направлению к реке. Глинистый берег позади дома часто служил ей убежищем в детстве. Она приходила, чтобы погрустить в одиночестве, если все получалось не так, как ей хотелось; сбегала из дома, когда атмосфера там накалялась, потому что Хафф был не в духе; пряталась от Криса, который обожал дразнить и мучить ее.

Сэйри часами лежала под ветвями кипарисов и виргинских дубов, во власти тех эмоций, которые обуревали ее в тот момент. Она строила амбициозные планы на будущее или думала о том, как отомстит за нанесенную обиду. И не раз Сэйри мечтала о другой семье, где чаще смеются и реже ссорятся, где могут обнять друг друга, где меньше враждебности и где родители и дети по-настоящему любят друг друга.

И вот теперь, оказавшись возле любимого места, Сэйри с разочарованием увидела, что заросли кустов, в которых она любила прятаться, исчезли и вместо них разбита клумба с бегониями. Красивые цветы, но в них не найти убежища маленькой девочке, искавшей утешения.

А вот старые деревянные качели уцелели и по-прежнему свисали с толстой горизонтальной ветки одного из дубов. Веревки были толщиной с ее запястье. Доска пострадала от непогоды, но качели не сняли, и Сэйри обрадовалась этому.

Она провела пальцами вверх и вниз по колючей веревке.

– Не могу поверить, что они на месте.

– Ваши качели? – Бек сел на противоположный конец доски.

– Старый Митчелл… Я знала только его фамилию. Этот человек работал у нас садовником. Он повесил для меня качели и сказал, что эти канаты с пиратского судна, затонувшего у наших берегов во время страшного урагана. Вся команда погибла. Но духи пиратов так полюбили Луизиану, что решили остаться здесь, вместо того чтобы отправиться на небеса. Они все равно не получили бы в раю достойного места из-за их дьявольских деяний на земле. Так говорил старый Митчелл. Поэтому они прижились здесь. Раз в месяц в полнолуние привидения появляются и вступают в сделку с теми, кто наберется для этого храбрости.

– И старый Митчелл был храбрым?

– Если верить ему, то да, – улыбнулась Сэйри. – В обмен на пинту рома он получил золотой браслет, из которого сделал себе зубы. – Она засмеялась. – Я завидовала его золотым зубам и хотела такие же. Я устроила истерику, когда Хафф и Крис высмеяли меня, услышав, что я требую золотые зубы. А мама просто расстроилась.

– К счастью, они не позволили вам поступить по-своему.

– Действительно, к счастью. Как бы там ни было, старый Митчелл выменял на ром браслет и канаты. Он уверял, что объяснил капитану корабля, самому свирепому из пиратов, что канат пойдет на качели для мисс Сэйри. И ради меня пираты выкинули ему еще и кусок доски для сиденья. – Сэйри легко качнула качели.

– Старик рассказал вам красивую сказку.

– Я поверила каждому его слову. Он убедил меня в своем волшебном могуществе. Садовник говорил, что научился этому у одноглазой колдуньи вуду, живущей со своей пантерой на болоте. Митчелл носил на шее кожаный мешок со своим гри-гри. Но он ни за что не соглашался мне его показать, да и Селма пригрозила вышибить из него дух, если он это сделает.

Сэйри провела немало дней, бродя за старым Митчеллом по всей усадьбе, пока он работал в саду. Она не отставала от него ни на шаг и наверняка ему мешала. Но садовник явно не возражал против ее компании и постоянной болтовни.

– Старый Митчелл сердился на меня только тогда, когда ловил рыбу. Он всегда приказывал мне заткнуться, чтобы не распугать рыбу. А однажды он заметил меня вот на этом дереве, – Сэйри указала на могучий дуб, – и велел мне немедленно слезть, пока я не упала и не сломала себе шею. Несмотря ни на что, я считала его своим лучшим другом, что приводило в ужас мою мать и шокировало Селму. Иногда, закончив с работой по саду, садовник разрешал мне влезть в его тележку и катил меня до сарая с инструментами. Странно, – вдруг спохватилась она, – я не видела старого Митчелла на похоронах. Ему следовало быть там.

– Садитесь, я вас раскачаю, – предложил Бек.

И это предложение оторвало Сэйри от воспоминаний о детстве. Она почувствовала себя глупо из-за того, что разболталась.

– Нет, спасибо, – сухо поблагодарила она.

– Что ж, тогда вы можете раскачать меня.

Бек сел на качели, взялся руками за веревки. Он улыбался Сэйри, в его глазах плясали солнечные зайчики, и она вдруг заметила, что они темно-зеленые, не только красивые, но и умные, проницательные. Сэйри так и не поняла, какое их качество раздражало ее больше всего.

Пренебрежительно хмыкнув, она обошла качели и пошла к реке, медленно, но неуклонно двигавшейся к заливу. От мутного потока исходил морской соленый запах. С противоположного берега, шумно хлопая крыльями, сорвался пеликан.

Под легким порывом бриза зашептались ажурные ветки кипарисов, затрепетали пряди испанского мха, но силы ветерка не хватило, чтобы расшевелить тяжелую листву виргинских дубов.

Высокие каблуки Сэйри утонули в мягкой земле. Она сняла туфли и понесла в руке. Влажная земля приятно холодила ступни. Если бы не Бек, она бы улеглась на берегу.

– Я что-то не так сказал? – спросил он.

Сэйри обернулась к нему.

– Не тратьте на меня свое обаяние, договорились? Это напрасно. Я выросла среди очаровательных мужчин и знаю, насколько фальшивым может быть обаяние. В моих глазах, мистер Мерчент, обаятельные мужчины давно потеряли привлекательность.

– Называйте меня Бек. И что конкретно вы так не любите? Обаяние или мужчин?

Качели еще не достигли самой большой амплитуды, но он по-настоящему раскачивался, и это буквально вывело Сэйри из себя.

– Мне не нравитесь вы.

– Вы меня не знаете.

Она с горечью рассмеялась:

– Я вас знаю. Вы в точности такой же, как они, – Сэйри махнула рукой в сторону дома.

– То есть?

– Вы бесчестный, безнравственный, жадный и самодовольный. Мне продолжать?

– Не думаю, что мое эго вынесет продолжение, – сухо заметил Бек. – Мне лишь интересно узнать, каким образом вы сумели составить обо мне такое неблагоприятное мнение за такой короткий срок. Мы только что познакомились.

– У меня было на это достаточно времени. Я читаю отчеты о работе компании, которые мне продолжают присылать, хотя я неоднократно просила вычеркнуть меня из списков.

– Тогда почему вы их читаете?

– Потому что мне любопытно посмотреть, на что способна моя семья, чтобы выколотить для себя лишний доллар.

– Но вы же совладелица «Хойл Энтерпрайсиз».

– Я не хочу ею быть, – парировала Сэйри, повышая голос. – Я потратила год и тысячи долларов на адвокатов, чтобы выйти из числа совладельцев. Но ваши коварные махинации не позволили мне этого добиться.

– Все эти махинации были законны.

– В минимальной степени.

– Но это считается. – Бек встал с качелей и подошел к ней. – Я работаю на Хаффа. Он хотел, чтобы вы оставались партнером в семейном бизнесе, и попросил меня потянуть за все ниточки, чтобы не дать вам выйти из дела. Я сделал только то, за что он мне заплатил.

– Следовательно, нам известно, что вы за человек.

– Хотите назвать меня продажным? – Он снизил голос до шепота. – Не думаю, что вам захочется поговорить об этом, Сэйри. Не так ли?

Намек на два ее замужества, принесшие ей неплохие дивиденды, был ясен, и она рассердилась. Боли Сэйри не почувствовала. Больше никто не мог причинить ей боли.

– У вас такие же грязные методы борьбы, как и у них.

– Я сражаюсь ради победы.

– Ну, разумеется.

– А за что сражаетесь вы? – поинтересовался Бек.

– За выживание, – резко ответила Сэйри.

Пытаясь овладеть собой, она сделала глубокий вдох. Почувствовав, что пальцы сжались в кулак, Сэйри расслабила их, откинула назад волосы и облизала губы.

Успокоившись, она заговорила снова:

– Я сражалась, чтобы выжить. И я выжила. Я приехала сюда только ради того, чтобы проводить в последний путь моего брата Дэнни. Хотя я оплакиваю его смерть и всегда буду оплакивать… – Она осеклась и не сказала Беку, что будет винить себя за те два телефонных звонка Дэнни, на которые она не ответила. – Благодарение богу, он наконец вырвался из их лап. Надеюсь, он обрел покой. Но я хотела бы знать…

Она замолчала, потому что Бек кончиками пальцев коснулся ее щеки и легко провел по ней. Потеряв дар речи, Сэйри смотрела на него с открытым ртом.

– Москит.

– О! Спасибо. – Она дотронулась до лица в том месте, где были его пальцы.

– Не за что.

Текли секунды, а Сэйри никак не могла сосредоточиться. Наконец она сказала:

– Мне бы хотелось знать, как умер Дэнни.

– Я бы все рассказал вам в воскресенье. Я несколько раз звонил в ваш офис. Вы не стали со мной разговаривать.

– Я была не готова услышать это.

Сэйри отказывалась говорить с ним по другой причине, и Бек понимал это. Но он не стал уличать ее во лжи. Вместо этого Мерчент негромко ответил:

– Он был убит выстрелом в голову. Не было… В общем, он ничего не почувствовал. Это была мгновенная смерть.

Ей бы хватило и первой фразы. Все и так было достаточно плохо.

– Кто нашел его?

– Рыбаки с залива. У них кончился бензин. Они подплыли к дому, надеясь одолжить горючее. Машина Дэнни стояла возле двери, так что они решили, что в доме кто-то есть. Когда они зашли в бунгало, они увидели его.

Сэйри постаралась не думать о той сцене, которую увидели рыбаки.

– Полиция решила, что это самоубийство?

– Сначала да.

– Но у Реда Харпера появились сомнения?

– Не у Реда. В его департаменте появился новый детектив, молодой человек по имени Уэйн Скотт. Ред направил его обследовать место преступления. Шериф решил, что это рутина. Заполнят бланк, поставят печать и спишут в архив. Дело будет закрыто, Дэнни превратится в учетную единицу. Но Скотт вернулся из бунгало и привез больше вопросов, чем ответов.

– Например? Он считает, что это мог быть несчастный случай?

– Скотт не уверен. Как я уже говорил, у него больше вопросов…

– Вы уклоняетесь, мистер Мерчент, – нетерпеливо прервала его Сэйри. – Я уже большая девочка. Не говорите со мной так.

– Помощник шерифа Скотт не откровенничал со мной, клянусь вам, – уверил ее Бек и наткнулся на скептический взгляд Сэйри. – Просто у меня такое чувство, что Скотт не на сто процентов уверен в правильности выводов коронера.

Мерчент прислонился к дереву, согнул ногу в колене и уперся ступней в ствол. Он отвернулся от Сэйри и стал смотреть на канал, задумчиво стирая капли пота, выступившие у него на виске.

Наконец Бек прервал затянувшееся молчание:

– Очень недолго я работал в прокуратуре, пока не понял, что уголовное право не для меня. Я успел узнать, как думают полицейские. Первым делом они думают о преступлении. Это их первая версия. Я не знаю Уэйна Скотта, не представляю, чем он дышит. Не знаю, насколько он хорош в осмотре места преступления и насколько много у него опыта. Я встретился с ним только в воскресенье вечером, когда он пришел в дом вместе с шерифом Харпером и принес печальное известие. Пусть Скотт и совсем еще щенок, но явно агрессивный и пытливый. Возможно, он просто пытается произвести впечатление на своего нового начальника или хочет собрать улики, чтобы доказать, что Дэнни не кончал жизнь самоубийством.

Сэйри внимательно слушала, следила за жестами Бека и поняла, к чему тот клонит. И она поняла, почему он прямо не скажет об этом. Альтернатива самоубийству или смерти по неосторожности была немыслимой.

– Вы пытаетесь мне сказать, что, с точки зрения этого молодого детектива, Дэнни убили?

Бек посмотрел на нее.

– Прямо он этого не говорил.

– А зачем ему искать улики и задавать вопросы?

Мерчент пожал плечами.

– Детектив в городе новичок. Проработал всего несколько недель и не знает…

– …что моя семья каждый месяц дает на лапу шерифу и Харпер всякий раз отворачивается, когда Хойлы нарушают закон.

– Хафф доплачивает шерифу, у того скромное жалованье.

– Он дает ему взятки.

– Субсидии Хаффа увеличивают количество денег в округе, – напряженно ответил Бек. – И поэтому не увеличиваются налоги.

– Ну да, конечно. Хафф подкупает местных чиновников ради снижения налогов для населения.

– Все получают выгоду от его щедрости, Сэйри.

– Включая и вас.

– И вас. – Мерчент оттолкнулся от дерева, у которого стоял, и направился к ней. – Подскажите мне, не хотелось ли вам провести ночь за решеткой, когда Харпер поймал вас пьяной за рулем? Или когда вы купались голышом? Или трахались на столике для пикника в городском парке? Или когда вы бегали со своими приятелями наперегонки по Эванжелин-стрит, обкурившись наркотиков? И учтите, я вспомнил лишь минимум фактов из вашей бурной юности. Разве тогда вы не радовались тому, что Хафф выдает несколько ассигнаций Харперу каждый месяц, чтобы ваше сомнительное поведение оставалось безнаказанным? Не стоит отвечать. Ответ очевиден. Постарайтесь смотреть непредвзято, и вы увидите…

– Я увижу, мистер Мерчент, как тщательно вы собирали доводы в пользу вашей продажности. Вот почему вы спокойно спите по ночам?

Бек подошел достаточно близко, так что штанины его брюк касались ее голени. Как и на скамье у фортепьяно, он теснил ее. Ей надо было либо запрокинуть голову, либо отступить на несколько шагов, чтобы смотреть ему в лицо. Этого Сэйри делать не собиралась. Она не уступит ему ни пяди земли.

Громким шепотом он произнес:

– В последний раз прошу – называйте меня Беком. И если вам хочется узнать, как я сплю по ночам, то считайте, что я вас приглашаю. В любое время.

Чтобы не ударить его, хотя у нее просто руки чесались это сделать, Сэйри отвернулась и направилась к дому.

– Он умер.

Она остановилась и оглянулась.

– Старик Митчелл, – объяснил Бек. – Пару лет назад его нашли в его доме. Он был мертв уже несколько дней.

Когда последние из гостей ушли, Хафф поднялся наверх в свою спальню, чтобы сменить черный костюм и крахмальную белую рубашку на более комфортную одежду.

В коридоре, поравнявшись с комнатой Дэнни, он замедлил шаги, но не остановился и не заглянул в нее. Селма заперла ее, оставив все так, как было при Дэнни утром в воскресенье, когда он ушел в церковь. Вероятно, экономка будет ждать его указаний, чтобы открыть спальню, рассортировать вещи и решить, что оставить, а что отдать на благотворительность. Этим придется заниматься ей. Хафф не был уверен, что сможет когда-нибудь смотреть на то, что принадлежало младшему сыну, или дотронуться до его вещей.

Он сожалел о том, что случилось, но что сделано, то сделано. Размышлять об этом было бы пустой тратой времени и сил, а Хафф никогда не тратил ничего впустую.

Хафф переоделся и, спускаясь по лестнице, задержался у высоких стеклянных дверей, выходивших на балкон второго этажа. Он увидел Сэйри и Бека, стоявших в тени деревьев на берегу залива.

Удивленный, он сунул в рот сигарету и остался стоять, так и не закурив, наблюдая за этой парой. Бек, судя по всему, выполнял его последнее приказание и явно старался изо всех сил. Отлично, Сэйри наконец встретила мужчину, достойного ее.

Его дочь была вспыльчивой, горячей, несдержанной женщиной, но у Бека была хватка питбуля. Он не сдавался, хотя любой мужчина на его месте давно бы уже выбросил белый флаг еще после первого язвительного замечания Сэйри.

За всю жизнь дочь не сделала ничего, не сказав сначала «нет». Даже ее рождение превратилось в королевское сражение. Лорел рожала ее двенадцать часов, вдвое больше времени, чем сыновей.

Сэйри, проявив темперамент, свойственный всем рыжеволосым, появилась из материнской утробы красная, с яростным криком, словно негодовала на полученную травму или на то, что с ее рождением не поспешили. И с тех пор с ней всегда были проблемы.

Никакого сомнения, в эту минуту она дает прикурить Беку, хотя Хафф не мог понять, как тому удалось задержать ее на одном месте так надолго. Сэйри могла стоять и слушать то, что ей говорили, только если это ее интересовало. Но эти двое стояли очень близко друг к другу, явно поглощенные разговором или… друг другом.

Эта мысль заставила Хаффа застыть на месте. Он посмотрел на них другим взглядом. Получится ли из них пара?

Сэйри умна. Она отдавалась любому делу с абсолютной страстью. Но Хафф считал, что ее страстность должна распространяться и на те области отношений, которые сделают мужчину невероятно счастливым или хотя бы довольным, чтобы не замечать недостатков ее характера.

Что же касается Бека… Что может не понравиться в Беке молодой женщине?

Сквозь высокие стеклянные двери Хафф видел, как Бек подошел ближе к Сэйри. Она была выше среднего роста даже босиком, но Бек все-таки возвышался над ней. Они стояли так близко друг к другу, что Хаффу на какое-то мгновение показалось, что Бек схватит Сэйри в объятия и поцелует.

Но Сэйри развернулась и пошла к дому. Далеко она не ушла, потому что Бек сказал что-то такое, что заставило ее остановиться и обернуться к нему. И эти слова явно расстроили ее, потому что, когда его дочь снова направилась к дому, она почти маршировала, как солдат на параде.

– Это, должно быть, забавно, – негромко хохотнул Хафф и пошел вниз, чтобы перехватить Сэйри в центральном холле. Он успел к тому моменту, когда она сердито толкнула двери кухни. Селма спешила за ней, уговаривая присесть и поесть.

Но Сэйри ее не слушала. Она резко остановилась, увидев Хаффа. Экономка, всегда тонко чувствовавшая все подводные течения в семье, исчезла в кухне.

Хафф напустил на лицо самое пугающее выражение, рассматривая дочь сверху вниз. Черное платье не скрывало ее фигуры, и он увидел, что она мало изменилась за прошедшие десять лет. Зрелость лишь придала лицу некоторую округлость. Теперь она была женщиной, а не девочкой.

На похоронах в своей широкополой шляпе и черных очках она была похожа на кинозвезду в трауре или на убитую горем вдову главы государства. В ней появился класс, который ей мечтала привить Лорел, и сохранилось то же самое высокомерие, с которым она появилась на свет. Это провоцировало Хаффа и удивляло его.

– Привет, Сэйри.

– Здравствуй, отец.

– Отец, значит? Обычно ты звала меня Хаффом.

– Обычно я называла тебя намного хуже.

Он вытащил сигарету изо рта и рассмеялся.

– Насколько мне помнится, ты придумывала какие-то прозвища. Значит, ты собиралась уехать, не поговорив со мной?

– Все, что я хотела тебе сказать, я уже сказала десять лет назад, когда уезжала из этого дома. За это время ничего не изменилось.

– Хотя бы из уважения к Дэнни ты могла бы проявить любезность и поинтересоваться, как я себя чувствую, как справляюсь с горем.

– Я не обязана быть любезной с тобой. Я тебя не уважаю. А что до твоего горя, то ты даже не приказал загасить на сегодня печи. Смерть Дэнни была трагедией, но в этой семье ничего не изменилось.

– В твоей семье.

– Я отказалась от моей семьи. Я не хочу иметь ничего общего ни с тобой, ни с Крисом, ни с литейным производством. Я приехала в Дестини только затем, чтобы попрощаться с Дэнни и проводить его до могилы. Мне следовало сообразить, что этого не надо делать, когда ты прислал за мной своего лакея.

– Бек не взваливал тебя на плечо и не приносил тебя сюда насильно.

– Нет, он оказался умнее. У него в запасе оказалась наживка, которую я проглотила. Он знал, что я не смогу не прийти. Твой план сработал. Я приехала. Но теперь я исполнила свой долг. Я отправляюсь на кладбище, а потом вернусь к себе домой.

– Ты и так дома, Сэйри.

Она рассмеялась, но невесело.

– Ты никогда не сдаешься, так ведь, Хафф?

– Нет, никогда.

– Сделай себе одолжение хотя бы один раз. Признай, что на меня ты не имеешь никакого влияния. – Сложив большой и указательный пальцы, она показала ему кружок. – Ноль. Мне незачем тебя слушать. И не утруждай себя угрозами в мой адрес. Ты не сможешь придумать ничего страшнее того, что ты уже со мной сделал. Я больше тебя не боюсь.

– Неужели?

– Да.

Он подошел к двери бильярдной и распахнул ее.

– Докажи.