Читать книгу Радость победы - Сандра Браун, Sandra Brown - Страница 5

– Алло, – сонно пробурчал Джадд в телефонную трубку. – Черт возьми, кто бы это ни был, будет лучше для вас, если это действительно что-нибудь важное. – Он бросил взгляд на стоявший на тумбочке будильник.

– О, не сомневайся. Важное.

– Майк. Господи, для чего ты трезвонишь в такую рань?

– Чтобы уведомить тебя, что ты уволен.

Джадд шумно выдохнул и рухнул обратно на подушку.

– Ты меня уже увольнял на прошлой неделе.

– На этот раз я серьезно.

– Ты всегда так говоришь.

– Ты, ленивый, никчемный ублюдок, на этот раз я серьезно, слышишь?! Ты читал сегодняшние газеты?

– Я еще глаза не успел открыть, какие газеты.

– Тогда позволь мне сообщить тебе новость. Наши конкуренты напечатали сенсационный материал, раздобыть который должен был ты. А ты все провалил.

– Что?

– Пока ты просиживал штаны, сочиняя дурацкую статью о новом мексиканском кетчере «Рейнджеров», наши друзья из «Морнинг ньюс» раскопали историю Стиви Корбетт. У нее рак.

Джадд с проклятиями выпутался из простыни и свесил ноги с кровати. Голова раскалывалась, в горле словно застрял комок шерсти. Он и еще несколько парней вчера после матча «Рейнджеров» отправились в стрип-бар и неплохо там отдохнули. Было море пива и куча гологрудых девок. Джадд вливал в себя кружку за кружкой, надеясь с помощью выпивки и красоток избавиться от стоящего перед глазами образа соблазнительной сердитой Стиви Корбетт в распахнувшемся кимоно. Бесполезно. Никого более сексуального, чем Стиви, в баре не было. И Джадд пил все больше и больше.

– О чем ты говоришь, Майк? И совершенно незачем так орать.

– Ты сказал, что разговаривал с мисс Корбетт вчера.

– Так и есть.

– А еще ты сказал, что там не о чем писать. Никакой сенсации.

– Я так считаю.

– А то, что у нее рак яичников, – это, по-твоему, не сенсация? – возопил главный редактор.

– У нее не рак! – завопил в ответ Джадд. – У нее просто опухоль. Может, злокачественная, а может, и нет. Как об этом узнали в «Ньюс»?

На том конце провода воцарилась тишина. Джадд не обратил на это внимания. Он встал с постели и, прихватив с собой телефон, направился в ванную. Отражение в зеркале было страшным. Собственно, о том же Джадду сообщала и головная боль: прошлая ночь не прошла для организма даром.

– Так ты знал об этом? Ты знал?!! – взревел Майкл. – И дал в номер полную чушь?

Чтобы слышать крики Майкла, вовсе не обязательно было держать телефон возле уха. Кроме того, Джадд уже давно выучил наизусть все тирады главного редактора. Он пристроил трубку на край раковины и принялся бриться.

– Ты не журналист! – Громовой голос Майкла перекрывал шум воды. – Тебе не о чем было бы писать, если бы ты не шлялся по барам, где тусуются спортсмены и их фанаты. Ты ни черта не репортер, ты стенографист. Все, на что ты способен, – это записать очередную пьяную болтовню и выдать ее за интервью. Креативная журналистика!!!

Джадд закончил бриться. К тому моменту, как он прополоскал рот от зубной пасты, Майкл как раз сделал паузу, позволившую ему вставить слово.

– Читатели кушают это как миленькие. Раскупают лучше, чем мороженое в жаркий день. Подумай сам, Майк, кто станет читать спортивную страницу, если там не будет моих статей? Никто. Ты это понимаешь?

– Вот я как раз и хочу это узнать. Считай, что это была твоя последняя статья для моей газеты. Ты меня понял, Макки?

– Понял, понял.

– Повторяю, на этот раз я серьезно. Ты уволен! Я велю Эддисону разобрать эту крысиную нору, которую ты называешь своим письменным столом. Свои пожитки можешь забрать у стойки администратора на первом этаже. И чтобы я никогда больше не видел твою распухшую от пьянства физиономию в редакции.

Раздались короткие гудки. Нисколько не расстроившись, Джадд полез под душ. Через пару минут он уже совершенно забыл о звонке главного редактора. Как правило, Рэмси увольнял Джадда раз десять в месяц. Ничего нового.

И даже если Рэмси на самом деле собирался выполнить свое обещание, возможно, это было самое лучшее, что он мог сделать для Джадда. В одном отношении Майкл точно был прав: статьи Джадда действительно состояли в основном из пересказа услышанных им разговоров и сплетен, приправленных его собственными остроумными комментариями и «мудрыми» мыслями, – он придумывал их прямо на ходу, пока печатал. На протяжении нескольких лет Джадд пытался убедить себя, что читатели и не догадываются, что он тратит на свои статьи до смешного мало времени и сил, а если бы даже они и узнали, им было бы на это совершенно наплевать.

Но самому ему было далеко не наплевать. Он знал, что его вирши по большому счету не стоят и бумаги, на которой они напечатаны. Он получал деньги практически ни за что. В конце концов Джадду стало просто стыдно и дальше дурить свою аудиторию и своего редактора, который регулярно платил ему довольно высокую зарплату. Раньше он еще мог относиться к этому с юмором и посмеиваться в кулак, получая чек, теперь – нет.

Вот почему он все чаще напивался до чертиков и спал со всеми женщинами без разбора – лишь бы день прошел скорее. Ничто не имело значения. Незачем работать, незачем просыпаться по утрам. И хотя он был единственным человеком, который это понимал, жить с таким ощущением было нелегко.

Джадд хотел бы заняться настоящим творчеством, но боялся, что от литературного таланта, коим он некогда обладал, ничего не осталось. Все растрачено впустую. Да и пусть. Все равно он слишком стар, чтобы всерьез мечтать о переменах.

Однако о своем будущем он сейчас не думал. Как ни странно, его больше заботило будущее Стиви Корбетт. Откуда же его конкурент узнал о ее болезни? И как должна себя чувствовать Стиви, увидев, что самые интимные подробности ее личной жизни оказались известны всем и каждому?

Это выяснилось достаточно скоро.

Стиви Корбетт продемонстрировала свой знаменитый удар справа, попытавшись теннисной ракеткой пробить голову Джадда.

– Что за…

– Подлец!

Он еле успел пригнуться. Стиви размахнулась и нанесла сокрушительный удар слева. Джадд чудом сумел перехватить ручку ракетки. Некоторое время они, тяжело дыша, боролись за обладание спортинвентарем.

– Да что с тобой такое, черт возьми! – заорал Джадд.

– Ты все рассказал! Ты же говорил, что не будешь ничего публиковать! Врун проклятый! Ты…

– Я никому ничего не рассказывал!

– Не ври! – возмутилась Стиви. – Ты единственный, кто знал!

Джадд наконец вырвал ракетку у нее из рук и швырнул на пол.

– Ты что, думаешь, я отдал бы такую историю своим конкурентам? Я ничего не писал. Статью напечатала другая газета. Я ее даже не читал.

Стиви попробовала унять владевший ею гнев и трезво взглянуть на проблему. И в самом деле, зачем ему сдавать такую новость в конкурирующую газету? Никакого смысла в этом нет. Но в последнее время ее жизнь вообще стала напоминать театр абсурда. Смысла не было ни в чем.

– Тогда как ты узнал о статье? – с подозрением спросила она. – И как тебе удалось пробраться сквозь полицейское заграждение?

С раннего утра двор дома, где жила Стиви, заполонили журналисты. Ее менеджер не выдержал и вызвал полицию, попросив стражей порядка не впускать посторонних внутрь.

– Один из полицейских мне кое-чем обязан.

– Чем это?

– Это связано с его сестрой.

Стиви потерла лоб:

– Снимаю свой вопрос. Не надо подробностей.

– Я тоже думаю, что тебе не стоит об этом знать. Достаточно сказать, что как-то после большой игры эта девчонка пробралась в раздевалку и решила развлечь игроков, праздновавших победу.

Стиви потрясенно взглянула на Джадда и помотала головой:

– Я тебе верю. Ты не смог бы выдумать такую дурацкую историю.

Джадд взял ее за плечи и усадил на барный табурет. Там она и сидела, когда он тихонько открыл заднюю дверь ее дома и проскользнул внутрь. Увидев его, Стиви как раз и схватилась за ракетку, в разработке дизайна которой поучаствовала лично.

– Как этот писака узнал обо мне, Макки?

– Я не знаю. Но собираюсь это выяснить. – Джадд дотянулся до телефонной трубки и набрал какой-то номер. Дождавшись ответа, он попросил позвать того самого спортивного журналиста из конкурирующей газеты. Он назвал его просто по имени. Очевидно, несмотря на соперничество, они были в дружеских отношениях. – Привет. Это Макки. Поздравляю. Отличная история про крошку Корбетт. – Стиви послала ему испепеляющий взгляд. Джадд не обратил на него внимания. – Как тебе удалось ее разговорить? Дело-то ведь очень личное. Или ты, как настоящий джентльмен, не хочешь портить репутацию дамы? – Стиви разинула рот. Джадд прикрыл его своей рукой. – Вот как? Это не она рассказала? А кто тогда? Ее менеджер, что ли? – Стиви стряхнула руку Джадда и отрицательно покачала головой. – Ладно, я сдаюсь. Кто же это? Ну хорошо, джинн уже выпущен из бутылки, вполне можно раскрыть источник… – Джадд сердито сдвинул брови. – Слушай, ты, шустрик, я вчера изо всех сил надрывал задницу, пытаясь выяснить, что же с ней произошло, и полностью обломался. Скажи мне, что я упустил? – Стиви не отрываясь смотрела на Джадда. Его лоб немного разгладился, но выражение лица по-прежнему было мрачным. – Понятно. Ну что ж, на этот раз ты меня обошел, приятель. Но больше такого не повторится. – На взгляд Стиви, Джадд вел беседу в весьма вульгарной манере, несмотря на дружеский тон. – И тебе того же. Удачи. – Джадд повесил трубку.

– Ну? – потребовала Стиви.

– Сотрудник из лаборатории Митчелла.

– Я делала там сонограмму, – протянула Стиви. – Я знала, что никто из больницы не выдаст врачебную тайну, но вот о лаборатории я не подумала…

– Не будь такой наивной. Кто угодно заговорит, если выбрать правильную наживку. Где у тебя кофейные чашки?

– Второй шкафчик, верхняя полка.

– Ты будешь?

– Нет, спасибо. Он у меня уже из ушей льется.

Джадд налил себе кофе и вместе с чашкой устроился за барной стойкой. Он сел на тот же табурет, что и в прошлый раз, рядом со Стиви.

– Как спалось? – поинтересовался он.

– Хорошо.

– Откуда тогда круги под глазами?

Стиви старалась не смотреть Джадду в глаза, опасаясь, что он каким-то образом поймет – спала она вовсе не хорошо, и причиной тому отчасти был он. Всю ночь она ворочалась с боку на бок, то и дело забываясь беспокойным сном. Кошмары сменялись эротическими видениями, которые, в свою очередь, уступали место абсолютной фантасмагории. Джадд принимал непосредственное участие и в первых, и во вторых, и в третьих. Стиви была совершенно измотана. Однако весьма бестактное замечание Джадда ей не понравилось.

– Ну, ты тоже выглядишь так себе, – не осталась она в долгу.

– Вечер накануне выдался не из легких.

– Тогда что ты делаешь здесь? Почему не отлеживаешься дома? Позлорадствовать пришел?

Лицо Джадда чуть заметно напряглось, но он продолжил спокойно пить кофе.

– Я бы, может, и злорадствовал сейчас, если бы это была моя статья. Но я ее не писал. А если бы писал, то изложил бы все факты в точности, ничего не переврав.

Стиви побледнела.

– Если верить статье, моя карьера окончена. И вообще я практически на том свете – остается лишь гроб купить.

Джадд неожиданно соскочил с табурета и выругался так крепко, что Стиви вздрогнула.

– Больше так никогда не говори. У меня мурашки бегут по коже.

– О, извини. Я не учла, что у тебя на редкость тонкая душевная организация, – съязвила она. – Только, видишь ли, опухоль именно у меня, и я буду говорить о своей болезни так, как мне в данную минуту хочется, не выбирая слов. Если тебе это не нравится – можешь уйти. Неплохая идея, кстати.

На самом деле идея была очень плохая. Меньше всего на свете Стиви хотелось бы, чтобы Джадд сейчас ушел. Теперь, когда она узнала, что не он написал проклятую статью, и больше не желала убить его, она радовалась, что он рядом. В присутствии Джадда она постоянно думала, как бы поостроумнее ему ответить, и отвлекалась от грустных и тяжелых мыслей.

Чтобы Джадд не догадался, как сильно она в действительности хочет, чтобы он остался, Стиви выбрала максимально высокомерный и враждебный тон.

– Тебе совершенно незачем здесь оставаться. Твое присутствие меня только раздражает. Тебе лучше уйти.

– Я приехал, чтобы отвезти тебя в больницу.

– Я не собираюсь ехать ни в какую больницу. Я уже сказала вчера. У меня есть две недели…

– Слушай, Стиви…

– Нет, это ты слушай, Макки. Это моя жизнь. Я принимаю решения, и никто…

В дверь позвонили.

– Мисс Корбетт! – донесся приглушенный голос. – Что вы можете сказать по поводу того, что у вас рак? Что вы чувствуете, зная, что вам придется оставить теннис?

– О господи! – воскликнула Стиви. – Почему они не могут оставить меня в покое?

Нервы ее сдали. Она уронила голову на барную стойку и закрыла ее руками.

В конце концов настойчивый репортер убрался восвояси. Возможно, его отогнал один из полицейских, задачей которых было вообще-то не пускать подобных непрошеных гостей на порог. Джадд положил руки на плечи Стиви. Она дернулась.

– Тогда хотя бы позволь мне увезти тебя отсюда на пару-тройку часов. – Он развернул ее табурет так, чтобы она оказалась лицом к нему.

– Почему ты хочешь помочь мне?

– Потому что мне стыдно за то, что вчера я вел себя как шакал, разыскивающий падаль.

– Но ведь это не ты написал статью.

– Все равно я ощущаю свою вину. – Стиви хмыкнула. – Я знаю, что ты не считаешь меня настоящим журналистом, так же как и я не считаю тебя настоящей спортсменкой, – прибавил Джадд. – Я слишком много пью, слишком много развлекаюсь и привык потакать всем своим слабостям. Я ненадежный. Я чересчур язвительный. Но все-таки за всем этим – ну то есть за внешностью неотразимого красавца – скрывается довольно неплохой парень, знаешь ли.

– Ну да, разумеется.

Джадд обольстительно улыбнулся, и сердце Стиви подпрыгнуло.

– Дай мне один день, и я докажу, что ты ошибаешься.

Нужно было соглашаться, однако Стиви колебалась. Несмотря на все свое обаяние, Макки был далеко не прост. Что, если он все же собирает материал для статьи? Может, он хочет написать о ней нечто вроде глубокого психологического очерка, в котором она предстанет «глуповатой дебютанткой». Однажды он назвал ее так в одном из своих опусов.

– Не думаю, что это удачная мысль, Макки. Пожалуй, я лучше останусь здесь.

Словно бы в ответ на ее слова одновременно раздались трель телефона и долгий настойчивый звонок в дверь.

– Ты это нарочно? – подозрительно спросила она.

Джадд усмехнулся. Его идея получила неожиданное подкрепление.

– Провидение на моей стороне. Иди и собери все, что тебе понадобится в течение дня. Мы вернемся до темноты. – Он говорил уверенным тоном, так, словно вопрос был уже решен.

– Макки. Даже если бы я и согласилась провести день вместе с тобой – а я не соглашаюсь, – из этого в любом случае не вышло бы ничего хорошего. Мы оба слишком известны. Мы не сможем никуда пойти: нас тут же узнают. И бросятся за нами вдогонку.

– Именно поэтому мы уедем из города.

– Уедем из города? Куда?

– Увидишь.

– Как мы проберемся мимо всех этих репортеров?

– Может, ты прекратишь, наконец, тянуть время и пойдешь собираться? – нетерпеливо спросил Макки.

Стиви внимательно вгляделась в его лицо. Доверия оно вызывало не больше, чем физиономия пирата с повязкой на глазу. Скорее всего, они весь день будут переругиваться. Однако сидеть, как заложница, в своем собственном доме, не имея возможности выйти, – это гораздо хуже. И Стиви решилась.

– В этом можно пойти?

На ней были шорты-бермуды, майка и сандалии.

– Можно. Бери сумку.

Меньше чем через пять минут Стиви вошла в кухню с холщовой сумкой наперевес. В нее она постаралась напихать все, что могло пригодиться. Джадд стоял у раковины и мыл кофейник.

– А ты вполне тут освоился, я смотрю.

– Угу. – Он неторопливо вытер руки и отложил полотенце в сторону. – Так и есть.

Он приблизился к Стиви, обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал.

Стиви настолько не была готова к такому повороту событий, что ей и в голову не пришло воспротивиться или даже вскрикнуть. Джадд поцеловал ее легко, едва касаясь губ, затем скользнул ниже, к шее. Его рука погладила ее грудь. Он легонько ущипнул ее сосок, и тот немедленно затвердел. Все, что Джадд проделывал, было как бы не всерьез, не по-настоящему, но реакция Стиви оказалась самой что ни на есть неподдельной. Жаркая волна внезапно накрыла ее с головы до ног. Он прижал ее крепче, раздвигая бедром ноги, и жар внутри усилился. Кончиками пальцев он ласкал ее шею, щекоча губами ее губы. Он будто играл с ней, небрежно, лениво, словно ему было все равно, раскроет она губы в ответ или нет. Если да – отлично. Будет настоящий поцелуй. Если нет – отлично. Ничего страшного, даже забавно.